Картинки осень на раб стол: кладка, осень, река, водоем, доски, пасмурно – Всё о детях – беременность, воспитание, уроки для детей

Содержание

Заставка осень (63 фото)

Яркий осенний пейзаж

Сентябрь природа

Обои осень

Осенние листья

Фотообои осень

Красочная осень

Пейзаж осени

Осень в Нью-Йорке Центральный парк

Осенние картинки на рабочий стол

Природа ранняя осень

Природа осень

Сентябрь природа

Осенняя заставка на рабочий стол

Природа осень

Разноцветные осенние листья

Осенний лес

Заставка на рабочий стол осень

Осень в городе

Осенняя листва

Осень листья деревья

Заставка на рабочий стол ранняя осень

Осенний фон на рабочий стол

Природа осенью

Ранняя осень

Пейзаж осени

Осенняя листва

Обои на рабочий стол осен

Фоновый рисунок на рабочий стол осень

Золотая осень

Природа осенью

Осенний мост

Осенние листья картинки на рабочий стол

Осенняя листва

Красивые виды осени

Старый клен

Осенний фон на рабочий стол

Осенний лес

Золотая осень в Сигулде

Заставка на рабочий стол осень Золотая

Vermont USA пейзажи река

Природа осень

Осенние грибы

Осенний фон на рабочий стол

Осенняя ветка

Природа осень

Рабочий экран осень

Природа осенью

Осенний парк

Заставка на рабочий стол осень листья

Лучшие осенние пейзажи

Прекрасная осень

Осенний кот

Красивая осень

Фото осени красивые

Осень дорога лес

Тит грибник Листопадник

Осенняя листва

Красота осени

Картинки на рабочий стол осень Золотая

Осенние обои на рабочий стол

Прекрасная осень

Красивая осень

Заставка на рабочий стол природа осень

Осенние листья – 64 фото

Трава осенью

Желтые листья

Осенние чудеса

Осенняя листва

Осень листья

Золотая осень листья

Красивые листья осенью

Осень макро

Листья на Поляне

Осень клен

Красивые картинки осень Золотая на рабочий стол

Обои на рабочий стол осень

Осень трава листва

Клен осенью

Бабье лето в лесу

Осень макро

Волшебный осенний листочек

Листья травы

Красивые листья осени

Красивые обои на рабочий стол природа осень

Осенние листья картинки на рабочий стол

Осенние лепестки

Яркие осенние листья

Осень приближается картинки

Осень макро обои

Осень сентябрь

Макросъемка осень

Растения осенью

Осенние листья

Бурые листья

Осень фиолетовые листья

Осень стол

Красивая листва

Осень макро

Красивые листья

Разноцветные листья осенью

Осень клен

Ветка осенних листьев

Осенние обои

Осенние листья макро

Макросъемка природа осень

Красивая осень макро

Осень листья пейзаж

Макросъемка осень

Осенний лист на солнце

Багряная осень

Осень клен

Осень листья боке

Осенние цветы в лесу

Осенняя листва

Осенние листья на телефон

Осень листья на воде

Осень природа листья

Середина осени

Ветка с кленовыми листьями

Яркие листья

Красивые осенние листья

Макросъемка осень

Осень яркие листья небо

Осень красиво макро

Красивая листва

Сиреневая осень

Осенняя листва

Стол к окну, микрозелень на подоконник

Сортировка отходов дома на первый взгляд может показаться трудной задачей.

Но это не так. Главное — запомнить несколько правил. Первое — как разделять отходы. Батарейки, аккумуляторы, лампочки относятся к категории опасных. Их обязательно нужно сдавать на утилизацию, иначе, оказавшись на свалке, они нанесут серьезный вред окружающей среде.

Что касается остальных отходов, обращайте внимание на маркировку и по возможности выбирайте такую упаковку, которая подлежит переработке. Например, ПЭТ (1) — один из самых распространенных полимеров в мире (из него в том числе делают бутылки для Coca-Cola). После переработки его легко превратить в футболки, рюкзаки, спальные мешки или в новые пластиковые бутылки. Также хорошо перерабатывается пластик с маркировками 2, 4 и 5.

Достаточно начать с сортировки одного-двух видов пластика и, например, бумаги. Ее можно складывать в коробку или контейнер, а картон большого формата разрезать на части. Для вторсырья можно приспособить отдельное мусорное ведро. Чтобы в него поместилось больше, бутылки можно и нужно сплющивать.

Кстати, компания Coca-Cola к 2030 году планирует перерабатывать весь пластик, который использует для упаковки, а ее саму производить из как минимум на 50 % переработанного материала.

Уже сегодня в Казани, где реализуется концепция «Город без отходов», можно встретить лавочки и шезлонги, которые Coca-Cola в России сделала из переработанного пластика.

Выделите дома отдельное место для контейнеров с отходами. Например, это может быть балкон. Заведите правило мыть тару перед тем, как положить ее в контейнер. Во-первых, так больше вероятность, что ее точно примут в переработку. Во-вторых, так вы избавитесь от лишних запахов, которые могут тревожить вас, пока вы не опустошите контейнер. Выносить его содержимое можно раз в две недели или чаще, исходя из скорости заполнения.

Найдите ближайший к дому пункт приема вторсырья или контейнер для отходов. Обратите внимание, что именно туда можно сдавать. Даже в разных районах одного города правила могут отличаться.

После того как сортировка станет для вас привычной, добавляйте новые фракции. Например, начните отделять металл и стекло. Эти материалы можно перерабатывать бесконечное количество раз, поэтому просто жалко выкидывать их на полигон.

Осінь настала: красиві картинки на робочий стіл ПК і заставки для телефона

Підійміть собі настрій гарними осінніми картинками – завантажте фото на заставку вашого телефону чи ноутбука. Підготували для вас найкращі картинки для робочого столу потрібного формату та розміру.

Завантажте найкращі шпалери для вашого ґаджету – зібрали для вас 50 картинок, які ідеально передають осінній настрій та затишну атмосферу. Змініть заставку на телефоні чи ноутбуці з приходом осені!

І ще: 5 книг, які створять осінній затишок

Оберіть пункт, який вам потрібен:

Картинки для телефону
Фото для комп’ютера

Щоб скачати фото безкоштовно – клікніть на нього правою кнопкою миші (власникам мобільних слід натиснути на картинку пальцем і зачекати на випливаюче вікно) – далі оберіть опцію “зберегти”. Готово!

До теми: Осіння погода: як одягатися при температурі 15 градусів, щоб було комфортно

Джерело: Радіо МАКСИМУМ Читай максимум цікавих новин у Viber

Теги:
Технології
Гаджети
Цікавинки

Возвращаясь по следам слез рабства | История

Гроб рабов, которых везут из Вирджинии на запад в Теннесси, c. 1850 г. Музей народного искусства Эбби Олдрич Рокфеллер, Колониальный фонд Вильямсбурга, Вильямсбург, Вирджиния

Когда Делорес Маккуинн росла, отец рассказал ей историю о поисках корней семьи.

Он сказал, что его собственный отец знал имена людей, которые поработили их семью в Вирджинии, знал, где они жили – в том же доме и на той же земле – в графстве Ганновер, среди холмов к северу от Ричмонда.

«Мой дед пошел к людям, которые владели нашей семьей, и спросил:« У вас есть какие-нибудь документы о нашей истории во времена рабства? Если возможно, мы бы хотели его увидеть ». Человек у двери, который, как я полагаю, был со стороны рабовладельцев, сказал:« Конечно, мы вам его передадим ».

«Мужчина вошел в свой дом и вернулся с какими-то бумагами в руках. Кто знает, были ли эти бумаги банальными или реальными записями о плантациях? Но он стоял в дверях, перед моим дедом, и зажигал спичку с бумагами.«Вам нужна ваша история?» – сказал он. «Вот оно». Смотрю, как горят вещи. «Возьми пепел и уйди с моей земли».

«Намерение состояло в том, чтобы похоронить эту историю», – говорит сегодня Маккуинн. «И я думаю, что нечто подобное происходило снова и снова символически».

Маккуинн вырос в Ричмонде, столице Вирджинии и бывшей столице Конфедерации – городе, переполненном памятниками Старого Юга. Сейчас она политик, избранная в городской совет в конце 1990-х и в Палату делегатов Вирджинии в 2009 году.По ее словам, одним из ее самых больших достижений в политике стало то, что она пролила новый свет на альтернативную историю.

Например, она убедила город профинансировать туристическую прогулку о рабстве, что-то вроде зеркального отражения Тропы свободы в Бостоне. Она помогла собрать деньги на объект наследия, включающий раскопанные останки печально известной камеры содержания рабов, известной как Тюрьма Лумпкина.

«Видите ли, наша история часто похоронена», – говорит она. «Вы должны раскопать это».

Делегат от штата Вирджиния Делорес Маккуинн помогла собрать средства на строительство объекта наследия, на котором будут раскопаны останки рабской тюрьмы Лумпкина.Уэйн Лоуренс

**********

Не так давно я читал несколько старых писем в библиотеке Университета Северной Каролины, делая небольшое собственное открытие. Среди сотен трудночитаемых и желтеющих бумаг я нашел одну записку от 16 апреля 1834 года, отправленную человеком по имени Джеймс Франклин из Натчеза, штат Миссисипи, в головной офис его компании в Вирджинии. Он работал в партнерстве работорговцев под названием «Франклин и Армфилд», которым руководил его дядя.

«Нам еще нужно заплатить около десяти тысяч долларов.«Если вы купите много места для прогулок, я привезу их по суше этим летом», – написал Франклин. В 1834 году десять тысяч долларов были значительной суммой – сегодня это эквивалентно почти 300 тысячам долларов. «Хорошее место для прогулок» – это банда порабощенных мужчин, женщин и детей, возможно, исчисляемая сотнями, которые могли выдержать три месяца ходьбы в летнюю жару.

Исследователи рабства хорошо знакомы с фирмой Франклин и Армфилд, которую Исаак Франклин и Джон Армфилд основали в Александрии, штат Вирджиния, в 1828 году.В течение следующего десятилетия, когда Армфилд базировался в Александрии, а Исаак Франклин в Новом Орлеане, они стали бесспорными магнатами внутренней работорговли с экономическим влиянием, которое трудно переоценить. В 1832 году, например, их фирме было предоставлено 5 процентов всех коммерческих кредитов, доступных через Второй банк Соединенных Штатов.

Это письмо от 1834 года содержало богатства, и фраза «Я выведу их по суше» была для меня бесценной строкой: в нем говорилось о вынужденном переходе по суше с полей Вирджинии на аукционы рабов в Натчезе и Новом Орлеане.Письмо было первым признаком того, что я смогу проследить маршрут одного из караванов Франклина и Армфилда.

По сигналу Натчеза Армфилд начал пылесосить жителей сельской местности Вирджинии. Партнеры наняли стрингеров – охотников за головами, которые работали на комиссионных, – собирали порабощенных людей по всему Восточному побережью, стучали в двери, спрашивали у плантаторов табака и риса, будут ли они продавать. Многие рабовладельцы были склонны к этому, поскольку их плантации приносили меньшие состояния, чем хотелось бы многим сыновьям князей.

На сборку большого «сундука» ушло четыре месяца, если использовать некогда распространенное слово, которое, как и большая часть словарного запаса рабства, было стерто из языка. Агенты компании отправляли людей в убежища Франклина и Армфилда (другое слово, которое исчезло) в Александрии, всего в девяти милях к югу от Капитолия США: швеи, медсестры, камердинеры, полевые работники, хозяева, плотники, повара, домработницы, кучера, прачки. , лодочники. Были так называемые модницы, молодые женщины, которые работали в основном наложницами.И всегда дети.

Билл Килинг, мужчина, 11 лет, рост 4’5 ”| Элизабет, женщина, 10 лет, рост 4’1 ”| Монро, мужчина, 12 лет, рост 4’7 ”| Lovey, женщина, 10 лет, рост 3’10 ”| Роберт, мужчина, 12 лет, рост 4’4 дюйма | Мэри Фитчетт, женщина, 11 лет, рост 4’11 “
.

К августу у Армфилда было более 300 человек, готовых к маршу. Примерно 20 числа того месяца караван начал собираться перед офисом компании в Александрии, на улице Дюк-стрит, 1315.

В библиотеке Йельского университета я сделал еще немного раскопок и нашел рассказ о путешествии человека по имени Итан Эндрюс, который год спустя проезжал через Александрию и стал свидетелем устройства гроба Армфилда.Его книгу мало кто читал – в ней было уведомление о сроке от 50 лет назад, – но в ней Эндрюс описал сцену, когда Армфилд руководил погрузкой для огромного путешествия.

«Было разложено четыре или пять палаток, и большие повозки, которые должны были сопровождать экспедицию, были размещены», где их можно было забить «провизией и прочим необходимым». Новую одежду загружали пачками. «Каждый негр снабжен двумя целыми костюмами из магазина, – отметил Эндрюс, – которые он не носит в дороге.Вместо этого эта одежда была сохранена до конца поездки, чтобы каждый раб мог хорошо одеться для продажи. Для белых была пара экипажей.

В 1834 году Армфилд сидел на коне перед процессией, вооруженный ружьем и хлыстом. Другие белые люди, вооруженные таким же образом, выстроились позади него. Они охраняли 200 мужчин и мальчиков, выстроившихся в ряд по двое, их запястья были скованы наручниками, цепочка длиной в 100 пар рук. За мужчинами шли женщины и девушки, еще сотня.На них не были наручники, хотя они могли быть связаны веревкой. Некоторые несли маленьких детей. За женщинами шли большие фургоны – всего шесть или семь. Они несли еду, а также детей, слишком маленьких, чтобы ходить по десять часов в день. Позже эти же повозки тащили тех, кто рухнул, и их нельзя было поднять хлыстом.

Затем сундук, как гигантский змей, развернулся на Дьюк-стрит и двинулся на запад, за город, к знаменательному событию, бессознательной саге, бессмертной эпопее. Я думаю об этом как о «Рабском следе слез».

**********

«Невольничий след слез» – это великая пропавшая миграция – река людей длиной в тысячу миль, все чернокожие, протянувшаяся от Вирджинии до Луизианы. За 50 лет до Гражданской войны около миллиона порабощенных людей перебрались из Верхнего Юга – Вирджинии, Мэриленда, Кентукки – в Глубокий Юг – Луизиану, Миссисипи, Алабаму. Их заставили уйти, депортировали, можно сказать, продали.

Это принудительное переселение было в 20 раз масштабнее, чем кампании Эндрю Джексона по «переселению индейцев» 1830-х годов, которые привели к оригинальному «Шлею слез», изгнавшему племена коренных американцев из Джорджии, Миссисипи и Алабамы.Это было больше, чем иммиграция евреев в Соединенные Штаты в 19 веке, когда около 500 000 человек прибыли из России и Восточной Европы. Это было больше, чем миграция телегами на Запад, любимая американцами. Это движение длилось дольше и охватило больше людей, чем любая другая миграция в Северной Америке до 1900 года.

Драма миллиона людей, уехавших так далеко от своих домов, изменила страну. Это дало Глубокому Югу характер, который сохраняется по сей день; и это изменило самих рабов, травмируя бесчисленные семьи.

Но до недавнего времени «Невольничий след» был похоронен в памяти. История масс, которые прошли тысячу миль, от табачного Юга до хлопкового Юга, иногда исчезали в экономической сказке, рассказывающей об изобретении хлопкоочистительной машины и возвышении «Короля хлопка». Иногда это погружалось в политическую историю, что-то связанное с покупкой Луизианы и «первым Юго-Западом» – молодыми штатами Алабама, Миссисипи, Луизиана и Техас.

Историки знают о тропе рабов.В течение последних десяти лет некоторые из них – Эдвард Баптист, Стивен Дейл, Роберт Гудместад, Уолтер Джонсон, Джошуа Ротман, Кэлвин Шермерхорн, Майкл Тэдман и другие – возвращали в поле зрения миллионную миграцию.

Об этом знают и некоторые хранители музеев. Прошлой осенью и прошлой весной Библиотека Вирджинии в Ричмонде и Историческая коллекция Нового Орлеана в Луизиане, работая отдельно, организовали большие выставки о внутренней работорговле. Оба учреждения побили рекорды посещаемости.

Ричмонд был центром экспорта рабов на юг. По словам историка Мори Макинниса, только в 1857 году объем продаж составил более 440 миллионов долларов в сегодняшних долларах. Уэйн Лоуренс

Мори Макиннис, историк и проректор Университета Вирджинии, которая курировала выставку в Ричмонде, стояла перед красным флагом работорговца, который она выследила в Чарльстоне, Южная Каролина, где он незаметно лежал в ящике для большего более 50 лет. Он находился под стеклом и имел размеры примерно 2 на 4 фута.Если прищуриться, можно увидеть в нем проколы. «Красные флаги развевались по улицам Ричмонда, Уолл-стрит в Шоко Боттом», – сказала она. «Все дилеры прикрепляли к своим флажкам клочки бумаги, чтобы описать людей, выставленных на продажу».

Вирджиния стала источником самой крупной депортации. В период с 1810 по 1860 год около 450 000 человек были изгнаны из штата и высланы на юг. «Только в 1857 году продажа людей в Ричмонде составила 4 миллиона долларов», – сказал Макиннис. «Сегодня это будет более 440 миллионов долларов.”

За пределами университетов и музеев история «Пути рабов» живет разбросанными и разбросанными осколками.

Например, фраза «продано по реке». Во время переезда на Глубокий Юг многие рабы оказались на пароходах, плывущих по Миссисипи в Новый Орлеан. Там они были проданы новым начальникам и рассредоточены в радиусе 300 миль на сахарные и хлопковые плантации. Многие остались без родителей, супругов, братьев и сестер, а некоторые – без детей, которых они были вынуждены оставить.«Продано по реке» обозначает плот потерь.

«Цепная банда» также имеет свои корни в «Следе рабов». «Мы были скованы парами наручниками, железными скобами и болтами», – вспоминал Чарльз Болл, который прошел в нескольких гробах, прежде чем сбежать из рабства. Болла купил работорговец на восточном берегу Мэриленда, и позже он написал мемуары. «Мой покупатель … сказал мне, что в тот же день мы должны отправиться на юг», – написал он. «Я присоединился к пятьдесят одному другому рабу, которого он купил в Мэриленде». К наручникам был добавлен замок, и каждый замок замыкался на звене цепи длиной 100 футов.Иногда, как в случае с Боллом, цепь проходила через железный воротник на шее. «Я не мог ни сбросить цепи, ни пройти ярд без согласия моего хозяина».

(Мои предки держали рабов в Южной Каролине в течение шести поколений. Я изучил Чарльза Болла и не нашел с ним семейной связи. Но имена и история содержат тени.)

Франклин и Армфилд выставили на рынок больше людей, чем кто-либо – возможно, 25 000 – разбили большинство семей и заработали больше всего денег. Около половины этих людей сели на корабли в Вашингтоне или Норфолке, направлявшиеся в Луизиану, где Франклин их продал.Другая половина шла от Чесапика до реки Миссисипи, 1100 миль, с речным судном на короткие расстояния по пути. Марши Франклина и Армфилда начались в конце лета, иногда осенью, и длились от двух до четырех месяцев. Гроб Армфилда 1834 года задокументирован лучше, чем большинство маршей рабов. Я пошел по его стопам, надеясь найти следы Рабского следа слез.

**********

Сундук направился на запад из Александрии. Сегодня дорога, ведущая из города, становится U.С. Маршрут 50, широкоплечий шоссе. Часть этого шоссе, принадлежащая Вирджинии, известна как шоссе Ли-Джексон – это знак любви Роберту Ли и Стоунволлу Джексону, двум генералам Конфедерации. Но когда рабы двинулись в путь, это называлось Малой речной магистралью. Коффл двигался со скоростью три мили в час. Караваны вроде Армфилда преодолевали около 20 миль в день.

Пели люди. Иногда их заставляли. Работорговцы принесли пару банджо и потребовали музыку. Священник, видевший марш к Шенандоа, вспомнил, что члены банды, «оставив своих жен, детей или других близких родственников и никогда больше не встретив их в этом мире», пели, чтобы «заглушить душевные страдания, в которые они попали. .Свидетели сказали, что «Old Virginia Never Tire» была той песней, которую пели все кафе.

Через 40 миль дорога Литл-Ривер встретилась с городом Олди и стала платной дорогой Олди и Эшби-Гэп. Магистраль шла дальше на запад – 40 миль до Винчестера, а затем к выступу Голубого хребта. Каждые несколько миль Армфилд и его связанная банда приходили на станцию взимания платы. Он остановит группу, вытащит свой кошелек и заплатит человеку. Сборщик пошлин поднимал решетку, и гроб проходил под ней.

Примерно 25 августа они достигли Винчестера и повернули на юг, войдя в долину Шенандоа. Среди людей, которые жили в этих краях, был Джон Рэндольф, конгрессмен и двоюродный брат Томаса Джефферсона. Рэндольф однажды написал другу, чтобы пожаловаться, что дорога «заполнена толпами этих негодяев и человеческих трупов, которые гонят их на копытах на рынок». Сравнивая Вирджинию с остановкой работорговли в Западной Африке, Рэндольф вздохнул: «Можно почти вообразить себя по дороге в Калабар.”

Банда направилась по Грейт-фургон-роуд, маршруту, который шел из Пенсильвании, которому уже несколько веков – «построенный индейцами», выражаясь эвфемизмом. По пути коффл встретил другие банды рабов, строительные бригады восстанавливали Вагон-роуд, расширяли ее до 22 футов и укладывали гравий. Они свернули на новую платную дорогу в долине – щебеночное покрытие с канавами по бокам. Участники марша и бригады дорожных работ, все рабы, обменялись долгими взглядами.

Сегодня Великая Вагонная дорога, или Вэлли-Магистраль, известна как U.S. Маршрут 11, двухполосная дорога, которая проходит между мягкими и туманными горами с красивыми переулками. Длинные участки дороги США 11 очень похожи на шоссе в долине 1830-х годов – холмистые поля, лошади и крупный рогатый скот на холмах. В то время северный Шенандоа был пшеничной страной, каждый пятый человек был порабощен и копал в поле. Сегодня сохранилось несколько плантаций. Я останавливаюсь в одной из старейших, Бель-Гроув. Однажды автомагистраль Valley Turnpike ехала по краю, и ящик 300 увидел это место с дороги.

Иллюстрированная карта Ласло Кубиньи.Источники карты: Цифровая стипендиальная лаборатория, Ричмондский университет; Эдвард Болл; Гильбер Гейтс; Дакус Томпсон; Соня Мейнард

Родственники президента Джеймса Мэдисона построили каменный особняк в Бель-Гроув в 1790-х годах, и он продолжает жить как прекрасный дом-музей, которым управляет историк Кристен Лайз. Прогулка по дому, взгляд на кухню, где была проделана вся работа, прогулка по кладбищу рабов, краткое изложение людей, которые жили и умерли здесь, белые и черные – благодаря Лэз, Бель Гроув не дом музей короткометражных рассказов о рабах.

Недавно, по словам Лайзы, она наткнулась на свидетельство того, что в 1820-х годах большое количество людей выставлялось на продажу в Бель-Гроув. Она вытаскивает объявление в газете за октябрь 1824 года, размещенное Исааком Хайтом, хозяином Белль-Гроув (и зятем президента Мэдисона). «Я буду продавать шестьдесят рабов разного возраста семьями», – сказал Хайт. Хайт выразил сожаление по поводу того, что ему пришлось взимать проценты, если покупатели настаивали на использовании кредита. Самые красивые семьи в Шенандоа отправляли людей на юг.

Я заезжаю в разные города и расспрашиваю. В Винчестере Винчестер-

Центр посетителей округа Фредерик. В Эдинбурге исторический книжный магазин. В Стонтоне, Центр для посетителей. В Роаноке, в пункте туристической информации под названием «Голубой хребет Вирджинии».

Вы знаете что-нибудь о цепных бандах, которые текли на юго-запад через эти места?

Нет. Никогда об этом не слышал. Вы говорите, это было 150 лет назад?

Ну, скорее 175.

Не понимаю, о чем вы говорите.

Однако люди знают о сражениях Гражданской войны. Кровопускание здесь имеет своего рода гламур. Некоторые начинают рассказывать истории о храбрых конфедератах. Некоторые поднимают свои собственные этнические предания.

Ну, немцы и шотландцы-ирландцы заселили Шенандоа, вот кто здесь был.

Уточнила женщина в туристическом магазине. О боже, шотландцы-ирландцы – они были как бы из латуни.

**********

Однажды ночью в сентябре 1834 года путешественник наткнулся на лагерь Армфилда.«В лесу мерцали многочисленные костры: это был бивак банды», – писал путешественник Джордж Фезерстонхау. «Рабыни грелись. Дети спали в палатках; и мужчины, закованные в цепи, лежали на земле группами примерно по дюжине в каждой ». Между тем «белые люди … стояли с кнутами в руках».

Физерстонхау, геолог, находившийся в разведывательной поездке для федерального правительства, описал работорговца как грубого человека в красивой одежде.Джон Армфилд был одет в большую белую шляпу и полосатые брюки. У него было длинное темное пальто и борода без усов. Геодезист поговорил с ним несколько часов и посчитал его «грязным, неграмотным и вульгарным». У Армфилда, похоже, был сильный неприятный запах изо рта, потому что он любил сырой лук.

Рано утром следующего дня банда снова приготовилась к маршу. «Удивительное зрелище», – писал Фезерстонхау. Он насчитал девять фургонов и экипажей и около 200 человек, «скованных и прикованных друг к другу», выстроившихся в очередь двумя рядами.«Я никогда раньше не видел такого отвратительного зрелища», – сказал он. Когда банда упала, Армфилд и его люди пошутили: «стояли рядом, смеялись и курили сигары».

6 сентября банда маршировала в 50 милях к юго-западу от Роанока. Они подошли к реке Нью-Ривер, большому потоку около 400 футов в поперечнике, и к причалу, известному как Ingles Ferry. Армфилд не хотел платить за проезд своими сотнями. Итак, один из его людей выбрал мелкое место и проверил его, прислав повозку и четырех лошадей.Затем Армфилд приказал людям в кандале спуститься в воду.

Это было опасно. Если кто-нибудь потеряет равновесие, всех смыло бы вниз по течению, одного за другим дернули за цепь. Армфилд смотрел и курил. Мужчины и мальчики продавались в среднем по цене около 700 долларов. Умножьте это на 200. Получается 140 000 долларов, или примерно 3,5 миллиона долларов сегодня. Рабы обычно застраховывались – многие компании занимались подобным бизнесом, используя полисы, защищающие от «ущерба». Но собирать на такой «ущерб» было бы неудобно.

Мужчины перебрались. Затем появились повозки с маленькими детьми и теми, кто больше не мог ходить. Последними пришли женщины и девушки. Армфилд пересек их на лодках.

Когда владельцы в Верхнем Юге ликвидировали свои активы, торговцы собирали группы рабов в загоны, изображенные здесь, а затем отправляли или отправляли их на юго-запад.Библиотека Конгресса Многие из этих путешествий заканчивались в Новом Орлеане, на аукционе в отеле «Сент-Луис». Коллекция Мори Макиннес Владельцы обращались к газетам, чтобы рекламировать рабов на продажу.Историческая коллекция Нового Орлеана Страница The Slave’s Friend , детской книги, изданной Американским обществом по борьбе с рабством, объясняет механизм, используемый для скрепления порабощенных людей вместе для транспортировки. Публичная библиотека Нью-Йорка В картине «Рабы в ожидании продажи» английский художник Эйр Кроу изображает сцену с аукциона рабов в Ричмонде.Коллекция произведений искусства и картин, Нью-Йоркская публичная библиотека Гравюра на дереве изображает гроб раба, проходящего мимо Капитолия около 1815 года. Библиотека Конгресса Эйр Кроу нарисовал эту сцену после наблюдения за рабовладельцами в Ричмонде, марширующими недавно купленных рабов на вокзал, чтобы двинуться на юг.Чикагский исторический музей Это здание на улицах Франклина и Уолл в Ричмонде много лет использовалось как место проведения аукционов. Историческое общество Вирджинии Иллюстрация из Американского альманаха по борьбе с рабством 1840 года, издания Американского общества борьбы с рабством.Редкие книги и специальные коллекции Библиотеки Конгресса Квитанция о покупке раба по имени Моисей, который был продан за 500 долларов в Ричмонде, штат Вирджиния, в 1847 году. Библиотека Конгресса В объявлении 1858 года о продаже рабов в газете Natchez Daily Courier упоминается «гарантия Луизианы», что является намеком на более щедрые государственные законы о защите покупателей рабов.Департамент архивов и истории штата Миссисипи Обращение, опубликованное в 1836 году Американским обществом по борьбе с рабством, осуждает продажу рабов в округе Колумбия. Библиотека Конгресса

Сегодня на том же месте шестиполосный мост пересекает Нью-Ривер, и есть город под названием Рэдфорд с населением 16 000 человек.Я иду по Первой улице у реки и останавливаюсь перед магазином «Воспоминания прошлого и настоящего – антиквариат и коллекционирование». Мужчина по имени Даниэль начинает разговор.

Местный. Родился в 50 милях таким образом, Рэдфорд 20 лет. На темном склоне после 40, раз уж вы спросите.

Даниэль приятный человек, он счастлив рассказать о своих трудных днях. Он белый, с лицом, запятнанным слишком ярким солнечным светом.

Трейлер-парк детства. Жизнь налаживается после развода.

Это легкий разговор между незнакомцами, пока я не вспомню о рабских днях.Выражение лица Даниэля пустеет. Он качает головой. Его лицо приобретает выражение, которое наводит на мысль о том, что воспоминания о рабстве похожи на вампира, пришедшего из неглубокой могилы.

**********

Армфилд и его караван пришли в Шенандоа из Александрии. Другие каффы пришли со стороны Ричмонда. Один из них возглавлял человек по имени Уильям Уоллер, который шел из Вирджинии в Луизиану в 1847 году с 20 или более рабами.

В глубоком архиве Исторического общества Вирджинии я обнаружил необычную партию писем, написанных Уоллером об опыте продажи людей, которых он знал и с которыми жил большую часть своей жизни.Показания Уоллера, насколько мне известно, никогда подробно не исследовались. Он был работорговцем-любителем, а не профессионалом, как Армфилд, и его путешествие, хотя и началось в другой год, еще лучше задокументировано.

Валлеру было 58 лет, он немолод, но все еще в хорошей форме. Тонкая и прямая, складка улыбки, энергичные темные глаза. Как он сказал своей жене Саре Гарланд, дочери конгрессмена и внучке Патрика Генри, оратора и патриота, на марше он был в «моем старом суконном пальто и панталонах» из Вирджинии.Она была красивее его.

Валлеры жили за пределами Амхерста, штат Вирджиния, и владели 25 чернокожими людьми и плантацией под названием Форест-Гроув. Они были в долгах. Они видели деньги, которые зарабатывают другие люди, продавая их, и решили поступить так же. Их план состоял в том, чтобы оставить нескольких рабов с Сарой в качестве домашней прислуги, а Уильям отправил почти всех остальных в Натчез и Новый Орлеан.

Уоллер и его банда достигли автомагистрали Valley Turnpike в октябре. «Сегодня утром мы оказались в шести милях к западу от Абингдона», – написал Уоллер домой из одного из самых богатых городов.«Негры, прежде всего, здоровы – они продолжают жить в прекрасном настроении и жизни и кажутся счастливыми».

Звук писем Уоллера домой – он написал около 20 из них на «Следе рабов» – оптимистичен, бизнесмен сообщает, что волноваться не о чем. «Негры счастливы», – повторяет он неоднократно.

Но что-то произошло на раннем этапе, хотя непонятно, что именно. Уоллер шел по следу уже две недели, когда он написал домой: «Я видел и чувствовал достаточно, чтобы заставить меня возненавидеть профессию работорговли.Он не сообщил подробностей.

Редко можно увидеть заключенных в гроб рабов, потому что документальных свидетельств мало, но марш Уоллера – исключение. Среди людей, которые его сопровождали, был мальчик 8 или 9 лет по имени Плезант; Митчелл, которому было 10 или 11 лет; мальчик-подросток по имени Самсон; три сестры-подростки, Сара Энн, Луиза и Люси; Генри, около 17 лет; мужчина по имени Нельсон и его жена; мужчина лет 20 по имени Фостер; и молодая мать по имени Сара со своей дочерью Индианкой, около двух лет.Были и другие. Трех сестер забрали у родителей, как и Плезант, Митчелл и Самсон. Большинству остальных было меньше 20 лет. Что касается Сары и Индиан, то они были взяты у мужа Сары и ее матери. Уоллер планировал продать их все.

Опустив «руки» на щуку, Уоллер почувствовал себя виноватым за Сару и Индиан, сказал он своей жене. «Мое сердце скорбит из-за Сары, и я действительно хочу, чтобы все было по-другому», – написал он. «Но Сара кажется счастливой».

**********

Дни и ночи вниз по Вэлли-Тернпайк, по хребту Голубого хребта, пункт назначения Теннесси, где Армфилд передаст свой сундук и сядет в дилижанс обратно в Александрию.

Когда США 11 переступают порог Теннесси, дорога ведет к реке Холстон и идет параллельно ей. Здесь горы переходят в Аппалачи к югу от глубоких котловин и секретных холмов. Раньше здесь было мало чернокожих, много квакеров и зародилось движение против рабства. Квакеры в основном ушли, и черных по-прежнему намного меньше, чем в Вирджинии, в 100 милях к востоку.

Я еду по старому маршруту в Ноксвилл, но затем выезжаю на автостраду Interstate 40.Путь I-40 на запад примерно соответствует трассе, которая когда-то пролегала на 200 миль через плато Камберленд. Сундуки следовали тем же маршрутом – через Кингстон, Краб Орчард, Монтерей, Куквилль, Гордонсвилль, Ливан и, наконец, Нэшвилл.

В этот момент другие отрогы, от Луисвилля и Лексингтона на севере, присоединились к главному пути Тропы Невольников. Миграция превратилась в расширяющийся поток.

Армфилд и его банда из 300 человек прошли в течение месяца и преодолели более 600 миль.Когда они дойдут до Нэшвилла, они будут на полпути.

Исаак Франклин, партнер Армфилда, содержал дом в Луизиане, но его мысли часто были в Теннесси. Он вырос недалеко от Галлатина, в 30 милях к северо-востоку от Нэшвилла, и ездил туда в нерабочие месяцы. В 1832 году, в возрасте 43 лет, чрезвычайно богатый за 20 лет работы «торговцем на дальние расстояния», Франклин построил большой дом на 2 000 акров земли за пределами Галлатина. Он назвал это Fairvue. Люди говорили, что колонный, кирпичный и симметричный, это был едва ли не лучший дом в штате, уступающий только Эрмитажу, поместью президента Эндрю Джексона.Фэйрвью был действующей плантацией, но это также было объявлением о том, что мальчик из Галлатина вернулся к своим скромным корням в величии.

Когда Армфилд появился со своей бандой в Галлатине, он, похоже, передал группу не Исааку Франклину, а племяннику Франклина Джеймсу Франклину.

В Галлатине я выезжаю посмотреть на старое поместье Франклинов. После гражданской войны он сохранился как хлопковая плантация, а затем превратился в коневодческую ферму. Но в 2000-х девелопер начал строительство поля для гольфа на полях, где бегали жеребята.Клуб на плантации Fairvue открылся в 2004 году, и сотни домов выросли на участках размером в полакра.

Подойдя к бывшему дому Франклинов, я прохожу мимо поля для гольфа и клуба. За ними следует чаща McMansions в любом стиле эрзаца. Палладианский особняк, Французская империя, Великий Тюдор и форма, которую можно назвать тосканской мягкой. Люди по-прежнему приходят в Fairvue, чтобы показать свои деньги, как и сам Франклин.

Я звоню в дверь дома, построенного «Невольничьей тропой». Он имеет двойной портик с четырьмя ионическими колоннами на первом уровне и четырьмя на втором.Нет ответа, несмотря на несколько машин в подъезде. Более чем один защитник природы сказал мне, что нынешние владельцы Fairvue враждебно относятся к любому, кто проявляет любопытство к работорговцу, построившему их прекрасный дом.

Этот человек может и ушел, но спустя несколько поколений некоторые из его людей все еще существуют. Я прошу директора музея Нэшвилла Марка Брауна помочь найти члена семьи здесь и сейчас. Спустя два телефонных звонка отвечает один из живых Франклинов.

**********

Кеннет Томсон открывает дверь в свой дом, обшитый вагонкой и выкрашенный в красивый желтый цвет коттеджа – причудливый, но не величественный.Томсон говорит, что ему 74 года, но выглядит он на 60. Короткие белые волосы, короткая белая борода, брюки цвета хаки, хлопок с коротким рукавом с клапанами на карманах и погонами. Обувь на креповой подошве. Пронзительный голос, мягкие манеры. Томсон – торговец антиквариатом, в основном пенсионер, и историк-любитель, в основном активный.

«Я президент Истерического общества округа Самнер, – говорит он, – единственное место, где можно получить уважение за то, что ты знаешь множество мертвых людей».

Первое, что бросается в глаза в доме Томсона, – это большой портрет Исаака Франклина.Он висит в гостиной над диваном. Дом переполнен стульями, коврами, диванами, столами и картинами 19 века. Лампы для чтения выглядят как переделанные масляные лампы. Он садится за свой мелодеон, переносной орган 1850-х годов, и играет несколько тактов соответствующей той эпохи музыки. Совершенно очевидно, что в этой ветви семьи Франклинов нельзя не вспомнить прошлое.

Кеннет Томсон, живущий в своем доме в Галлатине, штат Теннесси, является косвенным потомком работорговца Исаака Франклина.Уэйн Лоуренс

«У Исаака Франклина не было выживших детей», – сказал мне Томсон по телефону. «Все его четверо детей умерли, не успев вырасти. Но у него было три брата, и сотни их потомков живут по всей стране. Мой прямой предок – Джеймс, брат Исаака. Это означает, что Исаак Франклин был моим пра-пра-пра-пра-дядей ».

Оказывается, это важный глянец: «Видите ли, – сказал Томсон, – мой предок Джеймс Франклин был членом семьи, который познакомил Исаака Франклина с рабским бизнесом.”

Садясь в кресло, обитое парчой бордового цвета, он подхватывает рассказ. Это было в начале 1800-х годов. Когда братья росли в Галлатине, Джеймс Франклин, на восемь лет старше Исаака, взял своего брата под свое крыло. «Они упаковали лодки виски, табак, хлопок и свиней, спустили их в Новый Орлеан, продали товары на дамбе, а затем продали лодку», – говорит Томсон. «Мой предок Джеймс в этих поездках занимался какими-то рабскими делами – небольшая сумма, ничего особенного.Он показал молодому Исааку, как это делается, обучил его. Я слышал это более 50 лет назад от моего прадеда, который родился в 1874 году, или на два поколения ближе меня к тому времени. Так что это должно быть правдой. Семейная история гласит, что после того, как дядя Исаак вернулся со службы во время войны 1812 года, что как бы прервало его карьерный путь, если это можно так назвать, он был полностью за рабский бизнес. Я имею в виду, просто фанатично.

Томсон встает и идет по дому, указывая на многочисленные памятные вещи Франклина.Картина особняка в Фэйрвью. Диван и стул, принадлежавшие родителям Исаака Франклина. Библия из семьи Джона Армфилда. «После смерти Исаака в 1846 году они опубликовали преемственность, опись его имущества», – говорит он. «Он насчитывал 900 страниц. У него было шесть плантаций и 650 рабов ».

Каково было находиться в комнате с Исааком Франклином?

«Он знал, что такое нравы и культура», – говорит Томсон. «Он умел быть джентльменом. Большинство работорговцев в то время считались обычными и неотесанными, лишенными социальных благ.Дядя Исаак был другим. У него было образование, эквивалентное восьмому классу. Он не был невежественным. Он мог написать письмо ».

В то же время «это не означает, что у него не было вредных привычек», – поясняет Томсон. «У него были некоторые из них. Но плохие сексуальные привычки были широко распространены среди некоторых из этих мужчин. Вы знаете, что они воспользовались чернокожими женщинами, и это не повлекло за собой никаких последствий. До того, как он женился, у Исаака были товарищи, некоторые желающие, некоторые не желающие. Это было просто частью жизни.«Я читал во многих местах, что работорговцы занимались сексом с женщинами, которых они покупали и продавали. И здесь кто-то, кто помнит об этом, говорит примерно то же самое.

«У Исаака был ребенок от черной женщины до того, как он женился», – говорит Томсон. В 1839 году в возрасте 50 лет он женился на женщине по имени Аделисия Хейс, 22 года, дочери поверенного из Нэшвилла. Белый. «Итак, у Исаака был по крайней мере один темнокожий ребенок, но эта его дочь покинула штат Теннесси, и никто не знает, что с ней случилось. На самом деле дядя Исаак прогнал ее, потому что не хотел, чтобы она была рядом после того, как женился.”

Конечно, возможно, что Исаак Франклин продал свою дочь. Это было бы проще всего.

Альбом идентифицирует двух членов другой ветви семьи Томсона. Уэйн Лоуренс

Томсон публикует статью, которую он написал несколько лет назад для Gallatin Examiner . Заголовок гласит: «Исаак Франклин был любимым работорговцем». Статья из тысячи слов – единственное, что Томсон опубликовал на тему своей семьи.

Как член семьи измеряет наследство работорговли? Томсон берет полсекунды. «Вы не можете судить этих людей по сегодняшним стандартам – вы не можете никого судить по нашим стандартам. В те дни это было частью жизни. Возьмите Библию. Многие вещи в Ветхом Завете довольно варварские, но они являются частью нашей эволюции ».

Томсон нагревается, ерзает на своем месте. «Я не одобряю историков-ревизионистов. Я имею в виду, что люди, которые не понимают старого образа жизни – их точка зрения на жизнь и их образование – это то, что сегодня мы считаем ограниченным.Это относится к истории Юга, к истории рабов.

«Вы знаете, я всю жизнь был среди негров. Они замечательные люди. Когда я вырос, нас обслуживали. Все слуги были черными. У нас была медсестра, женщина, которую раньше называли мамочкой. У нас был повар, негр. У нас была горничная и дворник. У нас был парень, который одновременно работал водителем и руководил складом. И у нас были все эти слуги, пока они не умерли. Меня не учили быть предвзятым. И я вам скажу то, о чем никто никогда не говорит.На Юге были свободные черные, владевшие рабами. И их было много. Они покупали рабов не для того, чтобы освободить их, а для заработка ».

Томсон подчеркивает эти последние предложения. Это рефрен среди белых южан, которые остаются эмоционально привязанными к дням плантаций, – это один из 1000 рабовладельцев, которые каким-то образом были черными защитниками 999, которые не были таковыми.

Несем ли мы ответственность за то, что сделали работорговцы?

«Нет. Мы не можем нести ответственность, не должны чувствовать себя ответственными.Нас там не было “. Мы несем ответственность? “Нет. Мы не несем ответственности за то, что произошло тогда. Мы несем ответственность только в том случае, если это повторится ».

Томсон чувствителен к предположению, что семья извлекла выгоду из промышленной жестокости Франклина и Армфилда.

«В моей семье люди заботились о своих рабах», – сказал он. «Они купили им обувь, одеяла, вызвали врачей, чтобы они их лечили. Я никогда не слышал о жестоком обращении. В целом все было не так уж плохо.Понимаете, черным было лучше приехать в эту страну. Это факт, что те, что здесь, намного опережают те, что там, в Африке. А вы знаете, что первым законным рабовладельцем в США был чернокожий? Это в Интернете. Вам нужно это посмотреть. Думаю, это интересно. Человеческое рабство началось, не знаю когда, но рано, тысячи лет назад. Я думаю, что рабство здесь возникло в первую очередь из-за невежества черных. Сначала они пришли сюда как наемные слуги, как и белые.Но из-за своего происхождения и необразованности они просто скатились в рабство. Нет, я не верю в ревизионистскую историю ».

Я вырос на Глубоком Юге, и я знаком с такими идеями, которые разделяют многие белые в поколении мистера Томсона. Я не верю, что черные люди несут ответственность за свое собственное порабощение, или что афроамериканцы должны быть благодарны за рабство, потому что они лучше, чем западноафриканцы, или что черный человек был автором рабовладельческой системы.Но я узнаю мелодию и пропускаю песню.

Кеннет Томсон приводит некоторые дагерротипы Франклинов и другие в своем генеалогическом древе. Картинки красивые. Люди в них хорошо одеты. Они производят впечатление безупречных манер.

«На мой взгляд, – говорит он, – нужно похоронить множество людей, чтобы избавиться от них. Чтобы избавиться от их взглядов ».

**********

Бен Ки был рабом Исаака Франклина в Фэйрвью. Он родился в 1812 году в Вирджинии.Франклин, вероятно, купил его там и привез в Теннесси в начале 1830-х годов. По неизвестным причинам Франклин не послал Ки через горящие ворота Тропы рабов, но заставил его остаться в Теннесси.

В Фэйрвью Ки нашел напарника женщину по имени Ханна. Среди их детей был сын по имени Джек Ки, который был освобожден в конце гражданской войны в возрасте 21 года. Среди детей Джека Ки в Fairvue был Люсьен Ки, среди детей которого была женщина по имени Руби Ки Холл –

«Кто была моей матерью?» – говорит Флоренс Блэр.

Флоренс Холл Блэр, родившаяся и выросшая в Нэшвилле, 73 года, медсестра на пенсии. Она живет в 25 милях от Галлатина, в красивом кирпичном доме в стиле ранчо с белыми ставнями. После 15 лет в различных больницах Теннесси и после 15 лет продажи косметики для Mary Kay Cosmetics (и за рулем розового Кадиллака, потому что она переместила тонну туши для ресниц), теперь она занимается семейной историей.

Флоренс Холл Блэр, живущая в Нэшвилле, является потомком раба, работавшего в поместье Исаака Франклина.«Если вы испытываете ненависть или сильную неприязнь к людям, – говорит она, – все, что вы делаете, это причиняете себе боль». Уэйн Лоуренс

Многие чернокожие, по ее словам, не хотят знать о своем происхождении. «Они не занимаются семейной историей, потому что думают:« О, это было слишком жестоко и так жестоко, и почему я должен смотреть на это поближе? »Я не из таких людей».

Ее исследование «похоже на салат из тыквы», – говорит она, отбрасывая теннессиизм. Тарелка с марихуаной, поднятая с поля и поставленная на стол, – это один из способов сказать «беспорядок.Блэр меняет метафоры. «Исследование людей, которые были рабами, похоже на загадочную сказку. Вы видите имена. Вы не знаете, что они сделали. Некоторые имена в списках знакомы. Вы находите их неоднократно. Но вы не знаете, кто такие старые.

«Итак, сын Бена Ки, Хилери Ки, который был рабом, родившимся в 1833 году, и брат Джека Ки, моего прадеда, был одним из 22 мужчин, которые основали методистскую епископальную церковь в этом районе. Он был министром. Это должно быть в генах, потому что у меня есть брат, служитель, двоюродный брат, служитель, и еще один родственник.А в Галлатине есть церковь, названная в честь одного из проповедников семьи Ключевых. Тайна раскрыта », – говорит она.

Что вы думаете об Исааке Франклине? Я задаюсь вопросом вслух.

«Я ничего не чувствую, – мягко говорит она. “Это было долго. И вот какие были времена “. Она вежливо отклоняет тему.

«Полагаю, я чувствую некоторую отстраненность от этого. И это включает в себя Исаака Франклина. Я думаю, Франклин был жестоким человеком, но он был человеком. Его человечность не всегда была видна, но она была.Что касается ненависти к нему, я не испытываю к нему сильной неприязни. Время как бы смягчает тебя. Чем старше я становлюсь, тем терпимее становлюсь. Это было так. Он сделал это, но это то, что есть. Если вы испытываете ненависть или сильную неприязнь к людям, все, что вы делаете, – это причиняете себе боль ».

Она на удивление смеется. «Я бы не справился с этим во времена рабства, потому что я из тех людей, которые просто не могли представить, что вы будете относиться ко мне так, как они обращались с людьми. «Ты собираешься относиться ко мне меньше, чем к собаке? О нет.«Вероятно, им пришлось бы убить меня из-за моего темперамента». Она снова смеется.

«Вы знаете, мы продолжили. Сейчас у меня пятеро взрослых детей, восемь внуков и четыре правнука. Я замужем за мужчиной, у меня четверо детей. Собрав их все вместе, мы как большая спортивная команда. По праздникам это что-то, надо снять дом культуры.

«Мы продолжили».

**********

Осенью 1834 года караван, который передал Джон Армфилд, выехал из Теннесси в Натчез.Записи об этой части путешествия не сохранились, как и записи об отдельных рабах в гробу.

Как и другие банды Франклина, 300 человек, вероятно, сели на плоские лодки в реке Камберленд и три дня плыли вниз к реке Огайо, а затем на следующий день дрейфовали вниз, чтобы достичь Миссисипи. Лодка-платформа могла доплыть по Миссисипи до Натчеза за две недели.

В прошлом году компания Franklin & Armfield перенесла свою тюрьму и невольничий рынок в Натчезе в участок на окраине города под названием Форкс-оф-Роуд.Там – и это предположение, основанное на том, что случилось с другими бандами, – половина большой банды могла быть продана. Что касается другой половины, то их, вероятно, согнали на пароходы и перебросили на 260 миль к югу, в Новый Орлеан, где Исаак Франклин или один из его агентов продал их, по одному, по три или по пять за раз. А потом они уехали – на плантации в северной Луизиане, центральной Миссисипи или южной Алабаме.

Хотя банда Армфилда исчезает из записи, благодаря письмам Уильяма Уоллера можно подробно проследить за сундуком людей на пути из Теннесси в Новый Орлеан.

В Ноксвилле, в октябре 1847 года, Уоллер подготовил свою банду из 20 или более человек ко второй половине пути. Он ожидал еще месяц в дороге. Получилось бы четыре.

Во вторник, 19 октября, отряд двинулся на юго-запад, Уоллер шел со своей лошади, а его друг Джеймс Талиаферро замыкал тыл, оба вооружены. Никаких пароходов для этой группы. Уоллер скупал гроши.

В Вирджинии гробы ходили из города в город. Но здесь они шли по пустыне.Письма Уоллера о его маршруте неточны, и к 1847 году из Теннесси в Миссисипи было несколько дорог. Но в течение 50 лет по Тропе рабов отправляли гробы, наиболее популярной дорогой был Трейс Натчез.

След представлял собой 450-мильную дорогу – «след» – это колониальное слово для обозначения местной тропы через лес – и единственный наземный маршрут с плато к западу от Аппалачского хребта, ведущий к Мексиканскому заливу. Люди натчезов впервые проложили пешеходную дорожку около 500 лет назад и использовали ее примерно до 1800 года, когда они были убиты и рассеяны, после чего белые путешественники овладели их шоссе.

Бульвар Натчез Трейс с плоским асфальтом, похожим на шелк, теперь следует по старому маршруту. Остатки оригинального следа остаются в лесу, в 100 ярдах от переулка, в основном нетронутые.

Начиная с Нэшвилла, я еду по бульвару. Сухопутные гробы использовали бы дорогу, уходящую в заросли деревьев. На месте городов были «трибуны» каждые 10-15 миль. Это были магазины и таверны с местами для ночлега сзади. Банды рабов приветствовались, если они спали в поле, вдали от бизнеса.Их водители платили хорошие деньги за еду.

После Дак Ривер, в Теннесси, появился Кег Спрингс Стенд. После Суон-Крик, стенд Маклиша. После реки Теннесси, где след погружается в Алабаму на 50 миль, стоит стоянка канюка. Возвращение в Миссисипи, стенд Old Factor’s, стенд LeFleur, стенд Crowder’s и другие.

К ноябрю

Уоллер достиг Миссисипи. «Это одна из самых богатых частей штата и, возможно, одна из самых здоровых», – написал он домой.«Это прекрасная страна для рабов и для хозяев, в которых можно зарабатывать деньги». И, кстати, «негры не только здоровы, но и кажутся счастливыми и довольными страной и перспективами перед ними».

В деревне Бентон за неделю до Рождества 1847 года Уоллер скрывался со своей бандой в жестоком шторме. «Очень сильные и продолжительные дожди остановили наше продвижение», – сказал он своей жене. «Нас остановили на два дня из-за разрушения магистралей и мостов. Хотя сегодня воскресенье, мои руки заняты ремонтом дороги, чтобы мы могли проехать дальше.”

Я кладу машину на плечо и иду в лес, чтобы найти настоящего Натчеза Трейса. На это легко наткнуться. И это действительно след, слабая линия того, что раньше было дорогой для фургонов. Ширина разреза около 12 футов, с каждой стороны есть неглубокие канавы. Веретенообразные сосны и дубы вдалеке от дорожного полотна, третий прирост леса. Паутина к лицу, жужжание жуков, нависающие ветви, чтобы пригнуться. На земле ковер из грязи, а под ним листья, а под листьями грязь.

Дорога, по которой шли рабы, прекрасна.Окруженный зелеными занавесками конечностей, он похож на туннель. Я хлюпаюсь по грязи, потею, отрывая пауков, хлопая комаров и слепней. Сейчас 20:00, солнце уже садится. В сгущающихся сумерках появляются светлячки. С наступлением темноты сверчки начинают царапать деревья. Внезапный громкий гудок со всех сторон, естественная музыка Миссисипи.

**********

Это было типично для «Тропы рабов»: люди вроде Уоллера шли с гробом и продавали по пути одного или двух человек, чтобы оплатить проездные.Сара и Индиан, мать и дочь, хотели, чтобы их продавали вместе. Три сестры, Сара Энн, Луиза и Люси, также хотели, чтобы их продали вместе, что вряд ли могло произойти, и они знали об этом.

Но пока Уоллер путешествовал по Миссисипи, он не мог никого продать.

«Большое падение хлопка так встревожило людей, что у нас нет ни малейшей перспективы продавать наших негров почти по любой цене», – писал он домой.

Когда хлопок продавался высоко в Нью-Йорке, рабовладельцы в Миссисипи покупали людей.Когда хлопок пошел на убыль, они этого не сделали. Зимой 1848 г. хлопок был закрыт. «Ни одного предложения», – написал Уоллер.

Его путешествие по Тропе рабов, как и большинство других, закончится в Натчезе и Новом Орлеане. Сотни покупателей заполнили смотровые залы дилеров в Натчезе и аукционные залы брокеров в Новом Орлеане.

Однако на пути было одно место с небольшим невольничьим рынком – Абердин, штат Миссисипи. Уоллер решил попробовать продать туда одного или двух человек. В Тупело он совершил однодневный объезд в Абердин, но вскоре разочаровался в своих перспективах там: рынок был переполнен «почти 200 неграми, которых держали те, у кого есть родственники и друзья, которые, конечно, помогают им в продажах».”

Уоллер потащил свою банду на северо-запад, четыре дня и 80 миль, до Оксфорда, но покупателей не нашел. «Что делать и куда идти, я не знаю – меня окружают трудности», – размышлял он. «Меня окутывает тьма; но все же, как ни странно, я живу надеждой, другом человека ».

Странно, что мужчина может жалеть себя за то, что не может продать комнату, полную подростков, которых он знает с момента их рождения, но, как говорит Флоренс Блэр, это было именно то, что было.

«Мой план состоит в том, чтобы отвезти моих негров в Раймонд примерно в 150 милях отсюда и отправить их с мистером.Дэбни, и ищи покупателей, – сказал Уоллер жене. Томас Дабни был знакомым из Вирджинии, который переехал в Раймонд, на Натчез-Трейс, 12 лет назад и удвоил свои и без того огромные богатства в качестве хлопкового плантатора. «Он пишет мне, что его сосед возьмет шесть, если мы договоримся о цене».

Сегодня, как и тогда, Раймонд, штат Миссисипи, – это перекресток с населением 2000 человек. На центральной площади – противоречия деревни Глубинного Юга, как времен Уоллера, так и современности.Великолепное здание суда в стиле греческого возрождения стоит рядом с однокомнатной парикмахерской с гофрированным металлическим фасадом. Притворство и бахвальство соседствуют с простым и удрученным. Старая железнодорожная станция, деревянное здание с глубоким карнизом, представляет собой магазин подержанных пластинок.

Рядом со школьной площадкой в центре Раймонда я нахожу семейное кладбище Дэбни, окруженное железным забором. Несколько детей Томаса Дабни лежат под гранитными камнями. Его плантации больше нет, но именно здесь он договорился, чтобы супружеская пара, соседи, увидела банду Уоллера из Вирджинии.«Они пришли посмотреть на моих негров и хотели купить семь или восемь, но они возражали против цены», – сказал Уоллер. Дэбни сказал ему, что «я не должен брать меньше своей цены – они того стоили».

Уоллер был тронут. «Разве это не так?»

Позже он написал домой: «Я продал! Сара и ребенок 800 долларов … Генри 800 долларов. Сара Энн – 675 долларов, Луиза – 650 долларов. Люси 550 долларов …. Кол. Дэбни забрал Генри и является залогом баланса – трех сестер одному мужчине ». Он почувствовал облегчение. «Все как можно добрым хозяевам.”

Сара Уоллер в ответ написала: «Мне было очень приятно узнать из вашего письма, что вы продали по таким прекрасным ценам». Затем она добавила: «Я бы хотела, чтобы вы продали больше».

Сам Уоллер немного защищался от этого бизнеса по продаже людей. Он жаловался, что брат его жены Самуил снизошел до него несколько месяцев назад. «Сэмюэл Гарланд сказал что-то о торговле неграми, из чего я могу сделать вывод, что Церковь недовольна мной. Что касается меня, то я уже достаточно обиделся по этому поводу, но не получил порицания в этом квартале.”

Остальные члены банды двинулись в Натчез.

**********

Натчез, жемчужина штата, стоит на утесе над Миссисипи. Красивые дома, старинная деревня, большой туристический промысел. Но деньги у туристов появились сравнительно недавно. «В этой части страны нет отрасли торговли, более оживленной и прибыльной, чем торговля неграми», – писал путешественник по имени Эствик Эванс о Натчезе в начале 19 века.

Сразу за городом Trace заканчивается на ветхом перекрестке.Это Форкс-оф-Роуд, Y-образный перекресток, образованный улицей Святой Екатерины и Олд-Кортхаус-роуд, где председательствовал Исаак Франклин. Его рабское перо появляется на старых картах с надписью «негритянский рынок».

Знак отмечает место рынка недалеко от Натчеза, где рабов торговали, а не продавали с аукциона. AP Photo / Натчез-демократ, Бен Хиллер

Франклин когда-то руководил крупнейшей операцией в Форкс-оф-Роуд, перевозя сотни людей каждый месяц.Но к тому времени, как прибыл Уоллер, Франклина уже не было. После его смерти в 1846 году его тело было отправлено из Луизианы в Фэйрвью в бочке из-под виски.

Сегодня в Форксе есть магазин глушителей, а рядом – завод по производству водосточных желобов и навесов. Через дорогу на голой лужайке стоят пять исторических указателей. Никаких построек на этой половине акра. Но если Новый Орлеан был аэропортом Кеннеди в «Невольничьей тропе», то трава на развилке дороги была ее «О’Хара».

В Раймонде, благодаря Томасу Дабни, Уоллер связался с продавцом рабов по имени Джеймс Уэр, 42-летним парнем из Вирджинии.Уоллер знал свою семью. «По вежливому приглашению мистера Уэра, – как он выразился, – я проехал более ста миль без видимых белых людей и за четыре дня добрался до Натчеза». Он поспешил в город в начале 1848 года, за его спиной – истощающаяся банда. «Это самая старая оседлая часть штата, которая отличается большим комфортом, изысканностью и элегантностью», – писал Уоллер.

Он не описывал Форкс в миле к востоку от «красивой» части города. В Форксе Уоллер обнаружил целый ряд низких деревянных зданий, длинных и узких, в каждом из которых находился торговец, у каждого из которых было крыльцо и земляной двор перед ним.Дворы были плацами, которые работали как выставочные залы. Зимой утром, в разгар сезона продаж, чернокожие маршировали кругами перед лачугами торговцев.

Продаваемые рабы носили своего рода униформу. «Мужчины, одетые в темно-синие костюмы с блестящими латунными пуговицами… маршировали поодиночке, по двое и по трое по кругу», – написал местный житель Феликс Хадселл. «Женщины были в ситцевых платьях и белых фартуках» и с розовой лентой на шее с тщательно заплетенными волосами.Дисплей был странно тихим. «Никаких чьих-либо приказов, никакого шума по этому поводу, никаких разговоров в строю, никакого смеха или веселья», – просто маршировать по кругу.

После часа показа «живого» стада порабощенные выстроились рядами на длинных нависающих крыльцах.

Их рассортировали по полу и размеру и заставили стоять по порядку. Мужчины с одной стороны в порядке роста и веса, женщины – с другой. Типичный дисплей помещал 8-летнюю девочку в левый конец очереди, а затем десять человек, похожих на ступеньки лестницы, поднимались к правому концу, заканчиваясь 30-летней женщиной, которая могла быть матерью первой девочки.Такой порядок сортировки означал, что дети с большей вероятностью будут продаваться от родителей.

На Вилках аукционов не было, только торг. Покупатели смотрели на людей, заводили их внутрь, заставляли раздеваться, изучали зубы, велели танцевать, расспрашивали об их работе и, самое главное, смотрели на их спины. Осмотр спины сделал или сорвал сделку. У многих остались шрамы от порки. Для покупателей это было истолковано не как признак жестокости хозяина, а как неповиновение рабочего.«Чистая спина» была редкостью, и это поднимало цену.

После осмотра людей на выставке покупатель разговаривает с продавцом и ведет переговоры. Это было похоже на покупку машины сегодня.

**********

«Зовите меня сир Боксли», – говорит он. «Это аббревиатура, обозначающая людей».

Человек с Юга, который сделал все возможное, чтобы привлечь внимание к «Тропе рабов», родился в Натчезе в 1940 году. Его родители назвали его Клифтон М. Боксли. В годы черной власти 1960-х он переименовал себя в Сер Сешш Аб Хетер.«Это имя, которое я должен был бы иметь, если бы традиционные африканские культуры остались нетронутыми, по сравнению с Клифтоном Боксли, которое является названием плантации или рабским именем», – говорит он.

Сир Боксли был крупным молодым человеком 1950-х годов, выросшим в смирительной рубашке Джима Кроу.

«Я пробовал собирать хлопок прямо здесь, за пределами Натчеза, и мне так и не удалось собрать 100 фунтов», – говорит он. Машины не заменяли человеческие руки до 1960-х годов. «Вам заплатили бы 3 доллара за 100 фунтов сбора хлопка – то есть, если бы вам повезло найти фермера, который принял бы вас на работу.”

Боксли 75 лет. Он седобородый и седобородый, наполовину лысый. Он прямой, напористый и захватывающий, с полным баритоном. Он не ведет светскую беседу.

«Я создан из-за бездействия других, чтобы заниматься исторической работой», – говорит он мне. «Я хочу воскресить историю торговли порабощением, и в течение 20 лет я сосредоточился на этом».

Он несет плакат размером 4 на 6 футов в кузове своего красного грузовика Nissan. В нем написано прописными буквами Helvetica: «ВЫСТАВЛЯЙТЕСЬ ПОМОГИТЕ, СПАСИТЕ ВИЛКИ ДОРОЖНОГО РЫНКА« ПОДЧИНЕННЫХ »САЙТОВ NATCHEZ MS.Он часто держит знак, стоя рядом с участком травы, который является единственным видимым остатком развилки дороги.

Когда я встречаюсь с Боксли, он носит красные брюки, коричневые слипоны и синюю футболку с надписью «Двадцатое июня – 150 лет». С 1995 года он раздражал штат Миссисипи и беспокоил менеджеров по туризму своей исключительной одержимостью отмечать жизни тех, кто прошел по Невольничьей тропе через развилки дороги.

Он живет один в пятикомнатном коттедже в черном районе города, вдали от центра Натчеза, где есть камеры.Дом из коричневой обшивки – складные стулья и гамак на переднем дворе, шлакоблоки и доски на ступеньках – переполнен внутри книгами, пластинками, народным творчеством, старыми газетами, безделушками, грудой одежды и неопознанными кладами предметов.

«Берегись моей кухни Джима Кроу», – говорит он из другой комнаты.

На кухне мамаши солонки, черные газонные жокеи, фигурки дяди Тома и другие раздражающие памятные вещи – литографии пиканинов, поедающих арбуз, «африканская» фигура в травяной юбке, плакат для кукурузной муки в стиле кантри с банданой. одетая, 200-фунтовая чернокожая женщина.

Параллельно в гостиной – десятки фотографий рабовладельческих фабрик в Гане и Сьерра-Леоне, где содержались пленники перед отправкой в Америку.

Боксли покинул Натчез в 1960 году, в возрасте 20 лет. Он провел 35 лет в Калифорнии в качестве активиста, учителя, пехотинца в программах борьбы с бедностью. Он вернулся домой в Натчез в 1995 году и открыл для себя развилки дороги.

Участок пуст, если не считать пяти маркеров, оплаченных городом Натчез. Нынешние названия улиц, образующих развилку, – Liberty Road и D’Evereaux Drive – отличаются от старых.

«Я написал текст для четырех маркеров», – говорит он, сидя на скамейке и глядя на траву. «Вы что-то чувствуете здесь? Это хорошо. Говорят, здесь не было никаких чувств ».

Хранитель вилок: сир Боксли вернулся в свой родной город Натчез в возрасте 55 лет. «Нигде в этом городке-музее рабского рабства я не мог найти … историй, отражающих афроамериканское присутствие». Уэйн Лоуренс

Он рассказывает предысторию. «В 1833 году Джон Армфилд отправил банду людей в Натчез, где их принял Исаак Франклин.Некоторые заболели холерой, и эти порабощенные люди умерли. Франклин избавился от их тел в заливе у дороги. Их обнаружили, и это вызвало панику. Городское правительство приняло постановление, запрещающее всем торговцам на дальние расстояния продавать людей в черте города. Итак, они переехали сюда, на этот перекресток, в нескольких футах от городской черты.

«Исаак Франклин построил здание прямо там, где находится магазин глушителей – видите персиковый сарай через дорогу? Там действовал Теофил Фриман, который продал Соломона Нортапа из Двенадцать лет рабства .Через дорогу находились еще одни здания и торговцы. У вас там работает Роберт Х. Элам. К 1835 году это место было полно торговцев-дальнобойщиков.

«Когда я вернулся в Натчез, в возрасте 55 лет, я увидел крупную туристическую индустрию и заметил, что нигде в этом городке-музее движимого рабства я не могу найти легко и наглядно рассказы, отражающие афроамериканское присутствие». Так он начал защищать Форкс.

Он машет проезжающему Форду.

«Десять лет назад на этом месте стоял старый пивной сад, где белые смотрели футбол и пили, а на гравийной стоянке стояли грузовики.Город купил участок в полакра в 1999 году во многом благодаря его волнениям. С 2007 года предложение о включении этого объекта в Службу национальных парков постепенно приближается к одобрению. Необходим акт Конгресса.

«Моя цель – сохранить каждый дюйм грязи в этой области», – говорит Боксли. «Я борюсь за наших порабощенных предков. И этот сайт обращается к их отрицаемой человечности и к их вкладам, а также к внутренним работорговцам Америки. Общественное признание Forks of the Road предназначено для предков, которые не могут говорить сами за себя.”

Я прошу его поиграть в дебаты. Представьте, что белая женщина задает вопрос: Мне трудно слушать и понимать эту историю. Можете ли вы сказать это так, чтобы не повредить мою чувствительность?

«Вы ошиблись, чтобы спросить о пощаде ваших чувств», – отвечает Боксли. «Я ничего не жалею. Это человечество наших предков отрицало то, что меня интересует. Эта история – ваша история, а также афроамериканская история. На самом деле, это больше ваша история, чем моя.”

Черный мужчина спрашивает: Я отец из среднего класса. Я работаю на правительство, хожу в церковь, у меня двое детей, и я говорю, что эта история слишком болезненна. Вы можете отложить это в сторону?

Boxley пропускает меньше секунды. «Я говорю, что ваши прапрабабушка и дедушка были порабощенными людьми. Единственная причина, по которой ваш черный зад вообще здесь, в том, что кто-то пережил эту сделку. Единственная причина, по которой мы находимся в Америке, заключается в том, что наших предков насильно заковали в цепи, чтобы они помогали строить страну.Чтобы преодолеть обиду и боль, вы должны столкнуться с ситуацией, испытать ее и очистить себя, чтобы позволить человечности наших предков и их страданиям омыть вас и поселиться в вашем духе ».

В ста ярдах от развилки дороги есть невысокий кирпичный мост через узкий ручей. Он имеет ширину 12 футов, длину 25 футов и покрыт кудзу, погребенным под грязью и кустами.

«Месяц назад застройщик открыл мост с помощью экскаватора, – говорит Боксли.«Сотни тысяч переходили этот путь – мигранты, порабощенные люди, белые, индейцы». Он поворачивается.

«Мир вон», – говорит он и уходит.

**********

Уильям Уоллер отправился в Новый Орлеан во вторую неделю января 1848 года, совершив 18-часовую прогулку на пароходе. Джеймс Уэр, брокер Уоллера, не смог продать усеченный кофе в Миссисипи. Среди них был полевой работник Нельсон и его жена; человек по имени Пайни Вудс Дик и другой по прозвищу Сбежавшие Ботинки.Также были Митчелл, мальчик 10 или 11 лет, и Фостер, 20 лет, крепкий, его «призовая рука». В Луизиане самые высокие цены можно было получить за «доллар», мускулистого мужчину, направляющегося в ад сахарных полей.

Уоллер никогда не был в таком большом городе. «Вы не можете себе это представить», – писал он домой. Когда пароход заходил в док, он прошел мимо стоящих на якорях судов глубиной пяти или шести миль, «миль из всех народов земли, привозящих свою продукцию и уносящих нашу». Прибытие, трап на дамбе, везде груз.«Затем вам нужно протиснуться сквозь бесчисленное множество мужчин, женщин и детей всех возрастов, языков и цветов земли, пока вы не попадете в сам город».

Он слышал много плохого о Новом Орлеане, ожидал, что он испугается этого, и был. Он писал, что люди «являются частью худшей части человеческого рода». «Неудивительно, что среди такого населения должны быть грабежи и убийства».

**********

За 50 лет «тропы рабов» в Новом Орлеане было продано около полумиллиона человек, родившихся в Соединенных Штатах, – больше, чем все африканцы, привезенные в страну за два столетия Среднего прохода через Атлантику.

В 1840-х годах в Новом Орлеане, крупнейшем невольничьем рынке страны, было около 50 компаний, торгующих людьми. Некоторые белые отправились на невольничьи аукционы ради развлечения. Особенно для путешественников рынки составляли конкуренцию Французской опере и Театру Орлеана.

Сегодня в Новом Орлеане количество памятников, указателей и исторических мест, которые так или иначе относятся к внутренней работорговле, довольно невелико. Я делаю первую оценку: ноль.

«Нет, это неправда, – говорит Эрин Гринвальд, куратор Исторической коллекции Нового Орлеана.«На стене возле ресторана Maspero’s есть маркер. Но то, что он говорит, неверно. Место работорговли, о котором он упоминает, – «Обмен Масперо», находилось по диагонали через дорогу от сэндвич-ресторана ».

Гринвальд стоит перед двумя пальто в бежевой ливрее, висящими за оконным стеклом. Этикетки на пальто когда-то гласили: «Брукс Бразерс». Она находится во Французском квартале, в галерее архива, где она работает, и все вокруг нее – артефакты о работорговле. Два ливрейных пальто, с длинными пуговицами и с длинным хвостом, носили порабощенный возничий и швейцар.

«Brooks Brothers была первоклассной одеждой для рабов», – говорит Гринвальд. «Работорговцы выпускали новую одежду людям, которых они должны были продать, но обычно она была дешевле». Она миниатюрная, разговорчивая, знающая и точная. В этом году она была куратором выставки в Исторической коллекции Нового Орлеана «Купленные жизни: Новый Орлеан и внутренняя работорговля, 1808–1865 годы».

Когда она говорит и указывает на предметы, я замечаю то, чего никогда не видел во время многих посещений этого архива: черных людей.Хотя Историческая коллекция Нового Орлеана является самым серьезным и обширным историческим центром города, до этого года она привлекала мало чернокожих.

«Мы в Новом Орлеане прошли долгий путь после урагана« Катрина »с точки зрения уровня комфорта при обращении к определенным вопросам. «Катрина» стала катастрофой и изменила представление людей о нашей коллективной истории », – говорит Гринвальд. «Мы никогда не делали специальной выставки о работорговле, о рабстве. И время действительно было в прошлом ».

Она указывает на документ с парохода Hibernia , прибывшего из Луисвилля в 1831 году.В газете перечислены имена людей, их цвет кожи и место происхождения. «Все эти люди приехали из Вирджинии», – говорит она. «Так что вполне вероятно, что их отправили принудительным маршем из округа Олбемарл, штат Вирджиния, в Луисвилл, а затем они сели на пароход вниз по реке». Она машет рукой в сторону дамбы Миссисипи в двух кварталах от нее.

Она указывает на красивый кусок шелка с надписью: «Рабы должны пройти таможенную очистку». «Этот знак, вероятно, висел в каютах на пароходах.Своего рода объявление о проверке багажа.

«Вот это, – показывает на несколько пожелтевших бумаг, – для меня хуже всего», – говорит она. «Они представляют собой манифест, или список, одной группы из 110 человек, перемещенной Исааком Франклином в 1829 году. В них записаны имена, рост, возраст, пол и окраска, определяемые человеком, смотрящим на них. И только в этом списке много детей ….

«Вы понимаете, что это были дети. Но вот группа с десятками в возрасте от 10 до 12 лет.В Луизиане был закон, согласно которому дети младше 10 лет не могли разлучаться со своими матерями. И вы видите много записей, в которых необычно много только 10-летних. Этим детям не было 10 лет. Вероятно, они были моложе, но никто не проверял ».

Новый Орлеан был крупнейшим невольничьим рынком в стране. Куратор Эрин Гринвальд говорит, что общее количество связанных с рабством памятников, памятников или исторических мест в городе ровно одно. Уэйн Лоуренс

Развивая выставку, Гринвальд и ее команда создали базу данных имен порабощенных, которые были отправлены из восточных штатов в Новый Орлеан.Уильям Уоллер и его банда, а также сотни тысяч человек, прибывших пешком, не оставили следов в правительственных отчетах. Но люди, прибывшие на корабле, сделали это.

«Мы изучили сотни судовых манифестов и собрали данные о 70 000 человек. Конечно, это только некоторые.

В 1820 году количество судов, перевозящих рабов из восточных портов в Новый Орлеан, составляло 604. В 1827 году их было 1359. В 1835 году это было 4723 человека. На каждом было от 5 до 50 рабов.

В рекламе аукциона в конце «Тропы рабов» всегда говорилось: «Негры Вирджинии и Мэриленда.”

«Слова« Вирджинские негры »означали своего рода бренд, – говорит Гринвальд. «Это означало сговорчивый, нежный и не сломленный переутомлением.

«Одна вещь, которую трудно задокументировать, но которую невозможно игнорировать, – это« модная торговля ». В Новом Орлеане был нишевый рынок. «Торговля фантазиями» означала, что женщин продавали в качестве сексуальных партнеров по принуждению. Они неизменно были женщинами смешанной расы. Так называемые мулатрисы ».

Исаак Франклин был повсюду на этом рынке. В 1833 году он написал в офис в Вирджинии о «модных девушках», которые были у него под рукой, и, в частности, об одной, которую он хотел.«Я продал твою шикарную девушку Алису за 800 долларов», – написал Франклин Райс Баллард, тогдашнему партнеру из Ричмонда. «Есть большой спрос на шикарных горничных, [но] я был разочарован тем, что не нашел вашу горничную из Шарлоттсвилля, которую вы мне обещали». Франклин приказал офису Вирджинии немедленно отправить «горничную из Шарлоттсвилля» на корабле. «Вы пришлете ее, или я возьму за нее 1100 долларов?»

Чтобы максимизировать ее цену, Франклин мог продать «горничную из Шарлоттсвилля» на одном из публичных аукционов города.«И местом проведения аукциона было выбранное место под названием St. Louis Hotel, – говорит Гринвальд, – в квартале отсюда».

**********

Отель Сент-Луис – одно из нескольких мест, которые можно идентифицировать как бывшие места работорговли. Рядом с ним находилась еще одна – Новоорлеанская биржа. Гранитный фасад биржи до сих пор можно увидеть на Шартр-стрит, недалеко от угла Сент-Луис-стрит. На перемычке над дверью вы можете увидеть выцветшей краской старый знак, который гласит: «___ ИЗМЕНИТЬ.«Отель Сент-Луис был снесен в 1916 году, но именно в отеле« Невольничий путь »завершился самыми зрелищными сценами.

В центре отеля находилась ротонда диаметром 100 футов, «над которой возвышается купол, высокий, как церковный шпиль», – писал репортер Milwaukee Daily Sentinel . «Пол – мраморная мозаика. Половину окружности ротонды занимает бар гостиницы », а другую половину – вход в сводчатый зал. По обе стороны ротонды стояли два аукционных стенда, каждый на высоте пяти футов над полом.А под куполом, когда солнечный свет падал через окна в апсиде, оба аукционных стенда работали одновременно на французском и английском языках.

«Аукционистом был красивый молодой человек, посвятивший себя исключительно продаже молодых женщин-мулаток», – писал репортер о продаже в 1855 году. «На площади была одна из самых красивых молодых женщин, которых я когда-либо видел. Ей было около шестнадцати лет, она была одета в дешевое полосатое шерстяное платье и с непокрытой головой ».

Ее звали Гермина. «Ее продали за 1250 долларов одному из самых развратных старых животных, которых я когда-либо видел», – отметил репортер.Сегодня это эквивалентно 35 000 долларов.

Здесь, в красивом сводчатом зале отеля St. Louis, в конце Тропы рабов разделились семьи. Тот же репортер описал «благородную женщину с ясноглазым семилетним ребенком». Однако, когда мама и мальчик вышли на площадку, никаких ставок на них не поступило, и аукционист внезапно решил выставить мальчика на продажу отдельно. Он был продан человеку из Миссисипи, его мать – человеку из Техаса. Мать умоляла своего нового хозяина «купить и маленького Джимми», но он отказался, и ребенка утащили.«Она разразилась самыми неистовыми воплями, которые когда-либо вызывало отчаяние».

**********

Депрессия Уильяма Уоллера прошла после того, как он покинул Новый Орлеан и вернулся в Миссисипи. «Я продал всех своих негров одному человеку за восемь тысяч долларов!» он сказал своей жене. Затем пришли другие мысли и еще больше жалости к себе: «Я не получил того, чего ожидал, но я стараюсь быть удовлетворенным».

Джеймс Уэр, работорговец, которого Уоллер встретил в Натчезе, участвовал в торгах и предложил Уоллеру подробное изложение.«Общая сумма продаж для двадцати» – всей группы, которая приехала с ним из Вирджинии, – «составляет 12 675 долларов». (Сейчас около $ 400 000). Путешествие закончилось, дела были сделаны, Уоллер отправился домой. Это было 13 марта 1848 года.

«Теперь я жду, когда за вами отплывет безопасная лодка», – написал он. «Возможно, через час я буду на реке».

1 апреля Уоллер вернулся домой. Его приветствовали жена и дети. Также пожилая чернокожая женщина по имени Чарити, которую он и Сара держали дома, зная, что никто не предложит за нее денег.Хижины рабов были пусты.

**********

Первые вежливые вопросы появились в газетах летом 1865 года, сразу после Гражданской войны и освобождения. Бывшие рабы – их было четыре миллиона – попросили устно, но это ни к чему не привело, и поэтому они поместили объявления в газеты, пытаясь найти матерей и сестер, детей и мужей, унесенных от них Тропой рабов.

Ханна Коул была одной из них, может быть, первой. 24 июня 1865 года, через два месяца после перемирия в Аппоматтоксе, в филадельфийской газете под названием Christian Recorder она разместила следующее:

Требуется информация.Может ли кто-нибудь сообщить мне о местонахождении Джона Персона, сына Ханны Персона из Александрии, штат Вирджиния, который принадлежал Александру Санктеру? Я не видел его десять лет. Меня продали Джозефу Брюину, который отвез меня в Новый Орлеан. Меня тогда звали Ханна Персона, теперь меня зовут Ханна Коул. Это мой единственный ребенок, и я очень хочу его найти.

Разместить объявление было непросто. Требовалась двухдневная заработная плата, если вы зарабатывали 50 центов в день, что «вольноотпущенники» – новое слово – начинали получать за работу.Это означало нанять кого-то, кто мог бы писать. Грамотность была противозаконной для рабов, поэтому лишь немногие из четырех миллионов умели писать.

Но идея выросла.

Редакторы газеты « Southwestern Christian Advocate » опубликовали свою статью в Новом Орлеане, но она была разослана методистским проповедникам в Арканзасе, Миссисипи, Теннесси, Техасе и Луизиане. Газета открыла колонку под названием «Потерянные друзья», страницу, на которой люди взывали к семье, пропавшей на «Следе рабов».Один потерянный друг написал:

Мистер Редактор – Я вырос и родился в Вирджинии, но не могу назвать округ, потому что был так молод, что не помню; но я помню, что жил в двенадцати милях от города под названием Данвилл … Меня продали спекулянту по имени У. Феррилла и привезли в Мобил, штат Алабама, в возрасте 10 лет. Насколько я помню, моего отца звали Джозеф, а моей матери – Милли, моего брата – Энтони, а моей сестры – Мария … Меня звали Энни Феррилл, но мои владельцы изменили мое имя.

Черные церкви подобрали его. Каждое воскресенье проповедники Юга смотрели на собрания и читали объявления из «Потерянных друзей» и подобных статей. Сообщение от женщины, похищенной у ее матери, когда она была девочкой, могло достигнуть сотен тысяч.

Я хочу узнать о своих родственниках, которых я оставил в Вирджинии около 25 лет назад. Мою мать звали Матильда; она жила недалеко от Уилтона, штат Вирджиния, и принадлежала мистеру Персифилду. Меня продали с младшей сестрой – Бетти.Меня звали Мэри, и мне было девять лет, когда я был продан торговцу по имени Уокер, который отвез нас в Северную Каролину. Бетти была продана человеку по имени Рид, а меня продали и увезли в Новый Орлеан, а оттуда в Техас. У меня были брат Сэм и сестра Энни, которые остались с матерью. Если они живы, я буду рад получить от них известие. Обращайтесь ко мне в Моралес, Джексон Ко, Техас. – Мэри Хейнс.

Год за годом распространились объявления – сотни, а затем тысячи. Они продолжали печататься в черных газетах до Первой мировой войны, спустя 50 лет после освобождения.

Почти для всех разрыв был постоянным, горе – вечным. Но историк Хизер Уильямс обнаружила несколько воссоединений. Один особенно придает аромат.

Роберт Гленн был продан в 8 лет от матери и отца в Северной Каролине и провел остаток детства в Кентукки. После «Эмансипации», став «вольноотпущенником» лет 20, Гленн вспомнил название своего родного города – Роксборо. Он знал, насколько это редкость, поэтому решил вернуться на родину и поискать своих родителей.

«Я поклялся, что поеду в Северную Каролину, чтобы увидеться с мамой, если она еще жива. У меня было много денег на поездку », – сказал он. Через несколько дней Гленн появился в Роксборо. И там, в результате несчастного случая, который вряд ли повторился бы никем из миллиона на «Невольничьем следе слез», он нашел свою мать.

«Я пожал руку матери и держал ее слишком долго, и она что-то заподозрила», – сказал Гленн. В последний раз она видела его, когда ему было 8 лет, и не узнала его. Так много рабов ожидало, что их семьи будут уничтожены, и поэтому стало важно научиться забывать.

«Потом она подошла ко мне и спросила:« Разве ты не мой ребенок? »- вспоминал Гленн. «Скажите мне, разве вы не мой ребенок, которого я оставил на дороге возле дома мистера Мура перед войной?» Я не выдержал и заплакал. Я не знал до того, как вернулся домой, живы мои родители или нет ». А теперь «ни мать, ни отец меня не знали».

Афроамериканская история Американская история Миграция Тайны американской истории Рабство

Пять осенних журнальных книжек для журнальных столиков, которые порадуют вас погодой в свитере!

Осень – лучшее, не правда ли? Прекрасные апельсины и красные деревья, свежее утро и тыквенные пряности – все это так прекрасно! Взгляните на эти пять книг о журнальных столиках, которые действительно выставляют напоказ!

Филдер объединяет свою двадцатилетнюю историю фотографа из Колорадо в 73 прекрасных изображения, которые перенесут вас прямо в самое сердце гор.Он также включает направления к некоторым менее посещаемым местам и правильное время, чтобы уловить пиковое время смены цвета в каждой части штата.

Источник: Amazon

Заполненные почти сотней снимков, монкманы делятся своими лучшими снимками за годы фотографирования в Массачусетсе, Вермонте, Нью-Гэмпшире и Мэне. Кроме того, они включают карты с выбранными маршрутами, чтобы найти лучшие виды.

Источник: Amazon

Хадсон делится десятилетней фотографией в Национальном парке Акадия в этом потрясающем фото; Каждый октябрь в течение десяти лет Хадсон путешествовал по парку, запечатлевая мили прекрасных осенних пейзажей.Среди фотографий – его личные рассказы о радостях и испытаниях фотографирования в национальном парке.

Источник: Amazon

Книга Полсена, в которой содержится более 200 фотографий великолепных осенних пейзажей Вермонта, занимает центральное место на вашем журнальном столике. Он делит книгу по географическим местам / сценам (мосты, водопады, горы и т. Д.). Он также дает указания к местам на случай, если вы захотите лично насладиться осенью Вермонта.

Источник: Amazon

Эти талантливые фотографы запечатлевают осеннюю красоту многих духовных и исторических мест Киото, Япония.Сочетание искусственных построек и ярких красок природы привлекает внимание; автор также включает переведенную информацию о каждом сайте.

Источник: Amazon

Если вы один из многих, кто любит осень (а я знаю, что вы должны любить), воспользуйтесь красотой, которую предлагают вам эти книги, и, возможно, ненадолго уйдите в горы.

https://www.youtube.com/watch?v=5uawGZuhQi4

Канал на YouTube: Орбан Джолана

Лучшее изображение через Pexels

Голд-Кост Каролины: Культура риса и рабство

Некоторые ранние поселенцы выращивали в горных саваннах натуральный рис вместе с пшеницей и ячменем.Фермер, выращивающий рис, обычно сеет семена на сухой земле, затапливает поле по мере роста урожая и собирает зерно, когда поле снова становится сухим. На протяжении тысячелетий фермеры, выращивающие рис во всем мире, манипулировали системами водоснабжения, осушая и затопляя рисовые поля.

Но «нагорное» рисовое поле Каролины, орошаемое только дождем, было бы уязвимо для засухи. Вот почему высокогорный рис был известен как «провиденциальный рис», – отмечает Ричард Порчер, ботаник и историк, изучающий колониальное и довоенное сельское хозяйство в малых деревнях.Даже высокогорное поле с благоприятными осадками обеспечило бы относительно низкие урожаи по сравнению с полями, орошаемыми водохранилищами.

Ранние поселенцы огораживали свои кукурузные поля и сады, позволяя своему рогатому скоту и свиньям добывать полудикий корм на открытом пространстве от сосновых лугов на возвышенности до болот. По вечерам скот собирали и загоняли в загоны.

Соленая говядина, упакованная в бочки, была самым прибыльным экспортным продуктом колонии, поскольку многие поселенцы Каролины стали скотоводами.До 1710-х годов большинство черных рабов были ковбоями, «охотились» за скотом, расчищали землю и выращивали пищу в своих собственных огородах.

Когда ковбои путешествовали по низменности, они, должно быть, познакомились с растениями и почвами, которые напоминали им о низинах в Западной Африке. Черные рабы были одними из первых в Каролине исследователей болот и экологических окраин. На протяжении всей колониальной и довоенной эпох африканцы находили убежище от разрушительного рабства в лесистых болотах.Белые называли такие места злыми или «мрачными», полагая, что они вызывают плохой воздух, что и было причиной страшной «лихорадки», болезни, которая позже стала известна как малярия.

Возможно, ковбой-раб был первым, кто выращивал рис на болотах Каролины, орошаемых родником или паводковыми водами пресноводного ручья. Возможно, он привез свой урожай в поселок и смешал его с кукурузой, чтобы испечь хлеб. Может быть, какой-то колонист расспрашивал его об этой культуре и следующей весной купил семена для своего сада.

Историки не знают, где и кем был выращен первый низменный рис, или кто дал семена. Но для ранних поселенцев, рабов и слуг Каролины было обычным делом обменивать или объединять свои ботанические и сельскохозяйственные знания. Кто-то, кто выращивал хороший урожай риса для пропитания в низине, вероятно, поделился этими знаниями с другими.

африканцев в ранней Каролине знали, как выжить в рабовладельческом обществе. Некоторые уже знали английский. У других были испанские или португальские имена, поэтому предположительно они прошли через руки европейцев.Колонисты с Барбадоса и других сахарных островов
Вест-Индии привезли «закаленных» африканцев, которые уже испытали принудительный труд и перенесли незнакомые европейские болезни, такие как корь и оспа.

В начале 1670-х годов черные рабы составляли от одной четверти до одной трети населения Каролины. Было примерно равное количество взрослых мужчин и женщин, а также их детей. Африканским рабам разрешалось жениться, сохранять свои семьи в неприкосновенности и работать на собственных огородах, выращивая рис и другие продукты.Рабы часто обменивали свои товары на деньги или одежду. В 1700 году раб из Каролины продал пачку риса Джону Лоутону, английскому исследователю и натуралисту.

К тому времени, однако, характер рабовладельческого общества Каролины быстро изменился.

Многие колонисты наживались на экспорте не только соленой говядины, но также древесины и военно-морских запасов, таких как скипидар, смола и деготь. Эти продукты, однако, были сочтены недостойными первоначального видения лордов-владельцев.

Владельцы призвали колонистов выращивать экзотические культуры – оливки, виноград, шелк, индиго, хлопок и рис, – которые нельзя было выращивать в Англии и, таким образом, с большей вероятностью стали прибыльными экспортными товарами.Ранние поселенцы Каролины попробовали десятки экспериментальных культур, но ни одна из них не стала новым сахаром или табаком.

В конце концов, однако, в 1690-х годах плантаторы Каролины и их рабочие экспериментировали с различными методами коммерческого выращивания риса, методом проб и ошибок и настороженной настройки на определенные участки и условия окружающей среды, которые позволили бы некоторым семьям из небольших деревень стать очень богатым.

Африканский квартал Алабама, США | Национальный музей истории и культуры афроамериканцев

Clotilda : Последний невольничий корабль Америки и сообщество Африканского квартала

Clotilda было двухмачтовым деревянным кораблем, принадлежавшим капитану парохода и кораблестроителю Тимоти Меахеру.Меахер поспорил с другим богатым белым человеком, что сможет доставить груз порабощенных африканцев на борт корабля в Мобил, несмотря на Закон 1807 года, запрещающий ввоз рабов. Осенью 1860 года капитан Уильям Фостер отправился в Западную Африку и успешно переправил 110 порабощенных африканцев из Дагомеи в Мобил, при этом один человек погиб во время Среднего перехода. Африканский квартал был основан потомками некоторых из порабощенных людей на борту Clotilda , и он был домом для некоторых из последних выживших после трансатлантической работорговли в Соединенных Штатах.Работорговцы сожгли корабль в Мобил-Бэй, где оно было потеряно для истории в мутных водах бухты до 22 мая 2019 года, когда Историческая комиссия Алабамы и партнеры объявили о местонахождении места крушения.

В 2018 году Национальный музей истории и культуры афроамериканцев присоединился к усилиям по обнаружению Clotilda в рамках проекта Slave Wrecks. Музей и SWP участвовали в поддержке Исторической комиссии Алабамы в археологических работах и в разработке способа вовлечения сообщества Африканского квартала в процесс сохранения памяти о Клотильде и наследии рабства и свободы в Алабаме. Многие жители Африканского квартала являются потомками африканцев, которые были переправлены в Алабаму на Clotilda и сохранили память о своей истории . Музей продолжает работать напрямую с потомками африканского квартала и развивает возможности для обучения, сохранения и распространения информации среди местного населения.

Подробнее

Узнайте больше об открытии в журнале Smithsonian Magazine или в нашем блоге

Рабство, черная история, первый афроамериканец: встречи семей Такеров

ХЭМПТОН, Вирджиния.- На заре колониальной Америки две семьи жили в одном доме, может быть, под одной крышей. Один был белым, один черным. Один был из Англии, один из Африки. Одно почти наверняка принадлежало другому.

В чернокожую семью входил первый идентифицированный африканский ребенок, родившийся на материковой части Английской Америки – первый афроамериканец.

Четыре века спустя, по мере того как Америка ломает себе голову над расовым наследием, начавшимся в этом доме, две женщины встретятся там, где все началось.Один белый, один черный. Они не узнали друг друга до этой осени, но считают, что являются потомками этих двух колониальных семей.

Белая женщина, 60 лет, хочет помочь залечить раны прошлого; 62-летняя чернокожая женщина хочет больше узнать о прошлом. Белая женщина раскаивается в прошлых ошибках; черная женщина, хотя и пытается подавить это, злится из-за прошлых ошибок.

В стране, которая часто кажется склонной отрицать, изменять или просто забывать свое расовое прошлое, эти две женщины решили противостоять ему – искренне и, как потом выяснится, мучительно.

С некоторым трепетом они пересекут континент в Хэмптон, Вирджиния, место, где все началось 400 лет назад. Это будет историческая встреча двух семей, которые считают, что их судьбы переплелись в начале истории колониальной Америки, куда они приехали, чтобы разделить фамилию: Такер.

Две женщины – белая и черная – встретились и вместе переживают болезненную историю

Джаррад Хендерсон, США СЕГОДНЯ

Пэм Такер, выросшая в Канзасе, всегда знала, что предки ее отца поработили чернокожих.В Кентукки ей сказали. Перед гражданской войной.

Семейные истории, однако, всегда подчеркивали хорошие отношения между Такерами и чернокожими людьми, которыми они владели. Будучи порабощенными, черные Такеры так любили белых, что даже взяли их фамилию.

Она много раз слышала, как ее дедушка сопровождал своего отца в поездке из Канзаса обратно в Кентукки на рубеже прошлого века. Когда они подошли к бывшей усадьбе Такеров, пожилой мужчина внезапно выпрыгнул из фургона, в котором они ехали, и побежал к афроамериканцу примерно его возраста, сидевшему под деревом.

Они обнимались, смеялись и плакали. До войны они выросли вместе в семье, где одни поработили других.

1619 голосов

Читатели разделяют болезненные последствия расизма

Говорить о расе сложно, поэтому мы хотели, чтобы читатели делились своим опытом. Хелен Оуэнс, которая находится внизу справа на этой фотографии, рассказала нам о том, как выросла в Сан-Франциско и о той боли, которую она все еще чувствует из-за того, что ее выделяют. Шелли Самптер и Мэри Гарви также позвонили нам, чтобы рассказать, как они борются с расизмом и чему они научились.

Слушай

Пэм скептически относилась к мнению своих старших. Разве имена афроамериканцев не были убраны, и «Такер» стал самой простой идентификацией? Что касается воссоединения в Кентукки, не могли бы вы забыть, что когда-то у вас был кто-то или кто-то принадлежал?

Она знала, что расизм не ограничен прошлым. Однажды, когда ее семья навещала ее бабушку и дедушку Такера, ее бабушка назвала часть города, через которую они проезжали, «ниггерским городом». На заднем сиденье Пэм и ее сестра обменялись испуганными взглядами.

Но ничто из того, что она подозревала о прошлом своей семьи, не подготовило ее к тому, что она узнала в этом году из истории в США СЕГОДНЯ: отец-основатель ее семьи был одним из первых колониальных американцев, поработивших африканцев.

Это был капитан Уильям Такер, солдат, торговец и плантатор, и один из 22 членов Генеральной ассамблеи колонии Вирджиния, первого избранного представительного органа такого рода в Северной Америке.

Согласно переписи 1625 года, в его семью входил Энтони Негро; Изабелла Негро; и Уильям, “Крестили их Младенца”.” Впервые такого младенца опознали по имени.

Пэм была шокирована, напугана, смущена. Грехи ее предка были не ее, но все равно было больно.

Она была матерью двух подростков, живущих в самом либеральном городе Техаса. Она была доктором философии. инженер, который имел дело с фактами, а не с предубеждениями. Она много работала над диверсификацией штата своей небольшой производственной компании.

И она знала по личному опыту, что такое предрассудки.

После того, как она переехала в пригород Остина с двумя детьми и партнершей, она нашла большую обезглавленную змею, брошенную на подъездной дорожке.В другой раз, когда она стояла во дворе, кто-то, проезжавший мимо, закричал: «Пидор!»

Когда USA TODAY связались с ней, чтобы рассказать о происхождении Такеров, она с подозрением отнеслась к этому вопросу: «Что это за репортаж? быть, о семье белых Такеров? ” – спросила она себя. «Они плохие парни в этой истории».

В 1619 году, за год до того, как паломники высадились в Плимуте, колонии Вирджиния было уже 12 лет. В августе того же года корабль прибыл в Пойнт Комфорт, где сегодня находится Хэмптон.Согласно письму, он «не привез ничего, кроме 20 с лишним негров, которых губернатор и купец на мысе купили для пропитания» – провизии.

Африканцы были похищены английскими пиратами с испанского невольничьего корабля, направлявшегося в Мексику. Пять лет спустя, в 1624 году, двое из них – Энтони и Изабелла – были перечислены в доме капитана Такера. К следующему году у них был Уильям, вероятно, названный в честь капитана.

Хотя их статус был неоднозначным с юридической точки зрения – в колонии не было закона о рабстве – пара была порабощена в Африке, продана в Вирджинии и, вероятно, рассматривалась и рассматривалась как порабощенная в их новом доме.

После переписи 1625 года Энтони, Изабелла и Уильям исчезают из истории. Записи, если они вообще велись для порабощенных людей, были уничтожены войной, наводнением, огнем или червем.

Семья капитана Такера также почти исчезла. Но тщательная генеалогия, опубликованная матерью Пэм Такер, показывает, что эти белые Такеры постепенно перемещались на запад, через Вирджинию, Аппалачи, Миссисипи и Великие равнины.

Пэм Такер – пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-правнучка капитана Такера.Она сама немного пионерская. Она была женщиной с преимущественно мужского инженерного факультета Техасского университета. Она начала производство пластиковых шурупов и гвоздей в то время, когда американское производство приходило в упадок.

В то время как этой осенью она была встревожена, узнав, что капитан Такер поработил африканцев, она была заинтригована, прочитав о чернокожей женщине ее возраста, которая считает, что она произошла от ребенка, рожденного в рабство в доме капитана.

В поисках ответов: духовное путешествие Ванды Такер туда, где началась работорговля

Джаррад Хендерсон, США СЕГОДНЯ

На протяжении веков большая афроамериканская семья в Тайдуотере Вирджиния рассказывала историю.

Он был на первом корабле, который доставил порабощенных людей в Колониальную Америку, и происходил от первого чернокожего ребенка, родившегося здесь, ребенка по имени Уильям Такер.

Хотя заявление семьи было широко, а иногда и официально признано, нет никаких генеалогических или ДНК-доказательств такой связи. Такеры могут проследить свои корни примерно до 1820 года, оставив 200-летний перерыв.

Пэм прочитала, что Ванда Такер пыталась дать черным Такерам родословную, которую мать Пэм дала белым.Но это было тяжело и тяжело для Ванды.

Черные Такеры долгое время думали, что их предки работали по контракту – слуги по контракту – а не порабощены. Но всего за несколько месяцев до этого Ванда нашла запись, показывающую, что ее прапрадедушка родился в рабстве

Когда она посетила ту часть Африки, откуда были увезены Энтони и Изабелла, ее религиозная вера была поколеблена напоминаниями о жестокости рабства. . Какой Бог позволит это?

Пэм, которая помогала своей матери работать над семейной генеалогией, могла представить разочарование других Таккеров.Она хотела бы помочь. Она хотела протянуть руку.

Но она также боялась, как будет выглядеть ее семья – в конце концов, они были плохими парнями. Она задавалась вопросом, что она может сделать, чтобы исправить столетия несправедливости. И она знала, что большинство американцев избегут такой ситуации, а не примут ее.

Подумав, она сказала США СЕГОДНЯ, что хочет связаться с семьей Ванды, чтобы & mldr; какие? Продвигайте “исцеление”, что бы это ни значило.

«Все, что могло бы изменить ситуацию», – сказала она.«Даже если мне придется стать целью».

Связь семей «может быть связана с ужасным прошлым», – признала она. «Но это связь».

Ванда и Пэм были представлены по электронной почте. Через несколько дней Пэм ждала первого звонка.

Незадолго до назначенного времени Ванда написала СМС, сказав, что она еще не готова говорить. Она была слишком взволнована.

Пэм ответила: «Я тоже».

Наконец они поговорили и установили взаимопонимание. Тогда USA TODAY предложили привезти их в Хэмптон.Через несколько недель они отправились в паломничество – Ванда из своего дома в Фениксе, где она преподает в общественном колледже, и Пэм из Остина – туда, где все началось.

Пэм Такер проливает слезу, разговаривая с Вандой Такер во время их первого личного разговора. Джаррад Хендерсон, США СЕГОДНЯ

Знаменательная встреча произошла в прозаической обстановке вестибюля отеля в Хэмптоне. Они обнялись.

Пэм подарила Ванде коробку оладий с орехами пекан вместе с рецептом на карточке с надписью «из кухни матери Такер.Ванда, немного измученная, беспокоилась, что не принесла подарок Пэм.

Сидя рядом на диване, у них, казалось, было много общего: женщины среднего возраста из среднего класса с докторской степенью (Ванда в образовании, Пэм в области химического машиностроения) и коротко стриженные. Обе были матерями, хотя дети Ванды были взрослыми, а Пэм – подростками. Каждый покинул свои родные города и теперь жил в мегаполисах Солнечного пояса. Каждый смотрел «Корни» по телевизору в 70-х годах со своими семьями.

После небольшого разговора они перешли к тому, что привело их в Хэмптон.«Я не знаю, с чего начать, – сказала Пэм. – Это неловко и сложно».

Затем она выпалила два признания о вещах, которые беспокоили ее долгое время, с тех пор как росла в маленьком доме. почти полностью белый город Макферсон, штат Канзас.

Когда ей было 13 лет, ее пригласили на девичий день рождения. Была приглашена и одна из городских чернокожих девушек их возраста – до тех пор, пока отец именинницы не узнал об этом и не приказал дочери отозвать чернокожую девушку. Пэм знала, что это неправильно, «но я пошла на ту вечеринку.’’

Она продолжала идти.

Когда она училась в старшей школе, учитель истории сказал, что Гражданская война на самом деле была не из-за рабства, а из-за прав государства. Пэм знала, что это неправильно, «но я ничего не сказала».

Она вытерла слезу. «Мне нужно многому научиться», – сказала она. «Я хочу продолжать учиться».

Ванда слушала. Она не простила. Она верила, но не говорила, что прощение – это не ее право.

Пэм задохнулась. «Разговор с вами, – сказала она о расизме, – становится реальностью.«Каждый день после назначенной встречи она говорила:« Я плачу ».

Пэм сказала Ванде, что хочет поработать над своими расистскими мыслями, некоторые из которых бессознательны. «Надеюсь, вы мне поможете».

Ванда согласилась: «Мы можем внести свой вклад в исправление истории. & mldr; Мы исправим то, чего не делали. Это не момент гнева. & mldr; Ты ничего не сделал со мной ».

« Если бы ты разозлился, – сказала Пэм, – меня бы это не удивило ».

В ту ночь Ванда не могла уснуть.

Она была академиком. Ей нравился порядок. Ей нравилась предсказуемость. Однако за последние несколько месяцев ее мир перевернулся. После рассказа USA TODAY о ее визите в Анголу ее засыпали письмами от людей, которые были тронуты ее историей и хотели узнать свои собственные истории.

Она чувствовала себя как на задании, но не знала, что это за миссия и чья это была. Она много плакала. Ее плечи напряглись.

Не время для гнева, сказала она Пэм, но гнев – это то, что она чувствовала.Она не злилась на Пэм. Она была без ума от чего-то большего, чем они оба.

На следующее утро за длинным столом в холле отеля Пэм встретила около дюжины членов расширенного клана Такеров. По сути, она была почетным гостем на старомодном воссоединении чернокожих семей в южном стиле.

Среди собравшихся Такеров был 72-летний пенсионер из Нью-Йорка, который представился как «последний Уильям Такер». Он приехал из Джорджии со своей дочерью и ее семьей по этому случаю; На следующее утро они должны были отправиться в обратный путь за несколько часов до рассвета.

Кто-то подбодрил Пэм: «Расскажи нам о себе».

Пэм рассказала о своем детстве в маленьком городке, своем отце-дилере Firestone Tire, своей энергичной матери. Норма Такер получила степень бакалавра, магистра и доктора, когда Пэм училась в школе. Она стала профессором журналистики в колледже и администратором.

Норма начала изучать генеалогию, потому что ей было интересно узнать о различиях между ее семьей и семьей мужа. Что же сделало Такеров, всегда более зажиточных, чем ее семья, такими приличными, замкнутыми и приверженными традициям?

Пэм рассказала, что двое ее собственных детей, ныне подростки, были зачаты в результате экстракорпорального оплодотворения от донора спермы, когда она была одинока и ей было за 40.Когда она рассказала матери о своем плане, Норма заплакала.

Она призналась Такерам, что опасалась встречи. Старшая сводная сестра из Оклахомы, которая согласилась на личное интервью с USA TODAY, позже отказалась «после размышлений и обсуждения с моей семьей». Она написала, что рассказ должен быть «для афроамериканца и про афроамериканца». семьи & mldr; Знакомство с европейскими колонизаторами только отвлечет внимание от историй этих ранних африканских колонистов ».

Сестра попросила, чтобы ее контактная информация не сообщалась семье Ванды, и она отправила родственникам предупреждение об этой истории.

«Я не знаю, чего она боялась», – сказала Пэм Такерам.

«Деньги!» – крикнул один. Все смеялись.

Пэм повторила то, что она призналась Ванде вчера вечером, о вечеринке по случаю дня рождения, учителе истории, о встрече в Кентукки более 100 лет назад между порабощенным человеком и его хозяином.

«Мы благодарны, что вы смогли прийти», – сказал Пэм «последний» Уильям Такер. «Спасибо».

«Спасибо», – сказала Пэм. «Вы все такие милые, добрые и открытые.’’

” Вы открыты! “- крикнул один из Такеров.

В тот день Ванда и Пэм стояли на берегу реки Джеймс. По словам историка колониальной эпохи Марты Маккартни, здесь находился участок площадью 150 акров, предоставленный капитану Такеру в 1624 году. Вероятно, это место, где жили его семья и семья Энтони.

Здесь капитан Такер посадил табак на богатой аллювиальной почве и таким образом начал зарабатывать состояние. К моменту его смерти в начале 1640-х годов он владел 9000 акров земли.

Сегодня проспект вдоль реки усыпан большими красивыми домами. Трудно представить, как должно было выглядеть место Такера; в большинстве таких колониальных жилищ было четыре тесных комнаты с сквозняками, плотные земляные полы, дымчатые глиняные камины и закрытые ставнями окна без стекла.

Пэм, которая никогда раньше не была в Хэмптоне, почувствовала тяжесть момента: «Это земля, которую вспахивали для табака потом, слезами и кровью людей. Они пришли сюда не по собственному желанию, но они нашли способ выжить.’’

Ванда могла только кивнуть. Когда-то она жила поблизости, никогда не осознавая своей близости к истории. Это было потрясающе; слезы текли по ее щекам. «Очень больно», – пробормотала она.

Когда Ванда повернулась, чтобы уйти, старшая кузина напомнила ей кое-что еще: в 1950-х и 60-х годах в этом районе жили только белые. «Если бы копы видели, как вы гуляете здесь, – сказал он, – они останавливались бы и спрашивали, что вы делаете, и предлагали бы вам двигаться дальше». Казалось, что прошлое становилось все более болезненным.

Когда Пэм и Ванда ушли, каждый схватил с берега реки по морю.

Ванда Такер и Пэм Такер обнимаются во время посещения Point Comfort. Пойнт Комфорт – это место, куда прибыл корабль «Белый лев» с «20 с лишним» порабощенными африканцами в августе 1619 года. Джаррад Хендерсон, США СЕГОДНЯ

Место, где Энтони и Изабелла сошли на берег в 1619 году, теперь является частью Национального памятника Форт Монро, выведенного из эксплуатации. военный пост.

Терри Браун, суперинтендант Службы национальных парков, приветствовал Пэм и Ванду.«Есть большая аудитория, которой нужно то, что вы делаете», – сказал он им. Он посмотрел на Пэм. «Это настолько историческое событие, что вы даже совершите поездку. Когда я думаю о любви и единстве, именно здесь все начинается ”. Насколько он знал, Пэм была первым потомком капитана Такера, посетившим это место.

Женщины дошли до конца дока, недалеко от того места, где пришвартовался пиратский корабль. Там Пэм прочитала вслух отрывок из исторического романа своей матери «Молодой орел». Он представляет сцену того августовского дня, увиденную молодым Уиллом Такером.

«Шумная толпа собралась рядом с пристыкованным военным кораблем. … Около двух дюжин самых черных людей, которых Уилл когда-либо видел, были скованы вместе и под наблюдением человека с кнутом, когда другой мужчина выпустил их, один

Члены семьи Такеров делают паузу, чтобы вместе помолиться за обедом в Хэмптоне, Вирджиния.Джаррад Хендерсон, США СЕГОДНЯ

«’Прекрасная собственность здесь!’ – объявил аукционист. – Из этого прекрасного африканца получится отличный слуга.Он будет сильным полевым игроком. Посмотри на эти мышцы. Он сильный. И он большой ».

«’Он понимает по-английски?’ крикнул мужчина.

«Несколько слов», – ответил аукционист. Но он понимает хлыст. & mldr; Что я предлагаю? ‘

«Сколько лет контракта?» позвонил Уилл.

«’Мистер, это не слуги по контракту. Они рабы. ”

Когда Пэм закончила читать, они с Вандой взялись за руки. «У меня нет слов», – сказала Ванда дрожащим голосом.«После этого трудно что-то сказать».

У Пэм была такая же реакция. Сцена, как она сказала Ванде, «трудно представить. & mldr; Я могу жить каждый день и не думать об этом. Когда меня заставляют противостоять этому, это душераздирающе. ”

С пристани Ванда могла видеть здание отеля Chamberlin, девятиэтажное здание из кирпича и известняка, построенное в 1928 году по проекту архитекторов Центрального вокзала. Ее отец был официантом в отдельной столовой. Ему приходилось обслуживать клиентов, которые говорили: «Мальчик, иди сюда!» Подобные вещи разозлили его.

«Как бы я ни не хотела быть похожей на своего отца, – сказала она, – я стала похожа на своего отца». Злой.

Это был утомительный день. Остальная часть семьи Ванды отправилась домой. . Перед ужином обе женщины сидели в холле бара отеля.

Ванде наконец пришлось рассказать о том, что она чувствовала прошлой ночью в своей комнате.

«Дело было не в тебе», – сказала она. Пэм: Пэм представляла систему 400-летней давности, от которой она извлекла пользу.Речь шла о зле, которое началось в этом колониальном доме, «и мы все еще с этим справляемся».

Ванда сделала паузу. «Я веду с вами тяжелый разговор о том, какой гнев я чувствую & mldr; Были времена, когда у меня не было слов. Я не знал, что сказать. Я не хотела плакать, но я просто не нашла слов ».

« Я даже не ожидаю, что ты что-нибудь с этим сделаешь », – добавила она.

Прошлым вечером, сидя в вестибюле с Вандой, Пэм чувствовала себя так, как будто она пошла на исповедь.Теперь она сделала то, что хотела, еще до того, как уехала из Остина.

«Мне тоже нужно кое-что сказать», – сказала Пэм Ванде. «Мне нужно извиниться. Если я могу говорить за свою семью, за себя. Мне жаль. Мне очень жаль. ”

Глаза Ванды промокли. Она кивнула и прошептала: «Спасибо».

Долго молчали. Тогда Ванда сказала: «Мы этого не создавали. & mldr; Тебе не нужно было это говорить.

Пэм кивнула: «Мне нужно было сказать это за себя».

Пэм приехала в Хэмптон, готовая к хладнокровию, возможно, к прямому отказу, и нашла признание.Инженер в ней хотел что-то исправить – помочь с генеалогией, залечить брешь – но некоторые проблемы не решаются.

Ванда пришла с вопросом, может ли семья Пэм помочь с ее генеалогическими поисками. Теперь, сказала она, это не казалось таким важным. А может, это было слишком больно.

«Как бы мне ни хотелось знать, что произошло за этот 200-летний промежуток» между 1625 и 1820-ми годами, – сказала Ванда, – я боюсь. Может, я защищаю себя тем, что не копаю слишком глубоко. Есть часть меня, которая до смерти боится знать.Я не знаю, что случилось с моей семьей, но я знаю, что случилось с тысячами других ».

Ангола была болезненной для нее, как и тот момент, когда она увидела слово« раб », написанное рядом с ее именем. прадед в старой книге переписи.

У Ванды есть белые коллеги и друзья, сказала она, но они говорят в общих чертах. Каким-то образом, столкнувшись с потомком человека, который, как она считала, поработил ее предка, они могли говорить о расе с разной интенсивностью. Прямолинейность.

Пэм и Ванда держались за руки.Ванда, думая о вине Пэм, сказала: «Надеюсь, ты отпустишь это».

Было признание, извинение и принятие, но что-то меньшее, чем решение.

Пэм Такер и Ванда Такер разговаривают вместе в доках Пойнт Комфорт в Хэмптоне, Вирджиния. Келли Бенхэм Френч, США СЕГОДНЯ

Встреча прошла не так, как ожидала Пэм. Стремясь что-то дать, она что-то получила; стремясь что-то изменить, она изменилась сама.

Она знала, что когда она вернется в Техас, ей придется постараться еще больше.Она не могла дождаться приглашения обратиться к людям, которые отличались от нее. Ей нужно было подавать пример своим детям, чтобы не бояться.

Она больше не была тем человеком, который ничего не говорил на уроке истории, или кто ходил на вечеринку по случаю дня рождения, или кто молча сидел на заднем сиденье машины.

А пока она кивнула Ванде.

«Мы продолжим».

Содействие: Келли Бенхэм Френч, США СЕГОДНЯ

Южная Каролина в фотографиях: 20 красивых мест для фотографирования

Написано Шендли МакМюррей
6 февраля 2020 г.

Если вы хотите понежиться на солнышке, сделать шаг назад во времени или улучшить свою игру в гольф, в Южной Каролине есть все необходимое для спокойного отдыха, в том числе отличные места для фотографий.Природные пейзажи этой южной жемчужины настолько захватывающие, что ваша камера поблагодарит вас за то, что вы взяли ее с собой.

Древние дубы, покрытые висячим мхом, вплетаются в романтические арки над историческими проспектами. Великолепные дома на плантациях и причудливые главные улицы вызывают южное очарование, которое мы приехали сюда испытать. А еще есть побережье – это великолепное побережье. Длинные участки золотого песка ласкают сладкие пляжные городки, а искрящийся Миртл-Бич ждет тех, кто любит активный отдых.

Не знаете, с чего начать снимок? Этот список поможет.

Примечание. Некоторые предприятия могут быть временно закрыты из-за недавних глобальных проблем со здоровьем и безопасностью.

1. Пляж Бонярд, остров Эдисто

Закат на пляже Бонярд

Никогда не бывает плохого момента, чтобы посетить Boneyard Beach , особенно если вы надеетесь сделать настолько великолепные фотографии, что стена вашей гостиной будет умолять вас их повесить. Этот замечательный пляж, расположенный на острове Эдисто , может похвастаться остатками леса, оставленного эрозией.Его уникальные коряги настолько мечтательны, что вы не можете не сделать миллионы вычурных фотографий.

2. Государственный парк Тейбл Рок, Пикенс,

Государственный парк Тейбл Рок

Водопад Каррик-Крик в государственном парке Тейбл-Рок

Названный в честь величественной горы, вырисовывающейся вдали, Государственный парк Тейбл Рок предлагает 3 000 акров природы в ее лучшем виде. Прогуляйтесь по проторенным тропам через зеленый лес, прыгайте через ручьи, сфотографируйте впечатляющие водопады и успокойте свою душу захватывающими видами, открывающимися с вершины гор Pinnacle и Table Rock Mountains .

3. Авеню оф Окс, плантация Бун-Холл

Авеню Оукс на плантации Бун-Холл

Пейзаж мечты фотографа, непревзойденно великолепный туннель под деревьями (он же Avenue of Oaks ) настолько красив, что вы не захотите отвести взгляд. Великолепный вход на плантацию Boone Hall Plantation , это захватывающее зрелище с массивными дубами, великолепно покрытыми мхом. Его сказочное состояние манит лесных существ и вызывает чувство таинственности и волшебства.

4. Magnolia Plantation & Gardens, Чарльстон

Цветущие азалии на плантации и в садах магнолии

Красота взрывается со всех сторон плантации магнолий и садов Чарльстона. Весной вы увидите ярко-фиолетовые азалии, прорастающие на пышной земле. Лето рождает полевые цветы, выглядывающие сквозь траву. В течение всего года струны мха романтически висят, лаская посетителей, прогуливающихся под старыми дубами.

Размещение: Лучшие курорты в Чарльстоне, Южная Каролина

5. Исторический район Чарльстона, Чарльстон

Исторический район Чарльстона

Откройте для себя настоящий глубокий юг, прогуливаясь по красивым улочкам исторического района Чарльстона. Чарльстон, один из старейших городов страны, может похвастаться богатым прошлым. Преисполненный очарования исторический район сумел прильнуть к самым впечатляющим (и классическим) зданиям, достойным миллиона снимков.

Размещение: Лучшие отели в Чарлстоне

6. Миртл-Бич

Миртл-Бич

На Миртл-Бич никому не бывает скучно. От солнечных ванн до катания на волнах и наблюдения за людьми – есть масса развлечений для посетителей. Хотите поиграть в мини-гольф? Без проблем. Летать по воздуху на зиплайне? Это тоже есть. А вот ставни гостей радуют благодаря люминесцентному освещению и врожденной яркости. Всегда есть что (и кого) сфотографировать.

Размещение: где остановиться в Миртл-Бич: лучшие районы и отели

7. Остров Дауфуски, Бофорт

Остров Дауфуски

Сочная зеленая морская трава появляется на фоне темно-синей воды на острове Дауфуски в Beaufort . Этот небольшой и красивый остров, нетронутая природная жемчужина, находится недалеко от юго-западной окраины острова Хилтон-Хед. Большинство жителей острова произошли от освобожденных рабов. Сегодня они зарабатывают на жизнь морем.

8. Beaufort

Болота Бофорта

Бофорт – второй старейший город Южной Каролины. Он также один из самых красивых. Извилистые улочки, массивные взрослые деревья, покрытые мхом, и очаровательные исторические дома привносят в ваш объектив жизнь и искусство. Поднимите очарование, совершив поездку по сладким улочкам в конном экипаже, или отправляйтесь в зеленые болота для прогулки на лодке.

9. Форт Самтер, Чарльстон

Форт Самтер и паром

Морская крепость, Форт Самтер, находится на собственном искусственном острове у входа в порт Charleston Harbour .Построенный в 1829 году, форт известен как место первой битвы Гражданской войны в США: битва при форте Самтер, которая произошла в апреле 1861 года.

Проживание: Где остановиться в Чарльстоне, Южная Каролина: Лучшие районы и отели

10. Lake Jocassee, Салем

Озеро Йокассе

Возьмите напрокат каноэ, прогуляйтесь по лесу или освежитесь в озере Йокассе, которое находится в Государственном парке Девилс-Форк . Технически это водохранилище, но это прекрасное место становится еще прекраснее благодаря впечатляющему фоном: Горы Голубого хребта .Здесь также есть несколько водопадов. Поверьте, вы не захотите уезжать.

11. Водопад Уайлдкэт, недалеко от Кливленда

Водопад Уайлдкэт

Вам не нужно идти пешком, чтобы увидеть эти успокаивающие водопады. Расположенный рядом с SC 11 (также известный как живописное шоссе Cherokee Foothills Scenic Highway ), Wildcat Falls предлагает прекрасный фон для любой фотосессии. Спокойный водопад, спускающийся с Wildcat Branch Creek , успокоит то, что вас беспокоит, хотя бы на несколько мгновений.

12. Lake Hartwell, Клемсон

Лодка плывет по озеру Хартвелл

Озеро Хартвелл площадью 56 000 акров, наиболее известное своей знаменитой рыбалкой, также является домом для захватывающих видов. Эта водная красота (также являющаяся водохранилищем), расположенная в очаровательном месте в парке штата Lake Hartwell, недалеко от границы Южной Каролины и штата Джорджия, , стоит посетить. В этом районе также есть кемпинги, природные тропы и две домики для тех, кто предпочитает «глэмпинг».

13.Хилтон-Хед-Айленд

Хилтон-Хед-Харбор

Pretty Hilton Head уже давно является местом отдыха состоятельных отдыхающих, особенно тех, кто любит гольф. С 12 милями идиллических пляжей, десятками нетронутых полей для гольфа и множеством причудливых (читай: частных) курортных сообществ легко понять, почему. Это популярное место для отдыха в “провинциальной местности” максимально использовало свою славу, добавляя восхитительные рестораны и эклектичные магазины.

Размещение: Лучшие пляжные курорты в Хилтон-Хед, Южная Каролина

14.Парк Уотерфронт, Чарльстон

Ананасовый фонтан в парке Уотерфронт, Чарльстон

Популярный парк Уотерфронт в Чарльстоне приятен для глаз. Этот участок земли площадью более 10 акров выходит на гавань Чарльстона и реку Купер , обеспечивая потрясающий вид и расслабляющую атмосферу для приятной прогулки. Древесный туннель особенно живописен, как и уникальный (и впечатляющий) фонтан с пальмовыми вершинами.

15. Boone Hall Plantation & Gardens, Маунт-Плезант

Плантация Бун-Холла

Эта традиционная плантация дома датируется концом 17, ^и веками.Сегодня эта действующая ферма (включая дом и его обширную великолепную территорию) открыта для посетителей. Хлопок, который когда-то был известен производством, был заменен клубникой, персиками и помидорами.

16. Батарея, Чарльстон

Батарея в Чарльстоне

Насладитесь прогулкой по живописной местности к одной из самых ценных достопримечательностей Чарльстона, The Battery. Это укрепленная морская дамба, расположенная в центре города, с этой длинной набережной открывается прекрасный вид на набережную, окруженную безупречными особняками.Расположенный на оконечности полуострова Чарлстон, этот район представляет собой массу достойных фото объектов, в том числе гигантские дубы, пальметты, пушки и непревзойденные виды на маяк острова Салливан и замок Пинкни .

17. Парк штата Хантингтон-Бич, залив Мерреллс

Деревянный тротуар в государственном парке Хантингтон-Бич

Эта природная страна чудес – рай для орнитологов. Возьмите телеобъектив и приготовьтесь снимать водоплавающих птиц в полете на пышном фоне, усыпанном яркими полевыми цветами.Сам пляж чистый и красивый, с широкими просторами и мягким золотистым песком. Следите за аллигаторами; вы обязательно увидите одного (или нескольких) бродящих по берегу.

18. Джорджтаун

Фонтан у воды в Джорджтауне, Южная Каролина

Джорджтаун очаровательно причудлив. Небольшие по размеру, очаровательные исторические дома, очаровательная главная улица и идеальное расположение на берегу моря – это то, о чем можно мечтать. Этот тихий и компактный город, расположенный между гораздо большим (и более громким) Чарльстоном и Миртл-Бич, является прекрасным местом для восстановления сил.

19. Горы Голубого хребта

Горы Голубого хребта возле Гринвилля, Южная Каролина

К Голубому хребту придраться невозможно. Величественно возвышаясь над районом штата, эти феноменальные вершины захватывают дух (в буквальном смысле). Поднимитесь на вершину, чтобы увидеть потрясающий вид, достойный тысячи снимков (включая, конечно, несколько селфи).

20. Фолли-Бич, округ Чарлстон

Пирс Фолли-Бич на закате

Нет никаких сомнений в том, что ваша камера влюбится в Folly Beach.Независимо от того, являетесь ли вы рыболовом, фотографом, поклонником солнца или серфингистом, это восхитительное место заставит вас забыть о своих заботах. Ближайший к Чарльстону пляж, это популярное место, особенно в теплые выходные. Одна из его главных достопримечательностей – прекрасный рыбацкий пирс.

Рабы из ткани и одежды Рабы: ремесло, торговля и промышленность

«Я живо вспоминаю платье из льняной шерсти, которое каждую зиму дарила мне миссис Билл.Флинт. Как я это ненавидел! Это был один из знаков рабства ».

– Харриет Джейкобс (1813-1897) вспоминает годы, когда она была рабыней в Северной Каролине ^[1]

В 1860 году федеральная перепись населения насчитывала почти четыре миллиона порабощенных мужчин, женщин и детей на всем американском Юге, большинство из которых родились в Соединенных Штатах, и большинство из них работало на хлопковых полях нижнего Юга. Одежда для этого огромного населения была отдельной отраслью – точнее, несколькими отраслями – связывала многие сегменты американской экономики с институтом рабства.В отсутствие авторитетного исторического отчета, описывающего эти отрасли, наше понимание сложных процессов и систем, необходимых для одевания порабощенных людей на раннем Юге, должно быть почерпнуто из сохранившихся писем, мемуаров, сохранившихся предметов и другой документации.

Порабощенные рабочие обычно получали большую часть своей одежды, если не всю, в качестве пособия от владельцев. Некоторые владельцы выдавали ткань, ожидая, что рабы будут сами кроить и шить себе одежду; некоторые хозяйки плантаций вырезали или контролировали крой одежды из сшитой на плантации или покупной ткани, которую шили рабыни-швеи или хозяйка и ее дочери; а иногда готовая одежда или предварительно скроенные предметы одежды импортировались от северных производителей.Рабовладелец из Миссисипи Стивен Дункан-младший предоставил рабам на своей плантации в Карлайле то, что один историк назвал «сравнительно щедрым» ежегодным наделом в 1850-х годах: мужчинам и мальчикам дали восемь ярдов хлопчатобумажной ткани, чтобы сделать три рубашки; пять с половиной ярдов Lowells или оснабурга за две пары летних брюк; и два и три четверти ярда джинсов вместо зимних штанов; плюс пальто из пододеяльника и две пары обуви. Девочки и женщины получили тринадцать ярдов рубашек на три смены и халат; два с половиной ярда Лоуэллса или снабурга на нижнюю юбку; пять ярдов льняной ткани для зимнего платья; и, если она была полевой работницей, одеяло и две пары обуви.Женщины, работавшие внутри, получали только одну пару обуви и не получали пальто. Всем детям, независимо от пола, выдавали одну льняную и три хлопчатобумажные «шлепанцы», сделанные примерно из полутора ярдов ткани. ^[2]

Бывший раб Луи Хьюз вспоминал в своих мемуарах, что полевым рабочим-мужчинам на плантации в Миссисипи, принадлежащей его хозяину Эдмунду МакГи, дали две рубашки, по две пары летних и зимних брюк, а также пальто, шляпу и пару туфель. зима. Женщинам выдали два летних платья и сорочки и по крайней мере одно зимнее платье (хотя текст по этому поводу неясен).Женщины также получили пару зимних туфель и ткань для тюрбана, а предприимчивые женщины шили панталеты из снятых мужских брюк, завязанные выше колена для защиты ног. Однажды МакГи купил в Мемфисе красно-желтую клетчатую клетчатую ткань, которую раздавали для изготовления тюрбанов «только по воскресеньям» для работающих женщин. Сам Хьюз, будучи домашним слугой, носил брюки и пальто, сшитые из выброшенной одежды своего хозяина, пока Макги не построил новый особняк в Мемфисе, когда Хьюзу дали белую рубашку с жесткой грудью, белый льняной фартук и новую шерсть. суконный костюм для ожидания за столом.Хьюз вспомнил, что «это небольшое изменение» в его внешности воодушевляло его, так как жизнь, которая «не знала комфорта», казалась очень заметной. ^[3] Один наблюдатель сообщил, что в Луизиане «в целом французы очень внимательно относятся к кормлению и одежде своих негров – они обычно меняют одежду и одеваются аккуратно по праздникам, воскресеньям…». ^[4]

Описание меньшего количества может быть ближе к норме: в Южной Каролине, например, плантатор Джон Поттер раздавал 1800 ярдов ткани в год своим 400 рабочим – в среднем четыре с половиной ярда на человека, «помимо одеял. каждые три года.Порабощенный кучер на Морских островах сказал Лоре Таун, что ему выдали два костюма в год. ^[5] Рабы Пирса Батлера на Си-Айленде получили «определенное количество ярдов фланели и столько же, что они называют равнинами – чрезвычайно прочной, толстой, тяжелой шерстяной ткани темно-серого или синего цвета, которая напоминает разновидность ковров, которую мы называем наркотиками. Это и две пары обуви – обычный рацион одежды ». Однако этот «обычный рацион», возможно, поставлялся неравномерно: жена Батлера Фанни Кембл описала рабовладельцев Св.Деревня Анни на острове Святого Саймона выглядела заброшенной и полуобнаженной, возможно, потому, что урожай хлопка уменьшался из-за истощения почвы. ^[6] Кембл также писал, что «равнина» была невыносимо горячей и неудобной даже в зимнем климате острова, и что фланель зимой и темный ситец летом были бы лучшим выбором. Тяжелый сельскохозяйственный труд в суровых климатических условиях, вероятно, серьезно подорвал целостность одежды полевого рабочего.Подобно тому, как изношенные мужские брюки превратились в женские леггинсы, другие остатки прежних наделов должны были быть использованы повторно. Фотограф Тимоти О’Салливан представил доказательства пестрого характера одежды полевых рабочих на снимках, сделанных сразу после захвата Союзом хлопковых островов у побережья Южной Каролины в 1862 году (рис. 1 и 2). ^[7]

Рисунок 1

Рисунок 2

Домашние слуги, особенно в элитных семьях, могли быть одеты лучше, чем полевые рабочие, но это не всегда верно.Мэри Прингл из Чарльстона, чей муж плантатора риса владел более чем 300 рабами, разбросанными на четырех плантациях, подарила своим домашним слугам ливрейный плащ и жилет, четыре галстука и два носовых платка в дополнение к четырем рубашкам, двум или трем парам брюк. три тельняшки и два пальто на две части, одну летнюю, а другую зимнюю. Ливрея могла носить только для самых официальных или общественных мероприятий. ^[8] Мэри Чеснат из Южной Каролины описала форму горничных на плантации шелковицы своего тестя:

Горничные здесь одеваются в льняно-шерстяные платья и белые передники зимой, а летом – в синие домотканые платья.Эти темно-синие платья, белые тюрбаны и фартуки очень красивы и живописны. По воскресеньям их наряды чрезмерны и гротескны. Я имею в виду их праздник, церковь и одежду на открытом воздухе. Когда бы они ни подходили к нам, они возвращаются в форму с белым фартуком. ^[9]

Фотография из коллекции Центра истории Валентайна Ричмонд, на реверсе которой написано «Тетя Лиззи», изображена аккуратно и модно одетая и ухоженная молодая афроамериканка, держащая белого младенца в сложной белой длинной одежде (рис.3). «Лиззи» носит платье, вероятно, из хлопка, с маленьким повторяющимся рисунком на темном фоне. У платья длинные полные рукава, присборенные к манжете, приспущенные плечи и высокий круглый вырез с белым воротником и булавкой на шее. Ее волосы зачесаны назад и связаны или заплетены в косу с аккуратной лентой с плоской лентой, которая защищает ее лицо. Наряд на самом деле может отражать ее повседневную внешность как нянюшки из зажиточного Ричмондского дома, а не просто наряды, принятые только для фотографии.На аналогичной фотографии Исторического общества Кентукки с пометкой «Кейт и Вайолет» и ребенок, и медсестра одеты более просто: ребенок в хлопковом платье А-образной формы длиной до щиколотки и медсестра в принтованном хлопковом платье с опущенными плечами. приталенные рукава, высокий круглый вырез горловины с узкой белой лентой, белый платок или тюрбан и серьги-подвески (рис. 4). Платья ребенка и медсестры на фотографии сморщены – не похоже, что они вообще были одеты для этого мероприятия, но ситцевое платье медсестры – это ступенька выше в иерархии тканей по сравнению с Linsey или Osnaburg.Однако платье из набивного ситца не всегда было признаком статуса домашней прислуги. В своем эссе 1981 года о невольничьем сукне и северной столице историк Майрон Стахив процитировал письмо, написанное женой владельца плантации торговцу галантереей в Новом Орлеане в 1835 году: «Я должен попросить вас добавить 28 ярдов дешевого ситца. … Пожалуйста, пусть будет весело. Я всегда дарил такое платье каждой женщине после… у нее маленького ребенка… Им гораздо лучше, если их немного подбодрить ». ^[10] Мысли и чувства женщин, получивших ситцевую плату на доллар за то, что принесли ребенка в рабство, не записываются.

Рисунок 3

Рисунок 4

Рабовладельцы, жившие вдали от городов и ближайших соседей, возможно, чувствовали меньшее социальное давление, чтобы одевать своих домашних слуг лучше, чем их полевые рабочие. Молодой порабощенный слуга на рисовой плантации в верхней части Южной Каролины, который утром принес английскому журналисту Уильяму Ховарду Расселу воду для бритья и чистые ботинки, был одет в «своего рода мешок, без особой талии, босиком».Рассел был удивлен, обнаружив, что это девочка лет четырнадцати. ^[11] Хотя некоторые фотографии, сделанные во время Гражданской войны, показывают, что недавно были освобождены дети, одетые в рубашки, брюки или платья, большинство описаний порабощенных детей описывают их как одетых в рубашку или сменную одежду независимо от пола. Мэри Чеснат описала молодого порабощенного слугу, который «заботился» о детях своего знакомого, как «Топси», в честь персонажа из фильма « Хижина дяди Тома ». Чеснат добавил: «Топси одет, как Топси всегда на сцене – одно прямое домотканое платье.^[12] Несколько курток без рукавов и пара брюк, сохранившихся в Тени на Тече в Луизиане, были переданы в семье как образцы одежды, полностью изготовленной рабами, которые пряли пряжу, ткали ткань и шили. одежду. Одежда размером с мальчика примерно 10-15 лет является необычным – возможно, уникальным – пережитком (рис. 5). ^[13]

Рисунок 5

Ссылка Мэри Чеснат на воскресные «наряды» порабощенных домашних слуг предполагает, что эта одежда была приобретена за пределами установленной нормы.Предметы, переданные их белыми владельцами, или товары, приобретенные за наличные или по бартеру, могли составлять воскресный лучший подарок для домашней прислуги, что вызывало множество комментариев в сознательном обществе Чарльстона о его непригодности. Рабы, нанятые ремесленниками или подработавшие немного денег, возможно, вообще не получали пособия на одежду. Джон Джуда, раб из Вирджинии, сбежавший в 1855 году, платил своему хозяину 110 долларов в год из своих доходов, и «поскольку он любил красивую одежду, он старался заработать достаточно денег, чтобы удовлетворить эту любовь.Подобным образом многие рабы были замечены в южных городах в элегантной одежде, а пришельцы и путешественники с Севера отдавали должное «снисходительным хозяевам», не зная фактов по делу ». ^[14] На нескольких плантациях Луизианы «негры разводят домашних птиц всех видов и продают яйца и домашнюю птицу своим хозяевам. Деньги тратятся на покупку табака, патоки, одежды и муки ». ^[15] Эти предметы были небольшой роскошью в свободной жизни.

Ткань, продаваемая для раздачи рабам, может быть целиком из хлопка, хлопка и шерсти или полностью шерстяной, в зависимости от сезона.Товары, продаваемые рабовладельцам, обозначенные как «Рабская ткань», «Негритянская ткань» или «Плантационная ткань», всегда были недорогими и долговечными, а не удобными или модными. Обычными дескрипторами для этих тканей были «грубая» и «толстая». Одной из распространенных невольничьих тканей был снаббург (также «снабриг» или «озенбриг»), хлопок полотняного переплетения, продаваемый в однотонных цветах (натуральный неотбеленный или белый, коричневый или синий), а также в полосах или клетках этих оттенков. Линси (также «линси» или «линси-шерсть») изначально имела льняную основу и шерстяную основу, но в девятнадцатом веке основы чаще всего были хлопковыми.Керси представляла собой ткань саржевого переплетения, сделанную из коротких штапельных шерстяных волокон. Сатинет использовал хлопчатобумажную основу и шерстяной уток в рваной саржевой ткани с длинными нитью, что давало более гладкую поверхность без резко очерченного диагонального гребня. Рабам иногда давали джинсовую или джинсовую ткань. Например, производитель из Род-Айленда Уильям Дин Дэвис начал свой бизнес с продажи керсов и льна, но в 1839 году добавил цельношерстяные джинсы и равнину. ^[16] Жан чаще всего представлял собой хлопчатобумажную или хлопковую основу с шерстяным утком, саржевым (диагональным) переплетением и относился к другим прочным тканям, предназначенным для рабочей одежды, таким как фустиан и джинсовая ткань.^[17]

Одежда была важным и сразу заметным признаком социального статуса, а одежда, джинсовая ткань и керси считались подходящими для низших слоев общества. Вся доступная ткань была разного качества, от самой дешевой, продаваемой рабовладельцам, до более качественной, купленной чернорабочими, сельскохозяйственными рабочими, мастерами и механиками – как белыми, так и черными, – которым также требовалась прочная, но недорогая ткань. Уильям Дэвис, например, продал девять тюков льняного ассорти со своей мельницы в Род-Айленде торговцу из Балтимора Уильяму Э.Мэйхью в 1838 году. Они варьировались по качеству от 18 до 24 центов за ярд и выпускались в черно-белом, красном и синем, «смешанном» цвете и в клетку, «тяжелые и даже для льняного полотна, хорошо рассчитанные для южной торговли». ^[18] Южная торговля не обязательно ограничивалась рабами. Исаак П. Хазард обнаружил, что в Южной Каролине «многие сельские плантаторы одеваются именно в такие ореховые льняные, как и мы, за исключением того, что при ручном прядении основа более грубая», предполагая, что ниже элитных слоев южного общества прочная ткань был важен для белого населения как для собственного потребления, так и для его рабов.^[19] Для более высоких слоев общества торговцы несли более качественную ткань, такую как «Индиго Синие Джинсы, очень тонкое изделие, произведенное в Балтиморе для костюмов плантаторов», проданное галантерейной фирмой Натчеза в 1861 году – это джинсовая ткань, вероятно, вся шерсть, несопоставима с вездесущими синими джинсами нашего времени. ^[20]

В 1820-х годах производитель тканей для рабов из Род-Айленда Исаак Пис Хазард много времени проводил на Юге, продавая ткань и исследуя потребности рынка.Его письма к своему брату Роуленду показывают, что порабощенные иногда имели право голоса в том, что они носили. В 1824 году некоторые из его южных клиентов заявили, что их льняная ткань «не подойдет слугам, если она не будет синей», а несколько лет спустя Исаак сообщил, что «серые товары подходят только для интерьера». Один плантатор недалеко от Бофорта, Южная Каролина, сказал ему, что его порабощенные рабочие отказывались носить ткань из хлопка и шерсти, такую как лен Хазарда. ^[21] В то время фабрика Hazard еще не поставляла всю ткань, продаваемую фирмой.Жалобы владельцев плантаций на различия в содержимом тюков ткани, которые они получали, были обычным явлением, и Исаак написал домой, что один из их контрактных ткачей, Джон Д. Уильямс (который к 1845 году владел двумя фабриками по производству сукна для рабов), «не работает». достаточно скрутить или дать шерсти достаточно долго пролежать в матрице [ sic ] »и что рабы, которых удерживал рисоводитель Джон Поттер,« не сильно жаловались, но показывали ему свою одежду, некоторые были тонкими, как сукно, нити не бились. близко друг к другу, другие разбивают все на части….”^[22]

Торговля рабским сукном содержала много иронии. Enslaved рабочих хлопковых плантаций выращивали, собирали, очищали и прессовали хлопок-сырец для отправки на местные, северные и европейские прядильные, трикотажные и ткацкие фабрики. Затем они получили обратно готовую ткань и одежду, которая пометила их как рабов. Многие люди игнорировали или подавляли свою совесть или принципы в погоне за прибылью. Роуленд Г. Хазард, владелец со своим братом Исааком из Peace Dale Manufacturing Co.в Род-Айленде, например, получил образование в Академии друзей в Уэсттауне, штат Пенсильвания, а в 1840-х годах оказывал юридическую помощь свободным цветным мужчинам, которые были схвачены в Новом Орлеане и содержались в качестве беглых рабов. ^[23] Компания Peace Dale Manufacturing Co. использовала (по крайней мере, в 1810-х годах) бесплатную афроамериканскую рабочую силу для чесания и прядения. Деловые записи и переписка Хазарда раскрывают противоречие между его личными ценностями и его деловой практикой. Шерстяная фабрика в Peace Dale производила тысячи ярдов керса специально для одежды рабов (рис.6). Стивен Дункан, плантатор из Миссисипи, упомянутый ранее, написал фирме в 1835 году: «Я нахожу« Double Kerseys »отличного качества – но, честно говоря, не думаю, что они равны изделию, сделанному в Кентукки [ sic ] называется «Джинсы»… » Год спустя Роуленд Хазард написал своему брату, что другой покупатель, «R C Nicholas»… остался очень доволен товаром. Его негры, по его словам, в восторге от этого, называют это железной тканью и говорят, что она никогда не изнашивается ». Запрос от портного, ищущего работу в «южной торговле» фирмы, показал, что компания также занималась производством готовой или предварительно скроенной одежды для рабов.^[24]

Рисунок 6

Десять лет спустя, в 1850 году, Роуленд Хазард выступил с пламенной речью против рабства перед Палатой представителей Род-Айленда, указав, что он, возможно, хотел отмежеваться от извлечения прибыли за счет рабства. В 1855 году, когда сгорела керзная фабрика Хазарда, братья перешли на производство более тонких товаров, таких как кассимеры и шали. ^[25] Немногие из коллег Роуленда Хазарда последовали его примеру: американцы в довоенные годы выращивали несколько тонкорунных овец, таких как меринос, что частично объясняет тот факт, что большинство американских шерстяных фабрик производили более грубые ткани.^[26] Первым отечественным производителем ткани для рабов в промышленных масштабах, возможно, была компания Matteawan из Фишкилла, штат Нью-Йорк (агенты Peter Schenck & Co.), которая начала свою деятельность в 1814 году и хорошо зарекомендовала себя на юге страны. к 1823 году. Исаак П. Хазард прокомментировал из Чарльстона: «Товары Матевана очень популярны здесь – Шенк приложил много усилий, чтобы сделать товары, подходящие для этого рынка, и они хорошо заплатили ему за это». ^[27] В 1845 году семнадцать из сорока текстильных мануфактур Род-Айленда, перечисленных в одном справочнике, специализировались на негритянской ткани.Это было больше, чем в любом другом штате и больше, чем во всех южных штатах вместе взятых. ^[28] Перепись 1860 года американских производителей по-прежнему поставила Род-Айленд на первое место по производству смешанных хлопчатобумажных и шерстяных «атласов, льна, керси, джинсов и негритянских тканей». ^[29]

Британские фабрики экспортировали большие партии одеял и невольничьей ткани на юг Америки. 9 марта 1764 года плантатор и торговец из Джорджии Джеймс Хабершем написал своему лондонскому агенту Уильяму Ноксу письмо с просьбой изготовить рабскую одежду для его рабов, а также для рабов королевского губернатора Джорджии Джеймса Райта и Фрэнсиса Харриса, торгового партнера Хабершама.Хабершам выразил надежду, что импорт одежды будет дешевле, но она будет «немного лучше, чем обычная». Им потребовалось 120 мужских курток и бриджей и восемьдесят женских платьев, половина из которых среднего размера, четверть большого размера и оставшаяся четверть небольшого размера. Хабершем продолжал обрисовывать свой заказ:

Вы знаете, что из 5 ярдов равнин обычно можно сделать мужскую куртку и бриджи или женское платье, а стоимость самого лучшего, купленного здесь с пошивом, составляет около 10 шиллингов, и за эту сумму, я полагаю, их можно найти в Лондоне, по крайней мере, покрепче. и более прочный и, следовательно, более теплый и более удобный. Видите ли, мы не стремимся к какой-либо экономии или, скорее, это не наш мотив, хотя чем больше сбережений, тем лучше, поскольку заряды, приземляемые здесь, будут по крайней мере до 10 или 12 пКт [.] Г-н Мак Гилливрей импортировал Sailor Pea Jacket, и я считаю, что бриджи из той же ткани для его мужчин, и первые стоят в Лондоне 7s, а последние 3-6 [ s ], но эта ткань должна быть слишком тяжелой и неуклюжей для женская одежда. Однако что-то в этом роде может ответить мужчинам. Если я помню, я думаю, что у западных барж-мужчин есть свои куртки из очень прочной и дешевой ткани, которая, как мне кажется, называется Foul Weather and the Color is Drab или что-то в этом роде, я думаю, они подойдут и нашим пыльным амбарам, а также их пыльные мешки с мукой.В общем, с этой дистанции нет направления. В Лондоне у вас может быть все, что может предоставить нация … вы знаете, что у нас бывают иногда очень резкие дни в начале октября, когда негры, если они не свежие, обычно в лохмотьях. ^[30]

В пост-сценарии Хабершем добавил, что «Мистер. Мак Гилливрей »купил одежду для своих рабочих у« мистера Джессера, который, как мне кажется, живет недалеко от ворот Биллингса, и ему было предъявлено обвинение в «Менее…»:

Куртки мужские. 7с

Мальчики То же 5/

Бриджи мужские 3/6

Мальчики То же 2/3 Но я полагаю, что то, что называлось Мальчиками для парней 15-17 лет, что подойдет некоторым маленьким мужчинам. После написания вышеизложенного, мне сказали, что для женщин лучше всего подходят так называемые короткие платья или накидки с юбками. ….^[31]

Обеспокоенность Хабершэма по поводу качества одежды, которую он хотел купить в Англии, продолжалась для многих плантаторов и в девятнадцатом веке, когда шерстяные фабрики Йоркшира стали широко использовать «дрянную» или переработанную шерсть в утке или наполнении одеял и т. Д. другие ткани, предназначенные для невольничьего рынка. Использование некачественной одежды в этих тканях снизило их стоимость и сделало их достаточно дешевыми, чтобы попасть в Америку по самым низким тарифам. По словам Роберта Максвелла, плантатор из Южной Каролины консультировался с производителем невольничьей ткани из Род-Айленда Исааком П.Опасность 1823 года, он предпочел купить валлийские равнины:

.
, изготовленные фермерами Уэльса и приобретенные торговцами или дилерами в городе – где они отбеливаются или очищаются, складываются на части по 90 или 100 ярдов каждая – Пять штук, помещенных в тюк и отправленных в эту страну, превосходят любая вещь, сделанная в Англии для Negro Clothing. Производители, по его словам, пытались имитировать их, но безуспешно. ^[32]
Другой плантатор, Джон Поттер из Южной Каролины, импортировал одеяла из Англии для использования на своих плантациях.Он показал Исааку Хазарду несколько образцов, которые удивили Хазарда своим качеством. «Мы плохо понимаем, насколько эти люди разборчивы в покупках для своих негров», – писал Исаак домой. Конечно, Поттер знал, что Хазард собирал информацию о южном рынке для использования в своем производственном бизнесе, и, возможно, демонстрировал ему товары более высокого качества, чем он на самом деле распространял. Хазард продолжил, что Поттер «выступает за использование домашней ткани [ткани северного производства], если она может производиться так же хорошо, как и импортироваться, и по такой низкой цене».”^[33]
Импорт рабского сукна и одежды с американского Севера или из Великобритании был лишь частью всей индустрии рабского сукна. Плантационные дневники и письма, а также воспоминания освобожденных или сбежавших рабов полны упоминаний о квалифицированном труде порабощенных ремесленников, которые пряли, красили и ткали ткани или сшивали постельные принадлежности и одежду для себя и своих владельцев. Термин «домотканый» часто применялся без разбора на Юге (особенно незадолго до и во время Гражданской войны) для описания тканой ткани:
• в комнатах плантаций плетения рабами-ремесленниками;
• в домах или в небольших мастерских квалифицированными ткачами, пополняющими свой доход от сельского хозяйства или другой профессии
;
• на южных фабриках и фабриках сочетанием наемных и порабощенных, квалифицированных и неквалифицированных мужчин,
женщин и детей; и
• во время Гражданской войны в домах белых жителей, которые либо заново выучили забытые навыки, либо научились ткачеству
на случай чрезвычайной ситуации.
В самом широком смысле «домотканый» означает просто не импортированный. ^[34]
На плантациях было обычное дело иметь прядильно-ткацкое оборудование. У Джорджа Вашингтона был сарай в Маунт-Вернон. Во время американской революции Элиза Йондж Уилкинсон из Южной Каролины рассказывала в письме, что, когда отряд британских солдат подошел к плантации ее семьи, один из офицеров продолжал болтать с ней, пока его люди ловили несколько свиней. Она описала сцену:
Мы много болтали, но меня прервала моя маленькая девочка, которая пришла сказать мне, что солдаты вырезали мою домотканую ткань из ткацкого станка и собирают ее.«Да ведь, капитан Сэнфорд, – сказал я, – вы управляете их бандой. Молитесь, чтобы они доставили ткань. Ваши соотечественники не позволят нам получить негритянскую одежду из города, опасаясь, что повстанцев должны быть поставлены; поэтому мы обязаны ткать ». ^[35]
Накануне гражданской войны небольшие чесальные и прядильные фабрики, которые продавали готовые волокна или готовую пряжу местным потребителям, усеяли южный ландшафт; Фактически, прядильные фабрики Юга производили в 1860 году около 30 процентов национальной пряжи (хотя и менее пяти процентов ткани).^[36] Порабощенные рабочие также пряли пряжу для вязания и ткачества, как для плантаций, так и для своих белых владельцев – и часть этой подготовленной пряжи продавалась на местных ткацких фабриках на сукно. Другие плантаторы решили, что их хлопок прядут на местной фабрике и отправляются обратно на плантацию, чтобы порабощенные рабочие могли вязать и ткать для собственных нужд. Из-за такой схемы использования качество пряжи является неопределенным показателем того, где была изготовлена ткань. В то время как некоторые домашние ткачи были новичками и неквалифицированными – или просто небрежными, – так же были и некоторые фабричные рабочие.Пряжа ручного прядения и неровная кромка не могут указывать на ткань домашнего или плантационного производства, и, наоборот, пряжа фабричного прядения и плотное, ровное переплетение не всегда являются отличительными чертами фабричного производства.
Сара Энн ДеСеллум, которая жила со своим холостяцким братом на плантации недалеко от Гейтерсбурга, штат Мэриленд, с радостью продемонстрировала свою давно работающую прядильную машину с тремя колесами офицерам Союза, которые приехали оценить ущерб, нанесенный ее собственности северной армией. Ее рабы пряли, Сара-Анна занималась ткачеством, а ткань использовалась для одежды рабов.^[37] «Тетя Лиза», женщина, которая ткала ткань для 160 порабощенных рабочих на плантации семьи МакГи в Боливаре, штат Миссисипи, должна была ткать девять или десять ярдов ткани в день. Ее хозяйка деформировала ткацкий станок с помощью слуги, а также научила тетю Лизу ткать. Говорят, что эта порабощенная женщина соткала около половины ткани, необходимой для одежды рабочих плантации, в основном в летние товары. Были закуплены более тяжелые зимние ткани. ^[38]
Заводы, работающие на юге Америки, также конкурировали за рынок рабской ткани.В Колумбусе, штат Джорджия, было несколько фабрик, в том числе Grant Factory, которая открылась в 1844 году первоначально как Coweta Manufacturing Co., производившая в основном пряжу и оборудование, а также меньшее количество веревок, ниток и льняных тканей. Эта фабрика предпочитала нанимать бедных белых женщин и девочек, которые, работая в семейных группах, «получали адекватные средства для своей поддержки, и при надлежащей экономии могут постепенно накапливать компетентность». ^[39] Миссисипская производственная компания в округе Чокто, штат Миссисипи, в 1850 году продавала хлопчатобумажную пряжу на местном уровне, и как раз в том же году устанавливала ткацкие станки для комплектующих и льняных изделий, а также машины для чесания шерсти.В течение пяти лет владелец добавил к своей линейке полностью шерстяные ткацкие изделия, которые «не выдерживали такой большой конкуренции со стороны производителей плантационных ткацких станков», как полностью хлопчатобумажные или смешанные изделия из шерсти и хлопка. К 1860 году компания, в которой первоначально работали в основном белые рабочие, производила полную линейку пряжи, а также оснабургскую пряжу, джинсовую ткань, льняную ткань и керси. ^[40] Другая фирма из Миссисипи, Woodville Manufacturing Company, открылась в апреле 1851 года. Ее первым зарегистрированным продуктом, что вполне уместно, была «болт Лоуэлла», простая хлопчатобумажная ткань, столь полезная для простыни, рубашек и других предметов домашнего обихода. который прокатился за милю от ткацких станков в Лоуэлле, штат Массачусетс.«Хлопок Woodville для одежды негров и мешковина из хлопка» рекламировался и оценивался по сравнению с северными продуктами Lowell по всему штату. Вудвилл также производил льняные изделия и пряжу, а вскоре после того, как владелец уволил своих белых сотрудников в 1852 году и управлял фабрикой с рабским трудом, расширился, включив в нее керсы. ^[41] Торговец из Атланты Дж. Л. Каттинг рекламировал среди своих плантационных товаров в 1859 г. «превосходную партию равнин Джорджии, квиллированных керсов и одеял». ^[42] По мере углубления кризиса отделения во время цикла президентских выборов 1860 г. плантаторы хотели покупать продукцию южного производства.Чемберлин и Смит из Натчеза предложили «Луизиане, Алабаме, Мэриленду и Вирджинии оснащение; коричневая домашняя прислуга; льняные, керси; джинсы; длинные полотна; беленое домашнее хозяйство; постельные клещи; Kentucky Jeans и Linseys; Tennessee Truck, for Trousers… »в начале 1861 года. ^[43]
Несколько южных пенитенциарных учреждений использовали труд заключенных, чтобы конкурировать на рынке грубой ткани, сначала чтобы одеть заключенных, а затем зарабатывать деньги, продавая излишки на местном уровне. Во время гражданской войны они поставляли пряжу и ткань местным жителям и армии Конфедерации.Государственная тюрьма в Джексоне, штат Миссисипи, перешла на паровое оборудование примерно в 1848 году и к 1850 году могла производить 6000 ярдов ткани в неделю. ^[44] Гидеон Линсекум, плантатор из Лонг-Пойнт, штат Техас, в 1862 году неоднократно безуспешно пытался продать пенитенциарному учреждению Хантсвилл, штат Техас, запас сырого хлопка и шерсти, выращенных сотней рабов на его плантации, на ткань. шить им летнюю одежду. Хотя пенитенциарная система производила 6000 ярдов ткани в неделю, она пыталась обслуживать обширную территорию, и спрос намного превышал предложение.^[45] В декабре 1863 года начальники тюрьмы разрешили нанимать рабов для увеличения предложения рабочей силы; Цена не соответствовала рыночным ценам, и тюрьма содержала беглых и захваченных чернокожих солдат Союза, с которыми обращались как с беглецами независимо от их происхождения. ^[46]
Готовая одежда для рабов импортировалась от северных или европейских производителей, но для каждого примера этого, например, от торговца Мейера из Натчеза, штат Миссисипи, Дойч предложил в январе 1861 года «Plantation Negro Clothing.Обратите внимание на цены. Джинсовые пальто Kentucky – на всем протяжении хороших Lowell 3 00 долларов, брюки Kentucky Jean 1 75; Пальто Kersey – линии на всем протяжении хорошего Lowell 2 00; Керси брюки 1 00; Кентукки Линси Джози – на подкладке 2 00; брюки из твила lowell 85; Kentucky Linsey Dresses 3 00 ”были еще десятки рекламных объявлений о плантациях или рабской одежде. ^[47] Порабощенные женщины и их любовницы, вероятно, сшили и сшили гораздо больше одежды, чем было импортировано. Некоторые хозяйки плантаций, например Мэри Джеффрис Бетел из округа Рокингем, штат Северная Каролина, сделали работу сами.Однажды осенним днем Мэри написала в дневнике: «Погода холодная и неприятная, я сижу у хорошего костра и шью для негров, шью им зимнюю одежду». ^[48] Другие, без сомнения, поступили так же, как Джон Блэкфорд в конце 1830-х годов, когда он нанял местную швею, миссис Наф, чтобы сшить не только одежду для его 25 рабов, но и семейную одежду, скроенную местным портным. Его дневник не дает понять, делал ли местный ткач ткань из пряжи, пряденной рабами Блэкфорда, также и для семьи.^[49]
Третьи полагались на навыки своих рабов. Две женщины на плантациях семьи Батлер в Южной Каролине попросили Фанни Кембл вырезать для них новые платья, что она и сделала, «поскольку они … заявили, что могут их сшить». ^[50] Когда хозяйка Гарриет Джейкобс из Северной Каролины наказала ее, отправив из города (Эдентон) на семейную плантацию, ей было поручено одеть других рабов. ^[51] Бывшая рабыня из Вирджинии Элизабет Кекли, чьи белые клиенты из высшего сословия одолжили ей деньги, чтобы купить ей и своему сыну свободу в Сент-Луисе.Луи писал, что в детстве она научилась шитью, чтобы помочь своей матери, которая шила одежду для семьи своего хозяина и его рабов. ^[52]
Луис Хьюз вспоминал, что, будучи порабощенным домашним слугой в Мемфисе у владельцев хлопковой плантации в Миссисипи из 160 рабов, он помогал «мадам» вырезать одежду рабов и часто оставался надзирать за строительством, управляя швейной машиной. прошивать швы, пока жена прорабатывала петлицы и закрепляла пуговицы.Готовая продукция отгружена на ферму. ^[53] Две фирмы Атланты, продававшие швейные машины в 1858 году, указали негритянскую ткань или негритянские товары среди типов тканей, для которых эти машины были приспособлены. Хозяйки плантаций, столкнувшиеся с бесконечными ярдами длинных прямых швов, вероятно, приветствовали швейную машину как экономию труда. ^[54] На Морских островах Южной Каролины женщина по имени Сюзанна сказала северянке Лоре Таун, которая приехала учить освобожденных рабов после того, как армия Союза захватила острова, что ее хозяин хотел, чтобы она бежала с семьей, поскольку она была «швеей в семье, но она отказалась.^[55] Диаристка Кейт Стоун записала, что даже полевые работники на плантации ее матери в Луизиане должны были быть способными сшивателями. В начале 1862 года у матери Кейт «несколько женщин из квартала шили. В поле ничего не поделаешь – слишком грязно. Они вставили и закончили простегивание двух моих кашемировых платьев ». ^[56] Такие навыки повышали ценность порабощенного рабочего; «прекрасная швея» была отмечена как таковая в рекламных объявлениях на аукционах или в газетных объявлениях, в то время как в налоговом законодательстве штата Джорджия [до передачи] 1865 г. указывалось, что «к [налогооблагаемой стоимости] любого раба… который является слесарь, занимающийся своим ремеслом, или служащий, кучер или швея….”^[57]
Ввоз ткани и одежды для рабов радикально сократился во время гражданской войны, и фабричное производство тканей было предназначено для армий. Производство плантаций для рабов становилось все более необходимостью. Мэри Джейн Карри, управляющая плантацией своего мужа в Карри-Хилл в Джорджии, когда он был на войне, использовала всех рабынь для прядения и ткачества. Она записала 264 ярда готовой ткани за шесть месяцев, из которых только двадцать ярдов было ткано для использования в униформе – остальное было для плантационного (и, возможно, семейного) потребления.^[58] W.W. Ленуар пожаловался своей матери, что две его рабыни, Мария и Делия, «плохо справлялись [ sic ] с прядением, потому что в течение года не пряли набивку [уточную пряжу] в достаточном количестве, чтобы обеспечить удобное количество одежды для тех, кто ее любит. негры … » ^[59] Т. Дж. Мур, служащий в армии Конфедерации, написал надзирателю своей фермы в провинции Южная Каролина: «… Вы писали мне об одежде для негров. Тебе лучше оставить все как есть, потому что ты знаешь, что это вызовет шум, если кто-то будет возражать.Если вы не можете одеть их на работу Лу и Линди и говорите, что вам нужно нанять кого-нибудь для ткачества, у вас плохое положение, но я надеюсь, что вы сможете извлечь из этого максимум пользы. ^[60] Лу и Линди были рабами; Муж Лу Элиу сопровождал Мура на войну в качестве его личного слуги. Ткали как мужчины, так и женщины. Раб из Южной Каролины по имени Брэм был ткачихой у тети Сьюзен Джерви Ненны – его отъезд в феврале 1865 года послужил основанием для записи в дневнике Сьюзан. ^[61] Позже в том же году Кейт Стоун и ее брат научились «делать упряжь» для ткацкого станка, заказанного ее матерью для ткачества ткани для рабов, но ткачество, вероятно, было сделано самими рабами.^[62]
Шитье было тем навыком, который спасал многих из тех, кто сбежал из рабства, от голода во время войны. До отмены рабства в Вашингтоне, округ Колумбия, в апреле 1862 года афроамериканцы, подозреваемые в том, что они беглые рабы, были заключены в городские тюрьмы. В январе 1862 года Элиза Вулси Хоуленд из Нью-Йорка (которая вместе со своей сестрой Джорджанной позже ухаживала за ранеными солдатами в госпиталях Союза) посетила более двадцати сбежавших рабов в тюрьмах, принесла рубашки, панталоны и носки мужчинам и мальчикам, а также шила для солдат. женщины.^[63] Лейтенант пехоты штата Иллинойс Чарльз Уайт Уиллс написал домой, что его контрабандный слуга, Дейв, ускользнул, чтобы привести в лагерь свою жену, и что она «всю жизнь шила девочку, и я думаю, что это того стоит. семье, у которой много простых дел … Эта женщина починила мои штаны (у меня две пары) так аккуратно, как мог бы любой портной ». Позже пара оставила его, чтобы отправиться дальше на север с большей группой «контрабандистов», как назвал беглых рабов генерал Союза Бенджамин Ф.Батлер – выходец из фабричного городка Лоуэлл, штат Массачусетс. ^[64]
Выбор повседневной одежды был важной свободой в жизни недавно освобожденного раба. Лаура Таун, нанятая Обществом вольноотпущенников Пенсильвании для преподавания на морских островах Южной Каролины после захвата Союзом Бофорта в ноябре 1861 года, обнаружила, что вольноотпущенники на плантациях этого района были готовы часами ждать своей очереди, чтобы раздали одежду, присланную из Север – обычно выброшенная одежда, которая продавалась островитянам, а не просто передавалась им в качестве благотворительности. Журнал вольноотпущенников , опубликованный с января 1865 года для Общества помощи вольноотпущенникам Новой Англии (основанного в 1862 году для помощи нуждающимся вольноотпущенникам Порт-Рояля, Южная Каролина), сообщал о ящиках, бочках, посылках и пачках новых и использовала одежду и одеяла, полученные из филиалов штаб-квартиры в Бостоне для распространения. Это было в дополнение к материалам, отправленным обществами филиалов непосредственно учителям, которых они «усыновили» в различных местах из Вашингтона, округ Колумбия.С., юг. По словам составителя дневника Сьюзан Уокер, которая работала в Обществе вольноотпущенников в Порт-Рояле, Южная Каролина, такая благотворительность не всегда исходила от сердца. Она написала: «Вчера я весь день разбирала старую одежду, присланную из Нью-Йорка для негров. Такие старые туфли и мужская одежда в пыли и грязи! Загрязненные женские халаты и т. Д. И тряпки, которые я не отдала бы уличным нищим, были отправлены за государственный счет, чтобы женщины обрабатывали и разбирали их! Некоторые новые, но более старые. Разве большая благотворительная организация Нью-Йорка не могла предоставить новые материалы? » ^[65] Тем не менее, бывшие рабы стремились отказаться от оснабурга и линси, которые были знаком рабства, отдавая все, что у них было, чтобы удалить этот физический знак своего прежнего статуса.Лаура Таун сообщила, что «после того, как покупатели побывали в хлопковой фабрике, где хранятся товары, они часто приходят и спрашивают меня в особняке, чтобы получить иголку и небольшой моток ниток – великие сокровища в мире. этот регион. Они дадут два или три яйца, которые солдаты покупают здесь по два цента за иглу и небольшой пучок спутанного хлопка. ^[66] Фрэнсис Перкинс, преподающая в Вашингтоне, округ Колумбия, поблагодарила Общество Вольноотпущенников за отправку не только коробки с игрушками, конфетами и украшениями, чтобы она могла устроить своим ученикам рождественскую вечеринку, но и за вторую коробку, которая прибыл поздно, но был набит ситцем и нитками, «которые, как я очень хорошо знаю, в наше время стоят почти на вес золота.^[67] Ученики Перкинса будут создавать новые личности как свободные люди, как они создают новые платья. Все слои американского общества XIX века понимали, как внешний вид влияет на статус.
Предметы, созданные рабами, редко сопровождаются именем или именами изготовителей. В Музее Конфедерации в Ричмонде, штат Вирджиния, хранится несколько образцов пряжи, чулок и ткани, которые, по словам жертвователей, были продуктом рабского труда в прядении, ткачестве или и в том, и в другом.Среди них – кусок хлопчатобумажной ткани, идентифицированный донором как снаббург, сплетенный и сотканный примерно в 1860 году неопознанными рабами, удерживаемыми Митчеллом Кингом с острова Уизерспун, Южная Каролина (рис. 7). Также в Музее Конфедерации хранится около двадцати образцов хлопковых полосок, клеточек и пледов, которые остались от товаров, сотканных неизвестным числом сорока шести рабов, принадлежащих Дж. Дж. Макиверу согласно переписи 1860 года, большинство из которых, вероятно, были обрабатывать хлопок, который он выращивал на своей плантации в округе Дарлингтон, Южная Каролина (рис.8). Расположенная вдали от побережья и до конца войны не пострадавшая от боевых действий, плантация, несомненно, продолжала выращивать хлопок вместе с продовольственными культурами, необходимыми для поддержания себя. Скорее всего, еще до войны на ферме Макайвер было налажено текстильное производство, но семья Макиверов считала, что спасать стоило именно ту ткань военного времени. Многие из сохранившихся фрагментов демонстрируют качество, которое белая семья была бы счастлива носить к середине войны, когда блокада Союзом портов Конфедерации резко сократила доступные запасы импортной ткани.^[68]
Рисунок 7
Рисунок 8
Лоскутное одеяло, частично сделанное состоятельной Элизой Энн Рэйни в Ливане, штат Кентукки, имеет похожую и очень распространенную историю (рис. 9). В юности Элиза Энн посещала «восхитительную и здоровую» женскую академию Святой Екатерины Сиенской, куда в 1853 году поступило около сотни девушек (разных конфессий). Плата за обучение в размере 40 долларов за сеанс оплачивается за «стол и стирку, включая постельное белье и постельные принадлежности, с обучением в общих отраслях, а именно: чтении, письме, арифметике, грамматике английского языка, географии, простом шитье, маркировке и рукоделии».За дополнительные 6 долларов за сеанс в учебную программу были добавлены «Вышивка, рисунок и живопись акварелью, история, риторика, ботаника, естественная философия и химия». ^[69] Вернувшись домой, Элиза применяла свои навыки рукоделия, чтобы сшить по кусочкам лоскутное одеяло, когда ее семья предложила гостеприимство на ночь паре, путешествующей из Теннесси. Ее работой восхищались, и жена обещала прислать девушке новый узор – Розу Шарона. Выкройка прибыла должным образом, и, согласно семейному анамнезу, Элиза сама вырезала и сшила аппликацию.Однако подкладка и простегивание выполнялись «рабами ночью при свечах». ^[70] Лоскутное шитье после наступления темноты предполагает, что у рабов были дневные обязанности, будь то в поле или по дому, которые преобладали над модной работой, но не исключали ее – шитье было не единственным их занятием. Эти лоскутные швы сшивают мелкие и ровные ряды; это была не случайная работа неквалифицированных рабочих для удовлетворения основных утилитарных нужд, а работа опытных рукодельниц для создания экспоната. Однако их имена не были записаны.Создатели лоскутного одеяла, изготовленные рабами семьи Бушонг в Теннесси, тем не менее, заняли место в семейной памяти (рис. 10). Филип и Мэри Элизабет Бушонг владели тремя рабынями по переписи 1860 года. Одна из них, Рози, умерла в подростковом возрасте в 1864 году. Сара (даты неизвестны) и Марта (1832–1867) изготовили это одеяло для собственных нужд, но после их смерти оно перешло в семью Бушонгов. (Две женщины предпочли остаться на ферме Бушонг после освобождения.) Обрывки ткани, которые они использовали, вероятно, были их собственного прядения и ткачества, поскольку, как известно, они производили ткань для семьи, но, возможно, они не носили эти ткани сами. .^[71]
Рисунок 9
Рисунок 10
О Саре и Марте известно немногое, и вообще ничего не известно об анонимных порабощенных женщинах и мужчинах, которые создавали многие другие ткани и одежду, показанные здесь. Однако их текстильное наследие связывает нас с их повседневной деятельностью, навыками и занятиями. Если черты этих анонимных рабочих не были запечатлены на картинах или фотографиях, уцелевшие предметы, по крайней мере, предполагают руки, которые их создали.
Беглый обзор сохранившихся мемуаров, переписок и других документов, представленных в этой статье, раскрывает богатую и сложную систему производства и торговли рабской тканью и одеждой. Более всестороннее исследование сохранившихся довоенных плантаций и производственных записей может еще более подробно осветить взаимодействие между производителями и потребителями, а также скрытый мир порабощенных ремесленников, чьи навыки работы с веретеном, ткацким станком и швейной иглой были неотъемлемой частью довоенный Юг.
Мэделин Шоу много писала и читала лекции по американскому текстилю и одежде, а также является директором компании Madelyn Shaw Museum Consulting (www.madelynshaw.com). С ней можно связаться по адресу [электронная почта защищена]. Эта статья объединяет и расширяет несколько статей каталога из ее последней книги Homefront & Battlefield: Quilts & Context in the Civil War , написанной с Линн З. Бассетт и опубликованной в июне 2012 года Американским историческим музеем текстиля, Лоуэлл, Массачусетс. (www.athm.org).
[1] Харриет Джейкобс, инцидентов из жизни рабыни. Написано Самой собой , изд. Лидия Мария Чайлд (Бостон: Опубликовано для автора, 1861 г.), 20. Доступно в Интернете: http://docsouth.unc.edu/fpn/jacobs/menu.html (по состоянию на 23 августа 2012 г.).
[2] Уильям Кауфманн Скарборо, Мастера большого дома: элитные рабовладельцы юга середины девятнадцатого века, (Батон-Руж: LSU Press, 2003), 179. Список распределения одежды полностью переписан Майклом Уэйном, Смерть надзирателя (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2001), 81.
[4] И.П. Опасность для R.G. Hazard, 13 января 1828 г., Rowland G. and Caroline Hazard Papers , Rhode Island Historical Society, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 5. Исаак сообщил о комментариях майора Томаса, уроженца Новой Англии, который владел плантация недалеко от Нового Орлеана.
[5] И.П. Опасность для R.G. Hazard, 27 февраля 1824 г., Rowland G. and Caroline Hazard Papers , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 2; Запись в дневнике от 1 мая 1862 года в Letters and Diary of Laura M.Таун: Написано с Морских островов Южной Каролины, 1862–1884, , изд. Руперт Сарджент Холланд (Нью-Йорк: Negro Universities Press, 1969), 31.
[6] Фанни Кембл, Журнал резиденции на грузинской плантации в 1838–1839 гг. (Лондон: Джонатан Кейп, 1961), 52-53, 187-88.
[8] Ричард Н. Коте, Мир Марии: любовь, война и семейные узы в девятнадцатом веке Чарльстон, (Mt. Pleasant, SC: Corinthian Books, 2001), 189.
[9] Запись в дневнике, 30 ноября 1861 г., Гражданская война Мэри Чеснат , изд.К. Ванн Вудворд (Нью-Хейвен, Коннектикут: издательство Йельского университета, 1981), 250.
[10] Майрон Стахив, Негритянская ткань: Северная промышленность и южное рабство, (Бостон: Национальный исторический парк Бостона), 1981, 3.
[11] Запись в дневнике, 28 апреля 1861 г., в William Howard Russell, My Diary North and South (Бостон: T.O.H.P. Burnham, 1863), 146.
[12] Запись в дневнике, 5 августа 1861 года, в Гражданская война Мэри Чеснат , 131.
[13] Конечно, возможно, что одежда была сшита не для порабощенных детей, а как грубая игровая одежда для белого ребенка, что может быть причиной их выживания среди домашнего имущества.
[14] Уильям Стилл, Подземная железная дорога: запись фактов, достоверные рассказы, письма и т. Д.: Повествование о невзгодах, беглых побегах и смертельной борьбе рабов в их усилиях за свободу (Филадельфия, Пенсильвания : Porter & Coates, 1872), 306-7.
[15] Запись в дневнике, май 1861 г., Уильям Ховард Рассел, Мой дневник Север и Юг , 258.
[16] Letter Book, 1837-1849, Документы Уильяма Дина Дэвиса , Историческое общество Род-Айленда, MSS 629, SG 11, Box 1, Folder 38.
[17] Для определения текстиля см. Florence Montgomery, Textiles in America (New York: Norton for the Henry Francis duPont Winterthur Museum, 2007) и Ричард Хопвуд Торнтон, Американский глоссарий (Филадельфия: JB Lippincott, 1912) . Ткач из Пенсильвании Чарльз Носка в своей черновой книге 1861–1867 годов отмечал, что «почти все джинсы в сельской местности сотканы из твила». Его осадка для настилов – саржа 2/2 (каждая уточная пряжа идет больше двух и меньше двух нитей основы).Черновик Kentucky Jean, однако, показывает саржу 2/1 (каждая уточная пряжа превышает 2 и менее 1 основной пряжи) (Charles Noska, Manayunk, PA. Draft book, 1860-1867, The Chace Catalog , acc. 0022.423, Американский музей истории текстиля, Лоуэлл, Массачусетс). «Dry Goods, Chamberlin & Smith», Natchez Daily Courier , 3 января 1861 г., стр. 2. Доступно в Интернете: http://www2.uttyler.edu/vbetts/natchez_courier.htm (по состоянию на 15 августа 2010 г.).
[18] Wm. Д. Дэвис Wm. Э. Мэйхью, 26 марта 1838 г., Letter Book 1837-1849, Wm.Документы Дина Дэвиса , Историческое общество Род-Айленда, MSS 629, SG 11, вставка 1, папка 38.
[19] И.П. Опасность для R.G. Hazard, 27 февраля 1824 г., Rowland G. and Caroline Hazard Papers , Rhode Island Historical Society, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 2.
[21] И.П. Опасность для R.G. Hazard, 27 февраля 1824 г., Rowland G. and Caroline Hazard Papers , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 2; И. Опасность для R.G. Азар, 13 января 1828 г., Роуленд Г.и документы Кэролайн Хазард , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 5, вставка 1, папка 5; И. Опасность для R.G. Hazard, 7 декабря 1825 г., Rowland G. and Caroline Hazard Papers , Rhode Island Historical Society, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 2.
[22] I. P. Опасность для R.G. Hazard, 12 января 1828 г., Rowland G. and Caroline Hazard Papers , Rhode Island Historical Society, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 12.
[23] Уильям Бэгнолл, Текстильная промышленность США (Нью-Йорк: А.М. Келли, 1971), 297, 301.
[24] См. Isaac P. Hazard Papers, 1813–1879, , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 12, Бухгалтерские книги и бухгалтерские книги, серия 2, вставка 4, папки, 1, 7, 14; Correspondence, Series 1, Box 1, 2, Cooke & Grant, производители ткацких станков, 1837 г., заказы на ткацкие станки; Стивен Дункан, Натчез, письмо М.С., двойные керсы, 11 июля 1835 г .; R.G. Опасность, письмо о: R.C. Николай, 13 января 1836 г .; Чарльз Дейтон, портной, 23 марта 1837 г.
[25] Для более полного обсуждения связи с опасностью см. Myron O.Стахив, «Ради коммерции», в: Дэвид Р. Родигер и Мартин Генри Блатт, ред., Значение рабства на севере (Нью-Йорк: Garland Publishing, 1998), 39-40.
[26] Американские фермеры не выращивали достаточно шерсти для снабжения американской промышленности, поэтому необработанная шерсть импортировалась из Южной Америки, Германии и турецких городов Смирна и Адрианополь – производителей шерсти меньших сортов. Несколько букв в R.G. и документы Кэролайн Хазард , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 5, вставка 1, папка 3; в письме, датированном 1828 годом, упоминается происхождение шерсти, которую перерабатывала фабрика Peace Dale.
[27] И.П. Опасность для R.G. Азард, 4 марта 1824 г., г. и Кэролайн Хазард Papers , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 2.
[28] Статистика шерстяных мануфактур в Соединенных Штатах (Нью-Йорк: Уильям Х. Грэм, 1845), 33-39. Продукция различается следующими прилагательными на протяжении всего тома: грубый, тонкий, превосходный, тяжелый, простой, хороший, обычный, внутренний рынок, район, семья, страна и фантазия. Семнадцать из сорока фабрик в Род-Айленде конкретно упоминают негритянскую ткань или негритянскую ткань, но некоторые другие просто говорят «различного качества» или «великие разновидности», оставляя открытым вопрос о конечном потребителе.
[29] Промышленные предприятия Соединенных Штатов в 1860 году, составлено на основе оригинальных данных восьмой переписи населения (Вашингтон, округ Колумбия: правительственная типография, 1865 г.), 30.
[31] Там же; «Мистер Мак Гилливрей» – это Лахлан МакГилливрей, известный индийский торговец и плантатор из Джорджии.
[32] И.П. Опасность для R.G. Азард, 3 декабря 1823 г., г. и Кэролайн Хазард Papers , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 2.
[33] I.P. Hazard для R.G. Азард, 27 февраля 1824 г., г. и Кэролайн Хазард Papers , Историческое общество Род-Айленда, MSS 483, SG 5, Box 1, Folder 2.
[34] Этот обычай имеет долгую и благородную историю, восходящую, по крайней мере, к 1760-м годам и колониальному бойкоту импортированной британской ткани в пользу той, что проводилась в колониях. «Домотканый» костюм, который, как говорят, носил Джордж Вашингтон на своей первой инаугурации в 1789 году, на самом деле был из тонкого коричневого сукна, сотканного на фабрике Hartford Woolen Manufactory, зарегистрированной в 1788 году в Хартфорде, штат Коннектикут.Вице-президент Джон Адамс и сенаторы и представители Коннектикута также носили сукно Hartford. Bagnall, Текстильная промышленность США , 102-103.
[35] Письмо Элизы Йондж Уилкинсон, 1782 г., в Письма Элизы Уилкинсон, во время вторжения и владения Чарльстоном, Южная Каролина, британцами во время войны за независимость , изд. Кэролайн Гилман (Нью-Йорк, Нью-Йорк: С. Колман, 1839), 105.
[36] Производство США в 1860 г. , xiv.См. Также Марк В. Уэзерингтон, Plain People Fight: The Civil War and Reconstruction in Piney Woods Georgia (Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2005), 108-109.
[37] Уайлдер Дуайт миссис Уильям Дуайт, 9 октября 1861 г., в Жизнь и письма Уайлдера Дуайта: подполковник. Вторая месса Инф. Тт . (Бостон, Массачусетс: Ticknor & Co., 1891), 113.
[40] Джон Хеврон Мур, Возникновение хлопкового королевства на старом юго-западе: Миссисипи, 1770-1860 гг. (Батон-Руж: Издательство государственного университета Луизианы, 1988), 221-222.
[41] Мур, Хлопковое королевство, 227-28.
[44] Мур, Возникновение хлопкового королевства, 226.
[45] Лоис Вуд Буркхальтер, Гидеон Линсекум, 1793–1874: биография (Остин: University of Texas Press, 1965), 147–149.
[46] Роберт Перкинсон, Крутой Техас: рост американской тюремной империи (Нью-Йорк: Генри Холт и Ко, 2010), 80–81.
[49] Флетчер М. Грин, изд., Журнал плантации Ферри-Хилл: 4 января 1838 г. – 15 января 1839 г. .(Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1961), xvii-xviii, 8, 12, 15, 19, 25. Доступно в Интернете: http://docsouth.unc.edu/fpn/blackford/blackford.html (доступ 22 Август 2012 г.). Блэкфорд также раздавал одежду своим рабочим по мере необходимости, а не по сезону.
[50] Кембл, Журнал резиденции на грузинской плантации, 108.
[52] Элизабет Кекли, За кулисами или Тридцать лет рабства и четыре года в Белом доме (Нью-Йорк: Г.W. Carleton & Co., 1868), 21-22, 45.
[54] «Швейные машины Уиллера и Уилсона», Weekly Intelligencer (Атланта, Джорджия), 28 октября 1858 г., 2; “Швейные машинки!” Weekly Intelligencer (Атланта, Джорджия), 14 октября 1858 г., 3. Обе газеты доступны в Интернете: http://atlnewspapers.galileo.usg.edu (по состоянию на 23 августа 2012 г.).
[55] Запись в дневнике, 28 апреля 1862 г., Лаура М. Таун, 27.
[56] Запись в журнале, 4 февраля 1862 года, Кейт Стоун, в журнале Brokenburn; Журнал Кейт Стоун, 1861-1868, (Батон-Руж: Издательство государственного университета Луизианы, 1972), 88.
[57] «Интерес для налогоплательщиков», Weekly Intelligencer (Атланта, Джорджия), 19 апреля 1865 г., 4 (перепечатано из Columbus Enquirer [Колумбус, Джорджия]). О продажах рабынь-швеей см., Например, Southern Confederacy (Атланта, Джорджия), 21 августа 1862 г., 2 и 2 ноября 1862 г., 1.
[58] Curry Hill Plantation Records, Департамент архивов и истории Джорджии, цитируется в Susan Eva O’Donovan, Becoming Free in the Cotton South (Кембридж: издательство Гарвардского университета, 2007), 102-103.
[59] W.W. Ленуар дорогой матери, 15 января 1864 г., Семейные документы Ленуара, личная переписка, 1861-1865 гг., Инвентарь № 426, Отдел рукописей, Южная историческая коллекция, Библиотека Вильсона, Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл. Доступно в Интернете: www.docsouth.unc.edu/imls/lenoir/lenoir.html (по состоянию на 22 августа 2012 г.).
[60] T.J. Мур Тосу. У. Хилл, 9 апреля 1863 г., в г. В пригороде Южной Каролины идет война: Письма семей Андерсона, Брокмана и Мура, 1853-65, Том Мур Крейг, изд., (Колумбия: University of South Carolina Press, 2009), 114.
[61] Запись в дневнике, 27 февраля 1865 года, Сьюзен Равенел Джерви, в Два дневника из Мидл-Сент-Джонс, Беркли, Южная Каролина, февраль-май 1865 года: дневники мисс Сьюзен Р. Джерви и мисс Шарлотта Сент-Дж. Равенел, на плантациях Нортгемптон и Пуш, и Воспоминания миссис (Уоринг) Хенаган . (Пинополис, Южная Каролина: Охотничий клуб Св. Иоанна, 1921), 7.
[62] Записи журнала, 3 октября 1862 г. и 31 октября 1862 г., Кейт Стоун, в Brokenburn , 146-147 и 152-153.Обвязка состояла из рамы и изгороди (из дерева или нити), через которые нити основы протягивались индивидуально, чтобы настроить ткацкий станок для ткачества.
[63] Письмо Элизы Ньютон Вулси Хоуленд Джозефу Хоуленду, январь 1862 г., в Письмах семьи во время войны за Союз 1861-1865 гг., Т. 1 , Джорджанна Вулси Бэкон и Элиза Вулси Хоуленд, ред. (частное издание, 1899 г.), 249-250.
[65] Запись в дневнике, 14 марта 1862 г., в Журнал мисс Сьюзан Уокер, 3 марта – 6 июня 1862 г. , изд.Генри Нобл Шервуд (Цинциннати, Огайо: Историческое и философское общество Огайо, 1912), 15.
[66] Письмо, 27 апреля 1862 г., в Letters and Diary of Laura M. Towne, 19.
[67] «Письмо мисс. Ф. В. Перкинс», 4 января 1865 г., в The Freedmen’s Record , vol. 1, вып. 2 (февраль 1865 г.), 20.
[69] Католический метрополитен-альманах и справочник мирян: 1853 год от Рождества Христова (Балтимор, Мэриленд: Филдинг Лукас мл., 1853), 95-96; Вероника Вейдиг, «Св. Кэтрин, сестры-доминиканки », в The Kentucky Encyclopedia , ed. Джон Э. Клебер, (Лексингтон: Университетское издательство Кентукки, 1992), 792.
[70] Цитата из комментариев доноров, записанных в архивных файлах лоскутного одеяла, Историческое общество Кентукки, акк. 1983.23.
[71] Я благодарен Кэтлин Кертис Уилсон за то, что она поделилась своим оригинальным исследованием семьи Бушонг и их тканей.
© 2012 Музей раннего южного декоративного искусства
.

Заставка осень (63 фото)

Осенние листья – 64 фото

Стол к окну, микрозелень на подоконник

Осінь настала: красиві картинки на робочий стіл ПК і заставки для телефона

Возвращаясь по следам слез рабства | История

Пять осенних журнальных книжек для журнальных столиков, которые порадуют вас погодой в свитере!

Голд-Кост Каролины: Культура риса и рабство

Африканский квартал Алабама, США | Национальный музей истории и культуры афроамериканцев

Рабство, черная история, первый афроамериканец: встречи семей Такеров

Читатели разделяют болезненные последствия расизма

Слушай

Южная Каролина в фотографиях: 20 красивых мест для фотографирования

1. Пляж Бонярд, остров Эдисто

2. Государственный парк Тейбл Рок, Пикенс,

3. Авеню оф Окс, плантация Бун-Холл

4. Magnolia Plantation & Gardens, Чарльстон

5. Исторический район Чарльстона, Чарльстон

6. Миртл-Бич

7. Остров Дауфуски, Бофорт

8. Beaufort

9. Форт Самтер, Чарльстон

10. Lake Jocassee, Салем

11. Водопад Уайлдкэт, недалеко от Кливленда

12. Lake Hartwell, Клемсон

13.Хилтон-Хед-Айленд

14.Парк Уотерфронт, Чарльстон

15. Boone Hall Plantation & Gardens, Маунт-Плезант

16. Батарея, Чарльстон

17. Парк штата Хантингтон-Бич, залив Мерреллс

18. Джорджтаун

19. Горы Голубого хребта

20. Фолли-Бич, округ Чарлстон

Рабы из ткани и одежды Рабы: ремесло, торговля и промышленность

Добавить комментарий Отменить ответ