Разное

Вырезная азбука: Вырезная счетная азбука можно в сад или в школу купить в Абакане | Личные вещи

Последняя остановка — «Я» или Азбука под открытым небом •

Центральный выставочный зал «Манеж» 14 августа открыл уличный проект «Тридцать Три Знака». Инсталляция объединяет творчество известных российских художников и дизайнеров, раскрывает мир кириллического алфавита.

«Алфавит мы знаем с детства, а устное и письменное слово сопровождает нас ежедневно и издревле льётся бесконечным потоком», — думают многие. Они будут заблуждаться в суждениях о языке и дальше, пока не окажутся в круговороте извилистого чёрно-белого лабиринта, появившегося на площади у выставочного зала «Манеж».

Любопытно, что этот уличный проект стал продолжением прошлогоднего павильона «Тридцать Три Звука», куратором которого выступил художник и архитектор Андрей Пунин:

«Мы сохранили аббревиатуру “Тридцать Три З…”, и число 33 замечательно легло на количество знаков современной кириллицы — так и придумалась история “Тридцать Три Знака”», — поделился с журналистами напарник Андрея и куратор нынешней выставки Митя Харшак.

Главная цель уличного проекта — показать буквы русского алфавита в их историческом развитии, поэтому структура лабиринта чётко разделена на три маршрута: «Петровский» — самый длинный, кратчайший путь под названием «Глаголица» и тайный, затесавшийся между ними, — «Скоропись». На внешней стороне белого полотна ожерельем раскинулись напечатанные разными шрифтами крупные чёрные буквы, но число их — отнюдь не тридцать три:

«Не удивляйтесь, что их сорок: не стоит забывать, что есть буквы, которые наш алфавит уже покинули, а именно — “ижица”, “И десятеричное”, “ять”, “юса большая и малая…”», — уточнил куратор проекта. К слову, обещанных в анонсе инсталляций в привычном их понимании — объёмных, рельефных композиций — в лабиринте не было, но вырезанные в стене формы некоторых букв стали неожиданной альтернативой: таким образом сквозные проёмы в виде широко раскинувшейся «ижицы» или змеевидной «зело» зрительно расширили свернувшийся спиралью лабиринт. При взгляде на причудливые изгибы утерянных со временем букв у посетителя не остаётся сомнений: русский алфавит претерпел множество преобразований. Однако кое-что осталось без изменений: конечная в чернильной цепи буква «Я», поджидающая зрителя у выхода из лабиринта, и возглавляющая буквенное шествие вырезная «А» у входа.

«Первопроходцами» экспозиции стали журналисты, которых вызвался провести по маршруту дизайнер, автор «Книги про буквы от Ая до Яя» Юрий Гордон — один из идеологов проекта, отвечающий также за работу с текстами и изображениями. Он провёл небольшую познавательную экскурсию по лабиринту, сопроводив рассказ многочисленными историческими сведениями.

После полудня уличная выставка торжественно открылась. На фоне экспозиции выстроились главные её организаторы. Руководитель проекта «Музейная линия» ЦВЗ «Манеж» Анна Ялова выступила с приветственной речью, передав слово приглашённому гостю, вице-губернатору Санкт-Петербурга Владимиру Княгинину: «Раньше образ заменял тексты… Теперь художники разбили сообщения на буквы, и они распределились по городу. Я думаю, что правильно пройти всё пешком, собрать впечатления: отсюда мы стартуем, “Манежка” — исходная точка этого послания городу, — заметил Владимир Николаевич. — Это замечательное событие, и я желаю всем вам насладиться этим новым диалогом с нашими художниками». Заместитель руководителя Федерального агентства по туризму Сергей Корнеев напомнил слушателям, что Петербург не зря называют «музеем под открытым небом»: «Об этом знают и в России, и во всём мире. Мы живём в городе, в котором каждый день происходят уникальные события, открываются новые пространства». Без внимания не могла остаться ироничная реплика Андрея Пунина о ненавистниках современного искусства: «Я даже знаю дату, когда его противники станут счастливы: это произойдёт 14 октября этого года, когда наш проект будут демонтировать и отнесут на склад».

Заключительная фраза куратора Мити Харшака: «Спасибо вам, выставка открыта!» ознаменовала официальное открытие проекта «Тридцать Три Знака», и поток посетителей направился к первой букве нашего алфавита.

Исключительность этого лабиринта заключается не только в авторских изображениях Кирилла и Мефодия, Пушкина или Петра Первого. Например, в нём невозможно заблудиться: «нитью Ариадны» служит чёткое разделение этапов развития славянской письменности на периоды — начиная с зарождения старославянского алфавита в 863 году и заканчивая нынешним 2020-м. Кропотливая работа шрифтовиков раскрывается в многочисленных примечаниях, которыми окружены чёрно-белые иллюстрации: «Древнейшая найденная в РФ надпись кириллицей, деревня Гнёздово под Смоленском, X век».

Здесь зритель легко получит доступ к историческим реликвиям, пусть и в дизайнерском формате: почерк великих писателей, рукописные фрагменты из официальных писем «милостивому Государю», журнальные вырезки начала прошлого века… Однако главной инновационной составляющей проекта являются элементы дополненной реальности, скрывающиеся за обыкновенными бумажками на внешней поверхности лабиринта: достаточно просканировать камерой смартфона QR-код, расположенный рядом с интересующей буквой, и нажать на возникшую на экране кнопку, чтобы увидеть небольшой ролик о процессе создания картины одним из художников-участников. К примеру, на букве «М» зритель погрузится в рабочую атмосферу студии известного молодого каллиграфа Покраса Лампаса.

«Наш коллега — дизайнер и типограф Виктор Пушкарёв — создал отдельные произведения по каждому из знаков кириллицы», — прокомментировал Митя Харшак.

Стоит предупредить будущего гостя «Тридцати Трёх Знаков», что QR-коды срабатывают далеко не на всех буквах: на виртуальный запрос корреспондента ОПЦ отозвались лишь «Щ», «Ъ», «К» и «М». Кроме того, вскоре после открытия уличной выставки были замечены пыльные следы обуви, отпечатавшиеся на чёрной платформе нижней части конструкции, тут же в некоторых местах выцвела краска — это указывает на то, что при установке не была учтена резистентность материала к внешним раздражителям.

А ведь радовать любознательных гостей слиянием двух противоположностей — современного искусства и кириллицы — уличному лабиринту предстоит целых два месяца.

Текст и фото: Марта Марци

Евгений Онегин – Художественная литература


Оглавление
  • Полный текст
  • Глава первая
  • Глава вторая
  • Глава третья
  • Глава четвертая
  • Глава пятая
  • Глава шестая
  • Глава седьмая
  • Глава восьмая
  • Примечания

Письмо Татьяны к Онегину

Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня пре­зре­ньем наказать.
Но вы, к моей несчаст­ной доле
Хоть каплю жало­сти храня,
Вы не оста­вите меня.
Сна­чала я мол­чать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слы­шать ваши речи,
Вам слово мол­вить, и потом
Всё думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но гово­рят, вы нелюдим;

В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посе­тили нас?
В глуши забы­того селенья
Я нико­гда не знала б вас,
Не знала б горь­кого мученья.
Души неопыт­ной волненья
Сми­рив со вре­ме­нем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы вер­ная супруга
И доб­ро­де­тель­ная мать.
Дру­гой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в выш­нем суж­дено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Сви­да­нья вер­ного с тобой;
Я знаю, ты мне послан Богом,
До гроба ты хра­ни­тель мой…
Ты в сно­ви­де­ньях мне являлся,
Незри­мый, ты мне был уж мил,
Твой чуд­ный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обо­млела, запылала
И в мыс­лях мол­вила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты гово­рил со мной в тиши,
Когда я бед­ным помогала

Или молит­вой услаждала
Тоску вол­ну­е­мой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В про­зрач­ной тем­ноте мелькнул,
При­ник­нул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отра­дой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель
Или ковар­ный искуситель:
Мои сомне­нья разреши.
Быть может, это всё пустое,
Обман неопыт­ной души!
И суж­дено совсем иное…
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вооб­рази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рас­су­док мой изнемогает,
И молча гиб­нуть я должна.
Я жду тебя: еди­ным взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяже­лый перерви,
Увы, заслу­жен­ным укором!
Кон­чаю! Страшно перечесть…
Сты­дом и стра­хом замираю…
Но мне пору­кой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…

XXXII

Татьяна то вздох­нет, то охнет;
Письмо дро­жит в ее руке;
Облатка розо­вая сохнет
На вос­па­лен­ном языке.
К плечу голо­вуш­кой склонилась.
Сорочка лег­кая спустилась
С ее пре­лест­ного плеча…
Но вот уж лун­ного луча
Сия­нье гас­нет. Там долина
Сквозь пар яснеет. Там поток
Засе­реб­рился; там рожок
Пас­ту­ший будит селянина.
Вот утро: встали все давно,
Моей Татьяне всё равно.

XXXIII

Она зари не замечает,
Сидит с поник­шею главой
И на письмо не напирает
Своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
Уж ей Фили­пьевна седая
При­но­сит на под­носе чай.
«Пора, дитя мое, вставай:
Да ты, кра­са­вица, готова!
О пташка ран­няя моя!
Вечор уж как боя­лась я!
Да, слава Богу, ты здорова!
Тоски ноч­ной и следу нет,
Лицо твое как маков цвет». —

XXXIV

«Ах! няня, сде­лай одолженье». —
«Изволь, род­ная, прикажи».
«Не думай… право… подозренье…
Но видишь… ах! не откажи». —
«Мой друг, вот Бог тебе порука». —
«Итак, пошли тихонько внука
С запис­кой этой к О… к тому…
К соседу… да велеть ему,
Чтоб он не гово­рил ни слова,
Чтоб он не назы­вал меня…» —
«Кому же, милая моя?
Я нынче стала бестолкова.
Кру­гом сосе­дей много есть;
Куда мне их и перечесть». —

XXXV

«Как недо­гад­лива ты, няня!» —
«Сер­деч­ный друг, уж я стара,
Стара; тупеет разум, Таня;
А то, бывало, я востра,
Бывало, слово бар­ской воли…» —
«Ах, няня, няня! до того ли?
Что нужды мне в твоем уме?
Ты видишь, дело о письме
К Оне­гину».  – «Ну, дело, дело.
Не гне­вайся, душа моя,
Ты зна­ешь, непо­нятна я…
Да что ж ты снова побледнела?» —
«Так, няня, право, ничего.
Пошли же внука своего». —

XXXVI

Но день про­тек, и нет ответа.
Дру­гой настал: всё нет, как нет.
Бледна как тень, с утра одета,
Татьяна ждет: когда ж ответ?
При­е­хал Оль­гин обожатель.
«Ска­жите: где же ваш приятель? —
Ему вопрос хозяйки был. —
Он что-то нас совсем забыл».
Татьяна, вспых­нув, задрожала.
«Сего­дня быть он обещал, —
Ста­рушке Лен­ский отвечал, —
Да, видно, почта задержала». —
Татьяна поту­пила взор,
Как будто слыша злой укор.

XXXVII

Смер­ка­лось; на столе, блистая,
Шипел вечер­ний самовар,
Китай­ский чай­ник нагревая;
Под ним клу­бился лег­кий пар.
Раз­ли­тый Оль­ги­ной рукою,
По чаш­кам тем­ною струею
Уже души­стый чай бежал,
И сливки маль­чик подавал;
Татьяна пред окном стояла,
На стекла хлад­ные дыша,
Заду­мав­шись, моя душа,
Пре­лест­ным паль­чи­ком писала
На оту­ма­нен­ном стекле
Завет­ный вен­зель О да Е.

XXXVIII

И между тем душа в ней ныла,
И слез был полон том­ный взор.
Вдруг топот!.. кровь ее застыла.
Вот ближе! ска­чут… и на двор
Евге­ний! «Ах!» – и легче тени
Татьяна прыг в дру­гие сени,
С крыльца на двор, и прямо в сад,
Летит, летит; взгля­нуть назад
Не смеет; мигом обежала
Кур­тины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цвет­ни­кам летя к ручью,
И, зады­ха­ясь, на скамью

XXXIX

Упала…
«Здесь он! здесь Евгений!
О Боже! что поду­мал он!»
В ней сердце, пол­ное мучений,
Хра­нит надежды тем­ный сон;
Она дро­жит и жаром пышет,
И ждет: ней­дет ли? Но не слышит.
В саду слу­жанки, на грядах,
Сби­рали ягоду в кустах
И хором по наказу пели
(Наказ, осно­ван­ный на том,
Чтоб бар­ской ягоды тайком
Уста лука­вые не ели
И пеньем были заняты:
Затея сель­ской остроты!).

  • 47 тыс. 1