Комаровский кризис трех лет: признаки и проявления сложного периода у детей трех лет, советы родителям

Содержание

признаки и проявления сложного периода у детей трех лет, советы родителям

Кризис у ребенка трех лет – закономерное явление. Психологи объясняют неадекватное поведение малыша в этом возрасте неизбежным проявлением развития и становления личности.

Рекомендации доктора Комаровского, изложенные в данной статье, помогут родителям разобраться в особенностях сложного для детей периода и преодолеть его трудности.

Содержание

Коротко о докторе Комаровском
Особенности проявления и признаки кризиса трех лет у детей
- Продолжительность сложного периода
Позитивные моменты
- Положительное влияние на детей
- О плюсах для родителей
Сложности и негативные моменты
Советы доктора
- Особенности общения
- Как правильно реагировать в острые моменты?
Главные ошибки взрослых
Заключение

Коротко о докторе Комаровском

Евгений Комаровский известен как врач-педиатр и любимец родителей, желающих вырастить здорового малыша, а также привить ему необходимые жизненные навыки.

Он способен в простой и доступной форме донести до пап и мам важную информацию не только о детских заболеваниях, но и о том, как надо воспитывать малыша, а также – научить их понимать своего ребенка.

Кандидата медицинских наук Евгения Олеговича Комаровского также знают, как телеведущего известной программы «Школа доктора Комаровского». Он – создатель социальной сети КлубКОМ и сайта Komarovskiy.net, автор научно-популярных книг и многочисленных статей.

Наибольшей популярностью пользуется его книга «Здоровье ребенка и здравый смысл его родственников», в которой он во главу угла ставит разумный подход к проблеме здоровья и воспитания малышей.

Его визитная карточка – огромная любовь к детям и чувство юмора, с которым он объясняет родителям азы общения с ребенком.

Особенности проявления и признаки кризиса трех лет у детей

Значительные перемены в психическом развитии трехлетнего малыша сопровождаются частыми капризами, беспричинными истериками, недоброжелательной реакцией на уговоры родителей.

Причин такому поведению есть немало:

плохое самочувствие, недомогание;
переутомление;
стресс;
недочеты в воспитании.

Однако чаще всего дети, устраивая истерики, просто испытывают терпение родителей, так как привыкли всегда получать от них желаемое. Именно так трактует неадекватное поведение трехлетних детей Доктор Комаровский. При этом он подчеркивает, что чрезмерная капризность проявляется в присутствии зрителей.

Ребенок, убедившись в том, что его упрямство, крик или отказ выполнить просьбу мамы или папы подействовали один раз, будет применять эту тактику всякий раз, когда захочет что-нибудь выпросить или ему что-то не понравится.

Педиатр предупреждает, что родителям необходимо пресекать детские капризы игнорированием запросов малыша в том случае, если его действия представляют опасность для него самого или окружающих. В такой ситуации непреклонность должны проявить все члены семьи.

В этот сложный период, как отмечает Комаровский, дети пытаются манипулировать взрослыми, буквально тиранить их с того момента, как только начинают понимать, что криком и истерикой они добьются всего, чего пожелают или того, что им обычно не позволяют делать.

Учитывая, что детская психика в возрасте 3 лет значительно изменяется в связи с накоплением умений и навыков, педиатр подчеркивает необходимость разумного подхода к его воспитанию.

К примеру, среди главных принципов воспитания трехлетнего ребенка доктор Комаровский

называет следующие:

Нельзя допустить, чтобы ребенок почувствовал себя главным в семье.
Нельзя идти у него на поводу.
Требования обоих родителей должны совпадать.

Вместе с тем, он подчеркивает, что ребенка нельзя сравнивать с кем-либо другим, чтобы не понизить его самооценку. Малышу надо помочь спокойно пройти психическую перестройку от чрезмерной заботы родителей в возрасте до 3 лет к возможности и необходимости самостоятельно справляться с выполнением простых действий.

Такие серьезные изменения зачастую сопровождаются развитием возможных противоречий в его сознании и становятся причиной неадекватного поведения крохи. Оно объясняется тем, что ребенок не только хочет, но уже чувствует себя взрослым.

Однако большое количество советов, требований, правил со стороны взрослых ограничивают его самостоятельность, что выливается во внутренний протест, сопровождающийся неадекватными эмоционально-поведенческими отклонениями.

Продолжительность сложного периода

По мнению доктора Комаровского, кризис 3 лет у деток – это своеобразный бунт против воспитания авторитарного типа и сложившихся в семье отношений. При этом он подчеркивает, что четких временных границ у этого периода не существует.

Кризис может начаться в 2.5 года и продолжаться до 3.5 – 4 лет. Общая продолжительность в среднем составляет один год. Но не исключено, что ребенок преодолеет кризисное состояние буквально за 3 – 6 месяцев.

Кроме временных особенностей, отмечается и разница в поведении мальчиков и девочек: первые отличаются упрямством, а вторые чаще капризничают. Во время активной фазы кризиса у детей наблюдается от 5 до 19 приступов капризности или упрямства.

Продолжительность и интенсивность проявлений зависит от таких факторов, как темперамент и состояние нервной системы малыша, а также – от поведения самих родителей и психологической помощи с их стороны.

Отсутствие проявления симптомов кризиса до 4 лет – сигнал о необходимости посещения психотерапевта, так как это может указывать на задержку в развитии ребенка.

Позитивные моменты

Доктор Комаровский отмечает, что кризисные ситуации, протекающие с капризами и истериками детей и пугающие родителей, имеют не только негативные стороны. В процессе кризиса и те, и другие получают положительный опыт общения и развития.

Положительное влияние на детей

В первую очередь, Комаровский подчеркивает, что при отрицании установленных порядков и правил поведения, малыш получает первый опыт формирования независимости. Это создает предпосылки для осознания личностной самооценки.

Среди позитивных моментов, являющихся следствием кризиса 3 лет у детей, педиатр отмечает:

формирование первичной самостоятельности;
развитие нового уровня самосознания;
умение налаживать межличностные контакты и выстраивать более сложные социальные отношения;
овладение ребенком волевой регуляцией деятельности.

По мнению врача-педиатра, роль родителей в правильном течении этих процессов неоспорима. Именно они способны предотвратить вероятность негативных последствий в преодолении кризиса.

О плюсах для родителей

Родители тоже приобретают новые навыки общения со своими детьми. Они усваивают их, следуя советам Комаровского. А именно:

учатся прислушиваться к своим чадам;
вместе решают проблемные ситуации;
переоценивают неэффективные методы воспитания, прислушиваясь к рекомендациям специалиста.

Главное – отказываются от авторитарности по отношению к ребенку. Это создает предпосылки к налаживанию дружелюбных взаимоотношений и быстрому преодолению кризиса трех лет малыша.

Сложности и негативные моменты

Комаровский акцентирует внимание родителей на том, что в сложный для ребенка период ему особенно нужна любовь близких людей. В обратном случае дети надолго застревают в состоянии негативного поведения.

У детей сложности кризиса проявляются:

Созданием малышом невыносимой обстановки с бесконечными истериками, протестами, неуправляемой агрессией и полным игнорированием установленных правил.
Отдалением от родителей, авторитет которых ребенок не желает принимать.
Жадностью и нежеланием делиться чем-либо с близкими людьми и другими детками.
Вредностью, граничащей со строптивостью и абсолютным негативизмом.
Необоснованной ревностью, требующей постоянного внимания к себе.
Необъяснимой агрессией, проявляющейся жестокостью по отношению к близким – малыш дерется, кусается, царапается.

Подобные проявления – результат того, что ребенок еще не понимает, что с ним происходит и, не умея по-другому выразить свое новое состояние, обвиняет во всех неудачах близких людей.

Евгений Олегович Комаровский и у родителей выделяет негативизм поведения в общении

с неуправляемым трехлетним ребенком. Это:

отсутствие чуткости и понимания, что неадекватное поведение малыша вызвано сложным периодом в его жизни и что оно со временем пройдет;
неумение сдержать гнев;
проявление негативных эмоций;
желание подчинить волю ребенка своим тоталитарным требованиям;
постоянное сравнение малыша с ровесниками, которые, якобы, лучше него;
применение физических методов наказания за непослушание.

Педиатр подчеркивает, что главное – не позволять малышу манипулировать ими, предоставлять ему свободу действий и проявлять настойчивость только в ситуациях, сопряженных с опасностью для здоровья и жизни ребенка.

Что делать с неуправляемым ребенком — видео-совет доктора Комаровского:

Советы доктора

Популярный телеведущий считает, что преодоление кризисных ситуаций напрямую зависит от умения родителей общаться со своими детьми. Это предполагает гибкость поведения и поступков мам и пап, а также бабушек и дедушек.

Особенности общения

Кризис у трехлетних детей протекает по-разному. Главное, как говорит Комаровский, научиться ладить с ребенком, уступая ему в малом, но не позволяя манипулировать собой.

Вот что советует врач-педиатр:

Оставайтесь всегда спокойными и последовательными в своих действиях.
Не становитесь зрителем закатываемой истерики. Предоставьте ребенку возможность накричаться без вашего присутствия. Он, лишившись зрителя, быстрее успокоится.
Не давайте малышу понять, что криком он может добиться желаемого.
Не наказывайте кроху, бьющегося в истерике. Дайте ему время успокоиться. Так он поймет, что слезы и истошный крик не действуют.

Не вступайте с малышом в спор, не пытайтесь доказать ему свою правоту и не заставляйте выполнять свои требования. Пусть поплачет, а когда он успокоится, попытайтесь договориться с ним, уступить, если его желание не противоречит здравому смыслу и безопасно для здоровья.
Перестаньте излишне опекать ребенка. Дайте ему больше самостоятельности.
Проявляя чуткость и терпение, придерживайтесь в семье единых требований и тактики воспитания.
Избегайте постоянных запретов. Однако НЕТ, сказанное мамой, не должно быть отменено папой или бабушкой.
Не командуйте ребенком, не спорьте с ним, пытаясь силой сломить его упрямство. Ведь малыш испытывает ваше терпение и учится на вас отстаивать собственную точку зрения.
Не торопите малыша во время одевания и еды. Он сделает это медленно и не всегда правильно, но приобретет навыки самостоятельности.

Ищите компромисс, договаривайтесь с крохой, предоставляя ему право выбора. Запреты и наказания – не лучший метод воспитания. Они лишают деток позитивного желания действовать и убивают любую инициативу.
Не стесняйтесь проявления своих чувств, обнимайте и хвалите малыша. Кроха должен знать, что его любят.Не ругайте за нечаянно разбитую тарелку или сломанную игрушку, ведь ребенку трудно разграничить отношение к нему самому и плохому поступку. Просто без крика объясните, почему это плохо, не закрепляя у него чувства вины.
Ребенок отказывается кушать кашу? Поиграйте с ним. Можно предложить покормить куклу, прививая при этом правила этикета.
Не давайте плохих оценок действиям деток, поддерживайте в нем уверенность, что у него все получится.

Правильная тактика общения с ребенком во время кризиса – залог успешного преодоления его ребенком. Уважайте в малыше формирующуюся личность, тогда поведенческие отклонения пройдут без осложнений и быстро.

Как правильно реагировать в острые моменты?

Советы Комаровского отличаются простотой. Но на практике они показывают положительные результаты при проявлении истерических приступов.

Педиатр советует родителям:

Сохраняйте спокойствие. Не показывайте чаду, что его поведение беспокоит вас. Попытки вразумить малыша в этот момент обречены на провал. Дайте ему успокоиться.
Не сдавайтесь. Жалость к ребенку при эмоциональном срыве оканчивается тем, что родители уступают малышу в его требованиях.
Это прямой путь к частым рецидивам. Детки быстро усваивают, что криком можно давить на родителей.
Отвлеките кроху. Переключите его внимание на смешную рожицу или незнакомый предмет. Это поможет купировать истерику.
Приласкайте малыша. Но только при условии, что он не отказывается от объятий и ласковых слов.
Не наказывайте его, особенно физическими методами.
Не повышайте голос на кроху. Это приведет к усилению приступа.

Нельзя идти на поводу капризов малыша и менять свое мнение на фоне его истерики. Когда он успокоится, можно спокойно объяснить, почему его требование невыполнимо.

Главные ошибки взрослых

Комаровский объясняет родителям, чего нельзя делать в период кризиса 3 лет у ребенка. Он перечисляет возможные ошибки взрослых и дает советы, как не допустить их:

Не ругайте кроху. Отрицательные эмоции усугубляют течение кризиса. Тогда как похвала за правильные поступки закрепит положительные навыки.
Не ограничивайте его самостоятельность. Делая что-нибудь сам, малыш получит удовольствие от своих достижений.
Не критикуйте по всякому поводу. Отчитывая ребенка за неудачу, взрослые отбивают у него желание попробовать справиться с задачей еще и еще раз.
Не настаивайте на своем. Это провоцирует упрямство. Лучше посоветуйте поступить по-другому.
Ни в каком виде не проявляйте насилия. Эта ошибка негативно скажется на психическом развитии крохи.

Кроме этого, Комаровский предостерегает от задабривания ребенка и применения разных методов в воспитании со стороны родителей. Остановив приступ новой игрушкой, взрослые допускают грубейшую ошибку – дают понять малышу, что капризами и криком можно получить желаемое.

Заключение

Мнение доктора Комаровского сводится к тому, что важно не то, как протекает кризисный период, а какие изменения произойдут в психике ребенка.

То есть в итоге малыш овладеет навыками самостоятельности, воли и гордости за свои достижения. Это и станет показателем преодоления кризиса и позитивного развития личностных качеств.

Кризис 3 лет у детей

Информация о материале: Советы психолога

Характеристика кризиса 3 лет у детей – Особенности кризиса 3 лет у детей – Как помочь ребенку преодолеть кризис трех лет?

Под кризисом 3 лет у детей понимается – резкая, кардинальная перестройка сложившихся механизмов личности и становление новых черт личности и сознания ребёнка, а также новый переход к новому типу взаимоотношений с окружающим миром.

Симптомы кризиса 3 лет у детей

Происходит ломка прежних и становление новых качеств личности ребенка.
Ребёнок начинает отделяться от взрослых.
Возникает непреодолимое желание все делать, решать самостоятельно. В связи с чем, он яростно противостоит любому давлению со стороны окружающих людей.
Ребенок начинает отстаивать свое «Я».
В речи ребенка все чаще можно услышать «Я», “Я сам”, “Я могу”, “Я хочу”.
Появляется чувство собственности, склонность к жадности, ревности.
Малыш становится упрямым.
Дети не делают того, о чем их попросили, делают все наоборот. Родителям важно знать, что стремление делать все наоборот проявляется против воли ребенка, в ущерб его интересам.
Ребенок может проявлять недовольство тем, что предлагает ему взрослый, может ссориться с окружающими людьми, вести себя агрессивно, кусаться, драться.
Может называть родителей бранными словами. Что делать родителям в этом случае? Как себя вести с ребёнком? Как реагировать на оскорбления? Родителям следует показать свое недовольство поведением ребенка, свою обиду. Строго скажите ребенку, что вам не нравится слушать такие слова, и вы не хотите, чтобы он их употреблял.
В этом возрасте у детей часты слезы и истерика, если взрослые не удовлетворили желания ребёнка.
Ребенок требует от взрослых постоянного внимания к себе.
Дети во время кризиса 3 лет больше стремятся к поощрениям, появляется чувство гордости за свои достижения, успехи.

Интересные статьи родителям о воспитании детей:

Воспитание ребенка с учетом типа темперамента: особенности типов темперамента, приемы воспитания детей.

Уход за кожей лица после 30 лет: как выглядеть моложе своих лет, причины раннего старения.

Компьютер и дети – контролировать или нет время детей за компьютером: Как наладить общение с “компьютерными” детьми-подростками.

Доктор Комаровский “Кризис 3 лет” или “

Непослушный ребёнок” Видео

Как правильно вести себя с непослушным ребенком? Какие существуют способы изменить его поведение? Можно ли наказывать ребенка? Если да, то как? Как родители могут понять, что сами не справятся с “трудным” ребенком и необходимо обращаться к профессионалу? Как помочь ребенку преодолеть кризис 3 лет? Свой взгляд на эти вопросы выскажет доктор Комаровский, а в гостях у него – певица Даша Медовая с семьей

Причины кризиса 3 лет у детей

Как вы уже знаете в период кризиса 3 лет у детей появляются такие особенности в поведении как: негативизм, своеволие, упрямство, агрессия и многие другие нежелательные проявления психики. Все эти особенности поведения объясняются тем, что ребёнок период 2,5 – 3,5 лет начинает осознавать себя самостоятельной личностью и проявлять собственную волю.

Острое протекание кризиса трех лет с истериками может быть следствием авторитарной модели воспитания в семье, ограничения личной инициативы и самостоятельности ребёнка, неадекватного и частого применения наказаний и запретов, либо наоборот к обострению взаимоотношений ребенка со взрослыми будет способствовать такой стиль семейного воспитания как гиперопека, а также несогласованность и непоследовательность в требованиях к ребенку.

Сколько длится кризис 3 лет у детей?

В центре кризиса 3 лет стоит бунт против авторитарного воспитания, против ранее сложившихся отношений в семье. Понятие “Кризис трёх лет” весьма условно, его временные границы размыты. Начинается кризис 3 лет примерно с 2,5 и продолжается до 3,5 – 4 лет. Продолжительность протекания кризиса 3 лет зависит от выбранной модели воспитания, особенностей психики и личности самого ребенка.

Полезные статьи для родителей по воспитанию детей:

Стили семейного воспитания: характеристика стилей, к каким последствиям может привести тот или иной выбранный стиль воспитания.

Развитие речи ребенка 3- 4 лет: характеристика особенностей нормального хода речевого развития детей.

Кризис 3 лет психология

Лев Семёнович Выготский – советский психолог, подчеркивал, что за всяким негативным симптомом кризиса “скрывается позитивное содержание, состоящее обычно в переходе к новой и высшей форме”.

Положительные приобретенные черты личности ребенка после кризиса 3 лет у детей:

Становление нового уровня самосознания.
Стремление к самостоятельности.
Развитие волевых качеств, активности.
Установление со взрослыми более глубоких, новых отношений в общении, познавательной и предметной деятельности, игре, в которой велика значимость положительной оценки взрослых успехов и личных достижений детей.

Может ли кризис 3 лет у ребенка пройти незаметно, без симптомов?

Кризис 3 лет у детей может протекать без каких-либо явных негативных проявлений в поведении ребёнка. Мнение о том, что это может негативным образом сказаться на психическом развитии или становлении личности ребёнка, ошибочно.

В кризисе развития личности ребёнка главное не то, как он протекает, а то, к чему он приводит, какие новообразования психики появятся у ребенка. Появление таких качеств, как самостоятельность, воля, гордость за достижения является верным признаком адекватного развития личности ребёнка на данном возрастном этапе его развития.

Кризис 3 лет у детей – Как помочь ребенку справиться с кризисом 3 лет:

Не применяйте авторитарный стиль воспитания, откажитесь от гиперопеки.
Придерживайтесь единой тактики воспитания. Детям следует предъявлять единые требования.
Проявляйте чуткость и терпение.
При возникновении у ребёнка вспышки гнева, слез, истерик, проявляйте спокойствие и терпение. Не позволяйте себе кричать и срываться в ответ, если ребенок будет видеть ваше спокойствие, он быстрее успокоиться в ответ. Ребенок не должен усвоить, что криком, слезами и истерикой можно манипулировать родителями. Детей бьющихся в истерике не нужно наказывать. Ваш крик и ругань только усилят истерику. Ребёнок сам успокоиться, когда поймет, что на вас его слезы не действуют.
Старайтесь не спорить с ребёнком. Не пытайтесь силой переломить его упрямство. Помните, что ребенок проверяет вас. Раньше ребёнку было позволено практически всё, теперь же многое находится под запретом, в следствие чего ребенок пытается выстроить новую систему взаимоотношений со взрослыми и окружающим миром. Ребёнок учится на родителях отстаивать свою точку зрения, независимость.
Не командуйте своим ребенком! Он этого не потерпит. Это лишь приведет к нервному напряжению.
Поменьше вмешивайтесь и торопите его.
За едой не уговаривайте – пусть ест сам. Выпустите из-за стола, как только он закончил есть.
Дайте возможность ребенку быть самостоятельным (например, самому одеваться и раздеваться).
Дайте ребёнку возможность проявлять самостоятельность. Поручите ему несложные задания: полить цветы, накрыть на стол, подмести пол и т. д.
Позвольте ребенку делать самостоятельный выбор: спрашивайте, какую игрушку он бы хотел взять с собой в садик или на прогулку. Какую футболку хотел бы одеть из предложенных вами нескольких вариантов. Ребёнок должен учиться принимать самостоятельные решения.
Уступайте в мелочах. Если ребенок за обедом хочет сначала съесть второе, а потом суп, позвольте ему, ничего страшного не случиться.
Ищите вместе с ребёнком компромиссные решения в сложившейся конфликтной ситуации, с предоставлением ребенку права выбора.
Воспитание должно строиться не на запретах и наказаниях, а на позитивном разрешении действовать.
Четвертый год жизни наиболее благоприятный период для формирования трудолюбия у ребенка.
Регулярное понукание со временем порождает упрямство, занижает самооценку, лишает самостоятельности и права выбора собственного пути решения стоящей перед ним задачи. Помните, любая чрезмерная опека убивает инициативу ребенка.
Предлагайте ребенку свою помощь, а не делайте все за него.
Показывайте ребенку свою любовь, чаще хвалите, обнимайте его. Что значит любить ребенка просто так, таким какой он есть, как показать ребёнку свою любовь, к каким последствиям для ребенка может привести нехватка любви читайте в статье «Безусловное принятие ребенка» ЗДЕСЬ.
Малыш может решить, что вы его не любите, если вы начнете постоянно ругать его за его проступки, например, за нечаянно разбитую чашку или пролитый суп. Ребёнок в этом возрасте не способен еще разграничивать ваше отношение к его конкретным поступкам и общее отношение к нему лично. Спокойно объясните ребёнку почему он не прав, почему это плохо. Чтобы не закреплять в ребенке комплекс вины не кричите на него.
В возрасте 3 лет игра становится для ребенком ведущей деятельностью. Используйте игровые приемы в общении с ребенком. Если ребенок отказывается кушать кашу, попросите его покормить игрушку, сказав, что кушать та согласна только по очереди с ребенком. По средствам ролевых игр можно обучить ребенка правилам этикета, нормам поведения, правилам вежливости, как правильно вести себя за столом, в союзники возьмите игрушки ребенка.
Ребенок четвёртого года жизни начинает испытывать гордость за свои успехи и достижения. Хвалите и поддерживайте своего ребенка.
Не сравнивайте достижения вашего ребенка с достижениями других детей. На четвертом году жизни у ребенка еще не сформировано чувство здорового соперничества. Сказав своему ребенку: “Вот посмотри, какой Катя красивый аккуратный кораблик нарисовала, а у тебя не корабль, а корыто какое-то и рисунок неаккуратный, ты не старался!” вы внушите малышу только негативные чувства к Кате. Намного будет лучше и эффективнее, если вы приведете ребёнку его собственный пример, например: “Сегодня у тебя кораблик получился намного лучше, чем вчера, рисунок аккуратный, молодец”.
Не следует ставить ребёнку общих оценок, типа: “растяпа”, “плохорукий” и т.п. Ваши невзначай брошенные слова могут больно ранить ребенка и послужить основой для дальнейших психологических проблем. Поддерживайте в ребёнке уверенность, что он всё может сделать сам: “Молодец, у тебя почти получилось, давай я тебе немного помогу, и мы вместе всё сделаем правильно”.

Кризис 3 лет у детей – это период серьёзного испытания для родителей. Помните, что вы тоже когда-то были детьми. Если вам сложно в одиночку справиться с поведенческими проявлениями ребенка, не тяните, обратитесь к детскому психологу, он поможет вам восстановить мир в семье.

Комаровский Е. – Ребенок в 2–3 года часто становится психом и капризничает, бьется головой об пол

Детские капризы воспринимаются обществом вполне терпимо – мал, вырастет – поймет! В этом есть некоторая мудрость, ведь нервная система малышей действительно претерпевает значительные изменения в первые годы жизни, своими капризами малыш может «сигнализировать» окружающим о своей усталости, напряжении, неудовлетворенности, несогласии с чем-либо, своей слабой физической состояние, если он заболеет.

Однако излишне капризный ребенок может расшатать нервную систему не только родителям и окружающим, но и самому себе.

Известный педиатр Евгений Комаровский рассказывает, что делать, если ребенок капризничает и можно ли исправить его поведение.

Откуда берутся капризы?

Если ребенок часто психует и капризничает, причин может быть несколько:

Самочувствие плохое, плохое самочувствие.
Он переутомлен, испытывает стресс (особенно если капризы повторяются к вечеру).
Малообразован, истеричен, потому что привык получать желаемое.

Доктор Комаровский считает, что любое чрезмерное проявление капризности направлено в первую очередь на родителей. Если у ребенка есть зрители, на которых действует его истерика, он будет использовать это «оружие» каждый раз, когда ему что-то понадобится или перестанет это устраивать. .

Разумные действия родителей в этом случае должны заключаться в игнорировании – малыш, которому было отказано в возможности залезть в горячую печь или окунуть кошку в унитаз, может кричать и возмущаться, мама и папа должны быть непреклонный.

Желательно, чтобы такой тактики придерживались все члены семьи, включая бабушек и дедушек. Комаровский подчеркивает, что дети становятся тиранами и манипуляторами практически сразу после того, как осознают, что с помощью истерии можно добиться того, что им запрещено.

Возрастные капризы и истерики

В своем развитии ребенок проходит несколько этапов психологического взросления. Переход от одной стадии к другой сопровождается так называемым возрастным кризисом. Это сложное время как для ребенка, так и для его родителей, ведь не у всех, но у большинства детей возрастные кризисы сопровождаются повышенной капризностью и даже истеричностью.

2-3 года

В этом возрасте малыш начинает осознавать себя как отдельную личность. Начинается период отрицания, кроха норовит все делать наоборот, упрям и иногда капризничает по любому поводу. Он словно пробует других на прочность, испытывает пределы дозволенного. Именно поэтому капризный ребенок в 2 или 3 года – вовсе не редкость. Многих детских капризов в этом возрасте можно было бы избежать, если бы дети в свои 2-3 года умели хорошо выражать эмоции словами. Но ограниченный словарный запас такого ребенка, а также неумение и непонимание принципов описания своих чувств словами приводят именно к такой неадекватной реакции.

6-7 лет

В этом возрасте дети обычно идут в школу. Смена коллектива, новый распорядок дня, отличный от Садиковского, и, главное, новые требования со стороны родителей часто настолько угнетают ребенка, что он начинает капризничать и истерить в знак протеста. Наиболее выражены истерии у тех, у кого детей, которые начали практиковать капризы еще в 2-3 года, и родителям не удалось своевременно нормализовать поведение ребенка.

Капризы у детей раннего возраста

Капризы у детей раннего возраста, как правило, имеют уважительные причины. Малыш не берет грудь, нервничает и плачет в первые месяцы самостоятельной жизни не от вреда, а от неудовлетворенных потребностей или физического дискомфорта.

Для начала Комаровский советует позаботиться о том, чтобы у ребенка были правильные условия для здорового роста – в комнате не жарко, не душно.

Оптимальные рекомендуемые параметры: влажность воздуха 50-70%, температура воздуха 18-20 градусов. Необходимо проанализировать режим дня малыша – сколько он спит, сколько гуляет, сколько бодрствует.

Часто кроха может капризничать от недосыпания или наоборот – от чрезмерного сна, от переедания, если родители кормят малыша через силу, не тогда, когда он просит есть, а когда, по их мнению, пора обедать. Переедание увеличивает частоту и интенсивность кишечных колик, что доставляет массу неприятных физических ощущений. В результате ребенок капризничает.

Довольно часто капризы сопровождают период прорезывания зубов , но такие приступы плача и нытья носят временный характер, как только состояние ребенка нормализуется, все изменится, в том числе и поведение.

Когда обращаться к врачу

Чаще всего родители ведут своего капризного, непослушного и изможденного ребенка к педиатру с этой проблемой года в 4 года. До этого возраста детские «концерты» они оправдывают ранними возрастными кризисами, индивидуальное поведение, темперамент ребенка и другие причины. Однако, по мнению Комаровского, в 4-5 лет уже достаточно сложно решить назревшую педагогическую задачу, что, несомненно, имеет место быть.

Некоторые особенности поведения ребенка в активной фазе истерии должны насторожить родителей.

Если ребенок делает «истерический мостик», при котором выгибает спину дугой и предельно напрягает все мышцы, если у него задержка дыхания и потеря сознания, то для собственного успокоения мать должна показать ребенку детского невролога и посетить детского психолога.

В целом физические проявления истерии у ребенка могут быть различными, вплоть до судорог, помутнения сознания, кратковременного нарушения речевых функций. В ряде случаев такие реакции могут свидетельствовать не только о восприимчивости ребенка, его темпераменте, но и о некоторых заболеваниях неврологического и психиатрического характера. Если вы сомневаетесь, обратитесь к врачу-специалисту. Если, кроме задержки дыхания при крике, больше ничего не происходит, Комаровский советует бороться с этим просто – взорвать попавшего в беду, он рефлекторно прекращает кричать и делает глубокий вдох, дыхание нормализуется.

Также рекомендуем прочитать статью с рекомендациями доктора Комаровского при истериках у ребенка.

Советы психолога

Не предъявляйте ребенку чрезмерных требований. Его внутреннее ощущение, что он не справится с вашими ожиданиями, сопротивление требованиям, которые он не может выполнить в силу своего возраста, вызывают ответную реакцию, проявляющуюся именно истеричностью и детскими капризами.

Соблюдайте режим дня, следите за тем, чтобы ребенок достаточно отдыхал, не переутомлялся, не проводил слишком много времени за компьютером или перед телевизором. Если у ребенка есть склонность к повышенной капризности, для него лучший досуг – активные игры на свежем воздухе.

Научите ребенка выражать свои эмоции и чувства. Для этого с раннего возраста следует показывать ребенку, как это делать, и регулярно практиковать простые упражнения. «Я обижаюсь, потому что не могу нарисовать слона», «Когда приходит буря, мне очень страшно», «Когда я боюсь, я хочу спрятаться» и так далее. К трем-четырем годам , это поможет сформировать у ребенка привычку говорить словами о том, что ему нужно, что ему не нравится, а не закатывать истерики с криками и воплями.

Советы Комаровского

Для борьбы с детскими истериками родители Комаровского советуют запастись терпением и валерьянкой.

Если они выдержат первую стадию, когда истерику надо игнорировать, не показывая, что она как-то умиляет взрослых, то вскоре в доме воцарится тишина и гармония, ребенок быстро вспомнит на рефлекторном уровне, что истерика не выход. а значит в этом нет ни малейшего смысла.

Практикуйте систему запретов и убедитесь, что невозможное не всегда может быть. Любые исключения из правил — еще один повод для последующей истерики.

Если ребенок склонен к буйным истерикам, бьется головой об пол и стены, необходимо оградить его от возможных травм. Если речь идет о ребенке 1-2 лет, Комаровский советует ограничить истерику вне арены. Если начался приступ, следует посадить ребенка в манеж и ненадолго покинуть комнату. Отсутствие зрителей сделает истерику недолгой, и ребенок не сможет физически навредить себе на арене.

Сложнее всего бороться с истериками у ребенка старше 3 лет. Он уже не просто чего-то требует, а проявляет характер, и здесь необходимо будет провести тщательный анализ семейных отношений. Часто такие дети просто копируют поведение взрослых, их реакции на разные ситуации. Если родителям удастся найти в себе «корень зла» и устранить его, то малыш довольно быстро забудет о таком способе получения желаемого, как истерика и капризы.

Если у ребенка есть склонность капризничать и устраивать истерики без особого повода, лучше отдать его в детский сад как можно раньше, – говорит Евгений Комаровский. В большом детском коллективе нет ни одного благодарного зрителя, перед которым можно было бы устроить истерику, а капризы одного ребенка мало волнуют остальных. Это поможет быстрее научить ребенка жить без истерик.

Присмотритесь и найдите признаки начинающейся истерики. Одни дети перед этим долго дуются, другие — начинают суетиться, быстро двигаться. Предвестники помогут родителям быстро среагировать и отвлечь ребенка, переключить его внимание на что-то другое. Этот метод помогает детям до 4-5 лет. Ребятам постарше придется придумывать что-то еще.

В программе ниже доктор Комаровский расскажет, как отучить ребенка от истерики.

Ньютон о Комаровском, «Дилеммы мужественности: исследование студенческой молодежи» | H-Amstdy

Мирра Комаровский. Дилеммы мужественности: исследование студенческой молодежи. Уолнат-Крик: Altamira Press, 2004. x + 274 стр. 29,95 долларов США (бумага), ISBN 978-0-7591-0730-4 .

Отзыв Джудит Ньютон (женские и гендерные исследования, Калифорнийский университет, Дэвис) Опубликовано на H-Amstdy (апрель 2006 г.)

Дилеммы мужественности: 1970-2006

Дилеммы 1969-1970

Книга Мирры Комаровски Дилеммы мужественности — впервые опубликованная в 1976 году и переизданная в 2004 году — представляет собой исследование мужчин-старшекурсников Колумбийского колледжа в 1969-1970 годах. Основное внимание уделяется тому, как социальные изменения, включая, помимо прочего, развертывание женского движения второй волны, повлияли на отношение молодых мужчин к идеалам мужественности, основанным на гетеросексуальности, мужском доминировании, мужском заработке и главенстве. статус домохозяйки. Из шестидесяти двух пожилых людей, участвовавших в исследовании Комаровски, тщательно отобранных по расовым признакам (75 процентов белых, 25 процентов черных), религии и образованию отца, около 80 процентов испытали то, что она называет «ролевым напряжением» (стр. 9).). Социальные роли, согласно Комаровскому, представляют собой наборы социальных норм или социально санкционированных правил поведения, которые сами по себе привязаны к группам статусов, таких как ребенок, работник, друг, в которых участвует большинство из нас. Комаровский определяет «ролевое напряжение» как «ощущаемые и латентные (не до конца осознаваемые личностью) затруднения в исполнении роли и воспринимаемую скудость вознаграждения за ролевое соответствие» (с. 9).

Из 80% испытавших ролевое напряжение, сообщает Комаровский, 72% испытывали это напряжение по отношению к сексуальной сфере, и особенно по отношению к идеалу мужского сексуального доминирования. 53% пожилых людей испытывали напряжение в связи с идеей быть кормильцем семьи, функцию, которую большинство считало “одним из пробных камней мужественности” (с. 207). 43% чувствовали себя неловко в отношениях отца и сына, а в отношениях между мужчиной и женщиной вне сексуальной сферы 45% испытывали трудности с воплощением в жизнь идеала, требующего мужского лидерства и доминирования.

Эти различные формы ролевого напряжения были сопряжены с противоречиями, наиболее политически значимым из которых для Комаровского было то, что 48% юношей выражали поддержку интеллектуального и профессионального равноправия женщин в общественной сфере и в то же время «ожидали их женам играть роль домохозяек и воспитателей малолетних детей» в «частном». Сами молодые люди планировали стать «главными деятелями во внешнем мире» (стр. 23). Хотя эти же молодые люди заявляли о своей готовности помогать в уходе за детьми и выполнении домашних обязанностей, только двое или трое одобряли равноправное распределение домашних и профессиональных ролей (с. 33, 38). Для большинства этих пенсионеров, которых Комаровский называет «модифицированными либералами» (стр. 33), единственной альтернативой традиционному разделению ролей дома была «простая инверсия» (стр. 249).). Они не могли «придумать третьего варианта» (стр. 249).

Одна сторона противоречия, выраженного этими модифицированными либералами, согласно Комаровскому, была глубоко укоренена в более широко разделяемом общественном допущении, «что женщины, естественно, должны нести главную ответственность за воспитание детей, а также [в] признании радикального изменения, необходимые во многих институциональных секторах, если это предположение будет оспорено» (стр. 252). Будучи сторонником более эгалитарных отношений между полами, Комаровский видел в этом противоречии — между декларируемой поддержкой равенства женщин в общественной сфере и вкладом в традиционное разделение труда в семье — «крупное идеологическое препятствие» на пути к «серьезная институциональная реорганизация», которая была бы необходима для более широких и равных возможностей для мужчин и женщин (стр. 250).

Границы феминизма

Одним из наиболее поразительных аспектов книги Комаровского является то, что она была написана в самом начале женского движения и что ее подход к теме мужчин и мужественности одновременно сострадателен и сложен. (Когда Комаровский проводила полевые исследования в 1969-1970 гг., СЕЙЧАС существовало всего три года, и радикальные женщины — белые и цветные женщины — только начинали формировать кокусы внутри, а затем и за пределами новых левых и культурных националистических движений. и входить в группы повышения сознания). Более того, содержание многих женских феминистских работ о мужчинах в этот период было критическим, если не отрицательным — это был век таких полушутливых феминистских острот, как «мужчины в мужских группах — это мужчины в плохой компании» или «женщинам нужно мужчинам, как рыбам, нужен велосипед». Решение Комаровского сосредоточиться на мужчинах и мужественности и сделать это в сострадательной и комплексной манере было новаторским шагом в женской феминистской науке.

Возраст Комаровской и возраст ее испытуемых — ей было шестьдесят пять, а большинству ее испытуемых — двадцать один год — могут помочь объяснить ее сострадание. Она была почти достаточно взрослой, чтобы быть бабушкой этим выпускникам колледжа. Однако сложность ее подхода — сложность, которой, несомненно, способствовала ее первоначальная эмпатия — также, должно быть, способствовала этому. Сам процесс проведения подробных этнографических исследований часто приводит к более сострадательному пониманию предметов, чем предполагалось вначале. (Мое собственное совместное исследование мужчин, которые были в аспирантуре в 1969 — мужчины, которые теперь только на пять-восемь лет старше испытуемых Комаровского — начали с эгоцентрического предположения о «воздействии» феминизма на мужчин моего поколения. Однако тщательное изучение этих мужчин выявило такой сложный клубок сил, действовавших в их реакции на феминизм, что термин «феминистское влияние» стал казаться неадекватным, если не ироничным.)[1]

Комаровский, хотя она тоже выражает интерес к отслеживанию влияния феминизма на мужчин и на идеалы мужественности также помещает ее исследование в сложные изменения, которые предшествовали и помогли вдохновить женское движение второй волны. Эти изменения включают в себя все более ранние межполовые взаимодействия мальчиков и девочек, взаимодействия, которые сделали молодых женщин более ориентиром для молодых мужчин. Другие события включают в себя все более легкое отношение молодых женщин к добрачному сексу и быстро растущее участие женщин в рабочей силе. Последний удвоился между 1940 и 1960 с 15 до 30 процентов. Изменения также включали развитие контркультуры, которая осуждала конкурентное стремление к успеху, милитаризм и мачизм, а также ранние проявления мужского освободительного движения и «возникающую озабоченность мужской ролью» (стр. 2). Таким образом, Комаровский тщательно избегает «необоснованного предположения, что женщины составляют главный источник мужских бед» или, можно добавить, предположения, что женщины являются самой главной заботой даже в жизни гетеросексуальных мужчин. (стр. 2).

Меня, как литературоведа, а не социолога, тоже поразила основательность методов Комаровского. Каждый участник провел два часа интервью, заполнил пять графиков и прошел два личностных теста, один из которых был прочитан компьютером, а другой — клиническим психологом. Комаровский скрупулезно подходит и к определению терминов, к артикуляции категорий — существует, например, шесть способов «ролевого напряжения», — и к выдвижению, проверке, подтверждению или отбрасыванию гипотез (с. 226). Также поразительны, поскольку они представляют собой акценты, которые я связываю с гораздо более поздней постмодернистской работой о мужской мужественности, тщательные размышления Комаровского о тех сложностях, которые Мэтью Гуттман назвал «противоречивым сознанием» около тридцати лет спустя.[2]

Эти сложности включают эмоциональные конфликты — многие пожилые люди жаждали интеллектуального общения с женщинами, но в то же время чувствовали угрозу со стороны интеллектуальных женщин (стр. 50). Они включают в себя противоречия между сознательным и социально приемлемым отношением к женщинам и менее стереотипными образами женщин, к которым мужчины пришли благодаря постоянному опыту, а также конфликты между установками и поведением. Как замечает Комаровский, можно быть «на практике радикальнее, чем в исповедующих убеждениях» и наоборот (с. 13, 44).

Также следует отметить признание Комаровской различных уровней, на которых происходят личностные изменения, ее понимание того, что мужское самопреобразование происходит не только на уровне волевого политического выбора, что, по словам Эриксона, «требуется гораздо больше времени, чтобы освободить то, что происходит глубоко внутри нас, то есть то, что … [стало] частью нашей импульсивной жизни и формирования нашей идентичности, чем время, необходимое для переопределения исповедуемых ценностей» ( стр. 42). В эпоху, когда нюансы и сложности часто были зарезервированы для женской феминистской работы над женщинами, Комаровский великодушно признает, что расхождения между убеждениями, нормами и ценностями настолько широко распространены, что составляют правило, а не исключение как для мужчин, так и для женщин (с. 24).

Еще одна сильная сторона творчества Комаровского — внимание к классу. Даже среди изучаемого ею населения, состоящего в основном из среднего класса, Комаровский осознает тонкие, классовые различия. Белые сыновья более образованных отцов, например, были более откровенны, чем сыновья менее образованных отцов. Сыновья отцов из низшего сословия чаще жаловались на отсутствие у отца «теплоты и понимания» (с. 192) и на свою «жестокость», чем сыновья отцов из высшего сословия (с. 193). Комаровский также выделяет некоторые расовые различия. Только один из девяти чернокожих старшеклассников, например, «согласился с предположением, что умственные способности мужчин выше, чем у женщин, — возможно, отвергнув все подобные групповые сравнения интеллекта» (стр. 58). Однако в этом исследовании расовые различия выражены не так четко, как классовые, хотя, как отмечает Комаровский, многие сыновья от низших и менее образованных отцов были чернокожими. Различия в отношении сексуальной идентичности в лучшем случае приглушены. Поскольку полевые работы велись в 1969-1970, во время начала национального движения за освобождение геев, молодые геи, даже в либеральном колледже, вполне могли неохотно делиться информацией о своей сексуальной идентичности.

Однако больше всего меня поразила та степень, в которой Комаровский подчеркивает интимную связь публичного и частного, что является одним из центральных вкладов феминизма в изучение общества и культуры. Центральным положением Комаровского, конечно же, является то, что равноправие женщин в публичной сфере зависит от того, как устроен «частный» мир семьи. Однако еще более примечательным является тот факт, что семья представлена не только разделением труда или ролями. Для Комаровского интимные, эмоциональные и физические отношения мужчин и женщин также занимают центральное место в нашем понимании «общественной сферы», понятия, которое часто смешивают с понятием «история».

Таким образом, в исследовании Комаровского мы узнаем, что борьба некоторых мужчин за отделение от зависимых отношений матери и сына приводит к недоверию к женщинам, влияет на их способность доверять женщинам и способствует их вкладу в традиционные гендерные отношения. Мы узнаем, что мужчины, имевшие сексуальные отношения с женщинами, с большей вероятностью выбирали женщин в качестве доверенных лиц, потому что «сексуальная близость способствовала психологической близости» (стр. 166). Другой вопрос, были ли эти мужчины более склонны к либеральному отношению к женскому равенству, хотя Комаровский отмечает, что мужчины, которым не хватает психологической близости, испытывают дефицит «самосознания и сочувствия» и могут не стать «чувствительными к внутреннему миру» женщины. их партнерши-женщины (стр. 158). Мы узнаем, что 40% мужчин, которых Комаровский определял как «традиционных» в своем желании иметь неработающих жен, были еще девственниками, в отличие от только 18% в группе, не возражавшей против работающих жен (с. 30). Комаровски, несомненно, была одной из первых феминисток второй волны, заметивших, как это сделали Леонора Давидофф и Кэтрин Холл в значительно более позднем исследовании женщин и мужчин британского среднего класса девятнадцатого века, что позитивные и интимные инвестиции мужчин в отношения с женщинами могут сыграть решающую роль. продуктивную роль в прогрессивном изменении пола.[3]

Что ждет в будущем

Мужчинам, которых изучал Комаровский, сегодня исполнилось бы пятьдесят шесть лет — они полностью относятся к поколению бэби-бумеров — «и нынешний возраст многих мужчин, которых я сам изучал в период с 1995 по 1999 год в своей книге о «мужское движение»[4] (то есть в 1995 году многим мужчинам, которых я изучал, было около сорока пяти лет). безусловно, жили в те годы, когда жили другие мужчины и когда как в жизни многих мужчин, так и в средствах массовой информации развернулся публичный «кризис» по поводу значения «мужественности» Какие силы были вовлечены в этот кризис и как эти силы могли повлиять таких людей, как те, которых учил Комаровский?

Для многих мужчин, даже для белых и представителей среднего класса, годы после 1970-х привели к дальнейшему разрушению идеологической и материальной поддержки норм мужественности, доминантной, кормильца и главы семьи. Например, с начала 1970-х годов деиндустриализация и ориентированная на получение прибыли реструктуризация глобальной и местной экономики привели к снижению реальной заработной платы мужчин и вызвали сокращение безопасных, хорошо оплачиваемых рабочих мест как для мужчин, так и для женщин в США. Эти события, в свою очередь, способствовали увеличению числа замужних женщин и матерей, вступающих в ряды рабочей силы, особенно в качестве низкооплачиваемых работников. Инфляция, ужесточение стандартов потребления, расширение совместного обучения на уровне колледжей и сохраняющийся высокий уровень разводов также способствовали тому, что женщины и матери с маленькими детьми продолжали работать вне дома. Феминизм, поощряя экономическую и личную автономию женщин, невольно выступил в роли «акушерки» этих изменений. Таким образом, некоторые из мужчин, которых изучала Комаровская, вполне могли испытать на себе то, что она называет «социально структурированной нехваткой» ресурсов, которые когда-то поддерживали их в попытках заработать на жизнь и стать главой семьи (стр. 226). ).

Как замечает Комаровский, доминирующий идеал мужественности в 1969-1970 годах также имплицитно предполагал право мужчин на большую власть и привилегии, чем женщины. Однако с трудом завоеванные преимущества феминизма для женщин — рост гендерного сознания, увеличение доли женщин в высшем образовании, более широкий доступ для некоторых женщин к традиционным формам занятости, где доминируют мужчины, законы против дискриминации по признаку пола и многое другое. другие социальные и политические посягательства на традиционные гендерные договоренности еще больше осложнили безоговорочное принятие такого неравенства. Движение за освобождение геев, которое только началось, когда Комаровский начала свою работу в этой области, распространение гей-маскулинных идеалов и влияние гей-культуры на мужские тела и моду также усложнили автоматическое отождествление гетеросексуальности с «мужественностью». человек.

Тем временем изменение расовой демографии и продолжающаяся борьба за расовое равенство проливают свет на расовые привилегии, которые часто служили еще одной основой господствующего мужского идеала. К концу 1980-х, когда раздутая СМИ фигура «злого белого мужчины» стала наиболее полно проявляться, категория «белый», «средний класс», «гетеросексуал» и «мужчина» все еще была привилегированной категорией, но гораздо менее защищенной или прославленной, чем до. У многих мужчин наблюдалось снижение того, что Комароски назвал «наградой за соответствие роли» (стр. 226).

Как недостаточные ресурсы, так и низкое вознаграждение за соответствие господствующему идеалу способствовали возникновению того, что Комаровский называет мужским освободительным движением, явления, которое с точки зрения настоящего времени лучше было бы описать как сети мужчин, организующихся вокруг усилий по переопределению мужских идеалов. Многие опасения, высказанные старшими Комаровского в 1969-1970 годах, будут подхвачены именно этими сетями. Так, например, 53% мужчин, которых изучал Комаровский, испытывали некоторую ролевую напряженность в отношении норм добытой мужественности, а 43% – в отношениях отца и сына. Наиболее доминирующим источником последнего штамма было ощущаемое отсутствие «теплоты, участия и близости» со стороны отцов (стр. 19).0). Более того, старшие Комаровского иногда чувствовали, что идеал жесткости и господства “не только тяготит их невыносимо, но и мешает более гуманным и полезным отношениям с женщинами и с мужчинами” (с. 232). Хотя традиционный идеал мужественности по-прежнему был «критерием, по которому старшие оценивали себя», мужской идеал, который они описывали в своих расписаниях, теперь включал в себя такие качества, как «терпение, чувствительность и художественное чутье, которые до сих пор считались «женскими»». стр. 154).

Подобные штаммы и разработки появятся в сетях мужчин, организующихся вокруг переопределения мужских идеалов. Сети, участники которых идентифицировали себя как в значительной степени радикальные, или в значительной степени либеральные, или консервативные, сети с совершенно разными позициями по важным социальным вопросам, разделяли две взаимосвязанные деятельности — критику индивидуалистических, самодостаточных ценностей и попытку, с помощью удивительно похожих ритуальных практик, строить идеалы мужественности, которые больше выражали уязвимость, нежность и заботу. Действительно, большая часть усилий мужчин в этих сетях была сосредоточена на «работе с эмоциями», попытках изобрести мужские идеалы, поощряющие большую эмоциональную близость с другими мужчинами, детьми, а иногда и с женщинами.

Эти усилия часто осуществлялись через формы общественно-ориентированной политической деятельности (например, в черных националистических акцентах на служении людям), через построение братских отношений между мужчинами (как в профеминистском движении NOMAS, либеральной мифопоэтике или в гей-сетях, таких как как «Радикальные феи» и «Проявление любви») и/или через формы скорби по потерянным, далеким и нелюбящим отцам (как в мифопоэтике). Однако для многих мужчин в этих сетях сфера наибольшего интереса и эмоционального роста заключалась бы в изобретении и применении на практике новых идеалов отцовства. Поворот (или возврат) к заботливому отцовству действительно был воспринят большим числом мужчин, никогда не участвовавших в организованных усилиях по преобразованию идеалов мужественности, развитие, которое имело бы отношение к способности мужчин представить себе «третий вариант» в отношении к традиционному разделению труда между женщинами и мужчинами (стр. 249).

В середине 1970-х и начале 1980-х годов, например, представители черных националистов и преимущественно белых профеминистских сетей не только считали любящее отцовство основной формой личного развития для мужчин, но и предполагали, что это может быть наиболее полезным путем. прежде всего для развития более открытых и эмоционально выразительных мужских идеалов. Сторонники «генеративного отцовства» в 1990-х годах также подчеркивали роль отцовства в личностных изменениях мужчин. Они определили генеративного отца как человека, который взял на себя работу по дому, физическую и эмоциональную заботу о детях не как «неохотную личную жертву привилегий ради социальной справедливости», а как неотъемлемую часть его собственного личностного роста. Таким образом, обращение к вовлеченному отцовству во многом было связано с эмоциональной жизнью мужчин и с их вкладом в собственную трансформацию себя.[4] У мужчин «была своя программа» в отношении «патриархальной культуры».[5]

Более того, были веские причины, по которым любовь к детям, а не близость, скажем, с женщинами или с другими мужчинами, стала основным местом для исследования, поощрения и прославления большей заботы и чувств со стороны многих гетеросексуально идентифицированных мужчин. . Во-первых, для многих таких мужчин, производящих более гуманную, менее эмоционально ограниченную мужественность, было более безопасно проявляться с детьми, чем со взрослыми женщинами или другими мужчинами. В то же время, кроме того, забота об отцовстве, особенно в форме практической смены грязного подгузника, также отвечала феминистским требованиям, давая многим мужчинам приятное ощущение того, что они откликнулись на женские призывы к переменам. Отцовство было и остается ареной, на которой личные интересы мужчин, несомненно, пересекались с феминистской политикой.

Возврат к отцовству, однако, был полон иронии и противоречий как для мужчин, так и для женщин. С одной стороны, вовлеченное отцовство открыло дорогу к личностным изменениям, которые были менее опасны для мужчин, чем братство или большая близость с женщинами, и которые породили новые способности к нежности и заботе. С другой стороны, вовлеченное отцовство может также способствовать тонким формам гендерного конфликта и мести. Это нашло отражение, например, в деятельности и языке некоторых организаций по защите прав отцов, а также в появлении таких раздутых СМИ фигур, как только что разозлившийся папа и «хорошие [достаточно] семьянины».[6] Эти группы и позиции подпитывались противоречивой смесью эмоций и желаний, которые включали, среди прочего, стремление к контакту с собственными детьми, стремление к личным изменениям, желание отомстить и непреодолимое стремление восстановить традиционные формы мужской власти.

В то время как более активное отцовство могло сблизить мужчин и женщин в увлекательном общем проекте, более того, у него были особенности, которые также вызывали у женщин эмоциональное замешательство, такие как неожиданный перенос внимания с жены на ребенка или новые формы соперничества. Как признался мне один разведенный отец в конце 1990-х годов, «вовлеченное отцовство — это оружие, которое мужчины используют и против женщин». что касается их детей, то они также чувствовали, что многое потеряли в этой сделке. В мире, где женщины все еще были в значительной степени невидимы и лишены социальной и экономической власти, они чувствовали, что пожертвовали частью эмоциональной силы, которую они чувствовали, будучи незаменимой женой и матерью, основным источником эмоционального обеспечения в доме.

Поворот к совместному воспитанию детей, конечно же, также был вызван последствиями глобальной и внутренней реструктуризации. В период с 1973 по 1988 год, когда инфляция привела к росту цен на жилье, транспорт, образование и здравоохранение, а реальные средние доходы в США остановились, растущая стоимость американской мечты подтолкнула женщин к участию в рабочей силе во все большем количестве. Так, в 1970 г. 29% женщин, имеющих детей в возрасте до пяти лет, работали на рынке труда, а в 1988 г. их число возросло до 51%, что существенно повлияло на гендерные отношения на работе и дома. Более того, феминизм усилил у женщин чувство социальной справедливости в отношении домашнего труда. Комаровский цитирует исследование, в котором говорится о поразительном росте феминистских настроений между 19 и 19 годами.69 и 1973. В 1970 г. большинство женщин-партнеров мужчин, которых изучал Комаровский, рассчитывали уйти с работы в целях воспитания детей (стр. 39). Однако в исследовании 1973 года, проведенном среди женщин колледжей в Дугласе, 60 процентов опрошенных женщин намеревались работать всю свою взрослую жизнь (стр. 39).

Годы после 1970-го, таким образом, стали свидетелями размывания «идеологического блокпоста», который Комаровски наблюдала у старшеклассников, представления о том, что женщины, естественно, должны нести основную ответственность за воспитание детей, неспособности представить себе «третий вариант» (стр. 249). Однако в какой степени изменение идеологии сопровождалось изменением повседневного поведения? Есть некоторые свидетельства того, что множественно детерминированный поворот к отцовству действительно привел к более эгалитарным бракам, по крайней мере, для пар с двумя заработками и детьми. Исследование, проведенное в 2003 г. парами с двойным заработком — доминирующей формой семьи в Соединенных Штатах — показывает, что с 1977 г. доля мужчин, занимающихся домашними делами и уходом за детьми, неуклонно возрастала.

за рабочий день по дому по сравнению с 3,7 для работающих матерей. К 2002 году эти цифры составляли два часа в день для отцов и три часа для матерей. Гендерный разрыв в работе по дому сократился на 70 процентов. В 1977, работающие отцы в парах с двумя работниками уделяли своим детям 1,9 часа в день по сравнению с 3,3 часа работающими матерями. К 2003 году сопоставимые цифры составляли 2,7 часа для отцов и 3,5 часа для матерей. Разрыв сократился на 57 процентов. Другие исследования говорят нам, что молодые мужчины, в частности, хотят больше времени проводить со своими семьями. Центр общественной политики Рэдклиффа обнаружил, что 83 процента опрошенных мужчин в возрасте от 20 до 39 лет ставят семью на первое место, а 71 процент заявили, что пожертвуют частью своей зарплаты, чтобы проводить больше времени с семьей.[8]

Эти пары с двумя работниками, тем не менее, не рассказывают всей истории. В обзоре Министерства труда США 2003 года сообщается, что средняя работающая женщина тратит примерно в два раза больше времени, чем средний работающий мужчина, на работу по дому и уход за детьми, и что только половина работающих женщин получает оплачиваемый отпуск в связи с рождением ребенка. «Радикальные изменения» в институтах, которые, по мнению Комаровского, потребуются для равенства женщин, кажутся более далекими, чем раньше. Семейный отпуск по болезни, повышение минимальной заработной платы, безопасный и доступный уход за детьми, расширенные пособия по безработице, всеобщее медицинское обслуживание и политика гибкого рабочего места борются с издержками упреждающих войн, постоянно растущим перечислением денег и без того богатым и драконовские сокращения в сетях безопасности рабочих. Это дилеммы как для мужчин, так и для женщин, не только в отношении гендерных отношений, но и в отношении развития более справедливого общества для всех[9].]

Примечания

[1]. Джудит Ньютон и Джудит Стейси, «Мужчины, которых мы оставили позади, или чтение наших братьев и других: повествования вокруг и о феминизме в жизни и творчестве белых, радикальных академических мужчин», в Sociology and Cultural Studies , ed. Элизабет Лонг (Лондон: Blackwell’s Press, 1997), с. 433.

[2]. Мэтью К. Гутманн, Значения мачо: быть мужчиной в Мехико (Беркли: University of California Press, 1996) с. 14.

[3]. Леонора Давидофф и Кэтрин Холл, 9 лет0145 Семейное состояние: мужчины и женщины английского среднего класса, 1780-1850 (Лондон: Хатчинсон, 1987).

[4]. Джудит Ньютон, От пантер к хранителям обещаний: переосмысление мужского движения (Нью-Йорк: Роуман и Литтлфилд, 2004), с. 158.

[5]. Там же, с. 17

[6]. Там же, стр.