Два года: Что должен уметь и знать ребенок в 2 года: памятка для родителей

Количество новостроек может снизиться через два года

Количество новых проектов строительства жилья в этом году проигрывает прошлогодним показателям. И этот провал может усугубиться в течение ближайшего года.

Крупные застройщики не могут позволить себе снижать темпы строительства. / Константин Завражин

За семь месяцев 2022 года на рынок выведено 2168 объектов, это на 19,2% меньше, чем за тот же период 2021 года, подсчитал портал ЕРЗ.РФ. При этом разница постепенно нивелируется. Если в марте появилось на треть меньше проектов, чем в марте прошлого года, а в мае запуски упали на 40%, то июль проигрывает прошлогоднему июлю только 16% (414 объектов против 495 в июле 2021 года). А по сравнению с 2020 годом это даже всплеск – тогда было лишь 279 новых проектов.

Все, кто может, в этом году стараются чуть придержать вывод новых проектов, пока не понимая ни экономики строительства, ни спроса, говорит президент НОСТРОЙ Антон Глушков. Ипотека начала активизироваться совсем недавно, только в августе. Средний срок строительства многоквартирного дома сейчас – около 27 месяцев, так что “провал” первого полугодия скажется на вводе в 2024 году. В нынешнем же году объемы ввода жилья будут примерно на уровне прошлого года, считает он.

Предложение может сократиться с задержкой на полгода-год, говорит управляющий партнер компании “Метриум” Надежда Коркка. Обычно застройщики не отказываются от текущих планов под воздействием конъюнктуры, готовые к запуску проекты невыгодно “придерживать” или откладывать на неопределенный срок. Однако покупка новых участков и разработка новых проектов может быть пересмотрена.

Недвижимость – товар не эластичный, нельзя в один день решить, что завтра мы построим какой-то жилой комплекс, говорит директор по развитию ГК “Лидер Групп” Надежда Ильина. Все, что компания разрабатывает сейчас, будет построено через два-три года, когда ситуация на рынке будет совсем иная. Поэтому все новые проекты запускаются в плановом режиме. Кроме того, проектное финансирование дает застройщикам определенный запас времени: в первые год-полтора с момента запуска проекта нет необходимости показывать высокие темпы продаж, а если остаются сомнения, всегда есть возможность поставить срок реализации “с запасом”. Есть застройщики, которые поставили новые проекты на паузу и ждут стабилизации как потребительских возможностей и в целом спроса, так и уровня цен на рынке стройматериалов и работ, рассказывает гендиректор ГК “Нижегородская девелоперская компания” Михаил Иванов.

В сфере покупки земельных участков под жилищное строительство сейчас не существует общей тенденции, отмечает член совета директоров, руководитель департамента стратегического консалтинга IBC Real Estate Юлия Никуличева. Крупные игроки рынка – это, как правило, вертикально интегрированный бизнес, который выполняет не только функцию застройщика, но и обладает целым комплексом собственных производственных мощностей, обеспечивающих полный цикл создания и реализации проекта. Особенно это касается девелоперов, работающих в массовом сегменте. Это достаточно крупные структуры, которые развиваются за счет своих объемов и нуждаются в постоянной загрузке. Они не могут позволить себе снижать обороты, иначе у них начнут простаивать мощности, и эта ситуация приведет к серьезным убыткам. Поэтому, даже несмотря на серьезное снижение спроса, многие крупные игроки продолжают заявлять о запуске новых проектов и ведут себя достаточно активно. Кто-то из них диверсифицируется. Например, “Самолет”, ПИК и ФСК вышли в загородный сегмент. Кроме того, на фоне ажиотажного спроса и беспрецедентного роста цен на жилье в 2020-2021 годах крупные застройщики смогли обеспечить себе надежную “финансовую подушку”, которая сейчас позволит им пережить кризис спроса уверенно и благополучно, не меняя кардинально своих планов по развитию. У девелоперов с низкими мощностями и скромным портфелем проектов ситуация не столь безоблачна. Не обладая достаточным запасом финансовой прочности, такие застройщики не могут позволить себе сейчас расширяться и приобретать новые участки под строительство, говорит Никуличева.

Между тем позитивный настрой застройщиков в целом растет. “Мы ожидаем восстановления рынка строительства многоквартирного жилья уже в 2023 году, – говорит руководитель портала ЕРЗ.РФ Кирилл Холопик. – Опросы показывают рост оптимизма застройщиков по всем направлениям: продажам новостроек, выдаче ипотеки под залог ДДУ, выводу новых проектов. Если в марте остановку вывода новых проектов прогнозировали 26,8% опрошенных нами застройщиков, то в июле такого мнения придерживались только 6,5%. Мы также отмечаем рост доли тех, кто ожидает сохранения темпов вывода новых проектов на прежних уровнях – с 3,8% в мае до 17,4% в июле”.

Готовые к запуску проекты невыгодно откладывать на неопределенный срок

Для долгосрочного планирования в строительной отрасли сейчас слишком много факторов нестабильности, но для соблюдения сроков принимается и много решений: от законодательных инициатив по снижению административных барьеров до создания новых механизмов льготного финансирования строительства, отмечает член Общественного совета при минстрое Рифат Гарипов.

Между тем

Компания Autodesk, разработчик программы AutoCAD для проектирования зданий, до конца лета планирует ликвидировать российское подразделение, сообщает “Коммерсантъ” со ссылкой на свои источники. Это, однако, не остановит процессы проектирования, на рынке достаточно отечественного программного обеспечения, считает президент Национального объединения организаций в сфере технологий информационного моделирования (НОТИМ), член Общественного совета при минстрое Михаил Викторов. “Надо признать, что американо-британская разработка семейства Autodesk занимала более 80%, но на это нас подсаживали почти 30 лет. И фактически за предстоящие полтора-два, максимум три года основной части проектного сообщества предстоит освоить российское ПО. И оно есть. Renga, холдинг “Нанософт” с разработкой NanoCAD и другие альтернативные программы. Сейчас с ними знакомятся российские проектировщики. Есть эффект привычки, который надо преодолеть. Усилия потребуются, но аналоги есть”.

Книгуру » Мне 14 уже два года

Костевич Ирина

Ирина КОСТЕВИЧ, Алматы, Казахстан

МНЕ 14 УЖЕ ДВА ГОДА

Глава 1. Двадцатое августа

Мне 14 уже два года. Ну, тупо же «ВКонтакте» признаваться, что тебе 13 и ты малолетка. А 14 – это уже кое-что. Но теперь и это неважно.

Моя жизнь разрушена, Я В ПАНИКЕ! То есть взаправду, а не так, чтоб пожалели в Инете. У меня действительно все очень, очень плохо.

Мой дом – его больше нет! Снесли неделю назад. Пока родители по контракту в Астане,  я временно у бабушки. А потом мы с мамой и папой переедем в какое-то захолустье на 10-й этаж (который, кстати, еще не достроили)! А мои летние каникулы… это не каникулы, это — отстой. Нет, даже хуже.

А ведь еще совсем недавно мы с Динкой, как две дуры, носились по нашей Абрикосовой, а за нами гонялась Масяня. Теперь она подскуливает в лад моим мыслям, а перед глазами так и стоит эта мерзкая лысина с обломками моего дома. И любимая яблоня с изломанными бульдозером ветками. Я и сама готова заскулить — нет теперь ни улицы, вообще НИЧЕГО. А квартал можно увидеть, только зайдя в программу «Google Планета Земля». Там съемки со спутника ещё в мае делали.

Все осталось в прошлом. Даже прежняя школа.

Не сказать, чтобы в школе было супер, и мальчики у нас какие-то уж слишком свои, как родственники, к тому же слегка придурковатые, но все такое знакомое, привычное. Мальчики… Как любит говорить Дина, «и замутить не с кем». Помню, мы всегда ждали прихода новичков, мечтали, что придет такой особенный. А приходили какие-то, ну… так себе.

А теперь мне самой предстоит стать новенькой. Или, если посмотреть на дело иначе, то я, сама себе «старенькая», окажусь в целом классе сплоченных «новичков». А когда они увидят, что я… Даже думать об этом страшно!

Тут еще Диниха моя укатила на Иссык-Куль, у бабушки же Интернета нет ни в доме, ни поблизости. А вместо кабельного у нее по телеку какие-то левые каналы…

Зато чего у бабуси много, так это «полезных лекарств от жизни», как шутит мой папа. Бабушка уже год ходит в клуб «Здоровая жизнь» и совсем помешалась на болезнях и паразитах. Манты она теперь не делает, а всё пичкает меня какими-то солеными витамининами. И вместо «солнышка», как раньше, в порыве чувств называет …б-р-р-р, даже говорить противно! Называет «больнушечкой»!!! Причем, и на улице может зычно так обласкать: «Больнушечка ты моя!» И стоишь, обтекаешь. А те, кто услышал, начинают выискивать, что у тебя не так.

А у меня вообще-то внешне все так. Динка,  хоть и подружка, время от времени восклицает «везет же некоторым!» с таким гневным пафосом, что я чувствую свою вину. Вот кто-то мечтает о том, чтобы быть красивой, а мне от этого никакой радости. Особенно когда тебя начинают ненавидеть из зависти. Даже не разобравшись, какой ты человек.

У меня так случилось раз в лагере. Там девочка была… меня выбрали почётной жительницей лагеря, а она втихомолку в сумку с моими вещами клей вылила. Хорошо, вожатые вмешались, а то б не знаю, до чего дошло.

А по-моему, не с чего переживать, ведь большинство людей красивые, особенно у нас в городе. Сколько раз это слышала: смешение кровей.

Зато как можно спокойно относиться к тому, что тебя считают дураком или тупицей?!!

Моя страшная тайна: я очень боюсь показаться глупой. Все думают: если красивая, значит, тупая, как пробка. Блондинка… У меня блестящие темно-каштановые волосы, но, когда мальчишкам приспичило дразнить меня, то я стала для них «Тупая БЛОНДИНКО». Балбесы. Я не виновата, что теряюсь до слез, когда выхожу к доске, а учительница думает, что я не выучила. И тогда почему-то действительно забываю все, и не могу разговаривать, а стою, как идиотка, и становлюсь вся красная, мысли путаются, к тому же еще потею, мало того – пыхтю, то есть — пыхчу!!! Это ужасно.

По-моему, куда ужаснее, чем Динкины круглые щеки, которые она мечтает как-то там отрезать, когда вырастет и заработает кучу денег. Даже рассказывает, что уже клинику нашла… Ей проще.

Да и дом ее не попал под снос, и ходить она будет все в ту же добрую старую школу. А вот я… Учеба начнётся через две недели, и с каждым днем мне все хуже.

Глава 2. Первое сентября

«Кнопка взрыва школы» — первое, что я заметила при входе в школу. Черная и вопиюще наглая на свежепокрашенном боку учебного корпуса, она привлекала все взгляды. Рядом суетился лысый мужичок, отдавая распоряжения старшеклассникам. Кажется, они решали: то ли закрасить безобразие, то ли прикрыть на время газетами…

Цветы на линейку я покупать не стала. Не дарю их с тех пор, как услышала про «дебильные веники, которые ставить некуда» от одной учительницы в автобусе. Она, конечно, не мне это говорила, но уши-то у меня есть.

У нас перед домом всегда много цветов, но они живые. То есть, я хотела сказать, всегда БЫЛО много цветов… Вот живые мне нравятся. А срезанные и проданные — нет. Чтобы цветы оставались живыми, их надо рисовать. Поэтому, если классная нормальная будет, я ей лучше нарисованные подарю. Мне особенно батики в холодной технике удаются — в изостудии хвалили. Хотя и она теперь накрылась – из-за этой дурацкой новой квартиры и дурацкой новой школы на другом конце города. Так что я теперь дикий художник – сама по себе.

Кабинет нашего класса оказался на втором этаже. Оказывается, когда попадаешь в незнакомую толпу, даже лиц не различить – так, туман какой-то.

Иногда сквозь него пробиваются любознательные взгляды. Но в основном все притворяются, что ничего такого. И вообще – а меня видно? Я потихоньку скосила глаза на ноги – ага, видно. Вот я – коленки, гольфы, туфли. К сожалению, туфли у меня так себе, второй год ношу.

— Мадам, вы к нам, или, может, дверью ошиблись? – пацан, похожий на воробья в очках, изогнулся в поклоне.

— Привет. Это же 7 «б»?

— О да, это он, моя несравненная пери!

Внезапно одноклассник брякнулся на колени и протянул ко мне руки. Я отшатнулась. Остальные заржали – игра понравилась. Кто-то поднял мобильник, чтобы сфотографировать сцену.

— Ух ты, Арсен, это что у тебя?

Все кинулись разглядывать крутой сотовый – даже не поняла, кого тут назвали  Арсеном, такая куча-мала. Я села за пустую парту сзади – ну будто специально для меня её никто не занял.

Бывает, одна дурацкая мысль прицепится и никак ее не выгнать. Мысль в этот раз была такой: «Этой — ни за что, ни за какие деньги, ни-ког-да!» Если открутить немного назад, залезла она в голову вот почему.

Нашей классной оказалась вертлявая дамочка в поулпрозрачной блузке и с огромным разрезом на юбке. Театрально окунув лицо в наваленные на стол букеты, она призывно обвела класс взглядом и выдохнула:

— Милые мои… Как же я соскучилась!

После пламенного приветствия настала моя очередь.

— И еще одна радостная новость! У нас новенькая. Ее зовут, зовут… Классная долго рылась в бумажках, и, наконец, найдя нужную, выпалила:

— Дуремара Пияз!*

Одноклассники грохнули. Классная вопросительно смотрела на меня. Когда все отсмеялись, я встала и поправила:

— Доремира. Доремира Нияз. Можно просто — Мира. Там, наверное, опять неправильно написали.

— Извини, моя девочка, — смутилась классная. А можно узнать, почему у тебя такое имя?

— Моя мама – украинка, папа – казах. Родственники долго спорили над именем, а потом, — я пожала плечами и улыбнулась, — решили придумать свое. В честь дедушки-композитора. (То, что «на мою голову», я давно не добавляю даже мысленно – привыкла, и мое имя мне действительно нравится. А каждый реагирует в меру своей испорченности.)

— Да-да-да, чудесно, — затараторила учительница. Чудесное имя. Бывают и более странные имена. А фамилии, фамилии! Так, например, со мной в университете училась Майра Телекабель. Казалось бы – откуда в степи телекабель? Между тем, оказывается, при переписи населения переврали имя ее деда, его звали Тлеукабыл, и получилась такая ерунда… Тут классная осеклась и посмотрела на меня. В тишине кто-то отчетливо прошептал:

— Дуремара Телекабель… Жесть…

— Но, надеюсь, ты будешь хорошо учиться, — чтобы как-то замять, свернула с темы классная.

Урок пошел своим чередом, а я сидела и думала про батик с цветами: ««Этой — ни за что, ни за какие деньги, ни-ког-да!»

На перемене подошли девочки. Мы познакомились, и они сказали, что классная у них дура, и дура она классная, то есть высшей пробы, и ничего уж тут не поделаешь. Булатик про нее стихи сочинил, она узнала, так школьное собрание устраивали, такой шум был!

— А что за стихи?

Подозвали «Воробья в очках». Булатик, предварительно оглянувшись, выдал рэп с подвыванием:

«Дети! Я вас

Всех! Люблю!

Мне сдавайте

По рублю….» — тут он лихо крутанулся на пятках.

— А почему по «рублю?»

— Ну, «тенге» был бы не в рифму. Но можно придумать!

— Хватит, напридумывался! – одернула его очень крепкая и смуглая девочка по имени Фарида. — И вообще: иди уже отсюда, выступил – и  иди, а то опять пацанам все расскажешь, трепло малолитражное.

Булатик изобразил Фариде кое-что на пальцах и упорхнул, не дожидаясь пинка.

Потом меня спрашивали, где я живу, кем работают и сколько зарабатывают мои родители, есть ли у меня родные братья, братишки, сестры и сестренки и что мне больше нравится: Linkin Park или Tokio Hotel, была ли я в Турции и в «Связисте»**, ну и, конечно — хочу ли я стать моделью и есть ли у меня парень…

После уроков Фарида сказала:

— Знаешь, у нас тут свои дела. Ты, если что, готовься. Я на всякий случай, конечно… Но сегодня не было Светки.

* пияз – в переводе с казахского — лук

** «Связист» — популярный подростковый лагерь в окрестностях Алматы

Глава 3. Второе сентября

«Э-эх, дороги, пыль да ту-уман!» — обожаю, когда папа поет. Его голос густой и бархатный, как вечернее небо.

Никак не соберусь записать папины песни. Вроде, чего проще? Ну, да, «чего проще», если папа с мамой в Астане, а ты за тысячу километров от них трясешься в автобусе, уворачиваясь от дурацкой петли на поручне, которая, вроде, висит для удобства пассажиров, а на деле так и норовит долбануть тебя по башке.  Уже час с лишним еду, а в прежнюю школу пешком ходила –за пять минут! Ещё и постоянно опаздывала, потому что не торопилась. Эх, не ценила я своего счастья!

Родители долго думали, ехать им, или нет. Но потом все-таки решились: зарплату предложили в Астане хорошую, а три месяца в разлуке со мной – это не так и много, можно потерпеть. Зато потом красиво обставим новую квартиру и все-все там у нас будет, чего только захотим. Но без родителей оказалось жить не так уж весело. Конечно, никаких тупых нотаций типа: «Учись, жизнь жесткая, потом будешь обижаться, что мы тебя не заставляли! и т.п.», но ведь и приласкаться не к кому.

Однажды мы с Динкой обсуждали, почему у всех такие скучные, жутко правильные и неинтересные родители. Нет, они, конечно, замечательные, и любимые, но какие-то… как роботы, что ли. «Ты поела?» — «Поела» — «Оделась тепло?» — «Тепло» — «Мы уходим, никому не отпирай, спрашивай «Кто?» — «Да, папа.» — «А ты воду-свет-газ проверила?» — «Да, мама.» ЗОМБИ-КОНТАКТ.

И, насколько я понимаю, вся их жизнь в том и состоит, что они родились, ходили в садик и съедали там всю кашу, и не боялись Деда Мороза, пусть даже он был толстый, грудастый и с голосом поварихи. Потом они хорошо учились в школе, не прогуливали физкультуру, собирали макулатуру и металлолом, а потом поступили в институт, и там тоже хорошо учились, а потом встретились, поженились, пережили бандитскую перестройку. Прошли годы, и потом у них наконец родилась долгожданная и единственная я. Какая скука. А где чувства, страхи, сомнения, провалы?

Тупое животное существование, уж простите, мамочка с папочкой.

А Динка мне иогда так сказала: «Они все скрывают. Самые таинственные люди на свете – это наши собственные родители. У них много чего было – только рассказывать это нам непедагогично. Я вот, — говорит Динка, — чтобы узнать, кто такая моя мама, подслушиваю ее разговоры с подругами. Конечно, я и так ее знаю, но вот какой она была ра-а-аньше – ни за что она мне не расскажет. А она, оказывается, первый раз поцеловалась в пятнадцать лет, а еще ее из университета отчислили за что-то – а мне она говорит, будто все в порядке, и она закончила…»

Ну, может, это Динкина мама такая. Вообще она мне кажется не слишком  скучной. А вот моя мама кристально, прозрачно, исключительно обыкновенная. Как можно так жить? Я бы не хотела.

Ну, вот, и теперь я с бабушкой.

Бабушка обо мне заботится, и мы с ней разговариваем. Бабушка очень много знает всего. Чего не спросишь – выдает не хуже Википедии. Будто у нее в голове огромная библиотека. Но представьте себе – можно ли приласкаться к библиотеке? Нельзя, потому что там наверняка есть нудная книжка, где сказано: «Бабушки! Не позволяйте своим внучкам лезть к вам с «обнималками-целовалками», потому что тогда внучки…» Даже не знаю, что тогда… Может, «сядут вам на голову»? Или «перенесут на вас свои микробы»? В общем, к моей бабушке не поластишься – она этого не одобряет.

А маму с папой я увижу только на осенних каникулах.

Достала эта дорога! Когда вырасту, не буду ездить в автобусах. Я хочу стать художницей. Тогда можно не торопиться на работу, не отчитываться ни перед кем. Художники делают, что захотят. Про них говорят: «Творческую личность надо оберегать!»

Еще я люблю представлять, как стану мамой. У меня будет такая маленькая прикольная дочка, и я ей  стану разрешать все то, что родители запрещают мне. А еще мечтаю о том, каким будет мой парень. Представляю наше первое свидание и даже первый поцелуй. Но это пока мой секрет!!!

Занятия начались с английского. Посмотрела на свою группу: эта половина класса вроде нормальная, мальчишки при девочках не матерятся. а в учебнике новом – легкотня. Мы пели песни, и всем англичанка поставила «пятерки». Сказала — в честь нового учебного года.

А вот перед историей, когда класс воссоединился, меня встретило дикое ржание. Уже не один, а несколько пацанов метнулись под ноги, изображая рабов. При этом они орали дикими, как у котов, голосами:

— Фотосессия! Перезагрузка! Арсен, все для тебя!

— Придурки! – высокий парень с косо подстриженной черной челкой рассмеялся.

Я ничего не поняла, а спросить постеснялась.

Перескочившая прямо на уроке за мою парту Фарида стала шептать в ухо так горячо, что я половину не понимала и все время переспрашивала, но все равно долетали только обрывки:

— …  а наша «англичанка» говорит: «Отдай немедленно, ты бы еще саму эту подругу с собой привел…» — (дальше неразборчиво) – Арсен отвечает … (опять неразборчиво) «… и вообще — это не подруга, отдайте, Вы не имеете …».

— Что он, не расслышала?

— Блин, да стал требовать твою фотографию назад, вот что! – потеряв терпение, проорала Фарида на весь класс. Кто-то из учеников опять засмеялся. Арсен показал Фариде кулак и… И улыбнулся мне.  А улыбка у него оказалась такая — будто гирлянду включили. Я почему-то сразу про Новый год вспомнила. Арсен – он не только ртом, он еще глазами улыбнулся. И от этого стало тепло-тепло.

— А… А откуда у него моя фотография?

Ответа я не услышала. До того мирно объяснявшая что-то историчка вдруг так быстро подскочила к нам, что Фарида даже пискнуть не успела. Но досталось не ей. Историчка за рукав потащила меня через весь класс!

— А теперь, голубушка, поболтай-ка у доски!

Я молчала. Если честно, просто испугалась.

— Давай-давай, столько красноречия было, где оно? Поделись с классом!

Я молчала.

— Ну, хорошо. Может, повторишь, о чем я сейчас рассказывала?

Ответить было нечего, и я опять честно промолчала.

— Ты что, глухонемая?! Или не в себе, может? Хоть как тебя зовут, скажи!

Я чувствовала, что происходит самое страшное – язык отказывался служить, и все вокруг становится, как в тумане. От исторички исходила злая энергия, парализовавшая меня. Будто передо мною стоял робот-завоеватель. Лоб начал пылать, и я, казалось, потеряла способность разговаривать вообще.

Тут в наступившей тишине раздался чей-то ироничный голосок, который я раньше не слышала:

— А это, Софья Сергеевна, наша новенькая. Дуремара она.

Класс загудел, но училка схватила указку, страшно грохнув ею по столу:

— Тихо!

И, обращаясь ко мне, как к пустому месту, бросила:

— А с тобой мне уже все ясно, красотка. Портновская культура… Садись.

Фарида под шумок смылась на свое место. Вот и случилось именно то, чего я боялась. Какой позор! И все видели — я стою и ничего не могу сказать. Как последняя курица. К тому же красная. Правда, блондинкой не назвали, но то, что я услышала, еще хуже. Дуремара… Теперь будут дразнить этой Дуремарой вечно! Зачем меня перевели в эту школу, доучилась бы в старой! Сегодня же позвоню маме, попрошу уговорить отца. Не буду я здесь учиться!

Я постаралась сделать так, чтобы историчке не было меня видно, и изо всех сил боролась со слезами. Еще не хватало разреветься перед всеми! Глотая слезы и еле высидев урок, схватила сумку и ринулась к выходу. Тайм-аут необходим – хоть немного прийти в себя после такого позора.

Ноги несли подальше от школы, но возвращаться к бабушке рано. Эту часть города я знаю совсем плохо. Вот и посмотрю, что здесь есть. Только бы не заблудиться! Забрела в парк, села на скамейку. Устав переживать, стала думать про всякую ерунду. Тоже мне, осень! На улице жара, листья зеленые все, вон очередь за мороженым, малышня на площадке резвится. Все такие яркие, как конфетки. Папа как-то говорил, что в нашем городе машин в два раза больше, чем детей. От нечего делать я стала представлять рядом с каждым малышом по два автомобильчика.  Машины получались тоже веселые и разноцветные.

— А почему мы такие грустные? – запахло табаком и рядом плюхнулся какой-то тип с чёрными усиками.

Я чуть не подпрыгнула. Опять! Ненавижу! Ко мне уже четыре раза приставали, и дважды — именно с этим идиотским вопросом. Вот зачем вообще пристают? Нормально знакомиться, что ли, нельзя? Все настроение испортил!

Я молча встала и, не глядя на типа, быстро пошла прочь.

— Ой-ой, какие мы гордые, — крикнул он вдогонку, но догонять, слава богу, не стал.

Гулять расхотелось. А еще я боялась, что этот мужик из парка окажется маньяком и начнет следить за мной. У меня просто паника началась. Поэтому компьютерный клуб попался по дороге так вовремя!

Клуб назывался «Соб@чка». Наконец-то спокойно посижу в Инете. Маму я решила обработать насчет школы по телефону — чтобы слышала мой несчастный, полный страдания голос. В письме этого не сделаешь. А сейчас неплохо бы найти Арсена «В контакте». Только я пока даже фамилии не знаю… А вдруг и он будет считать меня  тупицей?! Впрочем, как и весь класс… Интересно, зачем ему моя фотка, и откуда он ее взял? А, это же он фотографировал вчера на мобилу, когда Булатик кривлялся. И что же произошло на английском в их группе, что мои одноклассники так смеялись, когда я вошла? «Портновская культура…» Хм, надо в поисковике набрать.

Посетителей оказалось мало, наконец-то можно расслабиться, и никто не будет… Тут я хотела добавить «…до тебя докапываться…» Но не успела.

Глава 4. Всё ещё второе сентября

— А ты, девочка, из какой школы? – спросивший явно не походил на приставалу. Решив, что он кого-то ищет, я честно ответила, из какой.

Он вздохнул:

— И, конечно, ты учишься в седьмом-восьмом-девятом?

— В седьмом.

— Ну, тогда пойдем, — неожиданно голос его перестал казаться добрым.

— Куда???

— Операция «Подросток». Ты сбежала с уроков. И даже ничего не говори: все седьмые классы из вашей школы еще учатся Не рано тебе школа надоела – сегодня второе сентября только!

— Мне… не надоела.

— Ага. Скажи еще, что школу обожаешь, но у тебя началось сильнейшее компьютерное голодание плюс аллергия на учебники и, чтобы спасти свою жизнь… Короче, иди в «газель»!

«Газель» оказалась набита школьниками разного возраста. Девочек, кроме меня, не было. Я села и натянула юбку на дрожащие почему-то коленки.

Микроавтобус тронулся, и пацан рядом вдруг протянул каким-то гнусавым тонким голосочком:

— А че, прикольно. Кому сегодня за проезд платить?

— А вот ты бы, Сана, уж лучше бы ты помолчала, — устало посоветовал сопровождавший нас мужчина, оказавшийся «школьным полицейским».

— Молчи-молчи и получи. Стакан мочи. Уж лучше бы мы здесь молчали все, — проворчал мой сосед, оставляя последнее слово за собой. А я  стала его разглядывать и все не верила, что это дерзкое существо с синими прожилками вен по обеим сторонам бритого черепа может быть девочкой.

***

Ближе к ночи, еле уговорив принципиальную Динкину маму позвать дочь к телефону, я через силу пересказывала подружке дневные события. С удовольствием бы сейчас рухнула спать, но мне была необходима помощь. Хотя бы совет!!! Родители не в счет – даже окажись они рядом. Про бабушку вообще молчу – с ее-то давлением и «совестью без паразитов», как она любит повторять…

— Я бы тебе одолжила, — оправдывалась Динка, — вот были б – честно! Но у меня нет. Ты же знаешь, как мои к этому относятся.

Могла бы и не говорить. Динкины родители, обжегшись на том, что её брат без спроса таскал из родительского кошелька, решили младшую к деньгам не приучать. «Не приучать» в их понимании значило не давать их вообще.

Бедный мой Диныч! Она не в состоянии стащить даже бесплатную газету с рекламой из соседского почтового ящика! И уже который год переживает, что самые близкие люди – мама с папой — считают ее потенциальной воровкой. Помню, как мы с ней мечтали открыть приют для бездомных котят. Подсчитали, сколько это может стоить. И ее, и мои родители чуть ли не хором сказали, что все это чушь и блажь. И денег, конечно, не дали. Тогда мы решили, что нам обязательно повезет в лотерею. Динка придумала так: мы стопроцентно выиграем, если купим лотерейки с тех денег, что найдем на улице. Ведь на улице часто валяются мелкие монетки, и люди их ленятся подбирать. Почти год мы наполняли копилку найденной мелочью. В итоге вышло 376 тенге «однушками», «двушками», «пятаками» и даже «двадцатками». Кроме того, в копилке лежал динозавр — 10 копеек советской эпохи. Его мы тоже нашли на улице, чем очень гордились.

Деньги, подаренные городом, казались чудом. И вот наконец мы торжественно собрались за билетами! Тетушка в киоске, увидев нашу мелочь, сначала разоралась. Но, когда мы ей рассказали, откуда у нас столько монет, притихла, подобрела и даже обменяла наш «золотой песок» на свои деньги. Сказав, что монетки унесёт домой — «на счастье». И дала нам «самые выигрышные билеты»! Как мы ждали прямого эфира игры! Как… ревели после, не выиграв ничего.

А приют для котят как-то забылся. Динка себе взяла двух котиков – сейчас это огромные сытые бандюги. Я итоже котёночка приютила. Но мой Хиврик, не выдержав разногласий с Масяней, сбежал.

Да, как давно это было, еще в детстве. А теперь деньги действительно нужны. Выделенные родителями я истратила неделю назад, готовясь к школе. А отдать надо целых 12 тысяч! Крайний срок – пятница. Это уже послезавтра.

Для кого-то 12 тысяч тенге, может, и ерунда. Хвалились же в лагере девочки, что только в «Меге» по пять тысяч за один раз тратят. Для меня же это много. Но, если я не достану деньги, будет КОШМАР.

Я так устала, но уснуть почему-то не могу… Даже в постели мерзну. Мамочка моя, как мне тебя не хватает! Ты такая мягкая и теплая, такая нежная, и рядом с тобой мне ничего не страшно! И позвонить тебе нельзя, пока не выпутаюсь. Ты ведь по голосу поймёшь, что всё плохо, очень.

Постучалась к бабушке. Та разговаривала по телефону и махнула на меня рукой:

— Не мешай, больнушечка! Босиком не ходи!

— Да, бабушка! Конечно, бабушка!

ЗОМБИ-КОНТАКТ.

И я вернулась на свой диванчик.

Ой, я же совсем забыла рассказать, зачем мне понадобились эти 12 тысяч!

Если честно, и говорить противно.

В общем, дело было так…

Пока мы ехали в «газели», вертлявая лысая Сана, которую, по ее словам, забирали уже раз сто,  рассказала, что меня ждет. Из полиции позвонят в школу, потом – на работу маме и папе. Только не им лично, а их начальнику. Затем родители заплатят крупный штраф, а меня поставят на учет в отделе по делам несовершеннолетних. В школе созовут общее  собрание, где опозорят по полной программе.

— Но! – Сана подняла вверх худющий и невероятно длинный указательный палец с синеватым ногтем. – Есть выход. Из ментовки могут отпустить прямо сейчас, если нам повезет и дежурить будет Нурик.

— Как могут отпустить? Пожалеют, что ли, потому что…

— Потому что ты заплатишь. Деньги есть с собой?

Я побренчала в кармане мелочью.

— Мобилу покажи!

Я показала.

— Можно в залог мобильник дать. Только не думай, что сбежишь, оставив старье ментам на сувениры. В полиции координаты кого хочешь пробьют. А знаешь, какой он злой, Нурик, когда его кидают! Но я с ним договорюсь насчет тебя…

Мне повезло, потому что дежурил, действительно, Нурик. Когда после Саны, так и не вышедшей из кабинета, зашла я, кроме полицейского там почему-то никого не было. Мужчина с удивительно бесстрастным лицом, не ответив на приветствие, молча написал «12 000», повертел бумажку перед моим носом и тут же убрал. Я кивнула. Он протянул руку. Я выложила на стол свой мобильный.

Полицейский подошел к большому шкафу, распахнул его дверцы и… Там оказался коридор!

— Не позже пятницы, через этот вход, — единственные слова, которые я от него услышала. В конце коридора ярко светило солнце. И это было солнце моей свободы!!!

Вот только надолго ли эта свобода?

***

Утром поездка до школы превратилась в громадный пыльный шлейф, тянущийся, казалось, за автобусом. «Шлейф» этот содержал всего одну фразу: ГДЕ МНЕ ВЗЯТЬ 12 ТЫСЯЧ?!!

В классе на меня не обратили особого внимания. По сравнению с тем, что случилось вчера после школы, позор у доски казался небольшим недоразумением. Я осторожно поискала глазами Арсена  – его не было. Фарида, по дороге удачно метнув в Булатика учебником, подошла ко мне поболтать. Удивительно, но в школе-то ни одна живая душа не спросила, куда я вчера делась после второго урока. А у меня из-за этого теперь проблемы с полицией! Я решила занять денег у Фариды, а зачем, не уточнять. Пообещаю вернуть через несколько дней. А за это время приедет тетя Роза, уж она-то любимой племяннице не откажет. Татешка * моя работает в столовой при больнице, а на досуге увлекается психологией.

Отвела Фариду в уголок потише, где никого, кроме девочки-зубрилки с тугой косой, не было, и попросила. Просила я, наверное, неубедительно, но в конце, как мне показалось, очень жалобно добавила:

— Мне ОЧЕНЬ надо, понимаешь? И я не могу сказать, зачем.

Фарида понимающе поморгала круглыми глазками, потом округлила их еще больше:

— Извини, конечно. А ты не наркоманка?

— То есть как… Да ты что!!! Нет, нет, нет, ты что!

Отпрянув от одноклассницы, я быстро прошла на свое место. «Зубрилка» перекинула косу через другое плечо и покрутила пальцем у виска. Это она мне или дуре-Фариде?

ГДЕ МНЕ ВЗЯТЬ 12 ТЫСЯЧ?

Вот откуда подростки берут деньги, если не у родителей? Те, кому уже есть четырнадцать, листовки раздают, на промо-акциях подрабатывают, газеты носят. Но пока на работу меня не возьмут, да и деньги нужны уже завтра. Вот Динкин братец работать не собирался, таская деньги у родителей. А у меня и родителей рядом нет. Только бабушка. Бабушка. БАБУШКА! То есть – я же знаю, куда она складывает свою пенсию!

Это, конечно, ужасно. Но это единственное, что мне остается. И потом — я ей все верну. А сейчас необходимо выиграть время.

* Татешка, от казахского «тате» — тетушка.

***

День тянется бесконечно долго. Я в депрессии и ничего не могу поделать. Все ужасно. А теперь вот предстоит ограбить родную бабушку.

Я решила взять деньги вечером, чтобы она точно ничего не успела заметить.

Бабушка хранила пенсию в коробочке-тайнике, сделанной из книги «Сборник рецептур блюд». Снаружи это была вроде книга, но, если ее раскрыть, страницы в середине вырезаны, а их остатки склеены между собой так, что получились боковые стенки коробочки.

— И ни один поганец сюда не полезет, — хвасталась бабушка. – Они книг как чумы боятся, ворюги эти. Потому что в книгах – свет истины!

Я спросила, почему бабушка выбрала именно эту бедную книжку. Бабушка, уже спрыгнувшая с пафосного тона, ответила попросту:

— Да не нужен мне потому что сборник этот. Тут рецепты знаешь какие: возьми три ведра воды, полкило соли да полмешка картошки, веслом перемешай… Для столовок книжка, как по ней готовить?

Мы тогда еще смеялись и придумывали дурацкие рецепты по этому сборнику.

Все-таки у меня суперская бабушка. Ни у кого такой нет!

На всякий случай я выбирала купюры, лежавшие снизу, чтобы было незаметно. Две пятитысячные красные бумажки и две по тысяче. Самые обычные деньги. «Спасибо тебе, бабуля! Я все отдам. И витаминки буду съедать по-честному, а не выкидывать втихую, как раньше.»

Бабушка вернулась поздно, задержавшись на очередном собрании клуба здоровья. Всякий раз она приходит оттуда немного не в себе. Вот и сейчас, даже не спросив, как у меня дела, стала с пылом разоблачать подлые приемы официальной медицины, выгружая из пакета банки с биодобавками.

Ну, не спросила, и не спросила. Возьмись она пытать: «Как, Мируша, тебе новая школа?», — что отвечать-то ей, если честно? «Школа, бабуля, у нас ничего так себе. А ты б видела, в какое крутое я вчера попала отделение полиции!» И хорошо, что не спрашивает. И хорошо, что никогда не звонит мне на сотку. Вы, может, не поверите, но моей бабушке внушили в клубе, что сотки – это зло. Честно!

У себя в комнате бабушка долго возилась, ходила, а я с замиранием сердца ждала, что вот-вот раздастся противное визжание выдвигаемого комодного ящика, где лежит «Сборник рецептур», а потом… Даже дышать перестала, прижав к себе Масяню.

Визг ящика, действительно, раздался! Тут же Масяня начала выдираться из моих рук – так сильно я ее, оказывается, сжала. Однако ничего ТАКОГО УЖ дальше не произошло. Бабушка включила телевизор и мирно стала слушать какую-то очередную лекцию, которую им раздают в клубе.

Уф-ф-ф!

Ужасный день, ненавижу тебя, уходи скорее, тупое третье сентября!

Глава 5. Четвертое сентября

Проснулась я очень рано и собралась свалить потихонечку. Однако Масяня учуяла это дело и решила лишний раз проветриться. Пришлось вывести собаку на улицу.

Утро совсем летнее. Розы вовсю цветут, воздух свежий-свежий. Погулять бы так часика два, оказаться в горах! И растает все это, как дым – школа, полиция… Ох, хотя школа не надо, чтобы как дым — там же Арсен со своей новогодней улыбкой! А что, из нас может получиться неплохая парочка. Пока в меня влюблялись только какие-то ботаны. А чтобы и мне нравился… Весной один парень, Дэн, (вроде ничего по фотке) предложил через Интернет дружбу, позвал в кино. Я так старалась — родителей уговаривала, чтобы пустили! Целую неделю уговаривала. Наконец они согласились, только мама сказала, что будет неподалеку, и станет следить, чтобы со мной ничего не случилось. Я пошла даже на это! Кофточку новую у папы выпросила. И что же?!! Этот Дэн взял под конец и… отказался. Его, видите ли, не отпускают, потому что доклад надо писать на выходные.

Так мы с Дэном и не встретились. Хотя переписываемся, потому что решили остаться друзьями. Ему уже 15. А ту кофточку я ношу, хорошая.

Из-за этих денег даже не успела Дине про Арсена рассказать! Поскорее бы все уладить с полицией!

Закинув присмиревшую собачью зануду обратно к бабушке, помчалась к знакомому отделению полиции.

— Здравствуйте, я Вам деньги принесла! – этими словами я встретила Нурика на входе. Казалось, он не замечает меня и не слышит.

— Извините, это же я! Помните, я была с Саной?

Тут лицо полицейского стало таким страшным, что я отскочила. На мгновение поймав мой застывший от ужаса взгляд, он усмехнулся и кивнул в сторону двери, откуда я выходила прошлый раз. Выждав, пошла к черному входу. Нурик уже стоял в том самом коридоре. Я отдала деньги.

Взял, даже не пересчитав! Сунул мне мою сотку. На ней скотчем была прилеплена бумажка с чьим-то номером и стояла подпись – O’k Сана.

— Ты ей позвони, — сказал, даже как-то, не знаю, попросил он, что ли.

Я очень удивилась:

— А Сана вам кто?

Он не ответил, развернулся и ушел обратно в свой темный коридор. Как говорится, ни тебе «спасибо», ни «до свиданья».

— Рахмет! – будто под гипнозом, крикнула я ему зачем-то вдогонку.

До школы оставалась масса времени. Я готова была петь от радости, танцевать — будто прошел последний день учебы, и вот начинаются каникулы. Вот бы сделать сейчас «колесо»! Жалко, не умею. Тогда я просто покружилась, не смотря на прохожих. Как хорошо!

Все, сегодня буду самая счастливая. И «колесо» обязательно научусь делать. Сто лет собираюсь записаться на какой-нибудь спорт, где не надо соревноваться – вот пойду и запишусь! Но тут меня словно ножом полоснуло…

Я вспомнила, что полицейский просил меня позвонить Сане. Зачем ему о ней заботиться, если он – из тех, которые ловят таких, как она? А что, если они работают в паре?!! Сана – подсадная утка, выбирает кого понаивнее и давай истории рассказывать, какой Нурик то да се… А он потом с ней, может, еще и поживой делится!

Меня начала душить бессильная ярость. На Сану, Нурика. Я в бешенстве отцарапала Санину бумажку от своего мобильника, порвала ее в мелкие клочья и бросила в арык. Потом мне стало так противно, что не поленилась, достала влажные салфетки и вытерла мобильник и руки, прикасавшиеся к этой бумажке. Символически разделавшись с Саной, теперь я стала злиться на себя. Может, и вправду я дура? Вся картина моего позора нарисовалась вдруг так явно: вот Сана травит байки в «газели», а я сижу, с позорно дрожащими коленками, развесив уши, вот Нурик берет мой сотовый, а в коридоре за книжным шкафом, поди, хихикает надо мной эта мерзкая Сана. А вот я лезу за бабушкиной пенсией… Ой, какая же я дура-а!!!

«Стоп!» — сказала я себе. Но ведь то, что они заодно, еще не доказано. Может, зря я злюсь? И почему тогда он попросил ей позвонить? Узнать бы, кстати, у самой Саны… Только теперь это невозможно. Ну не караулить же ее, в самом деле, возле полиции? Или попробовать? Только одна я точно этого сделать не смогу.

Вдруг мне безумно захотелось крепкого, сладкого и горячего чаю с молоком. Ну и печеньица под это дело бы… Утром-то не до завтрака было.

Круглосуточная столовка с утра оказалась почти пустой. Желто-оранжевый кафель на стенах празднично сиял, цветы с подоконников кивали, как живые. Я сгрузила с подноса чай и коржик, села и… увидела, как в столовку заходит  Арсен.

***

— Тащусь от китайской лапши. Даже сухую ем – только никому не рассказывай!

Арсен говорил, а я рисовала в воздухе, комментируя его слова, кудрявую лапшу и воображаемый смайлик.

Мы болтали уж и не знаю, сколько времени. И было так хорошо, что, казалось,  можно просидеть так целую вечность.

— Слушай, опоздаем же, — спохватился Арсен, глянув время на сотке. — Мне еще с тренировки переодеться надо.

— Да, конечно! О, кстати, ты только покажи ту фотку, ну, когда Булатик ко мне…

В общем, он так и не успел переодеться, а мы все равно пришли после звонка. Наши с Арсеном фамилии дежурившие пятиклашки гордо внесли в список «Позор опоздавшим!», но это было даже приятно. В класс тоже завалились вдвоем. Все хором сказали «О-о-о!!!», и это прозвучало так мило! Я спокойно села на привычное место. Жизнь, безусловно, стала налаживаться!

На перемене девочки познакомили меня со Светкой, отдыхавшей с родителями в Турции, а потому пришедшей в школу только сегодня. Внешне она напоминала героинь анимэ – большеглазая красотка с маленьким капризным ртом. Злая или добрая – не поймешь. Зато одета, как для фотосессии, а волосы… они были удивительно подстрижены, мало того, кое-где в копне светлых прядей вились тонкие локоны голубого цвета.

— И мама тебе разрешила, или дома орали? – Сандугашка с Мархабо круги писали вокруг Светки, пожирая взглядами такую красоту неземную на ее голове.

— Мама? – фыркнула Светка. – Еще бы она мне что-то разрешала или запрещала. Это меня папа записал к стилисту в Анталье. Мы с ним двести баксов отдали!

Я все еще думала, с чего можно начать разговор с этой Светкой, и надо ли, как она поманила пальчиком Арсена:

— Говорят, ты тут романы крутишь налево и направо? Поздравляю… Как говорится: стоит только отвернуться…

— Светка, детка, скажи, что ревнуешь! – Арсен явно кокетничал.

— Да было б к чему… – тут Светка обернулась и выразительно прошлась по мне глазами. Причем ухитрилась сделать это так, что лицо будто и не задела, а вот туфли окинула очень презрительным взглядом.

— Ну все, хватит, Света. Угомонись. Не Турция – расслабься. –  Арсен сказал это так властно, что Светка почему-то послушалась и, нараспев произнеся «Уговорил, живите пока…», отвернулась.

Вот как он умеет! Что ж, такого парня и послушаться приятно. А «анимэшка»-то  противная, не зря Фарида предупреждала. А, может, Светка – девушка Арсена?

Глава 6. Бабушка и директор

Моя сотка замяукала посреди урока. Душераздирающее «Мяу, мяу!» неслось по всему классу. Этот рингтон я выбрала сама: «мяу» звучит забавно. Но сейчас мне так не кажется. Кошачий концерт сводит с ума. А телефон завалился в сумке на самое дно. Если учесть, что у нас идет история… «Робот-завоеватель» молча указывает  рукой на дверь. С соткой выскакиваю в коридор. Это-то ладно. А вот то, что звонит мне не кто иной, как БАБУШКА…

— Да, бабуля!

— Зачем ты это сделала?

— Извини, извини, пожалуйста, мне было очень надо!

— Так значит, это действительно ты?

— Я.

— Зачем тебе деньги?

— Мне… меня поймала полиция.

— Что ты натворила!?

— Ничего. Я не пошла в школу.

— Не ври мне!

— Бабушка, я не вру.

— Я ведь позвоню, проверю…

— Бабушка, не звони, пожалуйста! Туда нельзя звонить, ни в коем случае. Я…

— Воруешь, врешь… Будто сглазили тебя. А ты знала, что это не мои деньги? Как мне их отдавать, что я твоим родителям скажу?

— Бабуля, пожалуйста, я объясню!

— Раз не хочешь говорить, зачем тебе деньги, будем разбираться в школе…

— Бабуля, не надо!

— По-хорошему не понимаешь – может, поймешь по-другому. Что, так трудно признаться? Что же ты натворила? Или связалась с кем?

— Я же сказала!

— Не лги мне, Мира!

И вместо гневного бабушкиного голоса в трубке раздались гудки.

Занятия шли своим чередом, пока не включилось школьное радио. Директор объявила, что после уроков учителей ждет экстренное собрание.

Вот никак не могу привыкнуть, что здесь директор выступает по радио.

Впервые я услышала этот спокойный властный голос еще первого сентября.  Интересно, а как может выглядеть женщина с таким голосом? На линейке я её так и не разглядела. Наверное, похожа на актрису из старого советского фильма… Забыла, как же ее…

Неожиданно к нам заглянула классная:

— Доремира, срочно к директору!

Елки, доразмышлялась! Неужели позвонили из полиции? Или это все-таки бабушка? Прихватив сумку, я побрела к двери. Арсен обеспокоено проводил меня глазами.

— Да оставь ты сумку свою, — скомандовала классная. – Надеюсь, быстро разберемся, что к чему там.

Как я поняла, классная знала меньше меня. Но, когда мы подходили к приемной, коленки опять неконтролируемо задрожали: из-за двери лился возмущенный голос моей ненаглядной, «суперской» бабушки!

— Никогда раньше она такого не творила! Я одна, я за нее отвечаю! Это чье-то дурное влияние! Деньги-то ладно б мои были, а то клиентка за лекарство передала. Стыд-то какой! Как людям в глаза глядеть? А что я ее родителям скажу?! Разберитесь! Требую, умоляю! Это она стала в вашу школу ходить, и сразу…

— Хорошо. Мы Вас выслушали, а теперь давайте послушаем Миру, — тот самый завораживающий голос принадлежал, как оказалось, милой, но ничем не примечательной женщине. Вернее, она была бы непримечательна, если б не взгляд. Я не могла его выдержать и все время опускала глаза. На растрепанную бабушку и вовсе было больно смотреть.

Слезы комом стояли в горле. Все силы я бросила на то, чтоб не заплакать. Куда там! Разревелась посреди приемной. Да так, что не могла остановиться, и от этого было еще стыднее. Я плакала, захлебывалась, будто наружу выходил весь страх, пережитый в эти дни. Когда директор притянула меня к себе и стала гладить по голове, успокаивая, я вообще как с ума сошла. Потом меня поили водой. Воды в графине не хватило и как сквозь туман я слышала, как просили у секретарши минералку. Все это время бабушка скорбно молчала, а со мной возились – я даже не знаю — кто. Одним словом – какие-то добрые тетеньки. Наконец, проревевшись, я смогла говорить. Директор, улыбаясь, пыталась высушить салфетками мокрое пятно на своей груди.

Слезы ушли, пришло безразличие. «Что воля, что неволя…» Я рассказала все. Вернее, почти все. Как мне было плохо, страшно и как я не хотела тревожить бабушку, потому что надеялась, что деньги быстро верну. Конечно, педагоги сразу в меня вцепились, спрашивая, кому именно я дала взятку. Но этого я решила не говорить. Сказала только, что они там все в полиции на одно лицо, да еще в одинаковой форме. И про Сану не упомянула. Все-таки лучше самой разобраться в этой мутной истории. А может, Арсена попрошу. Вон какой он сильный и решительный!

Раздумывая о чем-то своем, директриса нехотя отпустила меня. Напоследок сказала, что проблем было б меньше, не кинься я со своей взяткой. Бабушка по-прежнему сидела молча, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой. Я кинулась к ней.

— Бабушка, пожалуйста, прости меня! Я все верну!

Но бабушка молчала.

Плакать не было сил. Я прислонилась к двери и тихо спросила:

— Ты не простишь меня? Тогда можно я на выходные побуду у татешки, она уже приехала…

— Валяй! – вот и все, что я услышала.

За дверью я еще немного подождала бабушку, но она не выходила. Тут вынырнула классная, отвела меня умыться, и так же под конвоем сопроводила в класс. Урок все еще шел. В дверях классная обернулась и назидательно погрозила пальцем:

— Вот видишь, Мира, как плохо прогуливать и брать чужое без спроса! Поняла?!! Поняли? – это она обратилась уже к моим одноклассникам, которые, ясный перец, ничего не поняли. Но, поскольку ответ ей не требовался, она его и не дождалась — вышла.

Все головы разом повернулись ко мне. И напрасно взывала к дисциплине учительница. К тому же ее крики заглушил звонок на перемену.

Глава 7. Кошмар продолжается

Меня окружили одноклассники, спрашивая, что это было. Пережитое не давало толком говорить. Махнула рукой, хлюпнула носом и закрыла глаза. Тут бы все и отстали, если б не Фарида.  И когда только она успела все выведать у классной? Я слушала её рассказ безразлично, будто и не про меня. Зато остальные, кажется, и дышали через раз – будто им детектив пересказывали! Потом  принялись сочувствовать. Так, будто соревновались, у кого душевнее получится. Даже противная Светка сказала в мою защиту что-то хорошее. Двое похожих друг на друга мальчишек, пока не помню, как зовут, сказали, что всех школьных полицейских «на районе» знают в лицо, поэтому не попадаются. Фарида извинилась, что приняла меня за наркоманку:

— Я иногда говорю что-то, говорю, — остановиться не могу. А что говорю… Никто и не обижается. А ты ж не знала…

— Буду знать, — я нашла в себе силы улыбнуться.

И тут произошло та-акое! Вдруг Арсен ПРИ ВСЕХ(!) сказал, что, если я влипаю во всякие истории, то за мной надо присматривать. И с этого дня он собирается меня провожать – на всякий случай! Кое-кто из девочек захихикал. А я постаралась скрыть волнение, чтобы по моему лицу никто не прочел, что идея мне очень понравилась. Арсен будет меня провожать — вот это да!

Краешком глаза посмотрела, как реагирует на эту новость Светка. Но ей, похоже, фиолетово. Набивает увлеченно кому-то эсэмэску. Все-таки непонятно: может, Света – и не бывшая девушка Арсена, вообще не его девушка, а сама по себе? Да ну ее – лучше потом у самого Арсена  и узнаю. А как мне с ним себя вести? Это что, если он меня будет провожать, значит, теперь он мой парень? Или можно по-дружески провожать? Ладно, разберусь, главное – опять не начать волноваться. Но вообще-то мне с ним спокойно, Арсен такой уверенный. А! Знаю, о чем его попрошу! Раз уж взялся меня охранять, значит, поможет разоблачить Сану. Вот и дело общее будет. Он же не откажется, не струсит – что ему какой-то лысой Саны бояться?

Я уже успокоилась, хотя по-прежнему было жгуче стыдно. Занятия шли своим порядком, мои мысли и чувства — своим. Что будет после школы? Признаюсь, я уже много чего навоображала. Не так все и плохо. А сколько всего впереди!

Уроки почти закончились — кто физру за урок-то считает? В спортзал никто не торопился.  Мы сидели в раздевалке – унылом холодном месте. Я представила, как можно будет попозже подбить одноклассниц нарисовать здесь огромные цветы. Наверное, директриса не станет ругаться, если получится клёво.

В это время глупые пятиклассники пытались втолкнуть к нам какого-то пацана, который верещал, как резаный: «В бабскую раздевалку – ни за что!!!» Девчонкам надоело, и они приперли дверь скамейкой. Тут к нам опять стали ломиться.

— Ну сколько можно! – Фарида схватила свернутый в трубку ватман, резко пнула скамейку и … долбанула по башке влетевшего к нам Булатика.

Вот везёт же парнишке! Даже когда Фарида не хочет его задеть, все равно он получает! Наверное, издевался над ней в прошлой жизни. Карма, не иначе…

— Вы чего? Блин! Я же по делу! Никто арсовскую сотку не видел? Мобила пропала!

Девочки пожали плечами. Светка протянула свое: «Поздра-авляю…» Потом заинтересовалась:

— А вы ему звонили? Может, завалялась в сумке где…

— Эврика! – Булатик, вместо того, чтобы хлопнуть по лбу себя, успел попасть по Фариде.

Ну почему это пришло в голову Светке, а не мне? Хотя… Пока я и номера Арсена не знаю.

Между тем практичная Света, с большим чувством собственного превосходства звонила Арсену. Я представила, как он сейчас обрадуется, услышав знакомую трель откуда-нибудь со дна своей сумки. Или из потайного кармана. Все-таки не хотелось верить, что его красивый телефон кто-то украл. Вот сейчас все найдется, он придет благодарить Свету, а я буду стоять, как левая… Интересно, у него для светкиных звонков есть особая мелодия? Хоть бы не было!

Тут, пока звонила Света, у кого-то из девчонок тоже зазвонил мобильник. Однако никто не торопился брать трубку. Светка разозлилась:

— Что, так трудно сотку заткнуть?

— А это чья? – хором спросили Мархабо и Сандугаш. Как они ухитряются одно и то же говорить? Я за ними не впервой замечаю. Остальные только плечами пожали. Ни у кого такой мелодии не было.

— Как у Арсена, — растерянно сказал Булатик. Света перестала звонить – телефон тут же смолк. Начала – и через секунду вновь раздалась знакомая трель. Это что же: если Арсена действительно обворовали, то сотку спрятали у нас в раздевалке? Значит, сюда приходил вор? Может, он еще чего-нибудь утащил?

Меня аж передернуло, так противно сделалось. Да ещё перед глазами так явственно встала картина, как я лезу в бабушкину коробочку. Да, бабушке тоже не хотелось расставаться с деньгами. К тому же оказавшимися не ее… Опять загорелись лоб и щёки.

В это время девчонки, молодцы, начали разыскивать сотку по звуку. Света капризничала и торопила, предупреждая, что у нее вот-вот кончится зарядка. Тоже мне, «звезда»! Как будто, кроме нее, ни у кого больше мобильника нет! В нашей раздевалке собрался уже весь класс, а позади этой толпы возвышалась огромная женщина в желто-фиолетовом спортивном костюме. Наверное, физручка.. Наконец под грудой вещей нашли сумку, из которой доносилась мелодия.

Светка брезгливо, двумя пальцами, взяла сумку и подняла повыше:

— Чье??!

Черная сумка с веселым скелетиком, такая родная…

— Но это ж моя сумка! – закричала я.

— А чё сотку не брала? — тупо спросила Фарида.

Я так же тупо показала ей свою – все время сжимала ее в руках.

Тут я поймала светкин взгляд. Вид у нее был при этом какой-то отмороженный. Оглянулась – отовсюду на меня таращились примерно так же. А потом я встретилась глазами с Арсеном…

— Арсен, это же я, Мира! Я не воровка! Как ты можешь на меня так смотреть!!! И ты не веришь мне??? – мне хотелось закричать это так громко, чтобы услышала вся школа, весь город, вся планета!

Но я не могла кричать. Я даже говорить не могла. А он… Никто никогда в жизни не смотрел на меня ТАК. С таким разочарованием, презрением…

— Дуремара, может, объяснишь, как это к тебе попало? Или бедняжка опять запуталась? – это  уже не Светка. Это сказала зубрилка Сабина с тугой косой. У нее был очень принципиальный вид.

Голос раздался будто не мой, пересохший, как из песка:

— Я не Дуремара!

— А кто же ты после этого, — закричала Светка. – Дуремара и есть. Бойкот Дуремаре!

Кто за бойкот?

Все подняли руки. Физручка почему-то — тоже.

Увидев, что я смотрю на нее, она хрустнула суставами пальцев:

— Я бы с тобой в разведку не пошла! Мы таким в команде темную устраивали! Вот не зря я  не хотела идти в школу работать – гнилое здесь все! Ко мне на урок даже не приходи — ничего выше двойки не увидишь! Ворьё!

— Да она все время крадет! Ее же только сегодня к директору вызывали! Наверное, и из той школы поэтому выгнали! – крики неслись со всех сторон.

– А мы её еще жалели! — проходя мимо, Сабина так толкнула меня плечом, что я отлетела к стенке. Той самой, которую мечтала раскрасить вместе с одноклассницами.

–  О-о! Дай пять! – Светка звонко шлёпнула Сабину по ладони, в едином порыве все одобрительно зааплодировали. Физручка – громче всех.

Неужели это именно те люди, которые так недавно утешали меня? Еще и соревновались, у кого лучше выйдет…

— Уходи из раздевалки, у нас тут ценные вещи!

И какая уж разница, кто это сказал?

ЖИЗНЬ — ТАКОЙ НЕЛЕПЫЙ СОН!

Я НЕ ХОЧУ ЖИТЬ!

Глава 8. Ночь на пятое сентября

Не помню, как доехала до татешки, что ей говорила, что отвечала она мне. Помню только ледяной градусник под мышкой, и как тонометр сдавливает руку, и запах дымящегося одраспана*, и шум дождя, когда ночью мне вызывали «Скорую». Потом татешка ворчала, подтирая пол за врачами, которые, не разувшись, наследили в комнате. А меня всю трясло, трясло, трясло, и я сосредоточенно стучала зубами, будто это было самым важным делом на свете.

Напротив кровати висит на стене мой батик. Я дарила его татешке этой весной. На батике — цветущая яблоня у реки, отражающаяся в ночной воде, а в небе три луны – как яблочки. Моя татешка очень хочет выйти замуж, и чтобы у нее были дети. Трое – как лун-яблочек на небе ее батика. Хотя у некоторых ее ровесниц уже и внуки есть, татешка все равно верит в свое семейное счастье.

А еще татешка верит, что у меня дар. Мол, все, что я рисую, сбывается. Как восхищалась она моими работами на выставке в изостудии – даже неловко было! А сейчас — прижимает меня к себе своими маленькими ручками, убаюкивает, и  говорит, что испытания даются людям, чтобы стать сильнее. «Испытания – тренажер успеха!» – специально с сильным акцентом, чтобы рассмешить меня, изрекает она

Со стороны, наверное, мы с ней прикольно разговариваем. Она, когда волнуется, переходит на казахский. Я ее понимаю, но сама отвечаю на русском – быстро разговаривать по-казахски не умею. А раньше у меня с этим вообще плохо было. Помню, привезли из аула двоюродного братца, и оставили у нас на несколько дней. Малыш не понимает по-русски и ничего не боится. Бежит, куда ноги несут! Меня приставили за ним следить. Я родственников прошу: «Хоть скажите, как по-казахски «нельзя» будет, чтобы я могла Ануарку «пасти». — «Болады! Скажешь «Болады!» — Ануарка послушается». Пошли мы гулять. Тут он ка-а-ак рванет на проезжую часть! Кругом машины носятся, я перепугалась так, что все слова из памяти вылетели, и кричу ему что есть сил: «Бельмеймын**, Ануар, бельмеймын!» Прохожие на меня оглядываются, а он сам остановился посреди дороги, и так озадаченно смотрит. Тут я вспомнила, что «бельмеймын» на казахском будет «Не знаю»! Сейчас Ануар живет во Франции, его папу назначили туда в дипкорпус. По-французски, родственники слышали, шпарит вовсю.

Он-то с родителями, хоть и на чужбине. А я вот на родине одна-одинешенька. Бабушка со мной, наверное, никогда в жизни теперь не заговорит. Как хорошо, что есть тётя Роза!

Татешка маленькая и очень быстрая. У нее любимая шутка – увидит меня, кричит: «Жаным***, просыпайся!» — «Тетя Роза, я не сплю!» — «Ты спишь, жаным!» Пока она это кричит, параллельно делает какое-нибудь дело. Р-раз – и тесто замесила. Р-раз – и яичница уже готова! «В Книгу рекордов Гиннесса занести меня надо обязательно!» — хвастает всякий раз, а сама смеется-заливается.

Работает она посменно, а когда не в столовке, всё бегает по каким-то психологическим тренингам, ездит по святым местам – никогда на месте не сидит. Вот и сейчас — вернулась из Туркестана, рассказывает, чтобы меня отвлечь, что там видела. Ее слова долетают до меня сквозь туман, по дороге теряя смысл. Иногда, чтобы она не обижалась, я киваю ей и что-то отвечаю. Все внутри меня сжато – не только душа, но и где-то в глубине живота, и в голове – и давит все сильнее, сильнее. Так, что невозможно дышать. За что мне это? Почему все сразу? Может, это то, что взрослые называют черной полосой в жизни? Я никому не делала зла, не желала плохого. Лица моих одноклассников сливаются в одно, и на нем — страшные глаза. Почему-то это лицо огромной физручки, лицо грозит мне, и я бегу, и надо прыгнуть в какую-то яму, но не могу – слишком глубоко, я все медлю и не решаюсь. За мной гонятся, догоняют, сейчас схватят… Кричу, а голоса не слышу, весь крик уходит в немую тоску, хочу выдохнуть – и не могу.

— Жаным, просыпайся, едем! — трясет меня татешка. – Едем, айналайын****, моя красавица, одевайся быстрее! Давай, помогу!

— Куда? Я никуда не поеду! Оставьте меня, тетя Роза, я никуда не поеду. Я вообще больше на улицу не выйду, никогда больше не выйду!

— Не оставлю тебя, детка, и не мечтай! Ал*****, давай, поехали!

За окном — ночь. Или это день такой черный? Черная полоса в жизни – это когда все вокруг становится черного цвета. Теперь я знаю.

* — одраспан, местное название растения Гармала обыкновенная (Peganum harmala). Гармала в мусульманском мире и особенно в Центральной Азии является основным средством для окуривания. Имеет также названия: дикая рута, могильник, исрик, хармал.

** — бельмеймын – «не знаю» (пер. с казахского).

*** — жаным – буквально «моя душа» (пер. с казахского).

**** — айналайын – буквально «вокруг тебя хожу» (очень ласковое, трепетное обращение к близким и любимым, пер. с казахского).

***** — ал – «давай» (пер. с казахского).

— Никого не хочу видеть!

— Оделась? Молодец!

— Который час?

— Уже шесть. Поедем к Кажи-бабе, жаным, тебе надо, поехали прямо сейчас!

Татешка тянет меня к выходу, вот уже мы у неё в машине. Мне всё равно. Но только не хочу сейчас никого видеть, ни с кем разговаривать. Если этот человек, как там его,  начнет меня расспрашивать, буду молчать. И слушать его тоже не хочу!

Попади мы сейчас в аварию, было б здорово! Татешка, конечно, пусть останется жива и здорова, хорошо, если и машина не пострадает – тетя Роза так с ней нежна бывает, гладит обшивку салона, ласкает: «Мой зонтик, мое пальто!» Кредит за авто платит. А вот я бы сейчас очень хотела мгновенно оказаться в другой жизни, потому что эта — невыносима. Может, хоть тогда одноклассники и бабушка смягчатся. Я даже пристегиваться специально не стала.

Мы ехали, как и всегда с татешкой, очень быстро. Утренний город проносился мимо, словно в каком-то боевике. Мосты развязок, где раньше мне хотелось взлететь, сейчас оставляли равнодушной. «Все это теперь не для меня…» Даже свет фонарей казался чёрным.

На лобовом стекле мотались из стороны в сторону перья совы. Машин в этот час на улицах уже много. Но пробок пока нет. Так что хватило десяти минут, чтобы выехать за город, в горы. К сожалению, никто на нас не налетел, и вообще — никаких происшествий.

Татешка открыла окна – сладкий воздух ворвался к нам, закружил голову.

Подъехав к какому-то поселку, зажатому между холмов, она остановила машину.

— Пойдем, жаным!

Собачий оркестр, грянувший с нашим приездом со всех дворов, остался позади и потихоньку смолк. Мы взбирались на холм по неожиданно хорошим ступенькам. Начинался рассвет.

— Тетя Роза, я боюсь. Он будет ругаться, что мы его разбудили. Давайте уйдем, пока не поздно!

— Он не будет ругаться. Ты не знаешь, кто такой Кажи-баба?

— Какой-нибудь нудный старик?

— Не говори так, не обижай его. Кажи-баба – покровитель нашего города. Те, кто знает, ни одно дело не начинают без его благословения. А закончив, идут к нему с благодарностью.

— Он что, типа городского акима? Зачем мы ему нужны? Он тут живет?

— Он здесь похоронен.

Мне стало страшно:

— Тате, пойдемте отсюда, и побыстрее! Мы что, в такое время на кладбище идем?!!

Глава 9. Самое необычное утро

Тетя Роза остановилась, подождала, пока я поднимусь к ней на ступеньку, обняла и стала рассказывать:

— Давным-давно, когда тебя еще не было на свете, в 1990 году, одному человеку стал сниться странный сон, который повторялся несколько раз. Во сне приходил Некто с длинной белой бородой и говорил, что на даче этого человека закопан клад. Давал точные приметы, где именно. Наконец этот человек решился, позвал родственников – якобы, выкопать погреб. Копали-копали, для погреба уже хватит, но в земле ничего особенного не было. Тогда этот человек решил всё-таки копать ещё глубже. И наткнулся на гигантский скелет человека.

Мне опять стало страшно и я крепче прижалась к тете Розе – так оно надежнее. Я уже перестала бояться, что на нас нападут какие-нибудь злые люди из поселка, здесь, на подъеме, все хорошо просматривалось и было безопаснее. Но я пока ничего не понимала, и от этого тоже мутило.

— Выкопанный скелет оказался ростом в два с половиной метра! Ученые были потрясены, установив примерный возраст находки. Погребённый человек жил во времена расцвета Древней Греции!

Люди назвали его Кажи-баба и увидели в нем покровителя нашего города.

Находка долго была в руках ученых, но потом Человек в белом вновь стал сниться к выкопавшему, прося предать его останки земле. Через десять лет Кажи-бабу повторно захоронили – на холме, неподалеку от того места, где нашли.

— Кажи-баба очень добрый, не бойся! Теперь пойдем, — татешка двинулась вперёд. Стало еще светлее, запели птицы. Только сейчас я заметила, что тетя Роза зачем-то несет с собой буханку хлеба. Вот мы и на холме. Город отсюда виден, как с колеса обозрения. Какая красотища, дух захватывает! Ненадолго я даже позабыла о своей беде. Мы стояли на краю холма. А за нами находилось нечто, сверху прикрытое полупрозрачной крышей – такими еще остановки автобусов бывают.

— Айналайын, пойдем, не бойся, – позвала тетя Роза. – Сейчас под землю спустимся, тут не страшно, иди – видишь, ступенечки вырыты. Потом ещё наверху постоим.

Она крепко взяла меня за руку, включила фонарик на сотке, освещая спуск. По периметру могилы была прокопана траншея. Та стена её, за которой было захоронение, выложена плитами — холодными и шершавыми на ощупь. Татешка припала лбом к плите и затихла. Фонарик погас. Сумрак, тишина, спокойствие… Меня так обволокло всем этим, что я почувствовала, будто уже умерла, и теперь могу ни о чем не тревожиться. Всё уже позади. Я в могиле, и ничего мне не надо. Я приложила руку к бетонной плите. Где-то там, в глубине, покоятся останки огромного человека, жившего так давно. Но зачем-то нужно стало, чтобы о нем знали сейчас. Ладони сделалось удивительно приятно, хотелось касаться и касаться этого грубого бетона, будто бы он — нежный шелк. Или — чья-то живая рука. Рука любящего меня. Я обогнула татешку и пошла вокруг могилы. В полумраке разглядела стул. Села и почувствовала себя такой защищенной – будто рядом были и мама, и папа, а я – совсем маленькая, и все мне нипочем.

Потом вновь нахлынула печаль. Но не такая удушающая, понемногу она начала таять. Это как пожаловаться кому-то близкому и доброму, и он утешит, и обнадёжит.

Но вот произошло нечто необъяснимое.

Нахлынувшая волна любви водопадом смывала ужас прошедших дней.

Сколько так просидела – не знаю. В коридоре по-прежнему стояла ласковая темнота.

— Люблю, — прошептала вдруг, сама не знаю кому, и брызнули слёзы. Будто не я…

Прошло еще какое-то время – то ли сна, то ли яви.

— Жаным, деточка, ты где? – позвала татешка. – Давай оставим Кажи-бабе хлебушка.

Мне тоже захотелось что-нибудь оставить. Нащупала в кармане носовой платок – сколько раз за последние дни был он промочен слезами!

— Оставляю Вам свой платок – он красивый, с цветами, и дорог мне. Не обижайтесь, что на нем мои слезы — пусть это  будут мои последние слезы! Я хочу быть счастливой, и я докажу, что имею на это право! И… и обязательно еще вернусь к Вам. И приведу своих близких. Спасибо, спасибо! Я перекрестилась. Хотя Кажи-баба – он же общий покровитель, и жил так давно, когда еще не было ни христиан, ни мусульман, но мне почему-то захотелось сделать именно так.

— Теперь надо обойти вокруг него три раза, – мягко сказала татешка, как-то изменившаяся после нашего общего молчания. Моложе и красивее став, что ли. А какая беззащитная! Куда только делся этот «Мамай», как она себя в шутку именует. Мы обошли вокруг захоронения трижды. Мягкий сумрак сменялся светом раннего утра, а потом опять наступала темнота.

— Вот так, наверное, люди рождаются и умирают, и снова рождаются, — мысли плыли сами собой, освобожденные от страшной тоски, терзавшей меня так недавно.

Окончательно выбравшись из подземелья, мы остановились на краю холма.

Господи, как хорошо!

Я почувствовала себя птицей! Кажется, что не на холме стою, а парю в воздухе – такая панорама вокруг. Любовь, которую я ощутила, сидя в темноте, не отпускала меня – ее потоки лились навстречу солнцу, струились щедрыми волнами в город. Я раскинула руки и запрокинула голову. На разных краях неба одновременно были и Солнце, и Луна. Позади высились снежные горы.

Жизнь изумительна. Как могла я желать смерти? В этот миг то, чему я раньше не придавала особого значения, считая само собой разумеющимся, стало очень важным: и как стоит моя татешка, и птичья песенка, и город, и небо, и горы, а главное – я сама!

А вот беды отодвинулись, слились в невнятную массу. Я даже не смогла вспомнить в деталях то плохое, что произошло со мной за эти дни. Из несчастья – в счастье. Только бы все не вернулось назад!

Я сжала руки и поклялась себе, глядя на сверкающие новые здания любимого города, что сохраню это чувство, которое испытываю сейчас, на всю жизнь. А еще пообещала себе, что теперь буду не только мечтать, но и выполнять задуманное. Мне столько дано! Я представляла, как разрисовываю серые унылые стены домов – ведь я часто представляю, каким будет город, если его как следует раскрасить! А уж если буду с друзьями, то мы такое сможем! Стоп. Друзья? «Обязательно их найду!» — пообещала себе. И еще одно «обязательно»:  Арсен обязательно поймет, что был неправ.

— А если не поймет, то и жить не стоит? – проснулся внутри ехидный голосочек.

— Не поймет, не поверит – значит, ошибалась в нем, и Арсен – не тот человек, которого буду любить, — твердо ответила голосочку. Он и замолк.

Глава 10. Сентябрь, октябрь…

В классе со мной никто не разговаривал. Если я случайно подходила к какой-нибудь компании одноклассников, все тут же замолкали. Если пыталась поймать хоть чей-то взгляд, этот человек сразу отворачивался или отводил глаза. Арсен – да, смотрел, но — как на пустое место. Я для него не существовала. Учителя ничего не замечали, или не хотели замечать. Я сидела одна, ходила одна по коридорам на переменах.

Но потом встретила девочек, с которыми познакомилась прошлым летом в лагере. Это была удача! Аля и Вика учились на класс младше, и я стала тусоваться с ними. «Греха нет – вины нет!» — повторяя татешкины слова, как заклинание, я ни в чем не уступала своим одноклассникам. Правда, на физру больше не ходила. Но остальные уроки стали принципиально важны: надо же доказать, что я не тупица. Да и просто хотелось заставить ИХ смотреть на меня, слушать мой голос. Никому не навязываясь, я поставила себе цель покорить их, заставить подойти, заинтересоваться. Верила: еще один-два блестящих доклада, еще несколько моих рисунков, отправленных на выставку, еще несколько похвал гнобящей весь класс физички – и они сдадутся.

Не буду рассказывать, чего мне это стоило. На уроки уходила уйма времени. И, как бы мне ни хотелось забросить подальше малопонятную физику и всласть порисовать, я себя пересиливала. Но рисовать хотелось очень. И часто, сделав уроки, я сидела с гелевыми ручками на кухне тети Розы до упора, пока даже  татешка не выходила из терпения и гнала меня спать, ахая и причитая, что не жалею я себя.

Но никого из одноклассников не волновали мои успехи. ОНИ почему-то не сдавались. Тогда я стала учиться просто для себя. С бабушкой мы к тому времени формально помирились. Жить я, правда, так и осталась у татешки – так ближе к школе. Да и татешке со мной веселее. «Хоть готовить дома есть для кого!» — кричит она с кухни, и пар стоит столбом, и что-то скворчит в казанчике.

Приходила к нам бабушка. Присела на кончик стула, сидит – спина ровная, прямая, руки на коленях сложены, губы поджаты. Деньги, которые татешка кинулась в очередной раз возместить за меня, брать отказалась. Попросила только не баловать «больнушечку» через край, вздохнула, что совсем не понимает современную молодежь, а идти наравне годы не позволяют. Бабушка вся такая убитая… Мне до сих пор очень перед ней стыдно, но я пока не знаю, что сделать. Наверное, никогда не простит! «Любимая внучка была, единственная… Я для нее все делала. И вот тебе благодарность – обворовала на старости лет», — наверное, думает бабушка. Я знаю, что татешку бабушка считает легкомысленной, раньше все советовала ей читать побольше. В этот раз ничего не посоветовала. На прощание просила меня проведывать её и Масяню «хотя бы раз в две недели».

Может, все-таки скучает?

Удивительно, но родители так ни о чем и не узнали.

А переселение одобрили. Вчера мы странно пообщались c мамой. Она говорила по телефону без передышки, даже не давала мне ответить. Я слушала и чуть не ревела.   Наверное, и ей там, в чужом городе, несладко. Я поймала себя на мысли, что впервые подумала о том, что и моей всемогущей маме может быть трудно. И тут же убрала из голоса все следы печали. Не хватало, чтобы она ещё и из-за меня переживала!

Совсем забросила я подругу Дину. Общих тем для разговоров становилось все меньше – разве что воспоминания… Динка влюбилась в новенького, который пришел в тот наш класс, и теперь только об этом и чирикала, так что уже и слушать невозможно, и с темы не собъёшь. Терпеливо выдерживая какое-то время ее бесконечные «а он мне… а я ему….», после я отчаянно вопила в пустую комнату: «Иду, тетя Роза, сейчас, сейчас!» и закруглялась с разговором. Понятно, что я завидовала. Еще бы! Вот у смешной круглощекой Динки завелся парень, а у меня… И, наверное, никогда уже не будет! Я – белая ворона, человек, с которым противно разговаривать.

А все-таки Арсен плотно поселился в моем сердце. Это, конечно, удивительно так вышло, но с Арсеном я вижусь больше, чем с остальными из класса. Только не подумайте, что он молча, с ненавистью, но все-таки провожает меня, выполняя данное когда-то обещание. Какое там! Пересекаемся мы совсем по другой причине.

Дело в Алдаспане. А началось всё со школьной доски объявлений:

«Приглашаем юношей и девушек на занятия по системе Алдаспан. Древний вид казахских боевых искусств подарит вам здоровье, уверенность в себе и умение побеждать…» Ниже давались телефоны и было написано имя – Олжас. Тренер, наверное. Моего папу тоже зовут Олжасом – в честь поэта, написавшего «Беллу» — я знаю*…

Никогда раньше мне не хотелось заниматься каким-нибудь видом боевых искусств. Это не для девушек. Хотя… Круто же расправляются с врагами бравые старушки Ума Турман и Анджелина Джоли!

К тому же тут не надо соревноваться. Просто честно делаешь свое дело, и побеждает сильнейший.

*Олжас Сулейменов, казахский поэт, ученый, общественный деятель. Имеется в виду его стихотворение «В южный город на лето приехала девочка…»

Как здорово, когда можно никого-никого не бояться… Защищать слабых, отстаивать свою честь перед теми, которые слов не понимают…

Чья-то тень упала на объявление. Арсен подошёл.

Я испугалась, что он первым начнет записывать координаты этого Алдаспана, и тогда, если я тоже стану их записывать, решит, что это из-за него и я за ним бегаю! Быстро-быстро стала набивать в сотку номер Олжаса. Сзади раздался мягкий щелчок – Арсен сфотал объявление на свой крутой мобильник. Перехватив мой взгляд, направленный на телефон, криво ухмыльнулся. Да иди ты, Арсен, иди, куда шел, вместе со своей дорогой цацкой! Но вслух этого, конечно, не сказала – мы же не разговариваем…

Вот мы и стали видеться с Арсеном чаще, благодаря спорту. Ещё из класса на тренировки записался Стасик. Он, как я успела заметить, был большим трусом. Наверное, и на боевые искусства пошёл, чтобы превратиться из зайчишки-трусишки в кого посерьезнее. Может, барсучка?

А вот зачем Арсен ходит на Алдаспан? Очень надеюсь, что из-за меня.  Ведь занимался он раньше спортом в другом месте.

Спортзал находится возле школы, тренировки идут с раннего утра. Мы совсем не устаём, напротив – с каждым часом сил только прибавляется, и оттуда народ выходит такой заряженный, что сидеть без движения в школе о-очень тяжко.

Различий между парнями и девушками на тренировках нет.  Мы изо всех сил тянемся в разные стороны, укрепляя позвоночник.  А еще тренер показал очень прикольный, но поначалу страшный массаж… ногами. Один ложится, другой разминает его тело ступнями, а потом еще и ходит по спине.

Сам Олжас кажется сделанным из железа. Если он встанет тебе на спину, то его ни с кем не спутаешь: будто памятник водрузили! Сколько лет тренеру, загадка. Кто-то из наших говорил, что Олжас достаточно давно занимается наукой. Всегда румяный, c тихой улыбкой, он никогда не кричит и не расстраивается, но все вокруг  пронизано такой энергией, что, кажется, горы можно свернуть! А еще он обожает  рассказывать удивительные истории о сверхвозможностях человека.

Во всех упражнениях, которые выполнялись парно, Арсен держался от меня подальше. Чтобы, Кудай сактасын*, как говорит моя татешка, не пришлось иметь дело с воровкой.

Хотя мог бы и подойти, спросить: «Мира, а зачем ты это сделала?» — раз уж считает меня такой. Но нет, ничего подобного! Ненавидит, и все. Молча.

Но Алдаспан – это еще не все новости в моей жизни.

Мы с подружками-шестиклашками, Алей и Викой, затеяли грандиозное дело.

Помните, я говорила, что моя татешка работает в больничной столовке? Вообще-то я очень больниц боюсь, болезней, врачей. Однако разок пришлось пройтись по больничным лабиринтам.

Надо было отнести ключи тете Розе. Прорвавшись сквозь заслон медсестер на входе, я блуждала по мрачным коридорам, мечтая оттуда быстрее выбраться. Татешкину столовку проще всего было найти по запаху еды. Но вокруг пахло только хлоркой и какими-то лекарствами. Было невероятно уныло и серо.

Мимо прошла целая группа ребят моего возраста. То ли мальчики – то ли девочки – не поймешь. Кое-кто — с натянутыми на головы капюшонами. Остальные – почему-то лысые, вены сквозь кожу просвечивают! Все в марлевых масках.

Неожиданно кольнуло в сердце. Как привет из прошлой жизни… Посмотрев на них, сразу вспомнила Сану! Эти ребята – не знаю, мальчики или девочки — были как бы одной породы с ней.

Слава Богу, столовка вскоре нашлась.

Спросила татешку о встреченных мною. Лицо тети Розы как-то постарело. Вдобавок она еще и вздохнула по-старушачьи:

— Кровь больная…

— А разве кровь может болеть? Это же жидкость.

— Кровь плохая. Ребята хорошие, а кровь плохая. Ты, жаным, их пожалей. Вот нам с тобой, Кудай сактасын, жить да жить, а они здесь — на грани. Могут остаться, могут уйти.

Что-то у меня ничего в голове не укладывалось, и я спросила:

— Куда уйти, из больницы? – тут я опять вспомнила Сану. Она что, из этих, такая же?! Гуляла по городу, сбежав отсюда?

— Уйти. Совсем уйти – из этой жизни.

— Они же молодые!!!

— Это их испытание.

Я долго молчала. Мне стало так нехорошо из-за дурацкого желания умереть тогда, по дороге к Кажи-бабе. Вот я – здоровая, красивая, сильная, и вдруг, даже не вспомнив о близких, из-за первой крупной неприятности решила, что хватит с меня. А они… они ничего такого не решали. Болезнь решает за них.

*Кудай сактасын – «Да спасет тебя Кудай!» — выражение, в переводе с казахского приблизительно переводится как «Господи, помилуй!»

— Но… ведь они в основном выздоравливают, да?

Татешка ничего не ответила. Так же молча обняла меня.

Мы с ней долго простояли в больничном дворе. По дорожкам прямо в пижамах гуляли люди, много курил мужчина в белом халате, наверное – врач. Тут тоже цвели розы и чирикали воробьи. То, что я узнала о ребятах там, в отделении, заставляло меня смотреть на происходящее другими глазами. Неужели для кого-то из них этот сентябрь — последний?

Тут созревший в моей голове вопрос стал настойчиво рваться наружу:

— Тате, а вы не знаете такую девочку… Ровесницу мою. Санной зовут…

— Сана… – татешка задумалась, перебирая, видимо, в памяти знакомых пациентов с больной кровью. Я с ужасом ждала, что она скажет что-нибудь типа: «Была у нас Сана…» Продолжать не хотелось даже мысленно.

— А! – татешка оживилась. – Сана… Оксанка, что ли? Малахольная! – выговорив редкое русское слово, она сама себе улыбнулась и повторила с удовольствием: — Малахольная!

— Ну, если малахольная, значит – точно та самая. Значит — живая, — с облегчением подумала я. Не вполне знаю значение этого слова, но думаю, что так называют каких-то особенных людей. Вот Сана и есть как раз такая — особенная.

— Вот, все время сбегает! Детдомовка. То под капельницами лежит, кровь ей вливают, а станет получше – ф-р-р, и нет Оксанки. Шатается где-то. Правда, всегда сама возвращается. Откуда-то деньги берет. Устраивают тут пир горой, музыку всем отделением слушают. Про нее много чего болтают, она давно у нас. Только болтают зря. Душа у нее светлая. Откуда ее знаешь, жаным?

Я рассказала татешке про нашу встречу. И что Сана оставила мне свой номер. Только я ей так и не позвонила…

По дороге из больницы я поняла, что сделаю! Ведь это же я сама пообещала осуществлять свои мечты? Никто за язык не тянул, правда? И я решила, что раскрашу для этих ребят одну из ужасных стен их отделения! Чтобы стена была цветная и радостная.  Может, и им тогда легче станет. А то в такой «обстановочке» и здоровый закиснет. Начну там рисовать. Нет, даже так: рисовать начнем мы – я, Вика, Аля. Они ведь тоже классно умеют. Потом еще и других позовем. Главное – начать!

Глядишь, и Сану по ходу встречу. И все станет ясно. Я вдруг поняла, что на самом деле мне Сана понравилась. Кошмар, конечно, как она так со мной поступила. Но кто ее знает: может, на самом деле все было по-другому? Хоть бы все оказалось не так, как я себе представляю!

Теперь я на своей шкуре прочувствовала: прежде, чем обвинять и ненавидеть, надо выяснить все до конца!

Глава 11. Последний день октября

Вчера на тренировках случилось КОЕ-ЧТО!

Олжас придумал та-а-кую штуку…

Начались занятия с невинного приветствия и просьбы всем сесть и устроиться поудобнее.

Ну, кто сидит, кто валяется, а наш тренер загадочно так выдает:

— Это не вполне Алдаспан, но я вас научу. Очень полезно бить себя по лицу! И не жалейте – бейте со всей силы!

Группа загудела: «Как? Зачем?»

— Если сами не хотите, — попросите кого-нибудь. Мужа своего попросите, — посоветовал он одной мадаме, ходившей с нами заниматься.

— Да вы что! Я женщина, не воин! Что это вы мне предлагаете? Никогда в жизни мой муж не ударит меня! Никогда, — гордо ответила она тренеру.

— Так я вам это как женщине и предлагаю. Был бы мужчина, воин – предлагал бы дубиной по башке! – парировал невозмутимый Олжас.

Ну, это он сегодня что-то уж слишком разошелся!

— Никогда, — продолжал Олжас. – Вот вы сказали «никогда». А ведь если люди говорят это слово, значит, в их сознании есть какой-то блок. Страх сидит. У огромного количества людей есть страх, связанный с их лицом. Лицо для них неприкосновенно. Часто мы говорим или действуем так, чтобы нас не ударили по лицу, не дали пощечину. Если вы приучите свое лицо к удару, то станете свободнее. Избавитесь от этого страха.

Какое-то время все сидели молча, переваривая. Мадама, сердито сопя, встала и ушла, сильно хлопнув дверью.

Я вспомнила зубрилку Сабину, толкнувшую меня в раздевалке. Вспомнила и то, как вся сжалась тогда от ее грубости. И потихоньку шлепнула себя по щеке.

— Секция «Юный мазохист!» – пропищал Стасик с нашего класса. – Получил по правой — подставь левую.

М-да, «зайчик» стал смелее – даже голос прорезался, надо же!

— Смотрите – ничего, нормально, — улыбающийся Олжас не по-детски заехал себе по лицу.

«А рука-то у него тяжелая, — подумала я. — Может, поэтому он всегда такой румяный?»

— Попробуйте! – посоветовал тренер. Только делайте так, чтобы вам было удобно. Ну и, конечно, – если решитесь на это.

Я еще раз шлепнула себя по щеке, теперь уже сильнее и звонче. Очень нелепо, но опять ничего страшного.

— А теперь разбейтесь на пары. Поучитесь бить и получать удар.

Конечно, все желающие быстренько нашли себе пару того же пола. Девушки стали друг с другом, парни – тоже. И я, и Арсен остались в группе тех, кто лупить по лицу никого не собирался. Я представила, что было бы, стань мы с Арсеном в пару. Интересно, а он ударил бы меня?

Может… проверить?

Дух захватило от этой идеи.

— Привет, — я старалась глядеть ему прямо в глаза.

Опустил взгляд, кивнул. В жизни не видела такого растерянного лица!

— Садимся? — стук моего сердца такой, что остальным, наверное, кажется, что в соседнем зале сумасшедшие баскетболисты лупят мячами об стену…

Картина, да? Парень с девушкой, оба ничего так себе, вместо того, чтобы, ну… в первый раз поцеловаться, в общем… – они сейчас обменяются пощёчинами! В рабочем, так сказать, порядке.

Арсен независимо, гордо так, рассматривает завитки на ковровом покрытии. А я… я смотрю на него. Сейчас он совсем даже не улыбается. Как это я раньше говорила? «Новогодняя улыбка»? Вон у него угорьки над бровями. Хоть какой бы ты ни был красавчик, а прыщи все равно повылезли – не спросились. А ресницы у тебя, Арсен, длинные и прямые. Как маленькие стрелы… И нос такой милый. Веснушки на щеках, оказывается. А рот… Тут я смутилась и отвела взгляд. А потом собралась со всеми силами, какие там у меня еще оставались, подняла почему-то левую, а не правую, руку, и очень неловко и совсем слабо съездила его по щеке.

И быстро проговорила:

— Это тебе за то, что считаешь меня воровкой!

— Чего? – кажется, он вообще не расслышал, что я там говорю.

— Потому что… воровкой… считаешь. А это — не я!

Он хотел что-то ответить, но тут подскочил идиотский Стасик, совсем страх потерявший, схватил нас и чуть не лбами столкнул:

— Поцелуйтесь! Вы же любите друг друга!

Дурак какой, вообще! Вскочив, Арсен погнался за Стасиком, а я пошла на свое место.

Да-а… Просто супер, какие результаты:  Арсен стал со мной разговаривать! Он сказал мне целое «чего»! И еще: я ударила его. А хочется-то мне совсем другого.

Сердце так и осталось биться, как баскетбольный мяч о стену, до самого конца тренировок.

В пятницу приедут мама с папой! И через неделю конец четверти. Оценки нормальные – сплошные 4 и 5. Кроме физкультуры. Там точно будет двояк. Причем — на таком гламурном фоне (чуть не забыла – еще и трех грамот с районных выставок детского творчества). Только умолять о пощаде эту желто-фиолетовую гориллу, нашу физручку, я не стану! Интересно, почему классная не гонит меня на физкультуру? Ей, вроде, положено бороться за успеваемость?

В классе только и говорят, что о каникулах. Светка организовала народ ехать на горное озеро. С заездом на страусиную ферму. Светкин папа выделяет нам автобус от своего предприятия, и она ходит такая деловая, будто уже всех купила. Это даже хорошо, что я с ними не еду. Арсен после той выдающейся тренировки куда-то пропал. Может, решил «закосить» последнюю неделю. А может, заболел? Трогательная картина: простуженный Арсен, глазки жалобные, в большом свитере и шерстяных носочках, рядом – мамуля. Нет, ну о чем я опять думаю?!!

Некогда мне по горам ездить и на страусов смотреть. Важнее дела есть.

Последние полмесяца каждый день — на переменах, а вечером — по телефону, мы обсуждаем с Алей и Викой наш проект в больнице. Когда телефон занят, сидим до упора в «М-агенте». Оказалось, что нарисовать – это самое простое, но… Надо еще добиться  разрешения у больничного начальства. Найти деньги на краски и кисти. В мечтах всё куда сподручнее…

К тому же мы решили действовать не просто так, а создать группу неформалов. У нас будет свой прикид, название, собственный язык. Это все тоже следует придумать и согласовать. И о том, что именно нарисовать в больнице, были бо-о-льшие споры. Надо, чтобы солнечно. А нас, как назло, тянет на мрачные сюжеты.

Хотя что Аля, что Вика, что я – веселая компания. Мы и пяти минут вместе не можем продержаться серьезно – тут же начинаем смеяться. До истерики. Беленькая  Аля, так та еще периодически икает от смеха. Только успокоимся, спросим друг друга: «Чего смеялись-то?» — и опять угораем.

Татешка, глядя, что я повеселела, довольная ходит. И что Алдаспану учусь, ей нравится. Все время расспрашивает, что да как. Даже собирается прийти — Олжасом полюбоваться: «Жаным, какой мужчина! Прям влюбилась я!» И нашу идею тетя Роза пообещала в больнице пробить. Ну, кто пустит «с улицы» в отделение гематологии каких-то непонятных подростков?

Начала она издалека. Обхаживает главврача, носит конфетки-коньяк «уважаемому земляку». Рассказывает мне потом, как и чего — прямо лисонька из сказки, а не тетя Роза! И торопит, торопит нас. Чтобы, когда главврач сдастся, уже и эскиз был, и «краткое обоснование деятельности». Дабы не опозорили мы ее, тетю Розу, своей неорганизованностью.

Недавно та тетрадь, в которой я вела дневник, кончилась, и я завела новую — со слоником из разноцветных звезд на обложке. Первый раз встречаю тетрадки, производители которых благодарили бы покупателя! Представляете, на задней обложке аккуратно так, маленькими буквами, написано: «Поздравляем, вы купили нашу тетрадь!» Это вам не Светкино противное «Поздра-а-авляю!»

Светка… Чем больше за ней наблюдаю, тем больше она мне не нравится. Она ЯВНО клеится к Арсену . Слава Богу, он вроде к ней спокойно относится. Хотя, кто его знает, этого Арсена ?

Аля с Викой вообще считают, что это, наверное, Светка меня тогда с телефоном подставила. А что? Очень даже возможно.

Не захотела, чтобы мы с  Арсеном были вместе – и все. А вспомнить, как она старалась, расследуя мое «преступление»?! И бойкот именно она предложила. Или все-таки зубрилка Сабина?

Вообще-то в тетради со слоником я теперь записываю не только то, что со мной происходит, но иногда – самые важные дела, которые предстоит сделать.

Вот и сейчас написала: «Разобраться со Светкой!»

Глава 12. Наша группа

Мы с девчонками узнали, как называется то, что мы собираемся делать. «Стрит-арт». Художники работают в стиле «Стрит-арт»  по всему миру: оживляют унылое городское  пространство. А если собираются в группы, то придумывают себе название. Мы тоже решили назваться. Пока спорим, как.

— О, а по приколу будет группу назвать в честь этих. Как их? Ну, собачек… – осеняет Алю.

— Каких собачек? – спрашиваем мы.

— Ну, Галка и Скалка, что ли…

— …?

— Которые в космос летали!

Мы с Викой падаем. Потом я еле шепчу  сквозь смех:

— Это Белка — Стрелка, что ли?

— Да какая, в сущности, разница…

Аля у нас – это нечто! Ей даже рисовать необязательно. Можно просто стоять на улице и дискутировать с прохожими. Уже будет полный неформат.

Чем меня Аля поражает, кроме того, что она каким-то образом все же ухитряется расчесывать свои кудряшки, так это — неграмотностью. Я, может, как бабушка становлюсь, когда та пытается приучить татешку к классической литературе. Но все-таки, хоть что-то знать надо, да? Сколько она делает ошибок! А опечаток? Торопится потому что, к тому же привыкла писать в Инете на албанском. «Какая разница, как пишу – главное, чтоб понятно!» — отмахивается Аля. Вика рассказывала, что на Алином счету есть «трупоход» и «Соединенные ШтаНы Америки». Но это по мелочи, в тетрадках. Но ведь Алю выгнали даже из редколлегии и запретили рисовать стенгазеты после одного дела… Она, выпуская газету,  все силы бросила на оформление, а потом, уже торопясь, огромными буквами вывела: «В нашем классе 5 отличников! И это – не предел!» Только в огромном красном слове «предел» по запарке переставила местами буквы «р» и «е». Говорит, что ошибку заметила, но переделывать было лень, и потом – интересно, заметят ли другие. Тем более что остальное она нарисовала отлично. Принимавшая работу учительница повелась на оформление, опечатку не углядела, вывесила «пердел» в вестибюле. Потом были проблемы: у классной – это ещё цветочки, а вот потом у Али…

Аля свою неграмотность валит на то, что она — немка, и вообще, до трех лет жила в Голландии. Но, по-моему, орфография тут ни при чем. Немецкого-то она не знает… И потом, совсем маленькой вернулась назад. Але предки ничего не запрещают, учится она, как хочет, живет вообще без страха. Сама рассказывала, что в садик здесь уже не ходила, а целыми днями гуляла. Любимым занятием было приставать к патрульным полицейским. Маленькая нахальная соплячка, похожая на ангелочка, так их достала, что полицейские даже перестали заезжать в их двор. Может, и врет – с нее много не возьмешь.

И почему у нас так плохо с названием группы? Вечером начинается новый виток переговоров.

Допустим, я натыкаюсь в Инете на клёвое называние и звоню Вике. Ору в трубку:

— «Зачем»?

— Чего «зачем?» Мира, с дуба рухнула? — волнуется обычно невозмутимая Вика.

— Название. Это название такое. Нравится?

— А почему «Зачем?»

— Ну, есть такие художники.

— Так ведь – есть уже. Они на нас еще в суд подадут, когда прославимся.

— Может, «Как»?

— И что? «Передаем последние известия: участницы «Как’а» разрисовали стену школьного туалета…»

— Бли-ин! Ну придумай же что-нибудь!

Думали мы, думали, а потом махнули на это дело рукой, составили первые буквы наших имен, и получилось «ВАМ!» — Вика, Аля, Мира. А если придет еще кто-нибудь, то для него останется восклицательный знак.

Хоть мы это и не обсуждали, но было очевидно, что под восклицательным знаком каждая из нас подразумевала парня. А вот кого именно – тут у всех по-разному.

Появилось название, и дела пошли.

Мы договорились, как будем одеваться, чтобы отличаться от других неформалов. Придумали сообща несколько наших слов. Так, если нам что-то не нравится, мы должны говорить «йокинская елка!» Я читала, что хорошего райтера (так называют тех, кто без спроса рисует на стенах и даже на транспорте!) можно узнать по запаху краски. И — удобной одежде (это — чтобы удобней убегать от полиции). Но у нас все задумывалось немножко не так, поэтому мы решили, что и выделимся по-другому. На ногах —  вязаные кеды. Теперь думаем — где ж их достать-то? Или — чья бы добрая бабушка нам их связала! Ещё — решено везде и всюду носить только черные широкие юбки с оборкой, на которой стояла бы эмблема нашей группы. Мы всегда должны быть в перчатках с обрезанными пальцами – митенках, и носить на каждой руке не меньше пяти браслетов разного цвета.

Вике с одеждой сложнее. Дело в том, что она – панк. И не обычный панк, а стритэйджер. Вика поклялась, что не прикоснется к спиртном и сигаретам, не осквернит свой рот произнесением бранных слов и никогда не наденет одежду из натурального меха или кожи. Вика рисует на руках маркером большие черные кресты, слушает свою музыку и страдает, когда родители стараются накормить ее мясом. Дома у них из-за мяса война. К тому же викины родаки часто подслушивают по параллельному телефону ее разговоры. Хотя Вика богаче нас с Алей, она ненавидит свой дом и мечтает поскорее вырасти и уехать учиться в Австралию – подальше от семьи.

Вика очень похожа на дельфина. А еще — почти всё время её уши заняты наушниками. По лагерю я запомнила Вику в основном из-за того, что она ходила в жару в пацанячьих ботинках, дурацких узких брюках в клетку и носила в ушах разные серьги. Вот уж не думала тогда, что мы с ней подружимся! Вика казалась мне очень агрессивной. А теперь я знаю, какая она ранимая.

А вот Алю в лагере я почти не помню. А она говорит, что сразу меня узнала в школе.  И теперь мы втроем  – лучшие подруги!

Вика все-таки пожертвовала имиджем ради группы и даже согласилась носить юбку. Но спросила:

— А что, если к нам присоединятся мальчики? Им тоже в юбках разгуливать?

На этот случай мы предусмотрели черные джинсы с нашей эмблемой. А кровожадная Аля предложила, что, если в группе появится пацан, пусть сбреет все волосы на голове, доказывая, что он готов ради группы на такую жертву. И пусть носит черный берет – как художник-француз. Подозреваю, что Аля и сама не смогла бы толком объяснить, зачем ей так захотелось, но, судя по всему, уже начала мечтать, как можно будет поиздеваться над несчастным, попавшим в нашу буйную компанию.

Еще мы решили, что будем отличаться большими матерчатыми сумками, сплошь увешанными советскими значками с героями старых мультфильмов. Где мы возьмем столько значков? Потом выясним, не до того. И, конечно, мы все сделаем себе косые челки и поменяем имена.

На следующий день мы уже были не Вика, Аля и Мира, а Рай №1 (бывшая Вика, Рай №1 – название ее любимой композиции какой-то панковской группы)), Бау (Аля – честно: не знаю, почему. Трудно понять эту сумасшедшую Алю) и… только не пугайтесь – Эдвард!

Теперь несколько слов о том, почему меня так назвали. Девчонки с ума сходят от вампирской саги, где главный герой-красавчик выходит на свет и… переливается, переливается… У него это эффект такой, все вампиры на свету посверкивать начинают. А я в тот день, как нарочно, взяла татешкину новую пудру. Пудра оказалась с эффектом мерцания. Стоим с девчонками во дворе, треплемся, солнышко припекает. Тут балда Аля как заорет:

— А Мира-то наша, смотрите, смотрите…

И с великим пафосом подытожила:

— … переливается!

Тут же деловито добавила:

— Будешь Эдвардом. И не спорь!

С логотипом тоже прикольно получилось. В итоге сделали его из разных частей. От Викиного эскиза взяли кисть руки, где название группы висело, как браслет, на запястье. От моего – милого динозаврика. Вклад Али состоял в общей композиции, на которой динозавр отгрызает от ладони кусочек. А ещё Аля все слегка упростила, и теперь эмблему можно нарисовать молниеносно, к тому же мы несколько дней тренировались, рисуя её везде, где можно. И где нельзя – конечно, тоже.

А еще — мы окончательно решили, что нарисуем в больнице! Желтое-желтое ласковое солнце. Только без лучей, а как круг — в центре. Фоном будут идти огромные разноцветные кляксы, и повсюду на стене – маленькие квадратики, а в них – лица людей и всякие смешные зверюшки и яркие цветы. А снизу нарисуем огромную руку, которая Солнце как бы поддерживает и дарит всем, кто на него смотрит.

Правда, супер, какая идея?

Надеюсь, очень надеюсь – ну, пожалуйста! — что главврач не скажет, что это – отход от национальных традиций. И не предложит нам назваться кружком «Юный художник» или «Балапан» и рисовать горы, коней, юрту, тюльпаны – как везде.

Глава 13. Второе ноября

День начался с очередной тренировки.

Нам уже показали несколько приемов: надо знать угол приложения силы – 45 градусов, и тогда при правильном подходе несложно завалить даже взрослого человека. Фантастика!

А татешка-то моя все же сходила разок посмотреть на Олжаса!

— Жаным, а что, трудно было сразу сказать, что он женатый? – укоряла потом,

покряхтывая и потирая то место, на которое мягко приземлилась, когда Олжас показал один из приемов на ней. Сам тренер этого делать не собирался, но татешка настояла. А теперь вот еще и недовольна, ворчит!

— Нет, этот твой Олжас – не для меня! Грех большой муры-шуры разводить с женатыми…

Молчу и улыбаюсь. Вот какая у меня тетя Роза: сама решает, кто ей подойдет, кто нет. Еще б и этого человека спросить – нужна ему татешка, нет? Так, поинтересоваться на всякий случай.

Тетя Роза словно читает мои мысли:

— Что смотришь так? Молодость уходит – красота остается! – она изображает танец живота, я хватаю платок и машу им перед татешкой, будто она – бык, а я – тореро. Тётя Роза опять со стоном хватается за свое отбитое место, и мы начинаем смеяться.

Я, наверное, и веселюсь так много с татешкой и девчонками, чтобы количество смеха в моей жизни было нормальным.  В классе же совсем не весело. Я научилась смотреть мимо всех. А все, похоже, научились смотреть мимо меня. Только барсучок Стасик ведет себя со мной так же, как и на тренировках, то есть балбесничает. Ну, с этого-то чего взять. Он вообще вне правил – к нему и одноклассники относятся несерьезно.

Особенно мне неприятно поведение Фариды. То сама ко мне лезла, а теперь, видите ли, не замечает! Еще нескольким девочкам, с которыми мы познакомились в первый день, как будто неудобно меня игнорировать – так они стараются не вставать рядом, и все.

Сегодня с утра всех удивила Сабина. Наша зубрилка пришла накрашенной – как вам это нравится!? В классе почти все девочки красятся. Ну, за исключением тех, кому советские родители запрещают.

Я думала, у Сабины тоже предки в возрасте (это Алино выражение), поэтому ее так держат. И вот вам картина маслом: Сабина с подведенными глазами, ресницы накрасила – три сантиметра вверх и столько же —  вниз, да еще и волосы распустила. Прямо мисс Совершенство! Если бы не одно «но» — она все время отплевывается! Губы в жирном блеске, и теперь к её рту то и дело липнут волосы. Выглядит это немножко противно.

Арсен соизволил-таки сегодня прийти в школу (а на тренировки, значит, не ходит!) И давай вертеться вокруг нее, фотографировать. Того и гляди — прилипнет к Сабине, как ее волосы. Бр-р-р.

Светка, увидев преображенную одноклассницу, зааплодировала:

— Наконец-то! Сабина, ты такая пуся – прям не узнать!

Тут все стали хлопать тоже.

И почему за Светкой все повторяют? Ведь ничего особенного она не делает, а все как обезьяны…

Сабина горделиво застыла, томно прикрыв веки. Я бы на ее месте разозлилась – ведь только что Светка прилюдно ей нахамила, сказав, по сути, что без косметики Сабина была уродиной.

Но до Сабины не дошло. Она нежится в лучах повышенного внимания.

А я сижу и думаю, с чего бы мне начать разговор со Светкой. Может, написать ей «ВКонтакте»?

Из отличных школьных новостей: наша физручка уволилась! Говорят, ее позвали работать телохранителем. Директор не хотела отпускать, пока «горилла» не найдет себе замену, они поссорились, и физручка в отместку уничтожила все показатели своей бесценной деятельности. То есть – наши оценки! Ура-ура-ура! Еще нам объявили, что физкультуры не будет до конца года. Тут весь класс опять взвыл от радости, но выяснилось, что имеется в виду календарный год, а не учебный. Но всё равно приятно.

Сегодня наша группа писала четвертной тест по английскому. Англичанка в кого-то влюбилась: все время на уроках выстукивает эсэмески, выскакивает в коридор ответить на звонок. Худо нам всем приходится, когда у неё очередной кризис в отношениях. Тогда начинается террор… Но сейчас она добрая. Мальчишки предлагают с ее сотки отправить такое сообщение: «Женитесь на ней быстрее, и не ссорьтесь никогда, а то она нас замучает!»

Англичанка дала нам задание, а сама, как обычно, пошла ворковать по мобильнику в коридор. Тест был трудный – мы этого еще не проходили. Сказали учительнице, она только рукой на нас махнула:

— Проходили, проходили! Quickly!

И ускакала.

Тогда парни стащили у нее со стола стопку листов. Это оказались уже готовые тесты восьмиклассников. И, представляете, с тем же заданием, что и у нас! Наши герои быстро раздали тесты всей группе. И мне Булатик тоже сунул листок, вполне дружелюбно:

— Быстрее, а то она всех убьёт!

Я давай переписывать. Вот, жалко, восьмые классы учатся в другую смену.

Со старшеклассниками интереснее было бы.

Никто и не заметил, как на пороге появилась учительница.

— Шухер!

Только уже поздно.

Англичанка заметила пропажу и отобрала у Булатика чужой тест. Посмотрела… Еще посмотрела. И… стала смеяться.

Отсмеявшись, сказала:

— Ну, вы и влипли! Да у восьмиклассников ситуация еще хуже, чем у вас! Нашли, у кого списывать – у двоечников!

И, представляете – ничего нам за тесты не поставила.

Все-таки дай Бог здоровья её парню. Живите дружно, влюблённые! Вместе с вами счастливы, как минимум, ещё 15 человек.

***

Почти все вечера я просиживаю в Инете. Набираю в поисковике «рисунки на стенах» — и вперед!  Вот мой папа раньше часто говорил, что Интернет — большая помойка. Но однажды я услышала, как он спорил на эту тему с другом. И друг ответил, что, мол, Интернет вовсе не помойка, как считают многие, а… зеркало. Какой человек, то там и находит. Все есть!

Папа рассмеялся и хлопнул дядю Борю по плечу: «Поддел, красавчик! Ну, считай, убедил.»

А для меня Интернет – это радость.

Особенно если смотрю картины. Нашла целый сайт со своим любимым художником. Для тех, кто не знает, у него очень странная фамилия – Чурленис. И зовут очень сложно – прочесть могу, а не выговариваю, язык заплетается.  Раньше у нас была книжка о нем. С иллюстрациями. Маленькой, болея, я всегда просила маму дать мне «картинки». И, маясь от высокой температуры, лежа под одеялом, которое мама не велела скидывать, я так долго рассматривала каждую цветную страницу, что почти переставала дышать. Хотелось, чтобы эти яркие радостные цвета – такой милый лимонно-желтый, как на крыльях у бабочек, или темно-синий, как наступающая в нашем городе ночь, поселились внутри меня. А еще я придумывала к картинам истории.

Потом, когда стала рисовать, я часто его вспоминала. Многое копировала. Радовалась, если выходило похоже. Теперь каждый вечер перед сном обязательно смотрю его работы. А потом легко засыпаю. И в середине груди, где, как татешка говорит, живет душа, тепло-тепло.

Ну, а пока мне не до сна: изучаю в сети, кто как стены разрисовывает. Лучше б не смотрела… Чем больше узнаю, тем больше волнуюсь. Хотя сейчас я уже и не такой «чайник». В изостудии с нами, как с малышатами, обращались. Достал этот нудный академический рисунок! А люди по всему миру такое выдумывают… Теперь, когда родители вернутся, я запишусь в другую студию – где будут учить рисовать по-современному. Мне безумно нравится, когда на самом обычном сером доме сбоку, где нет окон, рисуют дворец. И не просто дворец, а так, будто он виден сквозь огромную дыру, пробитую в доме. На переднем плане – развороченная стена с закопченными обломками кирпичей, а позади – небо, и сам дворец с колоннами, и цветы. А на самом деле художники ничего не ломали, а просто смогли ТАК нарисовать.

Еще я в восторге от объемных рисунков. Это когда на асфальте изображают ямы и огромные каньоны – типа нашего Чарына. Или когда вдруг из-под земли, прямо на городской тротуар, взламывая его своей мощной тушей, выпрыгивает зубастая акула. Полный улет! Ну, когда-нибудь научусь рисовать и так.

У нас в городе мало кто на стенах рисует. Я помню только рыжих корову и быка на гараже у дороги. Когда мы проезжали с родителями мимо, я всегда на них радовалась. Но потом их закрасили, дурацкой какой-то краской. Были бык с коровой – и нету. Но «свято место пусто не бывает». Однажды еду мимо – а вместо коров восточная такая девочка с белой розой. Хотя девочка мне нравится меньше. Какая-то она… непонятно, что у нее на уме.

Еще одна девушка суперская была нарисована на  заборе в нашем бывшем квартале. Огромная такая, веселая. Вот почти все я и перечислила, что видела в городе.

Однако жизнь состоит не только из картин. Никуда не денешься – надо писать Светке письмо. Слова не идут – возмущение душит. Кое-как далась первая строка:

«Света! Я считаю, что ты меня подставила с телефоном Арсена». Дальше, думала, напишу: «Потому что не хотела, чтобы мы с ним встречались». А потом представила, как она дает читать мое письмо Арсену. А вдруг он и не собирался со мной встречаться? Вот будет позор! И я вместо этого добавила: «Потому что ты не хотела, чтобы со мной дружили в классе».

И быстро дописала: «Ты знаешь, что я не воровка, так же, как знаю это и я!!! Давай встретимся и поговорим наедине обо всем честно!» И тут же отправила письмо. Будь что будет!

Светка ответила моментально. «Да пошла ты… Еще напиши, что у бабушки своей деньги не воровала. Вся школа об этом знает! И не смей мне угрожать, а то пожалеешь!!!» Не собиралась я ей угрожать. Что же теперь делать?

Скорее бы начались каникулы и вернулись мама с папой. Последние дни тянутся невыносимо долго.

Глава 14. Как мы добывали деньги

Мы с девчонками уже подсчитали примерную стоимость красок, кистей и валиков. Опять получаются эти 12 тысяч тенге! Как заколдованные – никак не отстанут от меня!

И я записываю в тетрадку со слоном очень важное дело: «Найти 12 000 тенге». А рядом рисую жирный-жирный вопросительный знак.

Вика считает, что деньги нам должны дать спонсоры или государство в виде гранта, как дают ее маме на бизнес. У меня же есть подозрение, что никто нам ничего давать не должен. А еще – я знаю, что мои родственники не помогут. У тети Розы просить мне стыдно, и так она меня прикрывает по всем фронтам. У бабушки тоже не попросишь. У родителей лишних совсем нет – они ведь и уехали потому, что хотят заработать побольше.

Переходим к Вике… Ее родители очень богатые, но она точно не станет посвящать их в свои дела, а без этого они ей не дадут. Не врет же Вика принципиально, считая, что это унизительно. Так что и хитрость тут не поможет. Про Алю и говорить нечего… Их в семье четверо детей, причем Аля – старшая. Ее мама нанимается нянькой, ухаживает за стариками, постоянно красит стены, где позовут. А папе платят мало, но он работает там, где ему нравится, и менять в своей праведной жизни ничего не собирается.

Вика говорит, что не фиг нам бояться, и надо идти к богатым – они тоже люди. Если все правильно разрулим, денег дадут. А если и не дадут – не побьют же.

— Никогда богатые не помогут бедным! – спорит Аля.

— А мы и не бедные! Мы – талантливые! – возражаю я.

— Для «крутиков» двенадцать тысяч – тьфу! Это ж меньше, чем сто баксов. Один раз в джип бензин залить, – убеждает нас Вика. То есть, извиняюсь, не Вика, а Рай №1 (ну когда я привыкну? Да, и Аля – не Аля, а Бау).

И мы решили искать добрых бизнесменов.

А я тем временем все сильнее скучала по бабушке. Даже ее «больнушечка» не вызвало во мне былого возмущения. Действительно, соскучилась!

Вернувшись домой из школы в тот день, когда мы разговаривали с девчонками о деньгах,  я решилась ей позвонить. Бабушка долго не брала трубку. А когда взяла и услышала мой голос, очень обрадовалась. Вот так сюрприз!

Мы с ней так хорошо поговорили, что я даже рассказала бабуле про нашу идею раскрасить стену в больнице. Удивительно, но она горячо ее поддержала!

— Не лечат их там, а калечат, — посочувствовала несчастным пациентам. Хоть ты им помоги, в больнице этой, прости господи. Разве врачи вылечат? Им бы только денег лишних содрать, да лекарств подороже выписать. А ты знаешь, что такое фармацевтическая промышленность? Третья по доходам после наркобизнеса и э-э-э…  ну, тебе рано знать. Кому выгодно, чтобы больные выздоравливали? Вы молодцы, что такое задумали!

Тут я набрала побольше воздуха в легкие (может, поэтому говорят «набралась наглости»?) и выдохнула в трубку:

— Только, бабуля, нам на это деньги нужны…

Повисла тяжелая пауза. Наконец я услышала ответ:

— Нет! – воскликнула бабушка. И продолжила: – Ну почему бы и нет!

— Ты извини… – смутилась я. Конечно, это большое хамство с моей стороны…

— Хамство? Ты почему оправдываешься?

— Ну, ты же ругаешься…

— Вообще-то я согласилась!

— Да-а?!

— Только эти деньги будут не мои. Я завтра на собрании клуба расскажу, что вы собираетесь сделать в больнице. Наши обязательно поддержат – скинутся, кто сколько сможет… И, потом, — надо сделать презентацию!

— Какую?

— Ну, когда вы дорисуете, позовите журналистов, пусть в газетах о вас напишут, на телевидении сюжеты сделают. Вы о спонсорах пару слов скажете. Наши из клуба тоже подойдут, поддержат.

— Нет, бабушка, ты что! Конечно, если тебе хочется, ты приходи с друзьями, но зачем нам журналисты, телевидение? Мы же не для того, чтобы прославиться!

— Глупышка. Если ты что-то делаешь – пусть об этом знают все! Тогда им тоже захочется сделать что-нибудь полезное. Ты же пример подаешь!

— Да? Я как-то об этом не подумала… Ладно, тогда я завтра с девочками посоветуюсь. Ты пока своим ничего не говори – мы сначала должны все вместе с группой решить.

— Посоветуюсь, посоветуюсь… а своя голова на что? Витамины-то пьёшь?

— Пью, бабушка.

— Вот и молодец. А теперь иди спать, больнушечка ты моя!

***

На следующий день Светка меня по-прежнему игнорировала. Будто вчера это не мы с ней переписывались. Интересно, а трудно перевестись  в другой класс?

У нас очередное шоу: сегодня Сабина пришла на уроки не только накрашенной,  но еще в мини и на высоченных каблуках. Если с макияжем она неплохо смотрится, то новый прикид – конкретный перебор. К тому же видно, что на каблуках ей ходить очень тяжело, а юбка… Наша классная даже сказала: «Сабина, ну, вообще-то, тебя никто не заставляет так одеваться, правда?» Сабина сделала вид, что это ее не касается, а сама стала краснее своей красной помады.

После уроков мы с Алей и Викой задержались. Я поделилась сенсационной новостью: бабушкины друзья могут дать деньги!

Аля восхитилась:

— Как классно! А, может, мы у них больше попросим? Мне, например, коньки позарез нужны…

Вика, наоборот, в восторг не пришла. Уточнив название бабушкиного «Клуба здоровья», она мрачно начала рыться в ноутбуке, бормоча себе что-то под нос. Через пару минут перед нами была огромная статья, разоблачающая бабушкины «витаминчики» и методы тех, кто занимается их распространением. У Вики – беспроводной Инет, всегда под рукой.

— Смотрите, смотрите! Это же коммерческая секта! А скажи, Мира, бабушка твоя часто на собрания ходит?

— Два раза в неделю.

— А фильмы дома смотрит?

— Смотрит.

— Вот! – Вика, гордая своей проницательностью, оглядела нас.

— А теперь колись: сама когда-нибудь эти фильмы видела?

— Ну, пару раз, за компанию.

— Вспоминай: там лекторы спрашивали время от времени «угу?» таким задушевным тоном?

Тут Аля не выдержала и рассмеялась:

— Вика, ты, может, нанюхалась чего? Угу?

— Подожди-подожди! Ну, так говорили?

Я стала вспоминать и аж вздрогнула: откуда Вика может знать? Говорили, действительно. Перед глазами всплыл малосимпатичный дядька, который после своего домашнего «угу» стал казаться почти родным, хотя про глистов было слушать страшно и противно.

— А ты откуда знаешь? Тоже смотрела?

— Упаси боже, мне хватает, чего смотреть! – засмеялась Вика. – Короче, эти лекторы применяют приемы НЛП.

— Это что? – хором спросили мы с Алей.

— С тебя «Сникерс»! — заорала Аля. Это такая у нас игра – если совпадают фразы, то надо кричать «С тебя «Сникерс»!

— НЛП – аббревиатура термина «Нейролингвистическое программирование». Ну, тебя как бы заколдовывают определенными словами и жестами. А на деле — воздействуют на твое подсознание.

— Как можно заколдовать, сказав «угу»? – не поверила Аля.

Я к этому времени, раздавленная силой Викиных познаний, уже молчала.

— Объясняю: лектор тебе впаривает что-нибудь про товар, который собирается продать, но ты ему, понятно, не веришь, потому как человек, вроде, – тут Вика покосилась с сомнением на Алю, – разумный. И что тогда лектор делает? Он время от времени с таким добрым лицом спрашивает собеседника: «Угу?» Типа: «Ну, чё ты там, не спишь, слушаешь?» Собеседник, может, с текстом не согласен, но раз его так душевно спрашивают, из вежливости кивает. А раз он утвердительно кивает, то в подсознание от тела идет сигнал: «Да». А потом подготовленное таким образом подсознание наталкивает вроде бы независимое сознание на «гениальную мысль» — поверить этому лектору. У меня мама  знаете, как шпарит по НЛП! Ну, дважды два?

Вика обвела нас вопросительным взором.

— Вика.., — пискнула Аля.

— И, кстати, я вам не Вика, а Рай №1. Забыли, угу?

— Блин… Надо было группу так назвать. «Угу?» — и все под кайфом. Но я все-таки не поняла, Рая, а что такое подсознание?

Вика, ох, извиняюсь, Рай №1 метнула на спросившую Алю взгляд раненой волчицы. Выдержав эффектную паузу, c пафосом произнесла, обращаясь ко мне:

— Теперь ты понимаешь, Эдвардина, почему среди африканских племен не пользуются успехом компьютерные технологии?

Аля в ответ выдернула из тетрадки листок и молниеносно нарисовала, какая Вика умная…

Вика глянула на шарж и рассмеялась:

— Но зато их первобытное искусство ценят во всем мире!

В общем, девчонки мне посоветовали оставить «витаминщиков» на самый крайний случай. А то вдруг они и нас заколдуют?

Я очень испугалась. И решила немедленно идти спасать свою бабушку. Но Аля с Викой посоветовали сначала как следует подготовиться, враг там серьезный. А пока… Правильно: подумать, где нам найти деньги.

Не поверите, но выход был найден в ближайшие пять минут!

После этого прошло еще минут двадцать, и мы все так же сидели на скамейке перед школой, но у нас уже была ясная цель. Мы собирались с моральными силами, чтобы идти просить деньги в офис фирмы, делающей бизнес на воздушных шариках. Эта фирма повсюду продавала свой радостный товар, и шарики мы любили все трое. Правда, добавлю, что Аля, тьфу ты, Бау, любила их лопать (не в смысле «есть», а в смысле «тыдыщщ-бабах»). Офис находился в квартале от школы, был виден издалека из-за тучи шаров, реющих над ним, и пойти именно туда нам показалось самым удачным. Все-таки – шарики, как-то это не по-серьезному. А потому — нестрашно.

Наконец-то стала чувствоваться осень. Жара надоела, а сейчас с гор тянет прохладой. На клумбе, которую лелеет наш директор, вымахали  гигантские красные цветы. Вот есть монументальная живопись, а здесь — монументальное цветоводство!

В вестибюле офиса фирмы пахло резиной.

Наш Рай №1 силен, в основном, по теоретическим вопросам. На практике она знает не больше меня с Алей, как надо вести себя с потенциальными спонсорами.

Аля оказалась впереди. Я же говорила – страха человек не ведает!

Для начала Аля завела светский разговор с охранником.

— Скажите, пожалуйста, а сколько надо шариков, чтобы человек взлетел на них в небо?

Охранник поглядел вниз, на нашего ангелочка:

— Ты сегодня шестая.

— В смысле?

— Кто спрашивает.

— Ух ты! А что вы ответили остальным пяти?

Поняв, что ангелочек настырный, охранник кивнул на стену:

— Читать умеешь?

На стене висела бумажка. На ней было очень официально написано:

«Чтобы взлететь, взрослому человеку требуется 4 200 воздушных шаров».

— Тебе хватит половины… – прокомментировал охранник. Оглянулся на нас, добавил:

— Этим – не хватит.

— А сколько будет стоить? – не унималась Аля-Бау.

Охранник вздохнул и кивнул на другую стену. Там висела другая бумажка. В бумажке указывалась стоимость шаров – итого 420 000 тысяч тенге.

— Это как тридцать раз бензина дополна в джип залить… Или – меньше? — некстати залезла в голову какая-то слишком «не моя» мысль.

Наша подруга и не собиралась униматься:

— А вы сами это написала и повесили, да?

— Сам. Написал. И повесил. Это – все?

— Нет, что вы! Нам нужно к вашему начальнику. У нас встреча!

— К кому именно?

— К главному! Как его… – Аля стала изображать, что вспоминает.

— Девочки, идите домой!

Вике стало так стыдно за Алю, что она спряталась за меня и вообще не принимала участия в ситуации, будто ее тут и не было. Я решила что-нибудь сказать:

— Нам очень нужно его увидеть!

— Вы вообще откуда?

— Из гимназии – тут рядом.

— А что сразу не сказали? Школу украшать? А где ваша эта… как ее?

— Она скоро подойдет, — на ходу выкрутилась Аля.

— Список с вами? Ну, идите, вам пока посчитают, — смилостивился охранник, куда-то позвонил, и нас наконец впустили в святая святых – офис фирмы по продаже воздушных шариков.

— Что, по ходу, язык проглотила? – буркнула Аля нашей Вике. Та виновато развела руками:

— Растерялась как-то.

Мы стояли посреди коридора и нерешительно оглядывались по сторонам.

— Тут камеры слежения, надо быстрее, — шепнула Вика.

Тогда мы сделали вид, что все из себя такие крутые, и зашагали вперед, соображая, а к кому же нам надо.

— «Приемная» – кажется, сюда, — позвала я девочек.

***

— А давайте ему все шарики проколем, а  под дверь офиса каждое утро будем мусор пихать, а урну зальем цементом, или лучше – какой-нибудь вонючей гадостью! А шарики станем лопать каждый день – пока не извинится!. А еще можно снаружи офиса нарисовать его мерзкую рожу, а еще — все его билборды по городу изуродовать, и написать в Инете, что он козел, и устроить флэш-моб по уничтожению…

— Может, хватит уже? – устало спросила Вика красную от злости, как помидорина, Алю.

Аля пошла и пнула ни в чем не повинные ступеньки школы. Мы повалились на скамейку и стали соображать, что делать дальше.

Больше всего на свете мне хотелось сейчас вымыть руки. Влажными салфетками я тёрла запястья, и всё мне казалось мало. Тёрла еще. Бр-р-р.

Зашли мы к начальнику нормально. Огромный мужчина с лысиной, сам круглый, как шарик, но очень легкий в движениях, выслушал нашу сбивчивую просьбу. Потом широко и приветливо улыбнулся мне:

— Ты, я вижу, здесь за старшую? Давай поговорим, а вы пока подождите за дверью! – он достаточно бесцеремонно выпер Алю с Викой в проходную комнату, где стояли диван и кресла. Потом подошел, взял мои руки в свои, стал их гладить, рассматривать и говорить:

— Какие нежные ручки. Конечно, конечно, я дам вам денег…

Я страшно испугалась. Хотела вырваться, он схватил крепче. Тут-то и помогли тренировки. Тело привычно повело назад, в сторону… Он не понял и выпустил мои руки… Подсечка, соблюдаем вектор приложения силы… Получилось! Огромная туша чуть не придавила меня, рухнув вниз. Я страшно завизжала – так, будто это и не я, и бросилась в коридор.

— Ты что?!! – всполошились девчонки.

— Бежим!

Мы вылетели на улицу мимо ошалевшего охранника. Как угорелые, помчались к школе. Задыхаясь на бегу, я все рассказала. Меня била крупная дрожь.

Потом мы все успокоились. Потом истерически смеялись. Потом строили планы мести. И, наконец, Вика сказала:

— Ну, может, попробую у  брата спрошу.

— А… можно, что ли? И ты молчала! – завопили мы с Алей хором.

Глава 15. Встреча в больнице

Мне так страшно, что бабушку заколдовали! К тому же теперь я хорошо вижу, что это действительно так: она очень изменилась с тех пор, как стала ходить в клуб. Помощь татешки необходима, но тетя Роза, как назло,  уехала с ночевой к подруге, а оттуда собирается сразу на работу. И я не могу дозвониться!  Поэтому с раннего утра сижу в Инете. Ищу, как можно освободить бабушку от коммерческих чар. И везде пишут, что это непросто.  Есть вариант — посадить под замок на несколько дней без возможности общения и телевизора. Но тогда человек может впасть в депрессию или истерику. Бедная бабуля, только не это, тебе совсем не полезно волноваться!

Однако потом мне попался совет, что от зависимости может избавить хороший психолог. Пусть не за один раз, но несколько сеансов способны помочь. Неплохие новости. К тому же о психологах много чего знает тетя Роза.

И я решила в школу сегодня не ходить, а съездить к татешке на работу. Все равно ведь собиралась как следует осмотреть место, где скоро мы будем рисовать.

Как все бывает по-другому, когда не просто идешь и равнодушно скользишь взглядом вокруг, а прикидываешь, что тебе предстоит здесь сделать!

И страшно немного, и место — то отталкивает, а то манит и зовет… Я стояла в белом халате, выданном напрокат, и разглядывала стену: противную, ужасную стену мутно-бутылочного цвета. А мимо шла больничная жизнь.

Опять провезли каталку с больным. Пока стою – уже третья.

— Ждешь кого-то? Нельзя без бахил! – не церемонясь, прикрикнула медсестра.

—  Сейчас надену, честно! – а кого же я жду?..

— А… позовите, пожалуйста, Оксану…

— Она на процедурах.

— К ней можно?

В ответ – тишина. Повторяю громче:

— К ней можно?

— Конечно, нет! Жди, стой!

И я опять стою в этом унылом месте. Жду, жду, а ее все нет. Медсестры не видно, и я решилась поискать Оксану сама.

Зашла в маленький коридорчик, глянула в открытую дверь. Там — небольшая комната с тремя кроватями. Лежат очень тихие и грустные дети. К руке каждого тянется красная трубочка. Я стояла в оцепенении, осознав, что это не трубочки красные, а кровь, которую по ним переливают. Было очень тихо, тикали приборы. Потом послышались быстрые шаги – наверное, врача. Следом – усталый детский плач.

Я постаралась незаметно уйти. Заходить еще куда-то не хватило сил.

Бедная, бедная Сана! Даже если ты действительно виновата передо мной, какая это ерунда, на фоне этих лиц, трубочек, каталок, запаха хлорки и бесстрастных медсестер!

Издали я ее не узнала. Ковыляющая фигура в полосатых штанах и толстовке с надвинутым на глаза капюшоном остановилась напротив.

— Ты че хотела?

— Сана?!

Она присмотрелась:

— А, операция «Подросток», что ли? Деньги пришла возвращать? Так их нету. Тю-тю… И что ты сделаешь?

— Ты попросила, чтобы я позвонила. Но я потеряла телефон.

Она подошла поближе.

— И что, прям вот так взяла и меня разыскала? Заняться нечем?

— Почему, есть чем. Вот… рисовать тут буду. Будем, то есть. Мы – группа.

— Группа обычно поет. И играет.

— «Стрит-арт» – слышала?

Тут я рассказала Сане про то, что мы хотим делать. Поначалу говорила очень осторожно. Я все боялась, что она сейчас меня обматерит, скажет, что мы с девчонками с жиру бесимся и лучше бы радовались тому, что здоровы, и держались подальше от таких, как она. Что ж… Ладно. Всё равно буду рисовать – нужно мне ее одобрение!

Но Сана идею приняла и даже как-то помягчала.

— Ты на меня не злись за эти бабки, — попросила она через какое-то время. Там дело такое… Потом расскажу. Если коротко: Нурик – это брат Беки. А Бека – мой парень был…

— Почему «был»? Поссорились, что ли?

— Его больше нет. Уже четыре месяца.

Сана задрала рукав толстовки:

— Видишь?

На худой руке виднелись несколько длинных свежих шрамов.

— Я и сама жить не хотела – откачали. Медики же… Хотя бо-ольшой вопрос – насколько меня хватит. Может, скоро с Бекой встретимся… Как говорится – тяжело в лечении – легко в раю.

Не зная, что ей отвечать, я решила сменить тему:

— Извини, конечно, но что-то ты на Оксану не сильно похожа… Или у тебя корейцы в роду?

— Да и ты на Доремиру мало смахиваешь…

— Ты запомнила, как меня зовут?

— Редкое имя.

— Ну, правда, кто ты по нации?

— Знаешь, сколько у меня кровей? До болезни не меньше восьми было. И польская, и еврейская, и грузинская… Вот только что корейцев нет! По матери один прадед – калмык, другой – еврей, режиссер с «Ленфильма» — в войну сюда эвакуировали их, так и остался в Казахстане. А после переливаний вообще интернационал стал! Ничего так, неплохо себя чувствую. Я – гражданин мира!

— Может, гражданка?

— Блин, «гражданка»… Вот как противно… Ненавижу!

— Что ненавидишь?

— Да что я баба!

— Так почему тебя Оксаной-то назвали?

— Да чтоб ни вашим, ни нашим! Предки спорили-спорили. Даже подрались по пьяной лавочке. А потом мать пошла в загс и назло отцу назвала меня Оксаной – в честь одной соседки, которую он ненавидел.

— Что, честно?

— Ага… три раза! Лапшу стряхни! Нельзя такой доверчивой быть. Нет, конечно! Вообще-то я их не знаю – ни мать, ни отца. В тот год, когда я родилась, наркоту левую продавали. Мать меня грудью не кормила – молоко пропало. Ей всего семнадцать было. А отцу – тридцать три. Она его очень любила. Очень! Кололись оба. Оба и вкололи не то… сразу. Мне потом один человек говорил – от этого сразу уходят, мотор отключается – и все. Родителей нашли, потому что я сильно орала – есть хотела. Мне на днях должен был год исполниться. Так что больничка, потом детдом – в виде подарка на днюху, да… Потом вот дедушка с зоны вернулся. Он у меня художник. Но тоже не знает, почему меня так назвали.

— Так твой дед – художник?!! И ты молчала?

— Говорю.

— А можно с ним познакомиться?

— А нужно?

Помолчав немного, Сана пояснила:

— Запойный он. Сидит на Кок-Тюбе, картинки всякие, сувениры впаривает иностранцам. Приходит иногда. Когда пьяный, я сразу чую и не выхожу.

Я все же решилась спросить, что значила вся эта история с деньгами, Нуриком и почему Сана передала мне свой номер.

Глава 16. История Саны

— Номер? – переспросила Сана. И что там было написано?

— Твой телефон. А еще подпись – ok’Сана. Нурик сказал позвонить.

— А ты чего?

— Я… Ну, я потеряла нечаянно.

— Ни фига себе, Нурик дает! Слушай, у меня единицы все вышли. Дай мобилу, я ему коротенько, а? Сказал тебе «позвонить», да? Вот приколист…

Ничего не понимая, я отдала сотку. Сана, дорвавшись до телефона, долго куда-то названивала, но ей не отвечали.

— Абонент сендрулля!* Куда он делся, вообще? Ну-ка, подожди…

И Сана снова начала набирать номер.

— Кайратик? Привет, как дела? Нурика ищу… Что!?? Ой, перезвони мне, а? Сюда, да, перезвони… Блин! Нет, ну что за …

— Что-то случилось?

— Ну, давай уже, перезванивай! Сана трясла мой бедный телефон, будто от этого в нем могли сконденсироваться новые единицы взамен кончившихся. Но звонка так и не было.

Сана сползла вниз по стенке, села на корточки, сжалась в комочек, уткнув лицо в худющие коленки.

— Сана, Сана, ты чего? – я осторожно гладила ее по плечу. Даже встряхнуть боялась – такая она  была худая и на вид хрупкая.

— Курить у тебя, конечно, нет?..

— Нет. Ты что, куришь? А… тебе разве можно?

— Сейчас надо.

* Абонент вне зоны обслуживания (искаженное, пер. с казахского)

— Что-то плохое случилось?

— Нурика забрали.

— Куда?

— Под следствие.

— За что?!!

— Дура, что ли?

— Ах, ну да…, — спохватилась я.

— Блин, и Кайра не перезванивает… Слушай, ты сходи, купи карточку билайновскую, тут на входе, а?

— Да у меня денег почти нет.

— Ох, детский сад – штаны на лямках.

Я так волновалась, что забыла и про татешку – ведь можно же у нее спросить! В эти секунды я чувствовала себя такой же одинокой и всеми покинутой, как и моя новая знакомая. Или, все-таки – подруга?

— Ты пока не уходи – он сейчас обязательно перезвонит, — попросила она. Давай подождем, ладно?

Я устроилась на корточках рядом. Молчим. Подпирать таким образом стену очень неудобно. Оксану это мало трогает — один за другим, по-обезьяньи, обкусывает ногти на своих длинных пальцах. До меня ей, кажется, и дела нет.

Потом я спросила:

— Так, выходит, это не ты мне записку написала?

— Выходит.

— А кто тогда?

— Догадайся с трех раз…

Я заметила такую штуку: хотя Сана уже не первый раз дает понять, какая я дура, почему-то в общении с нею меня это не напрягает. Честный человек – что думает, то и говорит. Конечно, по сравнению с ней я — полная дура. И еще – абсолютная малолетка. Вон она сколько всего уже испытала!

— То есть, ты хочешь сказать, Нурик… А зачем ему?

— Зачем… Не иначе, Нурик решил подсунуть мне всю такую из себя положительную особь, как ты. Типа – для исправления, — язвительно произнесла Сана. Наконец, взглянула на меня по-человечески, — Не обижайся. Просто я ужасно боюсь за него.

Она немного помолчала, еще погрызла ноготь…

— За себя не боюсь, а вот за него…

— А… а зачем вы это делали?

— Понимаешь… Лекарства очень дорогие. И их надо очень много. Просто, чтобы хоть на этом свете удержаться. А если выздороветь, так это операция нужна. Тут уже счет на другие деньги – на евро. И то – если все получится, если повезет… Я здесь уже два года. Получше станет – ухожу, потом снова… А вот Бека пробыл здесь совсем мало. Я его еще с волосами видела.

— Сана, а почему тут все лысые?

— Лекарства сильные вводят. Очень сильные. Волосы вылазят начисто. Вот угадай – я какая раньше была?

— В смысле – цвет волос?

Я посмотрела на Сану, заглянула в ее рысьи раскосые глаза. Оказывается, они светло-зеленые… Не так-то легко это разглядеть – она все время умело прячет взгляд.

— Я знаю! У тебя рыжие волосы!

— Смотри-ка, — усмехнулась Сана, — угадала, художница! Да, рыжие. Были.

— Ну, и снова потом отрастут.

Она посмотрела на меня, еще раз усмехнулась, ничего не ответила.

Опять помолчали.

— Может, батарейка села? – Сана протянула руку за телефоном. – Не, до фига еще. Ну, дальше рассказывать?

Я кивнула. Сидя вот так с Саной в коридоре, я словно попала в другое измерение. Здесь действовали другие законы жизни, и девочка, почти моя ровесница, была почему-то заброшена в это страшное, неумолимо пожирающее все слабое и нерешительное, да и сильное, в общем-то – тоже — место… И она боролась, как могла. Кого-то подставляла, кому-то – помогала. Беспрестанно врала. И это было ее жизнью. Почему мы встретились? Может, я смогу ей помочь?

— Холодно что-то, — Сана закашлялась. – Дай-ка я об тебя погреюсь.

Она привалилась ко мне, а я ее почти не чувствовала. Я слушала – Сана рассказывала про свою любовь. Его звали Бексултан.

Рассказ Саны про Нурика и Беку

— Они вообще-то почти местные – тут в пригороде жили. Нурик у них вместо отца – еще шестерых младших поднимал, все – пацаны. Мать у них больная совсем, батю убили. А Бека третий был в семье. И самый красивый. Ты вот Нурика помнишь?

— Не очень…

— Бека совсем другой. Он как принц восточный был. Кожа белая-белая, а глаза темно-вишневые. Нос такой… Вот понимаешь – благородный. Лицо – как из сказки. Его в кино надо было снимать. Хотя я даже в кино таких красивых не видела. А волосы — как вороново крыло. И брови густые. В принципе, с Нуриком они только бровями и похожи. А, ну ты же не помнишь Нурика… За Бекой весь поселок бегал, девки кипятком писали. А он их записками чуть ли печку не топил… Таких, которые сами навязываются,  презирал. Ни на кого не смотрел. Учился много, Нурлан его в эту сторону направлял – у него самого высшего нет, а Бека обязательно бы выучился — большим человеком стал. Он же и умный – не только красивый.  Ну, вот… Только не успел школу окончить – сюда попал. К нам. Я так думаю – сглазили его. Какая-нибудь стерва, которую он отшил, порчу навела – и привет!

— Ты что, в это веришь?

— Ну, а с чего? Был такой молодой, крепкий, все при нем. И вот так – за полгода сгорел… А знаешь, какой он был нежный…

— А вы … целовались?

— «Целовались»… Да я ради Беки жизнь была готова отдать, а ты… «Целовались»… Кому такой отброс, как я, нужен? А он – на руках носил. Умолял, чтобы я жила – и за него тоже. А я что-то не могу… Сил не хватает жить без него.

Сана опять дернулась:

— Блин, ну, Кайра этот будет перезванивать?!! Тебе домой не пора? А то предки «ата-та» сделают.

— Не сделают. Они в Астане.

— А-а. Тоже одна живешь?

— Почему одна? С татешкой. Она у вас в столовке работает.

— Это которая? Я тут всех знаю.

— Тетя Роза.

— А-а, тетя Роза – Колобок. Наш человек!

— А почему Колобок?

— «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…» К ней тут два хирурга клеются со страшной силой, а она их динамит. Хорошая тетка. И, между прочим, к нашим отлично относится. Даже кормить пытается, домашнюю еду таскает. Только зря. Тут от еды всех воротит.

После Саниных слов я будто увидела свою татешку с другой стороны. Об этой грани ее больничной деятельности как-то и не задумывалась. Отвергнутые хирурги-поклонники… Лысые ребята, застенчиво возвращающие ее домашние тарелочки в оранжевый горошек по краям… Интересно, а тетя Роза знает, что больные прозвали ее Колобком?

Если до того не знала, услышав такое, огладит бока и сокрушенно вздохнет: «Ой-бай, худеть уже нужно!» И, огорчившись, откусит поджаристый бочок очередного баурсака.

Глава 17. Краски

Мы по-прежнему сидели в коридоре. Затекли ноги. Я отодвинулась от Саны и встала.

— А почему вы с Нуриком там, в полиции…

— А, ну это он мне зарабатывать давал. На лекарства.

— Но… Это же… Это же плохо.

— Сдохнуть без лекарств – вот что плохо! – отрезала Сана. – Ладно, пока, заболталась я тут с тобой.

Я поняла, что больше ее не увижу. И закричала:

— Не уходи, постой!

— Чего хотела?

— Ну, в общем… Дело прошлое, ладно.

Помолчали.

— Честно, не обижаешься?

— Уже нет. А поначалу – убить тебя была готова. Знаешь как я из-за этих денег влипла… Вся жизнь могла наперекосяк пойти. С бабушкой вот до сих пор толком не помирюсь.

— Извянки. Но назад не отдам — нету.

И тут я спросила Сану, а не знает ли она какой-нибудь способ – только законный — добыть деньги нам на краски.

Она сразу же прицепилась к сумме.

— А кто вам насчитал, лохушкам?

— Да мы сами считали.

— А где цены брали?

— На сайте магазина, который красками торгует.

— Только дебилы покупают в магазинах!

— А остальные где???

— Блин, живешь в та-аком городе, и даже не знаешь, где нормальные люди всё покупают?!!

— Не-а.

— На «барахолке», конечно! Все равно весь товар с Китая. В магазинах то же самое – но там накрутки идут, получается в две цены. Ты б на строительный базар сходила, а то – «на сайте»…

— Откуда ты все знаешь, Сана?

— Поживешь с мое, и ты узнаешь…

— А сколько тебе?

— Двести восемьдесят три…

Ну как с ней нормально разговаривать?

Сана написала мне на бумажке удивительно ровным и красивым почерком название рынка, номер контейнера и имя продавца:

— Он из детдомовских тоже, скажешь – от меня, нормально все сделает, найдет, чего тебе там надо, — королевским жестом Сана протянула адрес, — дарю! И тут еще мой номер: Кайра если перезвонит тебе, будь другом – звякни, расскажи, чего там с Нуриком. Ну, и единиц мне скинь, хоть немного, ладно?

— А ты меня со своим дедом-художником познакомишь?

— Вот надо тебе? Хорошо – оклемаюсь немного, познакомлю! А, чё-то устала я, пойду.

Так мы и расстались. Я шла такая радостная, будто крылья за спиной выросли.

У меня появился еще один друг! Которому я нужна и с которым мне интересно так, что дух захватывает.

С тетей Розой тоже удачно вышло. Она сразу вспомнила хорошего психотерапевта и пообещала всё организовать. Только сказала, что придется потерпеть недельку – его сейчас в городе нет. А ещё мы с татешкой договорились съездить вдвоём на строительный рынок.

Полдня я просидела дома над орнаментами. Когда рисуешь, время идёт иначе. Поесть, и то забываешь. Тетя Роза ворвалась в квартиру, как маленький вихрь, заторопила, закрутила – и вот мы уже на рынке. Только припозднились – продавцы собирают товар, и грузчики с тележками носятся по рядам с криками «Жол! Жол!»* Смотрю; а некоторые из этих лихачей – мои ровесники, а то и младше. Работают же день-деньской. Придет зима — будут тут бегать по холоду, в сырости… Я зябко передернула плечами.

— Чего, жаным? — забеспокоилась татешка.

— Да ребят этих жалко. Совсем еще дети.

— Жалко… – татешка вздохнула. — Жалко, и помочь нечем. Только что молиться о них. Чтоб не заболели, не спились, выросли как следует – родителям опора на старости лет. Вот кому-то Кодай детей даёт, а кормить их нечем. А я бы… все отдала своему ребеночку – только не приходит он в мою жизнь.

Мне на базаре очень нравилось. Столько непонятных предметов, новых ощущений… Кое-что надо запомнить – может, нарисую потом.

Указанный Саной контейнер нашёлся легко.

— Только мы пока не покупать, — смутилась я. – Нам цены узнать нужно. А потом мы к вам придем.

Веселый парнишка кивнул, взял мой список необходимого, пробежал глазами.

— Это есть, это есть, этого нет. У соседа есть. Маке, у вас вот эти краски почем? – окликнул он  пожилого мужчину, стоявшего с товаром напротив.

Быстро все подсчитав, сунул список с уже проставленными ценами. Оксана была права: действительно, получилось в два раза меньше.

— А краски хорошие?

— Как румянец на твоих свежих щечках, красавица! – засмеялся пожилой продавец.

А молодой спросил:

— Ты Сану скоро увидишь? Передай, а, – парнишка достал кошелек, вынул из него тысячу тенге. Затем, окликнув проходившую мимо торговку фруктами, купил у нее ананас. – И это. Точно передашь, а, красотка?

Я смутилась и кивнула.

— А неплохая, видать, эта твоя Сана, — сказала татешка, ведя меня обратно через базар — смотри-ка, ананас какой! Это ее парень, что ли?

Я в ответ помотала головой.

— А-а… Поклонник, значит. Передам ей, конечно передам. А ты вот, жаным, посмелее с парнями будь. С ними шутить надо. Он тебе – слово, ты в ответ — десять! Они это — ой, как любят! Потренируйся сперва. Что хихикаешь! Маленькая совсем ещё у меня…  Вот приедет мама – и не вспомнишь свою татешку…

— Тетя Роза, ну что вы! Я вас всегда буду помнить! – я беру татешку под руку и прижимаюсь к ней. Она идет со мной по базару, довольная, как слон.

* «Дорогу! дорогу!» (пер. с казахского).

Глава 18. Приехали родители

В обед приезжают мама с папой!!! И я опять прогуливаю школу. Да все равно сегодня-  последний день. Перебьются без меня. Совсем мне некогда…

Мы на татешкиной машине несемся к вокзалу. Мама звонит мне каждые пять минут. Интересно, кто будет на вокзале первыми — мы или родители? Папа подзуживает свою сестрицу: «Жми на газ, Роза! Работай-работай! А мы отдыхаем, в купе сидим, в окошко смотрим… Но доедем быстрее…» Татешка вскипает, злится на пробку. Подмигивает: «Ничего, жаным, прорвемся! Верь тете Розе-гонщице!» Смешные они с папой – как дети малые, дразнят друг друга.

Выскакиваем мы на перрон, а поезд уже тоже подъехал и только-только затормозил. «Один-один!», — довольная, подводит итог тетя Роза.

А вот и нужный вагон. А вон и лицо моей мамы в окне.

— Мамочка! – я несусь к вагону.

Может, это и по-детски – такая огромная девушка так радуется своей маме, но мне на мнение окружающих как-то фиолетово. Наконец-то ее можно обнять, понюхать волосы, поцеловать. Тут меня хватают сильные руки.

— Мируся, а выросла-то как…

А это – мой папа!  И я прыгаю в его сильные объятия.

Мама начинает плакать от радости. Папа обнимает нас и отводит в сторонку.

— Подождите. С багажом разберусь…

Когда на секунду отрываюсь от мамы, перехватываю ревнивый взгляд тети Розы. Улыбаюсь, машу ей рукой и опять зарываюсь лицом в мамино мягкое плечо. И ничего мне больше не надо.

Сегодня мы все ночуем у бабушки. А завтра… Завтра мы идем смотреть нашу НОВУЮ КВАРТИРУ. Бедная Сана – вот как она живет без семьи и еще не сошла с ума от одиночества? Хотя, потихоньку сходит, бедная. Я же — снова обычная домашняя девочка. А меня рисовать-то мама с папой отпустят?

А подруги мои им понравятся? Ну, насчет похожей на дельфина респектабельной Вики я даже не сомневаюсь. А что они скажут, когда увидят (и главное – услышат) безбашенную Алю? Про Сану вообще молчу…  А как отнесутся к группе «ВАМ!» и нашей идее с больницей?

А ведь мама с папой еще не в курсе истории с бабушкой…

Вечером мы валялись с мамой на диване. Я хотела рассказать ей все-все, но… Представила, как она расстроится и промолчала. Просто прижалась к ней посильнее. И мама мне мало что рассказывала про Астану. Только сказала, что сильно устала, и больше никуда не хочет уезжать. Кажется, и мама не хотела меня огорчать.

— Давай больше никогда не расставаться! – предложила я.

— Не так! Давай не делать больше того, чего мы не хотим! – поправила мама. — Ведь я ужасно не хотела ехать на эти заработки. Лучше бы здесь работу нашла получше, и тогда моя Мышка (тут мама обняла меня покрепче) была бы со мной. Астана – город будущего. Обживать там много надо. Тяжело это – обживать новое. Надо очень много сил. Много-много.

— А наша квартира? Тоже будет тяжко обживать?

— Завтра посмотрим. Господи, да неужели мы действительно вернулись?!!

—  Оля, скажи Олжасу – через полчаса манты поспеют! – крикнула из кухни бабушка.

О-о, невероятно – бабуля на радостях решила отойти от зверских кулинарных предписаний клуба «Здоровая жизнь». Вот это да! Может, и психолог не понадобится?

Бабушка устроила нам настоящий пир горой. Досадовала, что нет тети Розы – татешка умчалась на очередной тренинг. После ужина мы еле на ногах стояли – так объелись. Но все равно родители собрались идти смотреть, что там теперь вместо нашего квартала. Еле уговорила их остаться – зачем настроение себе портить?

Какой-то странный был вечер… Вот – все мы, даже Масяня — вместе, как раньше. Но чего-то или кого-то не хватает. Придется заново привыкать к нашей маленькой семье.

Кончился вечер встречи, прошла ночь. И вот уже новый день – с родителями…

Мой папа бегает по утрам. Но сегодня он изменил своей привычке, и бегали мы все. По этажам. Сейчас расскажу, как это было.

Оказывается, я не только по маме с папой соскучилась, но и по нашей машине. Даже погладила: «Привет, кузнечик!» Ехать папе было тяжеловато. В Астане он отвык от такого кипения на дорогах.

— Бедная, как же ты от бабушки в школу моталась каждый день, — сокрушенно вздохнула мама.

Да-а, вспоминать страшно…  Кстати!

— Папа, спой, пожалуйста!

— Что, прямо вот так, за рулем?

Я задерживаю дыхание, загадываю… И он поет «Эх, дороги!» Вот чудо-то! Быстренько включаю диктофон на сотке. Лишь бы записалось. Ну, какая это радость: папа поет, мы едем на нашей машине. Причём — смотреть наш новый  дом. Супер! Будем друг друга поздравлять. Только не «С Новым годом!», а «С новым домом!»

Подъезжаем к знакомым местам. Вон парк, вон — компьютерный клуб «Соб@чка», а вон и ещё один памятный ориентир – связка шаров над известно каким офисом… Только этого родители не узнают ни-ког-да. Наискосок, через дорогу – мой спортзал. А что вон за тем поворотом, я даже никогда не задумывалась. Оказалось – там он и есть, НАШ ДОМ.

Такой свежий, яркий!

— Что-то мне это напоминает Астану, — вполголоса сказала мама.

— Астану в самых лучших ее проявлениях… – договорил папа и решительно повел нас за собой.

Лифт еще не работал. В подъезде пахло побелкой. Но все равно — мы поднялись на 10-й этаж достаточно быстро.

На площадке десятого этажа папа перевел дух, огляделся: «Красотища!» Вынул ключ. Тот почему-то никак не хотел входить в замочную скважину.

Папа еще посмотрел…

— Дамы, пардон, это не тот подъезд!

— А дом это точно тот? – хором спросили мы с мамой.

— Абсолютно точно,  — засмеялся папа, схватил меня на руки  и понес вниз. И вот на этой радостной ноте я увидела, как по ступенькам навстречу идёт… Арсен!

Проходя мимо, он как-то затравленно на меня посмотрел, а я, сидя у папы на ручках, только мотнула ногой и ничего лучше не придумала, как глупо улыбнуться. Тут еще папа добавил, громко покряхтев и поставив меня на ступеньки:

— И тяжелая же ты стала, коровёшка! Кушала хорошо без нас, да?

Кажется, сверху на лестнице кто-то хмыкнул.

Дальше моим мозгам было чем заняться… Как спустилась, как поднялась – не помню. Что здесь делает Арсен? Неужели… неужели он – мой сосед! И что теперь будет? Много чего успела я передумать. Из ступора вывел голос папы:

— Вот какие у меня женщины – на двадцатый этаж сами дошли. Без передышки! А двинем завтра в горы с утречка?

Мама устало машет рукой:

— Открывай уже, давай! Кошку надо было найти – первую впустить, — она утирает пот с шеи.

Папа, громко напевая что-то бравурное, открывает НАШУ дверь. Мы заходим…

За дверью неожиданно много света и … гор. С десятого этажа открывается потрясающий вид на снежные вершины. А сколько тут места!

Обходим квартиру, выглядываем в окна, радостно топчемся на лоджии.

Ходим, смотрим… Потом я начинаю носиться, кружиться по комнатам. Горы — в каждом окне. Солнце танцует, опустив лучи-ножки на пол. Останавливаюсь.

— О, да ты уже и комнату свою нашла! – улыбается папа, стоя в дверях.

Моя комната! Сажусь, нежно глажу скользкий паркет рукой. Потом ложусь и начинаю крутиться волчком, зажмурив глаза от удовольствия. Нелепо – но так хочется!

Неслышно подходит мама. Шепчет отцу, но я все равно слышу:

— Вот из-за этого стоило там терпеть… Смотри на Миру… счастливая, да?

Украдкой скашиваю глаза на них: стоят обнявшись, папа гладит маму по волосам. После Астаны они стали такие дружные! Мама просит:

— Мышка, ты тут пока пофантазируй, где у тебя что будет стоять из мебели, что на стены хочешь, на пол. Как скажешь, так и сделаем — обещаю!

Закрываю глаза. Слушаю… Или — чувствую. Вот сейчас я — Мира — лежу в центре своей Вселенной. Смешно как-то думать, когда у тебя целая Вселенная, где поставить стол, а где — тумбочку. Может,  лучше их нарисовать? А спать и на полу можно.  В конце концов, кровь — дело серьезное! Кровь предков-кочевников  говорит мне: «Мира, какие ещё кровати?»  А эти белые стены я разрисую: моя же комната. А я — художница.

То, что мебели не будет, так это даже родителям лучше — меньше покупать. Хотя, возможно, маленький столик мне понадобится — куда комп-то ставить? Вот так и подчиняешься вещам. Я еще раз обвела взглядом потолок и стены. Да ладно, придумаю еще, что тут будет. А сейчас мне хочется думать совсем о другом! О том другом,  который, может, живет прямо за этой стенкой. Кто знает? А не нарисовать ли мне на этой стене дверь?

Или Арсен случайно в тот подъезд попал? Но, на десятый-то этаж, без лифта? Вряд ли…  Наверняка — ОН ЖИВЕТ В МОЕМ ДОМЕ(!)

***

Никогда не думала, что родителям может не понравиться моя идея с больницей. Я их так ждала, и что в итоге? Из взрослой самостоятельной личности я моментально превратилась в карапузика памперсного возраста. Не ожидала такого удара от мамы. Не ожидала, и все!

Сама, конечно, хороша: все карты раскрыла, давай выбалтывать, что да как. Папа слушал с интересом, а лицо мамы все мрачнело. Думала, это ей детей больных жалко. Так нет же! Вернее, детей ей, наверное, и вправду жалко, но дело в другом. Она взяла и ЗАПРЕТИЛА мне вообще там бывать! Вы представляете? Мало того, что это в принципе несправедливо, так ведь еще и позорище-то какое — заварила кашу, а теперь… Уже и группа у нас, и форма (ну, пока еще мы в ней не ходим, но идея-то есть, главное!) И вдруг моя мама все это, одним взмахом волшебной палочки… а лучше сказать — педагогического топора… взяла и зарубила. Уйти жить к тете Розе обратно, что ли? Раньше поплакала бы — поплакала, да и успокоилась, но сейчас все будет не так. Пора доказать, что я уже не лялечка.

Из-за меня родители поругались.

— Ты все готов пустить на самотек! – кричала мама. – Не надо было уезжать! У нее переходный возраст. Упустили! Что теперь? Ты хоть понимаешь — только вожжи ослабь, и все – понесла, не рады будем!

— Но ей надо определяться, взрослая уже…

— Какое «взрослая»? Ты что? Вот вырастет, тогда пусть хоть заопределяется! Ну ты представь: больница, там черт те откуда, черт те с чем больные ходят – может, даже со СПИДом – и наша Мира вдруг там… Это же катастрофа, ты что, не понимаешь?

— Не преувеличивай…

— Это ты преуменьшаешь!

Я, затаившись, вдавилась в диван. Чувствовала себя ужасно. Они ссорились на кухне, бабушки дома не было. Мама под конец расплакалась. Ну почему это происходит? Это же глупо!

Неужели мама не понимает, что из-за этого вся моя жизнь разрушится? Меня перестанут уважать подруги, тетя Роза. Татешка столько сил вложила, добиваясь разрешения у главврача. Только вчера Викин брат-бизнесмен выкроил время и  специально съездил с девчонками на базар, купив по списку все, что надо. А в итоге?

Я начала злиться. Мне показалось — если останусь лежать тут,  начну становиться все меньше и беспомощнее. Из самой глубины души рванулось, развернулось вширь и вверх:

— Мира, не сдавайся! — и получилось так громко, хотя и не вслух, что я тут же успокоилась. И вспомнила себя на холме, у Кажи-бабы. Сомнения, если были, отступили. Вытерев слезы и свистнув Масяню, я незаметно выбралась из квартиры. Пусть себе ругаются… В конце концов, может, им это нравится? Чего я мешать буду. Пусть это и мои любимые родители, но сейчас мне не до них. А вот Масяня давно уже рвется на прогулку – сколько можно терпеть собаке?

Я бродила по темным улицам и прикидывала, с чего именно мы завтра начнем в больнице. Все-таки здорово, что нам помог Викин старший брат. Вот ведь – взрослый человек, а понимает! Спасибо ему большое. И тебе, Вика…  Тетя Роза тоже свою часть работы выполнила – в больницу нас запускают, главное – успеть за день.

Поэтому сбор нашей стрит-артовской группы «ВАМ!» будет ранним – завтра в 7-00! Чего бы там ни говорила моя мама. Потом она оценит, я знаю.

Вернее, ох, надеюсь…

Глава 19.  Как были разрисованы стены

Огромный день моей жизни уже позади.

Я – Мира, а не мышонок и лягушка, иль неведома зверушка! Я – Мира – и Я СДЕЛАЛА ТО, ЧТО ХОТЕЛА!!! Да, меня наказали. Ну и ладно.

Я боялась заводить будильник, чтобы никого не разбудить, и решила проснуться в шесть просто потому, что мне это надо. В итоге ночью каждый час продирала глаза, смотрела на сотку… и снова засыпала: еще не пора. Но окончательно проснулась ровно в шесть, как и хотела!  Выгуляла Масяню, потом оставила приготовленную с вечера записку: «Дорогие близкие! Не беспокойтесь, все в порядке. У меня ОЧЕНЬ важное дело и я в безопасности. Приду домой в 20-00. Обещаю хорошо питаться. Деньги есть. Люблю, целую. Ваша Мира».

И вот я уже мчусь сквозь утренний полумрак к своей команде, размахивая сумкой с эскизом и бутербродами. На мне обычные джинсики, и кеды – отнюдь не вязаные, футболка. Вот и Аля с Викой. С художественным прикидом никто из нас не успел – девчонки одеты примерно так же. Плюс у Викиной ноги притулился объемный пакет с самым главным — красками, кистями и т.д.

Мы мало разговаривали и были очень деловиты.

— Как твои, отпустили? – поинтересовалась Вика.

— Нет. Пришлось сбежать. Надеюсь, разыскивать не станут.

— Может, тебе сотку отключить? – посоветовала Аля. – А то ведь задолбают: «Где?» да «Что?», «Вернись немедленно!»

— О, классно! – обрадовалась я. — Но… это же будет нечестно.

— Ладно, прорвемся! – весело подытожила Вика. – Идем?

И мы пошли к больнице, поочередно неся тяжелый пакет.

Нас уже ждала очень нарядная тетя Роза с лестницей-стремянкой. Халат, обтягивающий формы моей чудесной татешки, отливал неземной белизной, лицо сияло. Губы, накрашенные самой яркой помадой, глянцево блестели, а волосы дыбились вверх чрезвычайно воинственно:

— Алга* (вперед – пер. с казахского), комсомол!

Девчонки, попавшие сюда впервые, затравленно жались друг к другу. Мне было спокойнее, но тоже не по себе. А между тем тетя Роза несла себя по больничным коридорам, как атомный ледокол в районе Северного полюса.

Тогда я стала представлять себя ледоколом поменьше, и успокоилась.

Наконец пришли. Неприветливое пространство огромного холла сдавило так, что  тяжело шевельнуться.  Аля с Викой совсем поблекли на его фоне. Я поняла: еще немного – и окружающее проглотит нас. Значит, надо его завоевать! В этот, достаточно ранний, час, в коридорах уже немало больных. Люди снуют туда-сюда, как тени, почти не обращая на нас внимания.

— Мы пришли помочь им, — шепнула я подругам. – Не бойтесь! Вынимайте краски!

Мы устроились у стены, где так недавно я сидела с Саной, и начали готовить инструменты. Разложили на полу эскиз. Тетя Роза нас сторожит. Иногда к ней подходят медсестры, кивают в нашу сторону, затем быстро и равнодушно скользят по своим делам, как рыбы в тёмной воде.

Тут вдруг меня, что называется, «пробило». Вот как бы передать… Какой-то поток, идущий, казалось, из самых недр земли, вдруг стал подниматься по всему моему телу вверх, ввысь, наполняя радостью и силой. Я поняла, что сейчас смогу все. И так захотелось немедленно что-то сделать, что я, дрожа от нетерпения, схватила воду, пластиковые стаканчики, акриловые краски. Быстрее, как можно быстрее остриями крышек пробила запечатанные тюбики, выдавила краски на палитру. Взяла кисть и…

— Мира, ты что, уже? – ахнули подруги.

— Да. Сейчас, вон там… – слова шли через силу.

Я подошла к дверному проему, разделяющему этот громадный неприветливый вестибюль и коридор, принялась рисовать. Рисовала без эскиза, даже без наброска. Так, будто всего лишь обводила знакомые с детства контуры. Мне показалось очень важным нарисовать то, что я хочу, именно здесь – в месте перехода. И я стала рисовать цветы. Они были живыми, наполненными моим чувством, силой того, что я хотела выразить. Когда краски на палитре заканчивались, я выдавливала свежие. Когда вода становилась совсем мутной, я наливала чистую в новый пластиковый стаканчик. И работала, работала – так быстро, как будто это делала не я, а за меня выполнял кто-то невидимой, лишь водя моей рукой по стене. Цветы складывались в причудливый орнамент. Оценивать результат некогда – надо делать еще, еще. Я не замечала ничего вокруг. Уж не знаю, сколько там прошло времени и чем занимались в это время мои подруги. Мне надо было сделать то, что пришло так внезапно. Я и делала. Вот и все.

— Доремира, остановись. Хватит.

Голос вернул на землю.

Позади, забыв закрыть рот, стояла Сана. Впереди, на стене, окаймляя весь дверной проём, тянулся орнамент из ярко-огненных, с красными и желтыми бликами, цветов. Ярких, как сама жизнь. Я сползла со стремянки и села прямо на пол, подперев спиной стену. Была ли стена холодной? Возможно. Не знаю. Какая разница?

Выдохнула. Посмотрела вокруг.

Сана куда-то делась. Девчонки, как одержимые, воплощали в жизнь наш эскиз.

***

Трудились они не одни. Рядом помогали еще человек десять, а то и больше. Половина – лысые. Тетя Роза руководила процессом. А меня не трогали… не знаю, почему. Видимо, потому что это было невозможно, пока я не дорисовала. На стене у девчонок уже сияло наше нежное солнышко, виднелись контуры будущей руки… Я посмотрела еще и засмеялась: народ, не сверяясь с эскизом, творил по собственному разумению, но выходило неожиданно хорошо и слитно. А еще – у этих подростков горели глаза! Да, а еще — они улыбались. И тут я начала плакать. Тихо-тихо, просто из глаз струились слезы, и было мне хорошо, и уходили печаль и страх, а их место занимала радостная уверенность и любовь. «Эх, Арсен, видел бы ты это!» — подумалось неожиданно. И тут я встретилась с сияющими глазами какого-то темноволосого парня. И тут же смутилась – он смотрел на меня с таким неподдельным восторгом, как никто и никогда. Не выдержав, опустила взгляд. Это же я – Мира – чего на меня так пялиться?

Когда акрил подсох, взяла мокрую тряпку и, повозив ею по поверхности беленой стены, немного замазала свой орнамент. Тончайший слой побелки соединил  это яркое чудо со всей поверхностью, сделал орнамент гармоничным.

Я даже не бралась за основную картину на стене – там художников хватало. Аля с Викой общались с помогавшими, а я не хотела мешать. Сана не подходила. Только сейчас до меня дошло, что вообще-то она – человек деликатный. Несмотря ни на что. Я сидела и молчала. Потом меня чем-то кормили, угощали соком. Я ела, пила. Дважды ответила на звонки родителей. Кажется, говорила одно и то же: «Не волнуйся, папа (во второй раз – мама), все хорошо. Да, хорошо, ладно, да…»

И вот, наконец, все закончено. В последнюю очередь на стене появился логотип группы «ВАМ!» Полюбоваться на дело наших рук приходили даже из других отделений. Меня настойчиво спрашивала какая-то женщина на костылях, когда мы придем рисовать и к ним. Я честно ответила, что не знаю. Девчонки были в центре внимания. А ведь совсем недавно боялись тут вздохнуть лишний раз!

Мы уложились к шести вечера. Тетя Роза привела главврача. Этот огромный пожилой мужчина тихо ходил по холлу, разглядывая сотворенное. Затаив дыхание, пытались мы прочесть в его глазах или хотя бы походке одобрение или порицание. Но глаза главврача были скрыты очками с толстыми линзами, а движения мягки и беззащитны. Он долго и задумчиво смотрел, ничего не говоря. Потом развернулся и, уходя, бросил нам лишь одно слово:

— Молодцы!

Тетя Роза, шумно выдохнув и проведя ладонями по лицу, принялась фотографировать. Заставила встать всех нас у разрисованной стены, позировать так и эдак. Люди прибывали, так что самый большой групповой портрет татешка сделала, взгромоздившись у противоположной стены на стремянку.

Потом мы пожелали всем скорейшего выздоровления и стали собирать вещи. Волшебство закончилось.

А дома ждали родители…

Тетя Роза хотела идти со мной, но я не разрешила. Взрослая уже, сама разберусь.

По возвращении меня ждала головомойка. И это было… забавно. Мне казалось, что я старше их всех. Возмущенные тирады сыпались со всех сторон, хотя чувствовалось: вроде родным и не хочется, но статус обязывает. Разбор полётов длился минут пятнадцать,  закончившись вердиктом папы: «Все каникулы сидишь дома. И до Нового года – никакого компьютера!»

Интересно, за самостоятельность ВСЕГДА надо платить?

Глава 20. Что рассказала Светка

Идет третий день таких коротких каникул… Я сижу у бабушки, но и ее нет дома. Как и мамы с папой. А у меня столько сил – горы могу свернуть. Но рисовать сейчас не хочется, и читать. Все во мне горит обсудить вчерашнее, а не могу дозвониться! Ни Але, ни Вике. Позвонила Динке, хотела ей обо всём рассказать – так той некогда. Собирается, видите ли, со СВОИМ парнем в зоопарк. Причем, я так поняла, уже с другим своим…

Сана, конечно же, Сана! Вот кто мне будет рад! То есть – наверное, будет… Но и Сана не вне доступа. Сговорились они, что ли?! Тогда я набила сообщение «Позвони, когда сможешь», отправила, и окончательно завалилась на диван.

Скукотища. А наш класс послезавтра отправляется на горное озеро. Через страусиную ферму. Тоже, что ли, подбить тетю Розу туда смотаться? Она меня у родителей точно отпросит! Хотя… А смысл? Ну, допустим, приеду я туда, и что? Не дождусь ни от кого из одноклассников ни «привет», ни «здрасьте».

Со скуки взялась даже читать бабушкин страшный журнал про здоровье. И тут в тишине раздался такой требовательный звонок, что меня чуть с дивана не сбросило. Звонили на городской.

— Мира, привет! Говорить можешь? – раздался деловитый голос, абсолютно мне незнакомый.

— Да. А кто это?

— Ну ты даешь! Это же я – Света!

— А-а-а…

— А ты почему на сообщения не отвечаешь?

— Я не за компом. А что?

— Ни фига себе, «а что?»! Вся школа гудит, а она сидит и ничего не знает!

— Чего я не знаю?

— Мира, сообщаю, — начала Светка официальным голосом, — ты не виновата!

— Я в курсе.

— А что, раньше нельзя было сказать? – неожиданно наехала на меня Светка. — Ходит, страдает, тоже мне — святая Магдалина. Сказала бы раньше – мы б с ней давно разобрались, знаешь как?!

— С кем «с ней»? А… а это разве не ты?

— Я…???

— Ну, я так думала. Я же тебе написала, помнишь?

Вместо ответа послышались гудки. Означающие, что Светка швырнула трубку. Но у меня возникло твердая уверенность, что «анимэшка» перезвонит. И, действительно, она вскоре  позвонила.

— Эх, Мира… За кого ты меня принимаешь, — сменив тон, начала она. – Это Сабинка тебе устроила!

— Сабина?! Зачем?

— Ага! Как на меня подумать, так и «зачем» вопроса нет, а наш светлый ангел Сабина…

— Ну, извини, Света, просто мне сказали, ты власть любишь, вот я подумала…

— Вот какие у нас все-таки бабы интриганки… Кто это тебе такое сказал?

— Да ну тебя, хватит! Лучше расскажи, зачем Сабинке это понадобилось? Я с ней ведь даже познакомиться не успела.

— Зато с Арсеном успела. Поняла?

Я надолго замолчала, ошарашенная. И я поняла… Неужели из-за ревности Сабина так жестоко со мной поступила? Разве ТАК можно? А я столько страдала, целую четверть ходила, как оплеванная.  Меня начало трясти и я расплакалась. Светка примолкла. Потом важно произнесла:

— Но ты не расстраивайся! За тебя отомстили.

— Отомстили?..

Тут же возникла очень приятная картинка: Арсен строго выговаривает Сабине за ее поведение, говорит что-то вроде «Прости, но я люблю другую…» Светка срубила светлые мечты на корню:

— Гулька!

— А? А кто это?

— Короче… Ты же Гульку знаешь?

— Кажется, нет.

— Ну, одноклассница наша. Мышь серая. Ну, такая… – тут Светка задумалась, помолчала, но не нашла ничего лучшего, как повторить, — Ну, серая такая. Тихая. Незаметная. На третьем ряду обычно сидит, в середине.

— Что-то никак не вспомню. Ну, ладно, и что она?

— Она, оказывается, хотела прославиться. Чтобы ее (тут Светка хихикнула), по крайней мере, замечать начали. Она, прикинь, что делала: ходила и снимала нас на камеру в мобиле. Как папарацци. (Светка опять хихикнула.) И вот – дождалась звёздного часа – Сабина ее в раздевалке не заметила, а Гулька взяла и сняла, как она в твою сумку арсеновскую сотку пихает. Причем, заметь – хорошо сняла, всю Сабину видно, и руки ее с соткой. Талант, да?!  А Сабина так ничего и не заметила – на свою… эту… голову. Вот всё так и получилось. А Гулька нет, чтобы правду рассказать, начала Сабу шантажировать. Сначала требовала, чтобы та ей уроки делала, потом вообще обнаглела, приказала сумку за ней носить.

— А Сабина что?

— Терпела, куда ей деваться?

— А помнишь, вот недавно, уже перед самыми каникулами Саба пришла вся раскрашенная, как матрешка, а назавтра – в мини-юбке ужасной и на маминых шпильках?

— М-да… Это что, тоже Гулина работа?

— Прикинь!

— А как все выяснилось-то?

— Короче, Гулька велела Сабе в последний день учебы подойти при всех к Арсену и признаться ему в любви. Иначе, мол, разошлет по Инету пикантное видео одноклассникам.

— А, меня не было как раз…

— Да? Ну так вот: на перемене – толпа народу, и вдруг картина маслом. Название: «НЭ ЖДАЛИ»: Сабина кидается на Гульку и начинает рвать ей волосы. Гулька сопротивляется. Жесть! Они там по полу катались! Никто толком не врубился, эти тоже ничего не объясняют, потому что им некогда. Помню, Гулька еще крикнула Сабине: «Жди!» Думаю: «Значит, после школы у них ещё разборки будут». И вот (тут голос Светки стал певучим и нежным) на следующий день лезет народ «ВКонтакте», а там…. Та-да-да-дам!

— И… и что?

— И то, что я до тебя дозвониться не могу! Поняла теперь, кто тебе это сделал?

— Поняла. Спасибо, — еле прошептала я. — Ты не возражаешь, если мы пока закончим разговор? Мне подумать надо.

— Нудная ты все-таки, Мира. Ладно, пока.

Я рухнула на диван. Вот это новость!

И опять звонок. И снова Светка.

— Чуть не забыла: послезавтра экскурсия, будь обязательно. Деньги потом сдашь. Папа велел  автобус к школе подогнать, в восемь ноль-ноль. Придешь?

— Спасибо, приду. Но… передо мной извинятся хотя бы?

— У-у, ну что ты какая? Будто б мы знали! Ну, ладно, извини! Довольна?

Я вскипела. Но… Да  что с нее возьмешь, с этой Светки? Как и с дурочки Гульки, которую я даже не помню. А Сабина… Не знаю, смогу ли её простить хоть когда-нибудь. Конечно, жёстко её проучили. Но Светке я всё же сказала:

— Принято.

Следующий день домашнего ареста алым маком озарила татешка. Она неплохо подгадала: дома были все. Пропустив мимо ушей жалобы родителей на свою непослушную Миру, тётя Роза стала показывать фотографии, сделанные во время «трудового десанта» в больнице. И вот уже близкие притихли; мама нашла и крепко сжала в своей нежной ладони мои пальцы. Вот уже папа восхищенно оглядывается на меня. А бабушка — сочувственно качает головой, разглядывая лысых, изможденных болезнью ребят. Вот крупным планом — цветочный орнамент. Аля с Викой… Вот… блестят слезы в рысьих глазах Саны. А это же – тот парень, что смотрел на меня с таким благоговением. Значит,  все-таки не привиделся?

— Мира, доченька, неужели это ты сама? – шепчет мама. И еще тише  – Прости меня, моя родная. Ты действительно выросла…

Я перевожу взгляд на папу. В его глазах слёзы стоят, честно!

— Я не одна это делала. Смотрите, вот мои подруги. Это – Аля, это – Вика. Тут я немного запнулась, потому что забоялась, что скажет на это мама, и показала на лысую Сану – а это — Сана. Она супер.

Подытожила бабушка:

— И чего это я, лошадь здоровая, все лечусь и лечусь, деньги только на ветер пускаю! Носимся у себя в клубе с вымышленными болячками, а тут вон кому помогать надо!

(Ого! А чары-то слабеют!)

Как хорошо, что родители привезли из Астаны ноутбук, и он совершенно волшебно ловит wi-fi соседей сверху! «ВКонтакте» полно сообщений от одноклассников, а основную фотку Великой Миры в «Моем мире» украсили стикерами со стразами. И пусть не все, но все же некоторые попросили у меня прощения. Арсен не извинился, но прислал ромашку. Хм… И на том спасибо. Хотя мог бы – из-за него же весь этот сыр-бор разгорелся. Я отправила ответные подарки и всем предложила дружбу. Даже Арсену.

А «разоблачающее видео» смотреть не стала – больно.

Как мне теперь относиться к этой Гульке, которую я совершенно не помню? Раскрой она план Сабины сразу, тут бы мои мучения и кончились. Думала я — думала над этим, но все попусту. Как там меня раньше называли? Тупая БЛОНДИНКО? Может быть… Зато есть теперь у меня друг, который точно не туп. И совсем не блондинистый этот человек, а потенциально рыжий – когда, наконец, обрастет уже. Только вот куда он подевался? Сана, почему ты не отвечаешь на звонки и эсэмэски!? С тобой все в порядке?

Глава 21. Мы с классом едем в горы

Вещи-деньги-бутерброды приготовила еще с вечера. Оказалось, мириться с одноклассниками страшнее, чем идти рисовать в больницу. В классе я так долго чувствовала себя «левой», что успела к этому привыкнуть. Теперь все будет иначе. И как поведет себя Арсен? Никак не могу выйти из дома. В зеркале, похоже, уже мозоли натерлись – столько туда смотрела. Распустила волосы, собрала, распустила. «Хвост»? Французский узел? Косички? Может, два «хвоста»? Я так в школу еще не носила. Решено: два «хвоста» и ободок. Нет, какой ещё ободок? Это перебор… Тут я разозлилась, тряхнула головой, и, распустив волосы, решительно вышла за порог. Ой… А где моя сумка? Возвращаюсь и еще раз смотрюсь в зеркало – так надо, если возвращаешься. На всякий случай беру резинку для волос и заколку. По ходу буду, если что, менять прически.

Автобус уже стоял перед оградой, но одноклассников в салон не пускали, и они толпились у передней двери. Мне кто-то усиленно махал рукой. Я помахала в ответ, а подойдя поближе, увидела, что это Светка.

— Привет, подруга! – приветствовала она меня и торжественно сообщила остальным:

– Доремира будет сидеть со мной!

— Вот деловая, — подумала я, — хоть бы меня спросила.

Но вариант со Светкой был, в общем-то, неплох. Не кидаться же в объятия двуличной Фариды, которая теперь смотрит на меня по-кошачьи умильно, как на пакетик «Вискаса». А всю четверть, считай, смотрела мимо…

Мальчишки кучковались своей группкой. Удивительно, но в моих отношениях с классом не многое изменилось – я, как и первого сентября, не знала, как себя вести. Сабины, слава Богу, не было. А эта Гулька… была или нет, не знаю.

Наконец дверь автобуса отъехала в сторону, и мы поочередно начали подниматься по высоким ступенькам. Сзади кто-то галантно поддержал меня под локоток. Сердце дрогнуло, я оглянулась. Увы, это был Булатик. Кстати, он-то извинился первым.

— Дорогу прекрасной пери!

— Спасибо! – улыбнулась я в ответ.

— С Мирой буду я мириться,

Миру-мир, а Мире – птица!

— Может, пицца? – фыркнула Светка.

— Фиг тебе! Птица. Мы же на страусиную ферму едем.

— Ну, пусть будет «Пицца с птицей!» – не унималась Светка.

— Делаешь успехи, – одобрил Булатик, – Но с ритмом у тебя плохо.

Светка презрительно цокнула языком в ответ и дернула меня за руку:

— Идем!

Мы уселись на лучшие места, прямо за водителем. На счастье, моя соседка довольно быстро примолкла, и можно было спокойно смотреть в окно. Потом сзади начали петь.

Раздалось чьё-то умоляющее:

— Арсен, ну пожалуйста, пожалуйста! – я навострила уши. Были слышны смешки, перешептывания, а потом голос Арсена:

— Только немного. А то знаю вас. Я – не радио, мне связки беречь нужно.

«Связки беречь»? Часом, не для Алдаспана ли? Там вроде связки ни к чему – в смысле, голосовые, если он это имеет в виду. Но тут послышалась песня… И это пел Арсен. Вот это да-а-а!!!

Как же так? Я ведь наблюдала за ним, помнила все его шутки, и как он умеет улыбаться, и уже даже кое-что успела узнать про то, что он любит, безошибочно узнаю в куче вещей в школьном шкафу его куртку и … и даже била его по щеке. Но и понятия не имела, что он еще ТАК поет!

Хотя это были песни Цоя, казалось, он сам придумал слова, вкладывая в них какой-то особенный, свой смысл. Иногда подчеркивал интонацией ту или иную фразу. А какой у него голос! «Даже лучше папиного» — подумала я, но только на секундочку, и мысленно перед папой извинилась. Хотя, если честно – лучше. Еще никогда в жизни я не слышала, чтобы вот так пели, что называется, «живьем». Ну, в телевизоре там, по радио – понятно. А тут – совсем рядом, да еще и Арсен! Потом стал петь какую-то незнакомую мне песню, и таким высоким голосом, что даже не верилось, что это тоже он. Совсем другой. Дотянув на немыслимой высоте последнюю ноту, Арсен хрипло рассмеялся и сказал чуть ли не басом… какую-то пошлость. Переход был столь неожиданный, что я вздрогнула и сжалась.

— Вот  какой у нас Арсен … Разносторонний… – прокомментировала Светка так, будто собиралась продать его мне, причем подороже.

Арсена уламывали спеть еще, но он не уломался. Решившись, я спросила:

— А… он тебе нравится?

Тут Светка выпалила неожиданное:

—  Братец-то? Да упаси боже!

— Как это – братец?!!

— Ну, двоюродный. Кузэ-эн. В одном манежике росли. В один холодильник котёнка запихивали. На одном горшке сидели. Знаешь, как достал уже… Располагаю массой компромата – обращайся, продаю недорого и оптом! Вот, например, в детстве он пожирал медовые краски – за уши не оттащишь. Они же сладкие…

Я, не иначе как на нервной почве, расхохоталась. Она – за мной. Ничего особенно смешного тут не было, но мы смеялись до истерики. Так, что начал оглядываться водитель.

— Девочки! – укоризненно сказала классная. – Вы мешаете движению транспорта.

Тут мы опять начали кататься со смеху, и скоро ржали уже все. Эпидемия.

Ехать до страусиной фермы оказалось далеко – по дороге автобус останавливался:

1. Возле туалета (без комментариев).
2. Возле круглой тандырной печки у дороги. Из печки закутанная в платок женщина доставала нам очень горячую и вкусно пахнущую самсу.
3. Возле сувениров.
4. Возле кафешки, в которую все равно классная запретила нам заходить.
5. Снова у туалета – другого, конечно (опять без комментариев).

Но все-таки, несмотря на эти остановки, вызванные коммерческим сговором водителя с придорожными торговцами (об этом рассказала мне Светка), мы все-таки доехали до фермы.

Как только пацаны увидели разгуливающих в вольерах страусов, начались смешки. Я сначала не поняла, чему тут радоваться, но потихоньку стали хихикать и девочки. Да уж, и согласилась же классная везти нас именно сюда! Дело в том, что они оказались очень похожи: наша мадам – и все страусы. О-очень похожие фигуры!

Насмотревшись на пушистое длинношеее и потихоньку найдя семь отличий между страусом и классной, мы послушали лекцию о великанских птицах, а вскоре начали искать, чем же заняться еще. Возле забора мне попались на глаза несколько чудесных страусиных перышек. Я задумчиво вертела их в руках, и тут появился Арсен. Где-то он раздобыл страусиное яйцо. Огромное! Арсен гордо нес добычу над головой, а вокруг скакали наши пацаны, стараясь дотянуться до яйца.

— Только разбейте! Убью!

Он осторожно пристроил его в багажной сетке, прямо над своим сиденьем.

— Рискуешь, братец, — поддела Светка. — Свалится, – будешь обтекать до самого города!

— У меня не свалится! – улыбнулся Арсен Светке голливудской улыбкой и подмигнул ей. Хоть я была рядом, на меня он демонстративно не глядел. Интересно, а теперь-то что я ему сделала?

Глава 22. Поступок Арсена.

Наконец-то нас повезли дальше – на озеро. После городского дыма и пекла горный воздух казался вкуснее любого напитка. Такой кругом аромат, что у Светки   даже голова разболелась.

— Аллергия на природу, — простонала она. – Вешалки… Дайте мне нормального смога и углекислого газа! И побольше…

У меня ничего не болело, но чувствовала я себя странно. Мы поднимались все выше и выше по дороге, а ущелье внизу было так далеко, что казалось, будто летим в самолете. Вцепившись обеими руками в поручень перед собой, я представляла, что с нами будет, если автобус потеряет управление. У дороги, идущей, как мне казалось, прямо по краю пропасти, не было никаких ограждений. Уши закладывало от высоты. За соседнюю гору зацепилось облако. Никогда ещё не уезжала так далеко от города.

— Но ведь если школьников сюда возят, значит, это не опасно?

Тут, как назло, классная принялась рассказывать об озере, на которое мы едем. Оказывается, в один ужасный летний день наверху в горах случился сель. Огромные потоки грязи вынесли из расположенного выше ущелья гигантские камни. Упав в озеро, они выдавили своим объёмом всю воду. Выплеснувшись в долину, вода смыла всё и вся на своем пути. А было как раз воскресенье, много отдыхающих. Это произошло сорок с лишним лет назад. Сейчас озеро частично наполнилось, но оно уже не такое большое. Страшные камни лежат на дне. А в память о погибших на берегу установлен крест.

Настроение испортилось совершенно.

— А нас того, не накроет волной? — поинтересовался Булатик.

— Что, как маленький?! Нет, конечно! – возмутилась учительница.

— Знала б – не ехала… – пробурчала Светка.

— Дети, дорогие мои! Мы должны знать природу родного края! Молчим и смотрим!

Я с ненавистью разглядывала белёсую водичку, отливающую бирюзой. Здесь, в горах, осень чувствовалась слабее, чем в городе. Наша группа лениво брела по дороге.

— А не искупаться ли мне? – опять это Арсен!

— Только попробуй! Тут температура воды выше +9 по Цельсию не поднимается! – всполошилась классная. – Дети, слышали! Никто не смеет купаться! Будете наказаны!

— Вы нас в угол поставите? – светски спросил Арсен, стягивая джемпер.

—  Арсений, не смей!

— Да мне просто жарко!

— Знаю я твое «жарко»! Только попробуй!

Арсен, тихонько улыбаясь, послал классной воздушный поцелуй.

— Тьфу на тебя, Баум! – ответствовала та.

Я отошла в сторонку. Чего это Арсен завелся: купаться, купаться… – дурак, что ли? До этой воды дотрагиваться страшно, не то, что плавать в ней… Я засмотрелась на озеро. Конечно, есть здесь своя красота. Но такая безнадежная, дикая. С противоположного берега донеслась музыка. Желтая бабочка качается на высокой травинке. А вон блестит на солнце темно-сизое зернышко припозднившейся ежевики.

— Ты здесь впервые? – голос Арсена раздался прямо над ухом.

— А?

— А я был раньше. Мы с отцом куда только не ездим. Дальше если вон по тому ущелью пилить, ну, там километров тридцать всего — там еще озера есть. Одно знаешь какое – на дне деревья.

— Растут, что ли? Как это?

— Нет, не растут. Законсервировались. Представляешь: огромные тянь-шанские ели, даже иголки сохранились – на тех ветках, что под водой. А те, что над водой — голые, тянутся вверх, как руки. Там даже плавать нельзя из-за них. А вода чистая-чистая. Прозрачная… как… как твои ногти.

— Ногти? – я растерялась. Ну, ладно бы, «глаза» сказал – хотя они точно не прозрачные, или там, не знаю – «кожа». А то – ногти. Украдкой посмотрела на ногти. Под одним осталась полосочка въевшейся краски. Еще не хватало, чтобы где-то там, на глубине, таились законсервированные тянь-шанские ели! Лучше уж сменить тему:

— А ты что, действительно можешь плавать в такой холодине?

— Легко! Я ведь закаленный. Ты разве на Алдаспане не заметила?

— Ну, если учесть, что ты мужественно выдержал мой удар…

И мы стали смеяться. Где там были остальные – неважно. Кажется, куда-то ушли. Потом он взял меня за руку с моими «прозрачными ногтями», и, опустив глаза, сказал:

— Прости меня, Доремира. Пожалуйста!

— Прощаю. Хотя мне было очень-очень больно. Но это теперь неважно.

— А хочешь, покажу, как ныряю? – оживился он.

— Да ты что, не надо!

— Вот нырну – и ты тогда меня простишь!

И помчался к берегу. Ну, разве такого удержишь?

— А-арсе-ен!

Штаны валялись на тропинке, майка свисала с камня. А он стоял на высокой глыбе, нависающей над водой, стряхивал шузы, надетые на босу ногу, и улыбался. Самой новогодней улыбкой изо всех, что были адресованы мне.

— Не надо!

Какое там! Ласточкой летит вниз.

***

— Баум, не сме-ей! Мира, идиотка, чего встала! – вопит классная. За моей спиной на тропинку выскочила вся группа.

Прошла очень длинная вечность – не знаю, сколько минут. Мы стояли, оцепенев. Но вот, наконец, из-за камня, на котором он мне так улыбался, показался Арсен. Он шел как-то очень странно, боком, и был белым-белым. А губы – синими. И дрожали. И он уже не лучился своей новогодней улыбкой. Дойдя до травки, осторожно опустился на нее. Мы кинулись к нему.

— Арсений, сыночек, что с тобой, — запричитала классная. – Скажи что-нибудь.

— Спина… – простонал он.

Я прорвалась через толпу, вперед. Укрыла подобранной на тропинке курткой, стала гладить по волосам.

— Мира, ты? Значит, точно не злишься… Не бойся, все будет хорошо!

— Что со спиной? Ногами подвигай! – прибежавший с аптечкой водитель достал флакон, открыл, завоняло. – На, вдохни! Одеяло, мигом! В автобусе, за моим сиденьем!

Арсена осторожно переложили на одеяло.

Водитель прошелся вдоль позвоночника Арсена пальцами, заставил покрутить головой, пошевелить пальцами ног, ступнями.

— Ну, ноги шевелятся – значит, порядок. Парень-то крепкий. Видно, о дно ударился. Я боялся – с позвоночником чего… А ну, девки, растирай его, только осторожнее! Вон, спирт берите, эх, короеды… Да все не трать, давай, налью в ладошки!

Мы хором растирали Арсена до тех пор, пока он не порозовел и не взмолился о пощаде.

— Будь моя воля, натерла б я тебя… красным перцем! – в сердцах сказала классная. — Во второй четверти за поведение – два. Понял?!

— Понял, Маргарита Алексеевна! – счастливо улыбнулся Арсен. Рахмет Вам огромный!

Скоро он совсем оклемался, но ходить еще не мог, и водитель осторожно перетащил его в автобус. Народ пошел осматривать природу дальше, а я осталась.

— Вот молодец, Мира! – похвалила классная.  – Присмотри за этим имбецилом.

«Имбецил» возлежал на разложенных сиденьях, я устроилась неподалеку. Поначалу разговор не клеился, а потом я спросила, что Арсен делал на десятом этаже нового дома, и оказалось – точно, он там живет! Стал рассказывать про то, как они с пацанами лазили на стройку, всякие интересные истории, потом переключились на Алдаспан, потом я рассказала про больницу, а потом… Потом я взмолилась:

— Не могу больше! Мы ж так зажаримся совсем!

Дело в том, что водитель включил печку. А тут еще полуденное солнце стало греть не по-осеннему, и меня совсем разморило. К тому же после всех волнений проснулся очень серьезный аппетит.

— Боже, какая я голодная!

— Неужели сильнее меня?

— А-а, ты, значит, тоже есть хочешь! У меня бутерброды…

— Страуса бы съел! А хочешь, вон то яйцо срубаем? – он ткнул пальцем в сторону багажной сетки.

— И не жалко?

— Да нет, по приколу же.

— Только его варить надо. Или жарить. И потом – оно огромное. Мы не осилим.

— Подумаешь. Народ позовем – все враз сметут. А насчет варить-жарить меня отец учил:  надо костер развести, а когда прогорит, на угли камень такой плоский положить, ну, как сковородка будет… – Арсен перевел взгляд на гигантское яйцо и добавил со смешком, – Очень большой камень…  Извини, я с тобой не могу. Организуешь?

— Конечно!

И я отправилась искать камень. Очень большой, и очень плоский, и чтобы – как сковородка. Полчаса лазала по каким-то кустам, проклиная поочередно — туристов, щедро поделившихся мусором с природой; свои волосы, наматывающиеся на каждую ветку, противные липкие колючки, возлюбившие мои джинсы и футболку, ну и… все, что мешало мне в это время. В довершение запнулась о какую-то каменюку и упала. Камень оказался большим, плоским и… в общем, как сковородка, если подумать. Только он оказался очень тяжелым. Но мне было надо! Заметив хорошенько, где лежит находка, я отправилась за помощью. Над опушкой, где стоял автобус, вился дымок – это водитель разжег костер – не иначе, Арсен его уговорил.

— Извините, Вы мне не поможете? Пожалуйста, мне ОЧЕНЬ надо! – я похлопала ресницами, изображая «дуру» в Алином стиле. И это сработало. Водитель выдержал эффектную паузу, докурил, затем выкинул окурок и, не иначе, как войдя в образ настоящего рыцаря-спасителя, без вопросов пошел со мной. Только вот камень оказался тяжелым даже для этого здоровяка. Минут пятнадцать, не меньше, кряхтя и отплевываясь, оставляя за собой просеку, катил он «сковородку» по кустам. Вот и финиш – наша полянка. Водитель разогнулся, посмотрел еще на камень, спросил:

— А как ты его в городе потащишь? Или тебя встречают?

— Зачем в городе? Это же здесь. Мне сковородка нужна!

— Сковородка! – переспросил он так, что я подумала: пора делать ноги. И побыстрее.

Но, пока я следила за ним и решала, бежать мне уже, или пока рано, он еще разок сплюнул, и сказал:

— Сковородка, значит? Что, своего – он кивнул на Арсена, — кормить собралась? Ладно, дам вам сковородку.

«Своего»… Вот это да!!!

— Так значит, у Вас… сковородка есть?

— У меня даже ноутбук есть, — отрезал водитель и пошел к автобусу.

Не знаю, кто сиял больше – я или начищенная сковородка, когда мы, так сказать, обе, направлялись к костерку. Арсен потихоньку вылез из автобуса, уверяя, что он совершенно в норме. Увидев блестящее чудо, только присвистнул.

— Круто… Да ты волшебная!

Дальше мы натопили жир из копченой колбасы в моих бутербродах, и неожиданно легко расколупали страусиное яйцо, с виду твердое, как обеденный стол.

— Слушай, может, это не яйцо большое, а мы – маленькие, — хмыкнул Арсений, пока мы с почтением разглядывали гигантский желток.

— Ну ладно – ты нырнул в чудо-озеро – и уменьшился. Согласна. А я-то почему?

— За компанию! А давай забацаем две яичницы. Одну – из желтка, другую – из белка!

Так мы и сделали. Тем более, что в одну сковородку содержимое яйца все равно не влезло. Потихоньку на запах стали подтягиваться ребята. Расстелили клеенку, разложили одеяла. Светка томно раскинулась на травке — «как звезда». Девчонки, нацепив на головы венки из желто-бордовых плетей ежевики, фотографировались и пищали от избытка чувств — или кислорода. А я? Просто сидела с Арсеном у костра.

Глава 23.  Сана уходит из больницы

Обратно все ехали сонные. Арсен хотел, чтобы я села с ним, но тут воспротивились и Светка, и Булатик, сидевший с Арсеном. «Анимэшка» посетовала, что так и не увидела, «как Бауму на голову свалится страусиное яйцо», водитель — оказалось, его зовут Дмитрий, — полдороги сокрушался об «изгвазданной» сковородке. Я предложила забрать сковородку домой и как следует отчистить, но он ни за что не захотел расставаться со своим сокровищем.

— Ты, девочка, ценить должна, что я для тебя сделал! – назидательно говорил он в сто пятидесятый раз. – Это была моя любимая вещь!

— Почему «была»? Она и есть!

— Есть, да не та теперь…

Не удивлюсь, если выяснится, что он возит с собой где-нибудь в тайнике еще и фарфоровый сервиз на двенадцать персон – такой может. И я благодарила его опять и снова, будто мы играли в какую-то игру. Скорей бы доехать!

Чтобы не извиняться перед водителем в стотысячатридцатьпятый раз, я сделала вид, что дремлю. И – уснула на самом деле. Проснулась оттого, что меня трясла за плечо Светка. Открываю глаза: школа родная!

На прощанье Арсен погладил мои пальцы. Но я так устала, что особо и не отреагировала. Лишь слабо улыбнулась.

— Я тебе напишу, ты почту посмотри, ладно? – попросил он.

Я кивнула, а про себя радостно так и бодро закричала: «Конечно, посмотрю!!! Еще бы!»

Вечер помню плохо. Ужасно хотелось спать, но каждые пять минут я лезла в почтовый ящик: а вдруг он уже написал? Ох, ну почему я не соображу, как поставить Интернет на сотку – говорят, это же так легко!

Но в почте была тишина. Даже спам не слали…

Зато мне пришла эсэмэска. От Саны! Ни за что не догадаетесь, что там было написано!

Все буквы – заглавные, а слово всего одно. Зато какое: «ВЫПИСЫВАЮСЬ». Вот это новость! Но на мои звонки Сана не отвечала. Написав ей в ответной эсэмэске «Я ЗАВТРА ПРИДУ!», опять стала проверять почту.

Но в тот вечер (и часть ночи) я так и не дождалась письма. А может, он передумал? Или стало плохо после купанья? Ох, знать бы наверняка – так бы не мучилась. Но первая решила не звонить и не писать – мало ли…

С утра пораньше, опять оставив спящим родителям записку, чтоб не волновались, я помчалась в больницу. Некогда было даже с Масяней гулять – очень боялась разминуться с Оксаной. Где ее тогда искать? А телефон – дело (в случае с Саной) ох какое ненадежное…

Денег оставалось в обрез, но очень хотелось сделать ей подарок. Удостоверившись, что рядом никого, колясь о шипы, сорвала с клумбы огненно-красную розу. Неровно сломанный стебель выдавал происхождение цветка. Но Сана способна оценить такое, и я не стала ничего подравнивать.

По дороге в больницу представляла, как встречу подругу, вручу розу… Тут замяукала сотка.

— Так ты идешь или нет?

— О’к, Сана, я уже к больнице подхожу!

— Короче, жми на остановку, которая за больницей – дорогу не переходи, сиди там. Поняла?

— А что…

Договорить не удалось – Сана дала отбой связи.

Сидела я на остановке долго. Так долго, что уже и роза стала казаться мне лишней, да и сама я со своими дурацкими чувствами – тоже. Что она там о себе воображает? Звоню – без толку. Так и просидела битый час, не меньше – даже водители автобусов узнавать начали. Думают, наверное: «Вот, приперлась на свидание – а ее кинули!» Хотя, какое свидание – девушки на свидание с розами не ходят. Я уже начала доходить «до точки невозврата», как говорит моя татешка, как шершавые ладони закрыли мне глаза.

— Тоже мне, конспираторша! Тебя не перепутаешь — пальцы лекарствами пахнут! – буркнула я Сане.

— Лекарствами – в последний раз. Обещаю. А больше пахнуть так не будут! – в голосе моей подруги слышалось несвойственное ей раньше ликование. Обида тут же испарилась.

— На – это тебе! – я протянула розу.

— Вау! — Сана уткнула нос в сердцевину цветка.

— Тебя насовсем выписали?

— Конечно! Хватит, належалась. Гемоглобин вверх пошел. Прикинь — волосы отрастают! – Сана в доказательство скинула капюшон.

Ну, «отрастают» — сильно сказано. Но каким-то пухом череп Саны все же подернулся.

— Подожди… ты же говорила, что рыжая. А у тебя вон черные – точно, точно!

— А-а! Смотри-ка. А я думала – глюк. Вот такая фигня. Я ж говорю – крови ото всех понавливали, вот порода и сменилась. Мутирую понемногу…

— А почему ты здесь встречу назначила?

— Да достала больница эта. Там же страшно – чего тебя туда лишний раз тащить? Я думала, быстро управлюсь, а в отделении такую бюрократию развели… Барахлизм у татешки твоей лежит пока – потом заберу. А мы давай просто погуляем. Я тебя еще с дедом познакомить хотела, помнишь?

— Ну, ты-то как раз не хотела – это я просила.

— Короче, нам надо на Кок-Тюбе. «Канатка» туда с двенадцати ходить начинает, это долго ждать. Может, с другой стороны заедем – там автобус до холма идет, а дальше – ножками, минут пятнадцать.

— Ну, я-то нормально, а тебе как?

— А мне-то что? Я теперь здоровая, поднимусь – еще догонять будешь!

Тут как раз подошел нужный автобус. Мы с Саной устроились на заднем сиденье. Повозившись, подруга извлекла из кармана какой-то измятый листочек:

— На, не хотела на остановке отдавать – прочти нормально.

— Это что?

— Да читай уже!

Я развернула листочек. На нем было выведено печатными буквами:

«От Никиты.

Здравствуйте! Спасибо Вам за то, что Вы есть. Вы – самое красивое и прекрасное, что было в моей жизни. Я буду стараться жить для Вас! Будьте счастливы! Я буду любить Вас всегда!»

Внизу – маленькое красное сердечко.

— Слушай, дай почитать! А то я терпела-терпела – не смотрела. А интересно ведь!

Ну что возьмешь с этой Саны? Я сунула ей бумажку.

— Сана, а кто это – Никита?

— Наш один. Как тебя увидел, совсем помешался. Даже нарисовал тебя. И ни о ком больше, кроме как о тебе, говорить не хочет. Замучил меня все эти дни – кто ты, да что ты…

— А ты?

— А я – парься, рассказывай… Крупный специалист по пиару…

— А… а Никита сильно болен?

— Да уж мало не покажется.

— А что мне делать? Я его видела?

— Да фиг тебя знает, видела – не видела. Ты ж тогда у нас в трансе была. Он в вестибюле простоял все время, пока ты рисовала. Третий день его от твоих цветов оторвать не могут. Чуть что – сразу туда. И смотрит – часами может, пока на процедуры не позовут.

Тут Сана помолчала и взяла меня за руку:

— Знаешь, Мира, я ведь тогда загадала: если первая пройду под этими цветами, останусь жить, выздоровею. И я успела – видишь!

Она резко отвернулась, и мне на секунду даже померещилось, что Сана слезу смахнула.

Конечно, на холм мы поднимались не пятнадцать, и даже не сорок минут. Оксана часто останавливалась, улыбалась мне, показывая, что ей все пофиг, но со лба тёк пот, лицо бледнело всё сильнее. Нет, так дальше не пойдет!

— Сана, я дико устала! Давай тормознем автобус!

— А что, денег у тебя много? Тут знаешь, сколько ломят за подъём!

— Денег мало – но уж как-нибудь. Уговорим!

— Ну-ну…

Не первый и не второй, но третий водитель согласился подбросить бесплатно до верха. Взамен я лучезарно улыбалась, хлопала ресницами и задавала наивные вопросы. Но вот и верх. Кок-Тюбе – рай для интуристов. Тут тебе и горы, и зоопарк, и сувениры, и даже «ливерпульская четверка» – уникальная скульптурная группа «Биттлз» со скамейкой, установленная разбогатевшими алматинскими битломанами. Пока мы шли, разыскивая родственника Саны, она хмыкнула:

— Насобачилась ты, однако, нахаляву ездить!

— Это – в первый раз. Чего не сделаешь ради подруги!

— Но это же ты устала!

— Ах, ну да… Вот! Я – сама себе лучшая подруга!

— А можно, потом буду идти я? – как-то совсем не в ее стиле, по-детски спросила Оксана.

— Еще бы! – и после паузы я все же решилась:

— Сана… а ты, наверное, сбежала, да?

Она отчеканила:

— Не сбежала. Ушла. Потому что стало лучше. А хуже мне уже не будет. И закрыли тему!

Помолчали. Вокруг было прекрасно! Сходили с ума от невозможности сфотографировать все и сразу восторженные иностранцы, какой-то араб устроил фотоохоту на меня: «О-o, Казакистан бьютифул герл!»

— А вон и мой глубокоуважаемый единственный сохранившийся родственник. Хотя, если смотреть фактам в лицо, не так уж он и сохранился… – торжественно провозгласила Сана. Потянуло таким памятным мне дымком одраспана.

— Салам пополам, Айдос Октябрьханович! – подошла она к маленькому горбатому дедку, продававшему нелепые сувениры и картинки. Старичок резво оглянулся. Потянуло перегаром и табаком.

— А-а, Оксанка моя пришёл! Опять сбежал?

— Отпустили меня!

— Ай, молодец, ай, умница, насквозь прошла! Совсем отпустило?

— Конечно, совсем! Знакомься – это Мира, моя подруга!

Старичок глянул на мое лицо и поцокал языком:

— Ой, ой, какая красавица! Ну-ка, дай, красавица, ручку! Он взял своими птичьими лапками мою ладонь, но не линии стал разглядывать на ней, а посмотрел мне в глаза.

— Не опускай взгляд, девочка. Смело смотри на людей. Твой путь – безупречность.

— Как это?

— Иногда Всевышний даёт нам все дары – красоту, ум, прекрасную душу – но в ответ требует безупречности. Такой человек не имеет права быть плохим – да будет жестоко покаран – намного сильнее, чем тот, кто несовершенен. Помни.

Глаза у старичка были такими ясными, а голос — проникновенным, что я невольно подумала: неужели такой светлый человек мог сидеть в тюрьме, как Сана говорила? Или вот – пьет? Словно услышав эти мысли, он в секунду преобразился. Плотоядно погладив мою руку, развязно произнес:

— А какая сладкая ты будешь женщина!

Я отпрянула. Старичок засмеялся и сунул в рот зубочистку. Взгляд его, вместо мирного и мудрого, стал циничным, брови встопорщились. Передо мной сидел совершенно другой человек – опасный и неприятный. Но на секунду в его глазах, как солнце из-за туч, проступила уже виденная мною ясность:

— Запомнила? Безупречность!

И он отвернулся от нас, начав на каком-то неизвестном языке болтать с туристом. Сана шепнула:

— Пойдем. Видишь, лыка не вяжет.

Да-а, встреча с художником не состоялась. Да и был ли этот странный старичок художником? Вряд ли… Но зато я узнала, кажется, что-то очень важное для себя.

БЕЗУПРЕЧНОСТЬ…

И все встало на свои места. Я вдруг увидела всю цепочку событий, которые привели меня сюда. И то, из-за чего я мучилась, и то, почему это произошло – с самого начала, с первого сентября. Всего одно слово — «безупречность» — стало ключом ко всей моей истории. К тому, что сначала со мной «случалось», а потом – к тому, что я делала и создавала сама. Вот и все. Так удивительно просто и хорошо.

Вокруг сияло красотой начало дня. Опять горы, и зеленые холмы, и музыка «Биттлз», доносящаяся со стороны их скамейки. Смех детей, родной город внизу.  Мы с Саной прошли мимо клеток с животными и птицами. Белый павлин красовался в вольере, раскинув хвост. Голубь мирно соседствовал с орлом, еще не догадываясь, почему он сюда попал.

Тут мяукнул телефон. Звонила тетя Роза.

— Говорить можешь?

— Я на Кок-Тюбе сейчас… С Саной.

— Счастье ты мое… Ну, значит, такова воля твоя, Кудай, — начала татешка. И было понятно, что она сильно волнуется.  – Только слушай и не перебивай. И Сане ничего не говори. Короче, я ее удочерить решила. Ну, официально не получится, но жить она будет у меня. Помогу ей – учиться там, анау-мынау*. Пока на ноги не встанет. Помнишь, я троих дочек хотела? Так вот: она одна троих стоит!

— Тетя Роза!!!

— Все, жаным. Конец связи! – и в трубке пошли гудки.

Вот так татешка! Значит, теперь у меня будет сестра! Но сестра об этом еще ничего не знала…

— Ты ответишь Никите? – вывела она меня из состояния щенячьего восторга.

— Не знаю… Мне страшно. И пока не знаю, что ему сказать. А думаешь, надо?

— Может быть, и нет… Ты ведь все равно осталась для него там – в цветах.

Опять помолчали. И вдруг я ощутила, что начинается совершенно новая пора моей жизни. Детские страхи и обиды остались в прошлом. Я была на равных с этим миром, и он открывался всё больше, пел свои песни, дарил ароматы и цвет. Рядом была подруга – самая-самая, пусть и такая вот — почти лысая и суровая. Я подумала об Арсене, и тут пришла эсэмеска. От него: «Мира, ну почему ты мне не отвечаешь? Спрашиваю в ПОСЛЕДНИЙ раз: будешь со мной встречаться?» Я села прямо там, где стояла. И, сидя на теплом асфальте, на холме, обведя счастливыми глазами родной город, написала «ДА». И рядом поставила смайлик. И отправила.

А потом вскочила и закружилась по дорожке, широко раскинув руки навстречу ветру, весне (хоть была и осень) и своей новой жизни.

Ах да, и еще – послезавтра мне действительно стукнет четырнадцать!

Так что самое время писать «ВКонтакте», что мне 15.

Или хватит уже врать?

*Анау-мынау – «То-сё» (в переводе с казахского).

КОНЕЦ

18 января 2010 года.

Свадебные годовщины по годам совместной жизни

0 лет свадьбы – Зеленая свадьба.

Первый день свадьбы и весь первый год совместной жизни после свадьбы. Название символизирует юность, чистоту и свежесть.

1 год свадьбы – Ситцевая свадьба.

Через 1 год совместной жизни молодожены отмечают ситцевую (марлевую) свадьбу.

Свадьба 2 года – Бумажная свадьба.

Название этой годовщины отражает трудности, подстерегающие молодых на втором году брака.

Свадьба 3 года – Кожаная свадьба.

Отношения уже прочнее “бумажных”, поэтому их не порвать так легко. Муж и жена научились гибкому подходу.

Свадьба 4 года – Льняная свадьба.

Она же – Восковая свадьба. В семье правят уже не только эмоции, но и забота о материальном благополучии.

5 лет свадьбы – Деревянная свадьба.

Первый крупный семейный юбилей. Семья со “стажем” в 5 лет это как деревянный дом – уже основательный.

Свадьба 6 лет – Чугунная свадьба.

Название первой “металлической” свадьбы. Отношения уже прочны, как металл, но чугун металл очень хрупкий.

Свадьбе 6,5 лет – Цинковая свадьба.

Таково название первой из неполных годовщин свадеб. Этот странный “юбилей на ровном месте” можно объяснить только желанием устроить себе маленький праздник в будний день.

7 лет свадьбы – Медная свадьба (или шерстяная свадьба)

Название годовщины соотносит статус семьи со статусом металла – он уже “ценный”, но ещё не “благородный”.

Свадьба 8 лет – Жестяная свадьба.

Утверждают, что на 8 год после свадьбы обновляются отношения, и это символизирует сверкающая жесть.

9 лет свадьбы – Фаянсовая свадьба.

У названия 9 годовщины свадьбы есть разные толкования. По одной версии, речь идёт о хрупкости отношений.

10 лет свадьбы – Розовая свадьба (или оловянная свадьба)

Первая “круглая” семейная дата, её отмечают со всем размахом. В гости зовут всех, кого приглашали на свадьбу.

11 лет свадьбы – Стальная свадьба.

Годовщина 11 лет свадьбы – отсчёт нового десятилетия семейных отношений, которые закалились, как сталь.

12,5 лет свадьбы – Никелевая свадьба.

Вторая “неполная” годовщина свадьбы, однако, вполне возможно отпраздновать её и на полгода раньше.

13 лет свадьбы – Ландышевая свадьба.

Как бы в порядке компенсации за “несчастливое” число – очень романтичное название. Другое название – кружевная.

14 лет свадьбы – Агатовая свадьба.

Ценность семьи растет. Первая из свадебных годовщин, названия которых связаны с драгоценными камнями.

15 лет свадьбы – Стеклянная свадьба.

У названия 15-й годовщины свадьбы толкование простое. Чистоту и прозрачность стекла символизирует.

16 лет свадьбы – не отмечается.

17 лет свадьбы – не отмечается.

Названия 16 и 17 годовщин в серьёзных источниках не указаны. По-видимому, традиционно они не отмечаются. Этим воспользовались ювелирные фирмы, которые резво подсунули в Сеть собственные интерпретации данных годовщин – явно в расчёте на продажи соответствующих камней. Ну, а поскольку мы не занимаемся промоушеном ювелиров, то и названия эти приводить здесь не станем, дабы не вводить никого в заблуждение.

18 лет свадьбы – Бирюзовая свадьба.

А вот это правильное название, хотя и “ювелирное”.Часто 18 годовщина свадьбы совпадает с совершеннолетием первенца. Яркость бирюзы – символ окончания сложных и кризисных ситуаций, связанных с взрослением сына или дочери; семейные отношения должны “заиграть” новым светом.

19 лет свадьбы – не отмечается.

20 лет свадьбы – Фарфоровая свадьба.

Важная круглая дата семьи. Считается, что за 20 лет со дня свадьбы вся подаренная к свадьбе посуда разбилась.

Названия свадеб, свадебные юбилеи по годам.

21 год свадьбы – Опаловая свадьба.

22 года свадьбы – Бронзовая свадьба.

23 года свадьбы – Берилловая свадьба.

24 годовщина свадьбы – Атласная свадьба.

Сведений о перечисленных выше свадебных юбилеях практически нет, кроме, собственно, названий свадеб.

25 лет свадьбы – Серебряная свадьба.

Да, это первый знаменитый юбилей свадьбы. “Серебряные свадьбы, негаснущий костёр” – даже песня сложена. 

26 лет – Нефритовая свадьба.

27 лет – Свадьба красного дерева.

28 годовщина свадьбы – не отмечается.

29 лет со дня свадьбы – Бархатная свадьба.

Свадьбе 30 лет – Жемчужная свадьба.

Следующий крупный юбилей свадьбы. Название свадьбы – символ чистых и безупречных отношений в семье.

31 год – Смуглая свадьба.

32 и 33года – не отмечается.

34 годовщина свадьбы – Янтарная свадьба.

35 лет свадьбы – Коралловая свадьба (полотняная свадьба)

Ещё одно двойное название юбилея свадьбы. По одной версии, кораллы – символ долголетия.

36 лет свадьбы – не отмечается.

37 лет свадьбы – Муслиновая свадьба.

37,5 лет свадьбы – Алюминиевый юбилей.

Второй “половинчатый” юбилей свадьбы, который, притом, известен больше, чем предшествующее “целое” название свадьбы. Может быть потому, что само название этого свадебного юбилея символизирует легкость и прочность семейных отношений.

38 лет  Ртутная свадьба.

39 лет  Креповая свадьба.

Юбилей 40 лет – Рубиновая свадьба.

С рубиновой свадьбой поздравляют на сорокалетний юбилей супружества. Название свадьбы – от драгоценного камня рубина, который является символом любви и огня. Его цвет – цвет крови, а значит, и отношения между супругами “кровные”. Муж и жена могут в ознаменование рубинового свадебного юбилея инкрустировать рубин в обручальные кольца. По твердости рубин похож на алмаз, и считается, что никакие испытания уже не могут расколоть семью.

41-43 годовщины свадеб – не отмечаются.

44 года – Топазовая свадьба.

45-летний юбилей свадьбы – Сапфировая (Алая) свадьба.

Очередное “ювелирное” название свадьбы, но не без смысла. Годы велят подумать о здоровье, а сапфир, по поверьям, камень-целитель, избавляющий от тяжелых дум, освежающий чувства, придающий силы для борьбы с усталостью и болезнями.

46 лет свадьбы – Лавандовая свадьба.

Очень трогательное название свадьбы и трогательная символика свадебного юбилея. Этот день символизирует нежность и доброту и долговечность супружеских отношений. Растение южное, но если есть возможность, хорошо подарить друг другу на лавандовый юбилей свадьбы хотя бы сухие цветы или листья этого растения, которое способно сохранять свой нежный запах много лет.

47 лет – Кашемировая свадьба.

48 годовщина – Аметистовая свадьба.

49 лет со дня свадьбы – Кедровая свадьба.

50 лет свадьбы – ЗОЛОТАЯ СВАДЬБА

Пятидесятилетний юбилей свадьбы (золотая свадьба) – самый знаменательный свадебный юбилей.

51-54 года свадьбы – не отмечаются.

55 лет свадьбы – Изумрудная свадьба.

Название свадьбы связано с изумрудом – камнем зелёного цвета, символизирующим вечность жизни. Пожелание к юбилею свадьбы соответствующее – жить, любить и никогда не стареть.

56-59 годовщины свадьбы – не отмечаются.

60-летний юбилей свадьбы – Бриллиантовая (платиновая) свадьба.

Название свадьбы прозрачно, как бриллиант. Муж и жена прожили вместе 60 лет, устояв перед бурями судьбы как самый твёрдый камень – алмаз. А ограненный алмаз и носит название бриллиант. Это означает, что уже никто и ничто не в силах расторгнуть столь длительный брак. Муж дарит жене украшения с бриллиантом. Гости, чтобы не входить в чрезмерные расходы, дарят хрусталь.

61-64 свадебные годовщины – не отмечаются.

65 юбилей свадьбы – Железная свадьба.

Название свадьбы в очередной раз символизирует крепость брака.

66-67 лет свадьбы – не отмечаются.

67,5 годовщина – Каменная свадьба.

Название свадьбы снова подтверждает, что отношения мужа и жены – как скала в бушующем океане жизни.

68-69 годовщины – не отмечаются.

70 лет юбилей свадьбы – Благодатная (благодарная) свадьба.

Тот свадебный юбилей, когда бросают взгляд в прошлое и понимают – любовь, посланная небом – это благодать и истинное счастье. И благодарят Бога за это. В этот день дети и внуки дарят юбилярам всё, что те пожелают.

75 лет свадьбы – Коронная свадьба

Название означает, что юбилей свадьбы венчает семейную жизнь.

80 лет свадьбы – Дубовая свадьба.

Дуб – символ долголетия, название свадьбы очевидно.

100 юбилей свадьбы – Красная свадьба.

Этот свадебный юбилей праздновался, кажется, всего 1 раз – в семье долгожителей Агаевых. Они же и дали это название юбилея свадьбы. По традиции составителей подобных сборников, желаем всем дожить до 100-летнего юбилея.

российская медицинская академия непрерывного профессионального образования

Уважаемые коллеги, приглашаем вас пройти обучение в ординатуре по программам ускоренного обучения.

Программы ускоренного обучения позволяют в течение полутора лет освоить избранную специальность и получить диплом с присвоением квалификации для допуска к профессиональной медицинской деятельности, а по завершении обучения за 4 месяца пройти обучение по дополнительной профессиональной программе и получить второй диплом с присвоением второй квалификации для допуска к профессиональной медицинской деятельности.

Две квалификации за два года – традиционный срок обучения в ординатуре!

Сегодня открыт прием в ординатуру на программы ускоренного обучения по специальностям:

Специальность 31. 08.05 “Клиническая лабораторная диагностика”

Приказ Минобрнауки России №111 от 22.02.2022

Специальность 31.08.43 “Нефрология”

Приказ Минобрнауки России №102 от 22.02.2022

Специальность 31.08.45 “Пульмунология”

Приказ Минобрнауки России №101 от 22.02.2022

Специальность 31.08.10 “Судебно-медицинская экспертиза”

Приказ Минобрнауки России №558 от 30.06.2021

Cпециальность 31.08.31 “Гериатрия”

Приказ Минобрнауки России №561 от 30.06.2021

Cпециальность 31.08.37 “Клиническая фармакология”.

Приказ Минобрнауки России №104 от 22.02.2022

Cпециальность 31.08.71 “Организация здравоохранения и общественное здоровье”

Приказ Минобрнауки России №97 от 22.02.2022

Освоение дополнительных профессиональных программ

после завершения обучения в ординатуре

в соответствии с Приказом Минздрава России от 08.10.2015 №707н

Клиническая лабораторная диагностика

ФГОС ВО по направлению ординатуры – специальность 31. 08.05 “Клиническая лабораторная диагностика”.
Ссылка на Приказ Минобрнауки России №111 от 22.02.2022

Программы профессиональной переподготовки

• Бактериология
• Вирусология
• Лабораторная генетика
• Организация здравоохранения и общественное здоровье

Нефрология

ФГОС ВО по направлению ординатуры – специальность 31.08.43 “Нефрология”.
Ссылка на Приказ Минобрнауки России №102 от 22.02.2022

Программы профессиональной переподготовки

• Анестезиология-реаниматология
• Лечебная физкультура и спортивная медицина
• Остеопатия
• Рентгенология
• Рефлексотерапия
• Ультразвуковая диагностика
• Физиотерапия
• Физическая и реабилитационная медицина
• Функциональная диагностика
• Организация здравоохранения и общественное здоровье
• Клиническая лабораторная диагностика

Пульмонология

ФГОС ВО по направлению ординатуры – специальность 31. 08.45 “Пульмунология”.
Ссылка на Приказ Минобрнауки России №101 от 22.02.2022

Программы профессиональной переподготовки

• Лечебная физкультура и спортивная медицина
• Рентгенология
• Рефлексотерапия
• Ультразвуковая диагностика
• Физиотерапия
• Физическая и реабилитационная медицина
• Фтизиатрия
• Функциональная диагностика
• Эндоскопия
• Организация здравоохранения и общественное здоровье
• Клиническая лабораторная диагностика

Судебно-медицинская экспертиза

ФГОС ВО по направлению ординатуры – специальность 31.08.10 “Судебно-медицинская экспертиза”.
Ссылка на Приказ Минобрнауки России №558 от 30.06.2021

Программы профессиональной переподготовки

• Патологическая анатомия
• Организация здравоохранения и общественное здоровье
• Клиническая лабораторная диагностика

Гериатрия

ФГОС ВО по направлению ординатуры – специальность 31. 08.31 “Гериатрия”.
Ссылка на Приказ Минобрнауки России №561 от 30.06.2021

Программы профессиональной переподготовки

• Остеопатия
• Рентгенология
• Рефлексотерапия
• Ультразвуковая диагностика
• Физиотерапия
• Физическая и реабилитационная медицина
• Функциональная диагностика
• Организация здравоохранения и общественное здоровье
• Клиническая лабораторная диагностика
• Лечебная физкультура и спортивная медицина

Фармакология, клиническая фармакология

ФГОС ВО по направлению ординатуры – специальность 31.08.37 “Клиническая фармакология”.
Ссылка на Приказ Минобрнауки России №104 от 22.02.2022

Программа профессиональной переподготовки

• Организация здравоохранения и общественное здоровье

Общественное здоровье и здравоохранение

ФГОС ВО по направлению ординатуры – специальность 31.08.71 “Организация здравоохранения и общественное здоровье”.
Ссылка на Приказ Минобрнауки России №97 от 22.02.2022

Программа профессиональной переподготовки

• Клиническая лабораторная диагностика

---

Подача документов осуществляется в электронной форме в личном кабинете абитуриента https://eios.rmapo.ru/selcom/login.zul

Узнать об обучении подробнее

Ребёнок не говорит в 2 года, но всё понимает: что делать

Что делать, если ребёнок не говорит в 2 года или плохо говорит, но всё понимает. Что он должен говорить в возрасте 2-2,2 лет, как разговорить его и выявить отклонения от нормы.

Двухлетний малыш, речь которого развивается в соответствии с возрастными нормами, использует её, как средство общения. Если ребёнок в 2 года не разговаривает, большинство родителей обоснованно начинают тревожиться, подозревая задержку развития речи.

Содержание статьи:

1. Как должен говорить ребёнок в два года
2. Ребёнок в 2 года не разговаривает: что делать?
3. Как разговорить двухлетнего малыша

Как должен говорить ребёнок в два года

Рассмотрим нормы того, что должен говорить ребёнок в 2 года, неважно мальчик это или девочка. Учитывая индивидуальное развитие каждого малыша, нормы применимы к возрасту от 2 лет до 2 лет и 2 месяцев.

Произношению доступны все гласные и большинство согласных звуков. Но поскольку органы артикуляции ещё недостаточно окрепли для чёткого произношения звуков, дети 2 лет неправильно произносят звуки «с», «сь», «з», «зь», «ц», «ш», «ж», «ч», «щ», «л», «р». Голос некоторых детей ещё тихий и слабый, даже простые слова они произносят невнятно, и это тоже вариант нормы.

У двухлетних детей невелик словарный запас, но они пользуются словами, обозначающими хорошо знакомые предметы и игрушки, могут употреблять облегчённые слова вроде «бай-бай» вместо «спать», «ням-ням» вместо «есть». Также используются единственное и множественное число существительных (кубик — кубики) и уменьшительно-ласкательные суффиксы (дом —домик).

Слова в предложениях часто не согласованы, когда он говорит фразы построены неправильно. Неумение формировать правильные грамматические формы – это норма данного возраста. Например, если ребёнок говорит в 2 года так: дома — «домы», красивая кофта — «красивый кофта», коврик — «ковёрчик», то это нормально.

В 2 года ребёнок должен говорить короткими фразами из 2–4 слов и уметь задавать вопросы, например, «Что это?». Он не только сам задаёт вопросы, но в состоянии ответить на простые вопросы взрослого, то есть различает вопросительную интонацию.

Детям двух лет доступно выполнение несложных просьб, состоящих из 2–3 этапов. Например, «сначала возьми ложку, а потом отнеси её на стол».



Несовершенство произносительной стороны речи двухлетнего малыша – нормальное явление. Он пока ещё неправильно произносит большинство звуков, пропускает звуки при произношении слов и отдельные слоги при произношении многосложных слов, смягчает согласные.

Если с малышом занимаются, то в активном словаре содержатся не только существительные, но и прилагательные, глаголы, наречия.

Ребёнок в 2 года не разговаривает: что делать?

Почему ребёнок не разговаривает в 2 года:

• Последствия родовой или черепно-мозговой травмы;
• Нейроинфекции, частые простуды и болезни;
• Ребёнку уделяется мало внимания, имеется дефицит общения.

Речевое отставание в 2 года может быть у гиперопекаемых детей, когда у них нет повода для использования речи, а также у детей, растущих в семьях с малоговорящими родителями.

Если в 2 года наблюдается полное отсутствие речи у ребёнка — необходимо посетить невролога!



Если ребёнок не разговаривает по причине бедной речевой среды, задержку речевого развития можно компенсировать самостоятельно в короткие сроки. Если же недоразвитие речи было вызвано функциональными нарушениями центральной нервной системы, коррекцией речи вместе с родителями должны заниматься специалисты – невропатолог, психоневролог, логопед, психолог-дефектолог.

Если у родителей есть подозрение, что речь малыша не соответствует норме, лучше доверить оценку детской речи специалисту. Прежде всего, нужно получить консультацию детского невропатолога, после посетить логопеда или дефектолога.

Даже если речевое отставание обусловлено генетической предрасположенностью, стоит обратиться к педиатру или невропатологу для предварительной оценки нормы и патологии. С возраста 2,4 месяца можно приходить к логопеду. До 3 лет коррекция речевых нарушений не требует больших временных и материальных затрат. После этого срока что-то исправить уже сложнее.

Основания для обращения к логопеду:

• Ребёнок не обращается к взрослым, при необходимости ограничивается жестами или мимикой;
• Он говорит на одному ему понятном языке, и ему безразлично, что его не понимают;
• Речь малыша отстаёт на несколько периодов речевого развития от нормы. Например, имеются только лепетные слова и звукоподражания, что уместно в 1 год;
• Ребёнок не может выполнить просьбу взрослого, если она не сопровождается жестами;
• У малыша неразвита мелкая моторика, он неловок, берёт мелкие предметы несколькими пальчиками, а не двумя;
• Речь была, а потом пропала;
• Ребёнок называет одним лепетным словом разные предметы.

Не стоит игнорировать подобные симптомы. Гораздо более продуктивная тактика – обратиться к специалисту для прояснения ситуации.

Бытует мнение, что к логопеду нужно идти тогда, когда ребёнку исполнилось 4,5–5 лет. Это правильно для коррекции фонетического недоразвития речи. Если ребёнок не говорит в 2 года, нарушение имеет другой механизм развития, и коррекционные приёмы здесь применяются совершенно другие.

Если ребёнок не говорит в 2 года, безответственно опираться на советы знакомых и ждать возможного скачка речевой активности. Не нужно читать советов на форумах и надеяться на чудо: «У нас тоже молчал-молчал, а потом как заговорит! Папа его тоже долго не разговаривал, и ничего, всё нормально…». Кто-то ждёт так до 3-4 и даже 5 лет, после чего только логопед уже не поможет.

Как разговорить двухлетнего малыша

Есть несколько способов как помочь ребёнку заговорить в 2 года, но у них один принцип — создавать для малыша ситуации общения, чтобы активная речь развивалась. Не предупреждать его желания, а вынудить выразить просьбу словами, стараться разговорить его.

Например, если мальчик хочет машинку, показывая на неё пальцем, сделайте вид, что не понимаете и дайте соседнюю игрушку. Когда он покажет своё недовольство, удивитесь. Так можно играть часто, в итоге малыш будет вынужден описать необходимый ему предмет. При этом важно удовлетворять его интерес к предметам, действиям и накоплению впечатлений.

Аналогично можно играть «в прятки» с игрушками, предлагая позвать спрятанного петушка, котика, зайчика.

Покупая новую игрушку, обязательно рассмотрите её вместе с ребёнком, называя части, показывая как с ней играть, проговаривая все свои действия.

Если ребёнок в 2 года не разговаривает, но всё понимает, необходимо вынуждать его говорить!



Очень полезно на прогулке рассказывать о том, что нового и привлекательного вокруг. Не просто показывать и называть предметы, но и рассказывать об их назначении. Например, «Ножницами режут бумагу», «В мыльнице лежит мыло». Обращайте внимание на форму и величину предметов, их цвет.

Чаще читайте малышу доступные его пониманию сказки, стихи, прибаутки, сопровождая чтение показом красочных иллюстраций, болтайте с ним по любому поводу. Пусть ребёнок договаривает окончания строчек, повторяет фразы героев сказок. Постоянное внимание к речи двухлетнего ребёнка поможет преодолеть речевое отставание, если оно имеется.

Рекомендую прочитать

Развитие речи

06 сентября 2022

Почему ребёнок в 2,5 года не разговаривает

Если в два с половиной года ребёнок не говорит (плохо говорит) или общается на своём «тарабарском языке», но всё понимает — это симптомы темповой задержки речевого развития или общего недоразвития речи.

Развитие речи

05 сентября 2022

Почему ребёнок в 3 года не разговаривает или плохо говорит

Первые три года жизни малыша – критический период для речевого развития. Если он не говорит к этому времени, налицо признак назревающей проблемы, которую нужно решать в срочном порядке.

Режим дня ребенка в 2 года

   Малышу исполнилось 2 года. Он уже очень смышленый и более самостоятельный, точно знает, чего хочет, может быть своенравным и упрямым. Часто в этом возрасте происходят ложные отказы от дневного сна, а уложить спать двухлетнего ребенка становится все труднее.

 

  Особенности возраста

   На 2 году жизни ребенок уже многое умеет и может что-то сказать, заявить о себе, выразить намерение или протест. Ребенок осознает, где находится он, а где остальные – мама, папа, родные и другие люди.

   В силу особенностей развития мышления ребенок в этом возрасте еще не способен понять точку зрения другого. Швейцарский психолог и философ Жан Пиаже назвал это явление эгоцентрическим мышлением.  Ребенок уверен, что окружающие воспринимают мир точно так же, как и он сам. Если малышу что-то не нравится, а мир не делает моментально то, что он хочет, это вызывает у него бурную негативную реакцию.

   В возрасте двух лет ребенок уже может усвоить несколько несложных правил. Правила нужны любому ребенку для того, чтобы он ориентировался в мире, начинал осознавать, что можно, а что нет, «что такое хорошо, а что такое плохо». Малыш усвоит правила при условии, если родители сами их соблюдают, действуют последовательно и предсказуемо.

   Правила и границы важны и в отношении сна. Ритуалы перед сном и соблюдение режима дня – примеры таких правил.

  Особенности сна двухлеток

   В двухлетнем возрасте норма сна составляет около 13 часов в сутки, из них:

   – 11 часов приходятся на ночное время

   – 2 часа – на время дневного сна.

   В этом возрасте дети могут спать днем до 2,5-3 часов. В этом случае количество ночного сна может сократиться – могут появиться очень ранние подъемы или ночные «гуляния».  Если вы столкнулись с «ночными гуляниями» – малыш по ночам просыпается и играет или требует вашего внимания и никак не засыпает, есть смысл сокращать дневной сон. Ребенок здоров, но спит более 2-х часов днем? Чтобы это не повлияло на ночной сон – создайте условия для пробуждения днем – откройте шторы, добавьте бытовых шумов.

   Особенностью режима дня двухлеток является ложный отказ от дневного сна.

   Но физиологически ребенок еще не способен выдерживать время бодрствования длиной в целый день. Оптимальное время бодрствования в двухлетнем возрасте составляет 5 – 5,5 часов. Поэтому очень важно сохранить дневной сон.

 

   Причины ложного отказа от дневного сна:

   – недосып

   – отсутствие режима

   – плохая подготовка ко сну

   – нет сформированных правил для малыша на сон

 

  Примеры, как работают правила

   В возрасте 2-х лет ребенок в «тестирует» родителей «на прочность», ищет границы дозволенного. Особенно в тех моментах, когда это касается сна. Ведь бодрствовать гораздо интереснее, чем спать! Он может ныть, капризничать и просить. Делать все, чтобы не спать.

   Если родители соглашаются и позволяют ребенку вместо сна пойти играть или смотреть мультики, ребенок получает информацию о том, что правило «днем нужно спать» ненадежно и его можно нарушать.

   Смотреть мультики для ребенка гораздо интереснее, поэтому в следующий раз он будет воспроизводить ту схему поведения, которая помогла ему добиться желаемого. Пример, малыш сопротивлялся, плакал и не хотел находиться в кроватке, а мама или папа забрали его оттуда и посадили за мультик или дали игрушек, у него сформируется ассоциативная логическая цепочка – чтобы получить желаемое, нужно сопротивляться и плакать. Так родители невольно закрепляют плач, протесты и отказы от сна.

   Чтобы этого избежать, важно формировать четкие правила и самим их соблюдать обязательно!

 

   Например:

• время «тихого часа» обязательно каждый день
• ребенок минимум 1 час должен находиться в своей кроватке
• малыш в пижамке, подготовленный ко сну
• в комнате тишина, без мультиков, игрушек и активных игр
• шторы закрыты
• родитель может находиться рядом, если ребенок еще не обучен навыку самостоятельного засыпания

 

   Для ребенка в 2 года сложно усвоить слишком много правил. Не путайте ребенка, 3-4 правила достаточно. Это могут быть:

   – правила, как происходит отход ко сну,

   – правила, касающиеся организации времени бодрствования (например, помогать маме убирать игрушки),

   – правила о том, что после еды обязательно нужно чистить зубы

 

  Режим питания

   В этом возрасте ребенок уже полностью переходит на общий стол. Грудное вскармливание может сохраняться по желанию мамы, но физиологической потребности в нем уже нет.

 

   Режим питания ребенка в 2 года может выглядеть так:

   – завтрак около 8 утра,

   – второй завтрак/перекус около 10 утра,

   – обед около 12 часов,

   – полдник около 15 часов,

   – ужин около 18:30.

 

   Это примерный порядок питания, в каждом случае он формируется индивидуально, исходя из потребностей малыша и общего распорядка семьи.

 

   Любая еда (каша, молоко, кефир) непосредственно перед сном или во время ночных пробуждений может негативно влиять на здоровье малыша:

• может сформироваться негативная ассоциация на сон – той ассоциацией, без которой ребенок не может уснуть вечером и при краткосрочных пробуждениях ночью
• пищеварительной системе тоже нужен отдых и еда ночью негативно влияет на аппетит днем
• вся еда предлагается до чистки зубов, чтобы не способствовать формированию кариеса и негативных привычек со сном.

 

  Пример режима дня для ребенка в 2 года

   Самое важное при формировании режима дня ребенка – это соблюдение времени бодрствования, а также распределении приемов пищи и снов.  

   То, как ребенок проводит время бодрствования влияет на его сон. Нагрузка должна быть достаточной и насыщенной, чтобы накопить нужную усталость. Лучше, если наибольшая физическая и умственная активность будет организована в первую половину дня до сна. Для второй половины дня подойдут более спокойные игры и виды активности.

 

   Примерный режим дня для ребенка 2-х лет:

Время	Действие
7.00	Подъём, кормление
7.15	Ритуалы на пробуждение
7.35	Подготовка к завтраку, ребенок помогает
8.00	Завтрак
8. 25	Самостоятельная игра
8.55	Совместные активные игры
9.30	Прогулка
11.15	Спокойные развивающие игры, чтение, массаж
11.45	Подготовка к обеду, ребенок помогает
12.00 – 12.30	Обед, ритуалы на засыпание
12.30 – 13.00	Начало дневного сна
15.00	Пробуждение, ритуалы, полдник
15.30	Совместные активные игры
16.00	Самостоятельная игра
16.30	Прогулка
17.00	Спокойные развивающие игры, чтение, массаж
17.30	Подготовка к ужину, ребенок помогает
18.00	Ужин
18. 30	Купание
18.30 – 19.00	Ритуалы подготовки ко сну
19.00 – 19.30	Начало ночного сна

  Время бодрствования  

   Часто родители спрашивают, как можно организовать досуг ребенка, чтобы это было полезно и интересно для него и при этом не переутомляло бы его?

   В возрасте 2-х лет ребенок может испытать страх разлуки с мамой. Поэтому важно укреплять привязанность, находиться в контакте с ребенком, поддерживать его возрастающую самостоятельность во время бодрствования.

   Самостоятельность днем имеет прямое отражение на самостоятельность при засыпании и продлении сна. Старайтесь не делать за малыша то, с чем он уже может справиться сам.

   Привязанность на втором и третьем году укрепляется в формате взаимодействия с мамой и общей деятельности. Любые игры на коврике, игры с пальчиковыми красками, с пластилином, освоение детских музыкальных инструментов, чтение книг.  

   Деятельность может быть совершенно разной, но самое важное для развития малыша – это заинтересованность в ней и ребенка, и мамы.  Поэтому важно выбирать такие игры, такую деятельность, которая интересна и маме. Так взаимодействие с малышом будет качественным, глубоким и ресурсным. Если маме не нравится играть в кубики – вовсе не обязательно делать это «через силу», можно пойти на кухню и дать ребенку пластиковые стаканчики и кастрюльки, пока мама рядом готовит обед. Форматов проведения времени бодрствования очень много, главное здесь найти баланс и компромисс между потребностями малыша и интересом мамы. Так чтобы мама и малыш могли строить, лепить, готовить, создавать что-то новое и удивительное вместе и с удовольствием!

  

Режим РаннееУкладывание ДневнойСон ЧастыеПробуждения

ЕдаиСон НормыСна ВремяБодрствования

использование – Разница между “двухлетним и двухлетним”

Спросил 7 лет, 9 месяцев назад

Изменено 4 года, 11 месяцев назад

Просмотрено 188k раз

В чем разница между «двухлетним» и «двухлетним»?

Они одинаковые или нет?

Какова функция использования тире в этой фразе: «двухлетний»?

Когда мы используем тире, мы не можем сказать «годы», почему? В чем причина этого?

• разница
• использование
• функции

2

Они не совсем одинаковы, но похожи.

Двухлетний — прилагательное. Можно сказать, двухлетняя девочка, или двухлетняя кошка, или двухлетний ребенок. Иногда двухлетний используется как существительное сам по себе, и в этом случае («Мой двухлетний», скажем), обычно подразумевается ребенок, хотя это может относиться к животному, если контекст ясен. . Это составное прилагательное с тире, чтобы было понятно, что это одна фраза, и обычно оно произносится, когда слова идут вместе. Вы можете увидеть его без тире, и обычно понятно, что имеется в виду.

Нельзя говорить “Моей дочери два года”. В этом случае вы говорите: «Моей дочери два года».

Я думаю, что год, когда стоит тире, объясняется тем, что слова идут вместе, а годы было бы трудно сказать.

4

Некоторые прилагательные могут использоваться только для изменения существительных, например прилагательное в помещении . Мы можем поговорить о:

• крытых бассейнах

Но мы обычно не говорим:

• *Бассейн был крытый (плохой)

Мы называем прилагательные, стоящие перед существительными , атрибутивными прилагательными . Прилагательное крытый называется атрибутивным только прилагательным .

Другие прилагательные обычно не могут использоваться перед существительным. Обычно мы находим эти прилагательные в дополнениях к глаголам, таким как БЫТЬ , ЧУВСТВОВАТЬ или СТАТЬ . Так что мы можем сказать

• Она боялась
• Она испугалась

Но мы не можем сказать:

• *напуганная девушка (плохо)

Прилагательные, которые мы используем таким образом, называются предикативными прилагательными . Прилагательное бояться является предикативным только прилагательным.

Мы можем использовать большинство прилагательных в качестве атрибутивных прилагательных и предикативных прилагательных:

• огромный слон
• Слон был огромным.

Иногда у нас есть два прилагательных, которые выглядят одинаково и означают одно и то же. Одно из них является только атрибутивным, а другое только предикативным. Например, прилагательные живой и живой . Когда эти слова используются для описания вещей, которые не мертвы, мы используем живой в качестве атрибутивного прилагательного и живой в качестве предикативного прилагательного:

• живая змея
• Змея была жива.
• *живая змея (неправильно)
• *Змея была живой. (неверно)

Термин двухлетняя выдержка используется только в качестве атрибутивной прилагательной фразы:

• двухлетний виски
• *Виски было двухлетней выдержки (неправильно).

Термин двухлетней выдержки используется только в качестве предикативной прилагательной фразы:

• *виски двухлетней выдержки (неправильно)
• Виски было два года.

Примечание

Мы также можем использовать термин двухлетний как именную фразу. Мы можем использовать его как существительное:

• У меня двое детей: двухлетний и трехлетний.

Обратите внимание, что здесь мы используем атрибутивное прилагательное, потому что имеем в виду: двухлетний ребенок .

Надеюсь, это будет полезно!

3

В то время как «двухлетний» и «двухлетний» похожи, существует четкое различие, помимо «s», в том, что первое представляет собой идентификационный номер или категоризацию с использованием чисел, а другое касается упорядочения или измерения.

Разница аналогична нумерации бегуна и места в гонке. Размещение бегунов по мере того, как они заканчивают забег, – это порядок, такой как «первый» и «второй», по сравнению с простым определением бегунов по номерам. «Было 12 бегунов, и на моей футболке был номер 2, но я был номером 2 в гонке, потому что занял второе место!»

Обычно люди обращаются к своему «двухлетнему ребенку», если у них более одного ребенка, чтобы идентифицировать ребенка, а не просто указать его возраст. Затем он указывает «категорию» ребенка, а не столько возраст.

Существуют похожие фразы, такие как «Для работы гвоздь должен быть длиной два дюйма» (мера) и «Пожалуйста, дайте мне этот гвоздь длиной два дюйма» (идентификатор). Или «Мой сын вырос, сейчас он должен быть пяти футов ростом» (размер) vs «посмотрите на этого пятифутового человека» (идентификатор). В каждом из них первый пример подсчитывает количество или является мерой (например, бегуны, заканчивающие забег), второй пример касается идентификаторов/категорий (например, числа на рубашке бегуна).

Дефисы необязательны.

Два года | Уитни К

по Уитни К.

поддерживается

1-2-3-4!

1-2-3-4! В этом альбоме нет ничего плохого, он прекрасен во всем.
Кстати: Два незнакомца в сериале «Когда вечеринка окончена»… блестяще, просто блестяще! Это уровень Velvet Underground. Любимый трек: Hit This Pipe.

Трискеллектиф

Трискеллектиф Je suis tombé par hasard sur Cet Album bien loin de mes gouts привычек. Point de fureur, de ravages électriques, de хаос sonore et bruitiste, c’est plus une question de douceur, de sensibilité. Mais une fois qu’on l’a écouté, on ne peut s’empêcher d’y retourner et meme plusieurs fois par jour! Il y a quelque выбрал d’envoûtant, d’ensorcelant dans cette musique. Un voix de à la Lou Reed, une ambiance vaporeuse et un je ne sais quoi d’irresistible. Большой класс. Любимый трек: Trans-Canada Oil Boom Blues.

плиниотекет

плиниотекакошка Davvero un gran bel disco! Любимый трек: Me Or The Party #165.

j_hindsight

j_hindsight Я слушаю это каждый день в течение месяца, в некоторые дни по несколько раз Любимый трек: Мэриленд.

Питер Доннелли

Питер Доннелли Забудьте о видении 20:20, которое давно вылетело из окна. Этот проект представляет собой чистый материал видения 20:21, он выходит за пределы времени, но при этом плавно течет. В этом году обязательно! Любимый трек: Trans-Canada Oil Boom Blues.

Мартин Паукнер

джонесоцп

копацетикс

Дваленивых глаза

лихтфенгер

Ричард Грэм

статическая кошка

алдункан

Адриан Браун

Люциус работает здесь

Stof_1973

Петр Забокшицкий

магия

d0gmilk

Альберт Хофер

архула20

бэндкемп1125

Бенджаминбор

KyHamlttUn🧿

Рой-Майкл

Филипп де Каруфель

фиолетовый_шифон

Джейсонтв

Питер Ву

бугинский84

Э Рзац

РАЙАН ФУНТА

геопаас

Исмаэль Мартин

дандиги

гак

тафкайп

Мартин Шори

Джесси Гасс

Ева МакГиверн

Томлаудон

донджамбл

Боаз Мурад

куртенэ

каролинамартинс

Беппе Реккиа

кенни888

Никколо Пиччини

Червовый Джек

Альваро Агирре

Флинн

о детка

Ворон_78

удар68

ббм54

плейонвербс

Киронробертс

блаббос

исв

wxdumusic

Крейг Эндрюс

поляроидблог

Дэвид Уэст

Вик Кизил

любовник1

еще. ..

теги

теги

экспериментальный окружающий авангардный фолк страна народный промышленный шум пост-панк псих автор-исполнитель Болонья

около

Кленовые отчеты о смерти Болонья, Италия

Maple Death Records — независимый лейбл, сбежавший с территории Канады и базирующийся в Лондоне, Великобритания / Болонье, Италия. Жить неизведанной более шумной стороной вещей.

1. mapledeathrecords.com
2. Фейсбук
3. Инстаграм

Рекомендации

контакт / помощь

Связаться с Maple Death Records

Потоковая передача и
Справка по загрузке

Доставка и возврат

Активировать код

Пожаловаться на этот альбом или аккаунт

Я потратил два года, пытаясь бесплатно сделать то, что делает Backstage

В моей последней роли технического писателя я взял на себя много обязанностей по разработке, так как знание и документирование клиентских API означало, что я стал довольно хорошо осведомленным о том, как работала вся система (и инженерная организация). Это была более крупная инженерная организация, которая поощряла автономию, и как писатель с техническими способностями я мог заниматься многими вещами.

Чтобы отследить людей, с которыми мне нужно поговорить о конкретных API, я создал электронную таблицу, в которой перечислены все службы, их владельцы, репозитории кода, документы и многое другое. Это переросло в документ записи об услугах. Я попытался создать центральный узел для всех наших внутренних инструментов, документации по адаптации и информации. И я помог настроить сайт внутренней документации, пытаясь внедрить шаблоны и заставить все команды разработчиков добавлять свою информацию на сайт.

Backstage, фреймворк для создания порталов для разработчиков, справился бы со всеми этими и другими функциями гораздо лучше, чем мои специализированные решения. Spotify открыл исходный код своего доморощенного портала для разработчиков Backstage, потому что, когда они использовали его на конференциях, разработчики не могли обращать внимание ни на что другое: «Несколько человек пришли на одну из облачных конференций и демонстрировали какой-то инструмент из Backstage. », — сказала Хелен Груэл, [старший технический директор]. «Внимание привлек не сам инструмент. Это было за кулисами, поверхность, с которой мы делали демо, и все думали, что это такое?» Мои мысли точно.

В этой статье я расскажу о проблемах, с которыми столкнулся, как я их решал и как Backstage решает их лучше и бесплатно. Я также связался с бывшим коллегой Омаром Деларозой, который сейчас работает старшим бэкэнд-инженером в Spotify и работает над их плагином машинного обучения, чтобы узнать, как его опыт разработчика менялся от одной роли к другой.

Кому принадлежит эта служба?

Моим первым проектом, когда меня наняли на мою последнюю должность, было документирование API, который мы предоставили партнерам по интеграции. Мне дали список API, которые мы представили, и даже подготовили для меня некоторую предварительную документацию. Но найти информацию о каждом API (кроме игры с запросами cURL) было сложно. Современные сервис-ориентированные архитектуры, подобные той, которую я задокументировал, имеют тенденцию дробить инженерные отделы, особенно когда каждой команде предоставляется свобода выполнять свою работу так, как они считают нужным.

Поэтому, когда у меня возникали вопросы, мне нужно было отследить, кому принадлежит сервис, где находится их код, где находится их проект тикетов Jira, в каком канале Slack они живут и где в вики находится их внутренняя документация. Отслеживание этого для более чем 100 сервисов было проблемой, поэтому я создал электронную таблицу. Оказалось, что всем остальным в организации нужна была эта информация, поэтому эта таблица, которую я создал для себя, стала документом записи для служб.

Это может звучать как хвастовство, но это не так. Любой, кто решил подобную задачу таким образом, знает, что создание исходной электронной таблицы — это только начало работы, которую вы делаете. По мере того, как все больше людей находили его и находили полезным, они добавляли к нему свои поля и листы, так что он становился огромным, растягивающимся зверем. Поскольку в крупной инженерной организации большая текучесть кадров, продвижение по службе и перемещение между командами, эту таблицу нужно было регулярно обновлять, и я только что создал ежеквартальное напоминание, чтобы ворчать на всю инженерную команду.

Программа Backstage изначально создавалась именно для решения этой проблемы. Мы поговорили с двумя членами команды Backstage в Spotify для подкаста Stack Overflow. Тим Хансен, старший инженер, сказал о происхождении Backstage: «Spotify попал в эту стадию гипер-роста, и мы просто нанимали как сумасшедшие. Появлялись все эти новые разработчики, и вы как бы теряли эти институциональные знания. Все больше не знают всех частей или кому что принадлежит. Итак, все началось с каталога прав собственности — кто владеет этим микросервисом, который прямо сейчас ломает продукт, с кем мне связаться по этому поводу?»

Это каталог программного обеспечения. Это не просто услуги; там можно найти службы, веб-сайты, библиотеки, конвейеры данных и многое другое. Каждая команда, которая владеет одной из этих вещей, владеет конфигурацией своего присутствия за кулисами. Они вносят изменения при обновлении API, смене владельцев или добавлении зависимостей. После того, как вы централизовали эту информацию с помощью сервисов, вы могли бы также начать добавлять больше.

Делароза подтвердила, что разница между двумя подходами была реальной. «В моей предыдущей роли поиск владельца библиотеки или службы включал поиск в Google Таблицах или, возможно, расспросы в каналах Slack, которые отсылали меня к другим каналам Slack. Иногда мне требовался час или несколько, чтобы найти ответ на простой вопрос о коде другой команды. Между тем, поиск владельца сервиса в Backstage не может быть проще. Если вы знаете название службы, просто найдите ее обзорную страницу, и прямо там вы найдете все соответствующие ссылки на техническую документацию, владельцев, репозитории и т. д. в одном месте. Обычно я нахожу ответ на вопрос в течение нескольких минут».

Документы как код

Как единственный технический писатель в крупной инженерной организации, как только я привел общедоступную документацию API в хорошую форму, имело смысл улучшить внутреннюю документацию. У нас была вики, но, как и многие вики, она была плохо организована и плохо поддерживалась. Поэтому мы решили раскрутить статичный сайт в MkDocs. Он будет извлекать файлы уценки из каждого репозитория службы и автоматически добавлять их на сайт документации. Это казалось явно лучшим процессом: храните документы рядом с кодом, чтобы они обновлялись вместе.

Недостатком было то, что файлы doc рассматривались как код. Каждое изменение, даже опечатка, должно было иметь соответствующий тикет, рассматриваться как запрос на извлечение и проходить через процесс сборки. Новый сайт был положительным, но это все еще был громоздкий процесс. Даже после долгого процесса получения каждой командой шаблона для главной страницы службы я обнаруживал документацию по адаптации, спецификации архитектуры и другую документацию, которая была создана специально в любом формате, в котором команды хотели их использовать. 

Как и во многих крупных организациях, информация может быть разбросана по нескольким вики-сайтам, электронным письмам и документам, если только не предпринимаются преднамеренные усилия по их объединению. Spotify обнаружил те же проблемы, что и я. Они придумали похожее решение: документы похожи на код, построенный на MkDocs. Но они решили проблему, с которой я не мог: собрать все в одном месте.

Еще один способ хранить информацию вместе — указать разработчиками теги Stack Overflow для Teams, которые применяются при настройке сайта документации для их службы. Если для этих тегов есть соответствующие вопросы, они автоматически появятся на страницах документации. Teams — отличное дополнение к надежной внутренней документации; Backstage просто тесно связывает эти взаимодополняющие отношения с плагином. Как и Backstage, он был создан для решения в первую очередь их собственных внутренних потребностей. «Поскольку мы создали поиск как часть работы Backstage, мы хотели включить эти вопросы и ответы о Stack Overflow для Teams», — сказал Хансен

Одна платформа для управления всеми

Одной из серьезных проблем, с которыми я сталкивался на своей старой работе, было огромное количество доступных инструментов, услуг и источников информации. Не было централизованного доступа к ним (кроме установки закладок на отдельные сайты). Создание закладок работало только в том случае, если вы знали, что эти ресурсы изначально существовали.

Когда я пришел на свою предыдущую работу, я получил документ от своего менеджера со ссылками на некоторые (но не на все) инструменты и ресурсы, которые мы использовали. Это включало такие вещи, как план этажа офиса, процессы расходов, вики и многое другое. Но было много вещей, которые я должен был найти самостоятельно. Это довольно распространенная проблема по мере роста компаний: команды получают новые инструменты и процессы, которые не всегда доходят до их коллег. Проблема усугубляется, когда вы даете командам возможность работать независимо.

В конце концов я обнаружил, что смотрю на процессы адаптации. В то время не было ничего формального, и команды разрабатывали специальную документацию по адаптации. Когда я хотел узнать, как работают определенные системы, меня направляли к людям, которые садились со мной перед доской. Но этот индивидуальный подход плохо масштабируется, когда инженерная организация начинает расти. «Каждый борется с ростом своей рабочей силы, расширением своих команд, расширением своих возможностей по разработке продуктов и поддержанием уровня производительности разработчиков», — сказал Греул.

Собрав в одном месте все, что нужно новому сотруднику — его инструменты, базу знаний Stack Overflow for Teams и информацию о владельцах всех проектов, с которыми он будет работать, — вы получите дорожную карту, которая поможет ему стать продуктивным членом команды. И масштабируется. Тем не менее, это полезно не только для новых сотрудников, я обнаружил, что ссылаюсь на документацию и ищу инструменты, которые я использовал несколько месяцев назад, но с тех пор забыл подробности.

Более простой опыт разработчиков

Любой, кто видел, как работают крупные инженерные организации, знает, что человеку или инструменту необходимо собрать все инструменты, услуги, документы и информацию в пространстве, где они могут быть полезны всем. Я видел, как появляется больше ролей, в названии которых есть «опыт разработчика», поэтому ясно, что компании начинают вкладывать ресурсы в улучшение опыта разработчиков. Я благодарен, что Spotify бесплатно создал то, что так помогает. Я просто хочу, чтобы это было раньше. Посмотрите наш недавний веб-семинар, чтобы узнать, как Backstage и Stack Overflow for Teams работают вместе.

Теги: опыт разработчиков, документация

Два года спустя Соглашения Абрахама теряют свой блеск — внешняя политика

На прошлой неделе Соглашения Абрахама, возможно, одно из немногих внешнеполитических достижений администрации Трампа, отметили свою вторую годовщину на фоне растущих признаков что то, что соглашения обходят палестинский вопрос, вызывает серьезные вопросы об их роли как средства достижения мира.

Соглашения, подписанные в Белом доме два года назад между Израилем, Объединенными Арабскими Эмиратами и Бахрейном, подготовили почву для возникновения и процветания тайных отношений, наконец, положив конец почти полному остракизму Израиля в арабском мире. Открыв дверь для улучшения отношений с некоторыми соседями, соглашения помогли укрепить место Израиля в качестве регионального тяжеловеса.

Израиль добился значительных успехов. В этом году с ОАЭ было подписано соглашение о свободной торговле, которое проложило путь к тому, что, по прогнозам официальных лиц, в течение пяти лет объем двусторонней торговли составит 10 миллиардов долларов. Две страны подписали соглашения во многих областях, включая медицину, двусторонние инвестиции и космические путешествия.

На прошлой неделе Соглашения Авраама, которые, возможно, являются одним из немногих внешнеполитических достижений администрации Трампа, отметили свою вторую годовщину на фоне растущих признаков того, что соглашения в обход палестинской проблемы поднимают серьезные вопросы об их роли как средства достижения мира.

Соглашения, подписанные в Белом доме два года назад между Израилем, Объединенными Арабскими Эмиратами и Бахрейном, подготовили почву для возникновения и процветания тайных отношений, наконец, положив конец почти полному остракизму Израиля в арабском мире. Открыв дверь для улучшения отношений с некоторыми соседями, соглашения помогли укрепить место Израиля в качестве регионального тяжеловеса.

Израиль добился значительных успехов. В этом году с ОАЭ было подписано соглашение о свободной торговле, которое проложило путь к тому, что, по прогнозам официальных лиц, в течение пяти лет объем двусторонней торговли составит 10 миллиардов долларов. Две страны подписали соглашения во многих областях, включая медицину, двусторонние инвестиции и космические путешествия.

«Мы даже не коснулись поверхности потенциала сотрудничества во всех областях», — сказал премьер-министр Израиля Яир Лапид министру иностранных дел Эмиратов Абдулле бен Заиду Аль Нахайану, который посетил Иерусалим 15 сентября, чтобы отметить годовщину.

На символическом уровне тоже были вехи. Бин Заид возложил венок к Яд ва-Шему, Всемирному центру памяти жертв Холокоста, и говорил о необходимости терпимости. Для нации, все еще травмированной деяниями нацистов, это был шаг к преодолению безудержного отрицания Холокоста в арабском мире.

Второй год действия Авраамских соглашений ознаменовался началом того, что израильские официальные лица называют «региональной архитектурой», направленной в значительной степени на противодействие Ирану. Саммит в Израиле в марте показал, насколько улучшилось стратегическое положение Израиля, собрав вместе министров иностранных дел Израиля, ОАЭ, Бахрейна, Египта, Марокко и США. Даже Турция улучшила ледяные отношения с Израилем после подписания соглашений.

Но два года спустя договоренности теряют блеск, потому что внутри Израиля их затмевает усиление конфликта с палестинцами. В то время тогдашний премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху назвал соглашения прорывом, поскольку они отделяли нормализацию отношений с арабскими государствами от любого мира Израиля с палестинцами. То, что тогда казалось прорывом, сейчас выглядит самым большим недостатком договоренностей.

После двух войн в Газе и на фоне нестабильности на Западном берегу израильские военные рейды, которые, как утверждается, направлены на пресечение насилия, и нападения палестинцев в значительной степени определяют повестку дня страны.

Газета Haaretz на прошлой неделе сообщила, что число погибших палестинцев на Западном берегу в 2022 году уже достигло самого высокого уровня за семь лет и что число палестинских нападений также резко возросло. В рамках нынешнего всплеска насилия израильский майор Бар Фалах был убит в прошлую среду накануне годовщины Авраамских соглашений двумя палестинскими боевиками, которые затем были застрелены израильскими войсками. Потеря Фалаха вызвала волну горя в сплоченном израильском обществе. На следующий день военные застрелили 17-летнего палестинца Одая Салаха во время вооруженных столкновений, по словам военных.

Авраамские соглашения, возможно, повысили авторитет Израиля в регионе, но это не привело к проявлению духа щедрости по отношению к ближайшей проблеме. «Благодаря беспрецедентным дипломатическим возможностям Израиль мог бы сказать: «Давайте будем великодушны [по отношению к палестинцам]», но вместо этого он сказал: «Мы можем делать все, что нам удобно», — сказал Алон Лиель, бывший генеральный директор министерства иностранных дел Израиля. .

Лапид, похоже, признал эти обязательства. В своем выступлении перед Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций в четверг он сказал: «Соглашение с палестинцами о двух государствах для двух народов — это правильное решение для безопасности, экономики и будущего наших детей Израиля». Нетаньяху, который надеется свергнуть Лапида на выборах через пять недель, раскритиковал Лапида, заявив, что его высказывания привлекут внимание всего мира к палестинцам.

Конечно, для большей части израильской общественности достижения Абрахамских соглашений за рубежом были омрачены продолжающимся чувством недомогания и незащищенности дома. Вместо того, чтобы стать более открытым для арабов, израильский шовинизм усиливается; ультраправые политики, выступающие за изгнание арабов, становятся мейнстримом.

«Да, в наши дни трудно быть арабским гражданином в Израиле», — написала в Твиттере журналистка Haaretz Шерен Фалах Сааб, когда дипломаты ОАЭ устроили массовую вечеринку по случаю годовщины. «Яд и ненависть к арабам так ощутимы и только усиливаются».

Многие израильтяне-евреи также остаются в напряжении. Они, как правило, больше обеспокоены тем, что сотрудники службы безопасности прогнозируют всплеск попыток палестинских нападений во время предстоящих еврейских праздников, чем тем, что они могут лететь без пересадок в Марокко.

«В конце концов, нет такой разницы по сравнению с тем, что было до Авраамовых соглашений», — сказала Тамар Вайс, писательница, соредактор антологии еврейско-арабской литературы. «Всегда, когда происходят перемены, это вселяет надежду. Но до сих пор ничего не изменилось. Остается только надежда. Между тем, мы ничего не изменили в нашем подходе к палестинцам. Ничего не изменилось. На мой взгляд, ощущение человека на улице состоит в том, что все то же самое».

Сознательное отделение палестинского вопроса от Авраамских соглашений на практике позволило Израилю ослабить перспективы компромисса между двумя государствами на местах. Израильские поселения растут, и правозащитные группы осуждают то, что, по их словам, усиливает давление с целью переселения палестинцев, чтобы их земли могли быть захвачены.

Янус-ликий характер соглашений и их наследие можно увидеть в фигуре министра обороны Израиля Бени Ганца. За пределами Израиля он путешествует по региону, подписывая соглашения о безопасности с партнерами по нормализации, в то время как ближе к дому он запретил ключевые палестинские организации гражданского общества, утверждая, что они являются прикрытием для терроризма. (Европейский союз заявил, что Израиль не поддержал эти заявления.)

И соглашения не то чтобы разрушают арабский мир. Недавний опрос, проведенный Вашингтонским институтом ближневосточной политики, показал, что только 26 процентов жителей Эмиратов видят положительные региональные последствия соглашений Абрахама. А что касается хваленого аспекта соглашений «между людьми», то он не совсем материализуется. Хотя официальные лица Израиля говорят, что десятки тысяч израильтян приезжают в Дубай каждый месяц, эмиратцы не отвечают взаимностью. Согласно цифрам, приведенным Haaretz на прошлой неделе, только 3600 туристов из ОАЭ, Бахрейна и Марокко посетили Израиль с марта.

Это, вероятно, отчасти связано с растущим имиджем Израиля как враждебного места для арабов, с неустанным политическим сдвигом вправо и растущим давлением на палестинцев. Действительно, негативный имидж Израиля может быть как-то связан с тем, что Саудовская Аравия продолжает сопротивляться полной нормализации и принятию соглашений Авраама.

Для самих палестинцев соглашения мало что изменили. «Израиль сейчас более опасен, чем два, три, четыре или пять лет назад, не из-за Авраамовых соглашений, а из-за внутренних изменений в Израиле, которые делают его более правым», — сказал Гассан Хатиб, бывший министр планирования. в Палестинской автономии. «Внутренний состав в Израиле все больше и больше движется к отрицанию прав палестинцев».

В конечном счете, наследие соглашений — и их явное отделение палестинского вопроса от регионального признания — дало Израилю повод отложить ответы на фундаментальные вопросы о том, какой страной он хочет быть: западной демократией или еврейской этнической государство?

До тех пор, пока новые международные партнеры Израиля не вернут палестинский вопрос на передний план, связь между нормализацией и реальным миром, скорее всего, останется в лучшем случае слабой.

Два года COVID-19 в Африке: уроки для всего мира

Исследователи проходят обучение по диагностике в Африканском центре передового опыта в области геномики инфекционных заболеваний (ACEGID) в Эде, Нигерия. Фото: ACEGID

В первые месяцы пандемии COVID-19 быстрое и скоординированное реагирование Африки, основанное на новых данных, было замечательным. Сейчас, в 2022 году, когда широкомасштабные кампании по вакцинации позволили глобальному северу взять под контроль пандемию, Африка отстает.

С 1960-х годов, когда многие африканские страны обрели независимость, континент в значительной степени зависел от внешнего мира в плане поставок товаров для обеспечения безопасности: средств диагностики, терапии и вакцин, а также средств индивидуальной защиты и других предметов медицинского назначения. Пандемия COVID-19 показала, насколько легко международное сотрудничество и многосторонние соглашения могут быть расторгнуты, особенно перед лицом глобального кризиса, и насколько уязвимой эта зависимость делает Африку. В 2017 и 2018 годах на континенте было зарегистрировано более 120 вспышек заболеваний ¹ .

На наш взгляд, лидеры 55 государств-членов Африканского союза стоят перед серьезным выбором.

В принципе, Африка могла бы опираться на поразительные успехи, которых она добилась в эпиднадзоре и реагировании общественного здравоохранения на вспышки в последние годы. Он мог бы достаточно инвестировать в товары, чтобы обеспечить безопасность своего здоровья, и позиционировать себя как мирового лидера в борьбе с инфекционными заболеваниями.

Альтернатива? Его действительно нет. Если континент не будет работать над обеспечением самодостаточности, он не сможет справиться с угрозами инфекционных заболеваний двадцать первого века. Таким образом, она не сможет достичь целей в области развития, изложенных в Повестке дня Африканского союза на период до 2063 года: Африка, которую мы хотим. Это план превращения континента в глобальную электростанцию, изложенный в 2013 г.

Что Африка сделала правильно

В 2017 году, после вспышки лихорадки Эбола в Западной Африке в 2014–2016 годах, Африканский союз открыл Африканские центры по контролю и профилактике заболеваний (Africa CDC), чтобы помочь подготовить континент к эпидемиям и пандемиям. Миллионы долларов инвестиций членов Африканского союза и таких организаций, как Африканский банк развития, Всемирный банк, страны-партнеры и фонды укрепили возможности Африканского центра по контролю и профилактике заболеваний и его региональных центров сотрудничества в борьбе со вспышками болезней. Региональные центры представляют собой сети государственных медицинских учреждений, расположенных в Египте, Кении, Замбии, Габоне и Нигерии для северного, восточного, южного, центрального и западного регионов соответственно.

Пограничные запреты в варианте Омикрон игнорируют доказательства, говорят ученые

Всего через несколько дней после того, как в середине февраля 2020 года в Египте был зарегистрирован первый случай заболевания COVID-19, Африканский союз и CDC Африки созвали экстренное совещание всех министров здравоохранения в Аддис-Абебе, Эфиопия. Участники согласились с Совместной континентальной стратегией, в соответствии с которой государства-члены Африканского союза будут сотрудничать, сотрудничать, координировать и сообщать о своих усилиях. Африканский CDC уже создал Африканскую целевую группу по коронавирусу (AFTCOR) в начале февраля 2020 года, чтобы помочь в достижении этой цели.

В начале марта 2020 года, когда случаи COVID-19 распространились по всему континенту, страны приняли незамедлительные и решительные меры, в том числе ввели карантин и другие ограничения, направленные на сокращение передачи. Это общеконтинентальное сотрудничество было устойчивым. С марта 2020 года AFTCOR проводит встречи раз в две недели. Бюро Ассамблеи глав государств и правительств Африканского союза (орган, который координирует дела Африканского союза в период между ежегодными саммитами союза) также собирается почти каждый месяц для рассмотрения реакции Африки на пандемию, а CDC Африки предоставляет техническое руководство.

На данный момент благодаря этой координации было запущено 12 инициатив. К ним относятся Партнерство по ускорению тестирования на COVID-19 в Африке, которое помогло обеспечить диагностику; Африканская платформа медицинских принадлежностей, которая позволила закупить важнейшие предметы медицинского назначения; и Африканская целевая группа по закупкам вакцин (AVATT), централизованный агент по закупкам, созданный в ноябре 2020 года, чтобы облегчить государствам-членам Африканского союза получение вакцин. На сегодняшний день благодаря AVATT континент получил 400 миллионов доз вакцин.

Тем временем африканские центры геномики добились впечатляющих успехов в наблюдении. Координация осуществляется Африканским центром по контролю и профилактике заболеваний и национальными учреждениями здравоохранения, такими как Нигерийский центр по контролю за заболеваниями в Абудже. В марте 2020 года в Нигерии был секвенирован первый африканский геном SARS-CoV-2, всего через 48 часов после того, как образец (от пациента, приехавшего из Италии) прибыл в Африканский центр передового опыта в области геномики инфекционных заболеваний (ACEGID) в Эде, результаты опубликованы через 72 часа (см. go.nature.com/3ywdobt). В октябре того же года Бета-вариант ² был обнаружен в течение нескольких дней после того, как образец попал в консорциум Network for Genomic Surveillance South Africa, объединяющий лаборатории, исследователи и академические учреждения по всей стране. В ноябре 2021 года сильно мутировавший вариант Омикрона был обнаружен в данных секвенирования генома из Ботсваны и идентифицирован исследователями в Южной Африке.

Действительно, геномные центры с лучшими ресурсами оказывают поддержку не только своей собственной, но и многим другим странам. К настоящему времени, например, ACEGID (которой руководит C.T.H.) секвенировала образцы примерно из 30 африканских стран. Исследователи, работающие в центре, также обучили более 1300 генетиков, работников здравоохранения и официальных лиц из других стран диагностике и геномике инфекционных заболеваний. Через три недели стажеры возвращаются в свои страны и применяют полученные знания, даже если их оборудование может быть более простым, чем у ACEGID.

Почему некоторые исследователи выступают против неограниченного обмена данными о геноме коронавируса

Все эти усилия по определению последовательности продолжают определять ответные меры общественного здравоохранения на местном, региональном, национальном и международном уровнях. Например, в период с апреля по июль 2020 года информация о секвенировании, полученная в Нигерии, показала, что люди соблюдали карантинные ограничения днем, но реже — ночью. Совсем недавно оповещение мира о варианте Омикрон спровоцировало усиление эпиднадзора в Африке и взрыв новых исследований в области иммунологии и секвенирования, а также изменения в государственной политике на глобальном севере.

Такие подвиги в координации и сотрудничестве, которые позволили многим африканским странам наилучшим образом использовать имеющиеся ресурсы, контрастируют с негибкостью, наблюдаемой в других частях мира.

Действительно, достижения Африки, особенно на ранней стадии пандемии, являются, по крайней мере, одной из причин, по которым континент смог смягчить последствия первой и, в некоторой степени, второй волны пандемии COVID-19 (см. сила опыта»). По состоянию на 13 декабря 2021 г. около 8,9миллион случаев COVID-19 и почти 225 000 смертей были зарегистрированы в Африке (https://africacdc.org/covid-19). Это контрастирует с ранними моделями экспертов в области общественного здравоохранения и эпидемиологов, которые предсказывали, что к июню 2020 года до 70 миллионов африканцев будут инфицированы SARS-CoV-2, а более 3 миллионов человек умрут ³ .

Источник: ВОЗ

Что произошло с тех пор?

В первые месяцы пандемии более 70 стран ввели ограничения на экспорт медицинских материалов, в том числе сырья, необходимого для проведения диагностики. Только в июне 2020 года Африканский союз создал Африканскую платформу медицинских поставок, и континент смог начать закупки медицинских товаров такими темпами, которые лучше удовлетворяли спрос.

Теперь лидеры африканских стран отчаянно пытаются получить доступ к вакцинам против COVID-19. Около 47% людей во всем мире прошли полную вакцинацию, и многие страны мира вводят дополнительную (бустерную) дозу своим гражданам. Тем не менее, Африка все еще испытывает трудности — она добилась полного охвата только около 7% людей, имеющих право на участие (в настоящее время это лица в возрасте 18 лет и старше).

И это несмотря на обещания доноров сделать два миллиарда доз вакцины доступными для людей, живущих в странах с низким и средним уровнем дохода, к концу 2021 года через COVAX — инициативу, запущенную в апреле 2020 года Всемирной организацией здравоохранения, Gavi, Vaccine Alliance и CEPI, Коалиция за инновации в области обеспечения готовности к эпидемиям.

Африка: вместе бороться с ВИЧ и COVID-19

Несправедливость пандемии COVID-19 напоминает моральную катастрофу, произошедшую во время пандемии ВИЧ/СПИДа в середине 1990-х годов, о чем один из нас (J.N.N.) предупреждал на этих страницах более года назад ⁴ . До создания таких программ, как Чрезвычайный план президента США по оказанию помощи в связи со СПИДом (PEPFAR) и Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, более десяти миллионов африканцев умерли напрасно, потому что они не могли получить антиретровирусные препараты, которые были легко доступны. в богатых странах.

То, что произошло во время пандемии COVID-19, должно стать суровым напоминанием африканским лидерам о хрупкости международного сотрудничества и многосторонности ⁴ . Но уроки, которые она преподносит Африке, гораздо глубже.

Недостатки помощи

Исторически усилия по оказанию помощи Африке, как правило, были разрозненными. Они используют подход «сверху вниз», когда решения принимаются центральным органом за пределами континента, а не африканскими институтами и экспертами. Усилия, как правило, были сосредоточены на краткосрочном управлении кризисом, а не на устойчивых системах, таких как производственные мощности для диагностики, которые могли бы помочь Африке взять на себя ответственность за свою безопасность в области здравоохранения.

Возьмите эпидемию лихорадки Эбола в 2014–2016 годах. Вспышка не была официально классифицирована как глобальная чрезвычайная ситуация в области здравоохранения, пока в Западной Африке не было зарегистрировано почти 2000 случаев заболевания и почти 1000 случаев смерти. Можно было бы спасти гораздо больше жизней, если бы в Африке были учреждения, работающие непосредственно с службами экстренного реагирования на местах, которые были бы уполномочены предупреждать мир. Когда международная помощь действительно прибыла из многих стран, множество вовлеченных организаций — с их разными сообщениями и способами работы — усилили замешательство людей в отношении источника вируса и того, как лучше всего с ним бороться.

В конечном счете, зависимость Африки от внешнего мира приводит к недоверию к Африке — как внутри, так и за пределами континента. Безусловно, успехи Африки в борьбе с пандемией COVID-19 не освещались в основных средствах массовой информации таким образом, чтобы мир мог извлечь из них уроки. Вместо этого обсуждение было сосредоточено в основном на том, могут ли проблемы со сбором данных, демографией, климатом или другими факторами объяснить, почему было зарегистрировано гораздо меньше случаев и смертей, чем предсказывали эпидемиологи и другие специалисты9.0467 3 ^{, 5} .

Жители Найроби, Кения, получают дозу вакцины против COVID-19 компании Oxford–AstraZeneca. Фото: Брайан Инганга/AP/Shutterstock

Пять шагов

Многосторонний подход всегда будет иметь решающее значение для предотвращения эпидемий и пандемий и реагирования на них. Но Африка сможет извлечь выгоду из успехов, достигнутых в эпиднадзоре за болезнями, только в том случае, если ее подход к общественному здравоохранению будет перестроен в сторону опоры на собственные силы. Этого можно достичь за пять шагов.

Инвестируйте в здоровье и болезни. Лидеры африканских стран должны выполнить свои обязательства по выделению не менее 15% своего годового бюджета на сектор здравоохранения, как они договорились сделать в 2001 году на встрече по ВИЧ и другим заболеваниям в Абудже. Сегодня расходы на здравоохранение на континенте составляют от 0,1% до 2% валового внутреннего продукта страны.

Возобновление этого обязательства особенно актуально, поскольку цели, сформулированные в Повестке дня на период до 2063 года, начинают реализовываться. Например, соглашение об Африканской континентальной зоне свободной торговли, вступившее в силу в январе этого года, создает торговую зону, включающую 1,3 миллиарда человек в 55 странах. Точно так же Протокол Африканского союза о свободном передвижении лиц в Африке позволит людям перемещаться по континенту без визы. Оба этих шага имеют решающее значение для экономического развития. Они также имеют серьезные последствия для общественного здравоохранения.

Сильно мутировавший вариант Омикрона настораживает ученых

Создайте региональный контроль и возможности. Это означает укрепление национальных учреждений общественного здравоохранения, таких как Нигерийский центр по контролю за заболеваниями и Национальный институт общественного здравоохранения Замбии в Лусаке. Это также означает укрепление и расширение возможностей CDC Африки и его пяти региональных центров сотрудничества. Это «учреждения, принадлежащие Африке», которые имеют решающее значение для предотвращения, обнаружения и реагирования на угрозы общественному здравоохранению. В конечном счете, как национальные учреждения общественного здравоохранения, так и региональные центры должны быть командными центрами борьбы со вспышками заболеваний.

Ускорение переводческих исследований и разработок. В настоящее время Африка импортирует 70–90% лекарств; биотехнологический сектор почти отсутствует. Для сравнения, Китай и Индия с сопоставимым населением импортируют 5% и 20% соответственно. Также ощущается острая нехватка человеческих ресурсов. В настоящее время в Африке насчитывается всего около 1900 эпидемиологов, что намного меньше необходимых 6000 человек, как это предусмотрено Глобальной программой обеспечения безопасности в области здравоохранения. (Глобальная повестка дня в области безопасности здоровья представляет собой международные усилия, направленные на ускорение внедрения медико-санитарных норм, особенно в развивающихся странах, для повышения потенциала в области предотвращения угроз инфекционных заболеваний и реагирования на них.)

Правительства, филантропы и частный сектор, такие как Африканский экспортно-импортный банк и Африканский банк развития, должны обеспечивать устойчивое финансирование исследований и разработок, уделяя особое внимание диагностике, терапии и вакцинам от инфекционных и неинфекционных заболеваний. Такие инвестиции будут иметь решающее значение для возвращения тысяч африканских ученых, клиницистов, медсестер и других квалифицированных медицинских работников, которые уехали за границу для обучения или работы. Ускорение трансляционных исследований и разработок также потребует постоянных инвестиций в существующие центры академического мастерства в области геномики в Африке.

Инвестируйте в системы раннего предупреждения. В конечном счете, Африка — и весь мир — нуждаются в эффективном наблюдении для обнаружения и описания смертельных патогенов до того, как они распространятся по всему миру.

В Африке разрабатываются многообещающие инициативы, такие как SENTINEL (см. «Страж болезней»), который возглавляет один из нас (C.T.H.). Чтобы быть эффективными в долгосрочной перспективе, такие схемы должны быть интегрированы в учреждения общественного здравоохранения Африки. Слишком много проектов в области здравоохранения и болезней в Африке осуществляются разрозненно и финансируются только до тех пор, пока главный исследователь, возглавляющий проект, может убедить инвесторов.

Региональная интегрированная сеть эпиднадзора и лабораторий (RISLNET) была запущена CDC Африки в 2017 году для обеспечения быстрого обнаружения и предотвращения новых угроз общественному здравоохранению. Сети эпиднадзора, состоящие из геномных лабораторий и национальных лабораторий общественного здравоохранения, уже созданы в Центральной Африке, и предпринимаются усилия по их расширению в южной, восточной и западной частях Африки. В принципе, такие системы, как SENTINEL, могут быть включены в RISLNET, чтобы гарантировать, что они соответствуют представлениям членов Африканского союза о континенте, и что они институционализировали и политизировали поддержку.

Такие системы должны интегрировать наблюдения за болезнями людей, животных и окружающей среды. С февраля 2020 года те, кто участвует в программе «Единое здоровье» в CDC Африки, пытаются продвигать этот целостный подход, главным образом путем объединения людей, работающих в этих разных областях.

Создать централизованное управление. Африканский орган по обеспечению готовности к пандемии и реагированию на нее, предложенный Африканским союзом в октябре 2021 года, мог бы уполномочить CDC Африки координировать трансграничные ответные меры на пандемию. Это агентство можно было бы создать по образцу Европейского управления по обеспечению готовности к чрезвычайным ситуациям в области здравоохранения и реагированию на них (HERA). Подписанный договор означал бы, что лидеры должны сотрудничать, обмениваться данными и так далее. Точно так же континент может извлечь выгоду из методов и инструментов, порожденных COVID-19.кризис. Фонд реагирования Африканского союза на COVID-19, созданный в марте 2020 года, позволил странам объединить средства для покупки медицинских товаров, таких как средства индивидуальной защиты. В принципе, его можно было бы повысить до уровня Фонда борьбы с африканскими заболеваниями. Точно так же AVATT можно использовать в качестве платформы для приобретения других вакцин для континента.

Путь вперед

В отличие от предыдущих вспышек заболеваний, во время пандемии COVID-19 Африка была ключевым игроком в получении научных знаний, которые определяли глобальные ответные меры.

В течение двух лет сотни генетиков по всему континенту работали семь дней в неделю, часто ночью, над секвенированием штаммов SARS-CoV-2. И компании по всему миру использовали эти данные (большинство из которых доступны в общедоступных хранилищах, таких как GISAID) для разработки вакцин и терапевтических средств против COVID-19. Для тех, кто вносит столь большой вклад в глобальные усилия по обузданию этой пандемии, неприятно наблюдать, как Африка продолжает бороться с приобретением и внедрением вакцин против COVID-19.

Новый способ общественного здравоохранения, который мы здесь изложили, предлагает другое будущее. Принятие этого является обязательным условием безопасности и экономического выживания Африки. Это также принесет пользу миру — как убедительно продемонстрировало в ноябре 2021 года открытие варианта Омикрон.

На страже болезней

Система раннего предупреждения, разрабатываемая в Африке, может изменить способность людей предотвращать вспышки заболеваний и реагировать на них во всем мире.

Один из нас (CTH) работает над инициативой SENTINEL ⁶ в сотрудничестве с генетиком Пардисом Сабети из Института Броуда в Кембридже, штат Массачусетс, с января 2020 года. Проект преследует три цели.

Обнаружение. Идея состоит в том, чтобы использовать серию из трех новых диагностических методов для выявления заболеваний. Первый использует редактирование генов CRISPR-Cas9 для обнаружения известных вирусов в простом и недорогом тесте на наиболее приоритетные патогены в регионе. Это можно использовать везде, где пациент получает помощь, даже в собственном доме. Если этот тест не идентифицирует патоген, образец крови, взятый в учреждении первичной медико-санитарной помощи и отправленный в местную больницу, будет подвергнут более дорогому анализу. Это позволяет одновременно обнаруживать сотни вирусов и вирусных штаммов. Если это также не позволяет обнаружить известный патоген, образец будет отправлен в региональный центр секвенирования для метагеномного секвенирования. Там каждый вирус — известный и неизвестный — может быть идентифицирован и отслежен путем секвенирования всей ДНК в образце.

На данный момент исследователи из ACEGID и Broad утвердили три диагностических средства на основе CRISPR — для лихорадки Эбола, вируса лихорадки Ласса и SARS-CoV-2 (ссылка 7). Эти технологии также были включены в единый тест, который может одновременно обнаруживать до 169 вирусов в одном образце ^7,8 .

Соединение. Наряду с более совершенными инструментами для обнаружения и наблюдения за заболеваниями исследователи из Broad и ACEGID создают инструменты, позволяющие интегрировать все виды источников данных — от диагностических и клинических данных, полученных медицинскими работниками, до собранных данных геномного наблюдения. через континент. Цель состоит в том, чтобы сделать все эти потоки данных доступными (и подключенными в режиме реального времени) на облачной информационной панели для конкретного континента или региона. Учитывая ограниченные ресурсы в Африке и во многих других регионах, где может работать SENTINEL, многие из этих инструментов разрабатываются специально для ученых, сотрудников лабораторий и работников здравоохранения, у которых может быть ограниченный опыт вычислений или аппаратные ресурсы на местах.

Расширение прав и возможностей. Диагностические и информационные технологии бесполезны, если они не используются для руководства клинической помощью и вмешательствами в области общественного здравоохранения. Чтобы быть эффективной, SENTINEL должен расширять возможности всех заинтересованных сторон, будь то правительства и должностные лица общественного здравоохранения, медицинские работники, работающие на переднем крае, ученые или сообщества и отдельные пациенты.

Обучение людей секвенированию генома, диагностике, биоинформатике и расширенному наблюдению за геномом (метагеномное секвенирование) будет иметь решающее значение для эффективности SENTINEL в долгосрочной перспективе. К настоящему времени исследователи из Broad и ACEGID обучили более 1300 местных медицинских работников и ученых использованию инструментов диагностики и наблюдения SENTINEL. В конечном итоге необходимо будет обучить десятки тысяч человек.

Через два года после начала пандемии американцы приближаются к новой норме

Автор Джон Грэмлич

3 марта 2022 г.

Через два года после того, как вспышка коронавируса перевернула жизнь в Соединенных Штатах, американцы оказались в среде, которая одновременно значительно улучшилась и стала досадно знакомой.

Около трех четвертей взрослого населения США в настоящее время сообщают о том, что они полностью вакцинированы, что является важной защитой от наихудших последствий вируса, унесшего жизни более 9 человек.50 000 граждан. Подростки и дети в возрасте 5 лет теперь имеют право на вакцинацию. Уровень безработицы в стране резко упал с почти 15% в бурные первые недели вспышки до примерно 4% сегодня. Подавляющее большинство родителей K-12 сообщают, что их дети вернулись к очным занятиям, а другие атрибуты общественной жизни, включая спортивные мероприятия и концерты, снова привлекают толпы.

В этом эссе исследовательского центра Pew Research Center обобщаются основные тенденции общественного мнения и социальные сдвиги в связи с приближением Соединенных Штатов к второй годовщине вспышки коронавируса. Эссе основано на данных опроса Центра, данных государственных органов, новостных сообщений и других источников. Ссылки на первоисточники данных, включая даты полевых исследований, размеры выборки и методологии обследований, проводимых Центром, включены везде, где это возможно. Все ссылки на республиканцев и демократов в этом анализе включают независимых, которые склоняются к каждой партии.

---

---

Ландшафт в других отношениях остается нерешенным. Ошеломляющее число погибших от вируса продолжает расти: во второй год пандемии погибло почти столько же американцев, сколько и в первый, несмотря на широкую доступность вакцин. Восстановление экономики было неравномерным: рост заработной платы многих рабочих компенсировался самым высоким уровнем инфляции за четыре десятилетия, а рынок труда потрясен Великой отставкой. Политические разногласия в стране отражаются в почти ежедневных спорах по поводу правил ношения масок и вакцин. Возникли новые острые социальные проблемы, в том числе вызывающий тревогу рост количества убийств и смертельных случаев передозировки наркотиков, которые могут быть связаны с потрясениями, вызванными пандемией.

Для общественности оптимизм по поводу того, что страна, возможно, приближается к концу, — очевидный в опросах вскоре после того, как президент Джо Байден вступил в должность и по мере того, как вакцины стали широко доступны, — уступил место усталости и разочарованию. Большинство американцев сейчас ставят Байдену отрицательную оценку за то, как он справился со вспышкой, а рейтинги других правительственных лидеров и чиновников общественного здравоохранения упали. На фоне этой критики растущая доля американцев, похоже, готова перейти к новой нормальности, даже несмотря на то, что точные контуры этой новой нормальности трудно различить.

Год назад в воздухе витал оптимизм

Президент Джо Байден беседует с журналистами в Розовом саду Белого дома в марте 2021 года, на следующий день после подписания Американского плана спасения стоимостью 1,9 миллиарда долларов. Апрельский опрос показал, что две трети взрослого населения США одобрили пакет экономической помощи. (Оливье Дулери/AFP через Getty Images)

Байден победил в Белом доме отчасти потому, что общественность считала его более квалифицированным, чем бывший президент Дональд Трамп, для борьбы с пандемией. В опросе, проведенном в январе 2021 года, большинство зарегистрированных избирателей заявили, что основной причиной поражения Трампа на выборах было то, что его администрация недостаточно хорошо справилась со вспышкой коронавируса.

По крайней мере, изначально Байден внушал больше доверия. В феврале 2021 года 56% американцев заявили, что ожидают, что планы и политика новой администрации улучшат ситуацию с коронавирусом. К марту прошлого года 65% взрослых американцев заявили, что они очень или в некоторой степени уверены в том, что Байден справится с воздействием коронавируса на общественное здравоохранение.

Быстрое развертывание вакцин только укрепило репутацию Байдена. После того, как новый президент легко достиг своей цели по распределению 100 миллионов доз за первые 100 дней своего пребывания в должности, 72% американцев, в том числе 55% республиканцев, заявили, что администрация отлично или хорошо справляется с контролем за производством и распространением вакцин. По состоянию на январь этого года большинство в каждой основной демографической группе заявили, что получили по крайней мере одну дозу вакцины. Большинство из них сообщили, что были полностью вакцинированы — в то время это определялось как наличие двух вакцин Pfizer или Moderna или одной вакцины Johnson & Johnson — и большинство полностью вакцинированных взрослых заявили, что им также сделали повторную прививку.

Первые шаги администрации Байдена в области экономики также получили заметную общественную поддержку. Две трети американцев, в том числе около трети республиканцев, одобрили пакет помощи на сумму 1,9 триллиона долларов, подписанный Байденом в марте прошлого года, что стало одним из нескольких обширных экономических вмешательств, санкционированных администрациями обеих сторон в первый год вспышки. На фоне волны государственных расходов экономика США росла в 2021 году самыми быстрыми годовыми темпами с 1984 года.

Во всем мире люди предпочли подход Байдена к пандемии подходу Трампа. В 12 странах, опрошенных как в 2020, так и в 2021 году, средняя доля взрослых, которые заявили, что США хорошо справляются с реагированием на вспышку, увеличилась более чем вдвое после вступления Байдена в должность. Тем не менее люди в этих странах поставили США более низкие оценки, чем Германии, Всемирной организации здравоохранения и другим странам и многосторонним организациям.

---

---

Знакомая подоплека партизанского разделения

Несмотря на то, что прошлой весной настроения в стране, казалось, улучшились, партизанские разногласия, которые стали столь очевидными в первый год пандемии, не утихли. Во всяком случае, они активизировались и вышли на новые арены.

Маски и вакцины оставались двумя самыми громкими областями разногласий. В феврале 2021 года республиканцы всего на 10 процентных пунктов реже, чем демократы (83% против 93%), заявляли, что носили маску в магазинах или на других предприятиях все или большую часть времени в прошлом месяце. К январю этого года у республиканцев было на 40% меньше шансов заявить об этом, чем у демократов (39).% против 79%), хотя новые случаи коронавируса были на рекордно высоком уровне.

Республиканцы также гораздо реже, чем демократы, были полностью вакцинированы (60% против 85%) и получили ревакцинацию (33% против 62%) по состоянию на январь. Неудивительно, что они гораздо реже, чем демократы, поддерживали требования вакцинации для различных видов деятельности, в том числе для путешествий на самолете, посещения спортивных мероприятий или концертов и приема пищи в ресторане.

Некоторые из наиболее заметных споров касались политики в школах K-12, в том числе факторов, которые администраторы должны учитывать при принятии решения о том, следует ли оставить классы открытыми для очного обучения. В январе родители-республиканцы K-12 чаще, чем демократы, говорили, что следует уделить большое внимание возможности того, что дети будут отставать в учебе без очных занятий, и возможности того, что ученики будут иметь негативные эмоциональные последствия, если они не будут заниматься. t посещать школу лично. Родители-демократы гораздо чаще, чем республиканцы, говорили, что следует уделять большое внимание рискам, связанным с COVID-19.позирует ученикам и учителям.

Женщина демонстрирует свою поддержку автофургону Чикагского союза учителей вокруг мэрии 10 января 2022 года. По мере роста числа случаев заболевания COVID-19 члены профсоюза протестовали против продолжения очного обучения в городских школах без дополнительных мер безопасности. (Скотт Олсон/Getty Images)

Общая нить этих разногласий заключается в том, что республиканцы по-прежнему менее обеспокоены вирусом, чем демократы, несмотря на некоторые заметные различия в отношении и поведении внутри каждой партии. В январе почти две трети республиканцев (64%) заявили, что вспышка коронавируса стала более серьезной проблемой, чем она есть на самом деле. Большинство демократов заявили, что к вспышке либо подошли правильно (50%), либо заключили меньшую сделку, чем она есть на самом деле (33%). (Все ссылки на республиканцев и демократов включают независимых, которые склоняются к каждой партии.)

Новые варианты и новые проблемы

Снижение числа новых случаев заболевания коронавирусом, госпитализаций и смертей, имевшее место прошлой весной и летом, было настолько обнадеживающим, что Байден объявил в своей речи 4 июля, что нация «как никогда близка к провозглашению независимости от смертельный вирус». Но появление двух новых вариантов — сначала дельта, а затем омикрон — доказало преждевременность оценки Байдена.

Около 350 000 американцев умерли от COVID-19 с 4 июля, в том числе в среднем более 2500 человек в день в некоторые моменты во время недавней омикронной волны — число, не наблюдавшееся с первой пандемической зимы, когда вакцины не были широко доступны. Огромное количество смертей привело к тому, что еще больше американцев имеют личную связь с трагедией.

Медицинский помощник выходит из испытательного центра Dave & Buster, ставшего COVID-19, в Хьюстоне, 8 января 2022 года. (Брэндон Белл/Getty Images)

Угроза новых опасных вариантов, конечно, всегда маячила. В феврале 2021 года около половины американцев (51%) заявили, что ожидают, что новые варианты приведут к серьезной неудаче в усилиях по сдерживанию болезни. Но свирепость дельта- и омикронных всплесков по-прежнему, казалось, заставала общественность врасплох, особенно когда правительства снова начали вводить ограничения на повседневную жизнь.

После объявления в мае 2021 года о том, что вакцинированным людям больше не нужно носить маски в общественных местах, Центры по контролю и профилактике заболеваний изменили курс во время дельта-волны и снова рекомендовали носить маски в помещении тем, кто находится в зонах с высоким уровнем передачи. Местные органы власти вернули свои собственные мандаты на ношение масок. Позже, во время волны омикрон, некоторые крупные города ввели новые требования к подтверждению вакцинации, в то время как CDC сократил рекомендуемый период изоляции для тех, у кого был положительный результат на вирус, но не было симптомов. Этот последний шаг был, по крайней мере, частично направлен на решение проблемы повсеместной нехватки работников, в том числе в авиакомпаниях, испытывающих трудности в разгар сезона праздничных путешествий.

На фоне этих изменений общественное недовольство росло. Шесть из десяти взрослых сказали в январе 2022 года, что изменение рекомендаций о том, как замедлить распространение вируса, заставило их чувствовать себя сбитыми с толку, по сравнению с 53% в августе прошлого года. Более половины заявили, что изменение руководства заставило их задуматься о том, утаивают ли чиновники здравоохранения важную информацию (57%), и уменьшило их уверенность в рекомендациях этих чиновников (56%). И только половина американцев заявила, что чиновники общественного здравоохранения, такие как сотрудники Центра по контролю и профилактике заболеваний, отлично или хорошо справляются со вспышкой, по сравнению с 60% в августе прошлого года и 79% на ранних стадиях пандемии.

Экономические опасения, особенно по поводу роста потребительских цен, также явно росли. Около девяти из десяти взрослых (89%) заявили в январе, что цены на продукты питания и потребительские товары были хуже, чем годом ранее. Примерно восемь из десяти сказали то же самое о ценах на бензин (82%) и стоимости жилья (79%). Эти оценки были разделены между партиями и подкреплены правительственными данными, свидетельствующими о значительном увеличении стоимости многих потребительских товаров и услуг.

В целом, только 28% взрослых охарактеризовали экономическую ситуацию в стране как отличную или хорошую в январе, и столь же небольшая доля (27%) заявила, что ожидает улучшения экономической ситуации через год. Укрепление экономики превзошло все остальные вопросы, когда американцев спросили, на чем они хотят, чтобы Байден и Конгресс сосредоточились в предстоящем году.

Глядя на картину в целом, почти восемь из десяти американцев (78%) заявили в январе, что они не удовлетворены тем, как идут дела в стране.

Воображая новую норму

По мере приближения третьего года вспышки коронавируса в США американцы все больше готовы принять пандемическую жизнь как новую реальность.

Подавляющее большинство взрослых теперь говорят, что им комфортно заниматься различными повседневными делами, в том числе посещать друзей и семью дома (85%), ходить в продуктовый магазин (84%), ходить в парикмахерскую или парикмахерскую (73 %) и питание в ресторане (70%). Среди тех, кто работал из дома, растущая доля говорит, что им было бы удобно вернуться в свой офис, если бы он скоро открылся.

Имея в виду варианты дельта и омикрон, общественность, похоже, также допускает возможность того, что регулярные ускорительные прививки могут быть необходимы. В январе почти две трети взрослых, получивших хотя бы одну дозу вакцины (64%), заявили, что готовы делать повторную прививку примерно каждые шесть месяцев. С тех пор CDC опубликовал исследование, показывающее, что эффективность бустеров начала снижаться через четыре месяца во время волны омикрон.

Несмотря на эти и другие шаги к нормальной жизни, во многих других аспектах общественной жизни царит неопределенность.

Пандемия изменила то, как миллионы американцев выполняют свою работу, что ставит вопросы о будущем работы. В январе 59% работающих американцев, чьи рабочие обязанности могли выполняться удаленно, сообщили, что они все еще работают из дома все или большую часть времени. Но, в отличие от предыдущих периодов пандемии, большинство этих работников заявили, что делают это по своему выбору, а не потому, что их рабочее место закрыто или недоступно.

Долгосрочный переход к удаленной работе может иметь далеко идущие социальные последствия, как хорошие, так и плохие. Большинство из тех, кто перешел на удаленную работу во время пандемии, заявили в январе, что это изменение помогло им сбалансировать свою работу и личную жизнь, но большинство также заявило, что оно заставило их чувствовать себя менее связанными со своими коллегами.

Отказ от офисных помещений также может создать проблемы для деловых центров США и экономики, которую они поддерживают. Опрос, проведенный в октябре 2021 года, показал снижение доли американцев, которые заявили, что предпочитают жить в городе, и увеличение доли тех, кто предпочитает жить в пригороде. Ранее в 2021 году растущая доля американцев заявила, что предпочитает жить в сообществе, где дома больше и дальше друг от друга, даже если магазины, школы и рестораны находятся дальше.

Участок домов на склоне холма в долине Темескал, Калифорния, ноябрь 2021 года. Октябрьский опрос показал, что по сравнению с периодом до пандемии американцы с большей вероятностью захотят жить в пригородах и с меньшей вероятностью захотят жить в городских районах. (Джордж Роуз/Getty Images)

Когда речь заходит о том, чтобы школы K-12 оставались открытыми, опасения родителей по поводу успеваемости учащихся и их эмоционального благополучия теперь явно перевешивают опасения по поводу того, что дети и учителя могут подвергнуться воздействию COVID-19. Но споры о школьных масках и правилах вакцинации переросли в более широкие дебаты о государственном образовании, в том числе о роли, которую родители должны играть в обучении своих детей. Великая отставка не пощадила школы K-12, в результате чего во многих районах не хватает учителей, водителей автобусов и других сотрудников.

Беспорядки на рынке труда также могут усугубить давнее неравенство в американском обществе. Среди людей с более низким уровнем образования женщины выбыли из состава рабочей силы в большем количестве, чем мужчины. Личный опыт на работе и дома также сильно различается в зависимости от расы, этнической принадлежности и уровня дохода домохозяйства.

Над всей этой неопределенностью нависла вероятность того, что появятся новые варианты коронавируса, которые подорвут любое коллективное чувство прогресса.