Стихи буква с: 47 стихов про букву С для детей: изучаем алфавит
Читать онлайн «Русские буквы. Стихи», Валерий Давыдов – Литрес
© Валерий Давыдов, 2017
ISBN 978-5-4485-4840-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мы уходим за Волгу
Мы уходим за Волгу, уходим за Дон,
Как за реку Смородину давних времён,
Как за Днепр уходили, потом за Неву,
Как во сне уходили, а не наяву.
Но потом возвращались, срастив берега,
Чтобы снова за речкой увидеть врага,
Чтобы снова уйти и вернуться опять,
Если нечего будет на свете терять.
Мы уходим опять и приходим всегда,
Вместе с вражеской кровью стекает вода,
И как будто на берег холодной Невы
Забирается кто-то уже, а не вы.
И как будто уже не пора уходить —
Порвалась незаметная, тонкая нить!
Но встаём и уходим опять и опять,
Чтобы снова на речке какой-то стоять.
Сталинград, Петербург и Ростов-на-Дону —
Мы у речек великих как будто в плену
И в долгу у подлунных крутых берегов,
У которых сломалось немало рогов,
И зубов обломалось, когтей и копыт,
Чтобы я, где повыше, был в землю зарыт.
Чтобы там, где утёс, или там, где скала,
Чтобы каждая сволочь увидеть могла:Не замай и беги, я – на том берегу,
И уйти я оттуда уже не смогу.
Генетический код
Мы идём на Берлин. Почему же опять на Берлин?
Неужели для нас это вектор гомеровских басен?
И Варшава уже из-за наших таращится спин,
Мы её за собой потащили, хоть путь и опасен.
В сапогах, а следы босиком – мы идем на Берлин.
«Студебеккер» ревёт, испугав санитарную лошадь,
Мы седые солдаты из вечных каких-то глубин,
Пусть в пехоту берут, как известно, таких, кто поплоше.
А в герои берут тех, кто выжил – один к десяти,
Это русский отбор, отдыхают и Павлов, и Дарвин,
Мы идём на Берлин, ты, пожалуйста, друг, не части,
Мы и так впереди всех известных в истории армий.
Мы идём на Берлин. Генетически выверен код.
Так на север летят неподвластные времени птицы,
Так по курсу идёт не боящийся льда пароход,
И у нас оттого безмятежно счастливые лица.
А вчера я за водкой с приятелем шёл в магазин
И мечтал лакернуть её пивом с сушеною воблой,
Но приятель убит, и один я шагаю в Берлин,
Потому что война, и я знаю, что чудище обло1.
Сам, быть может, не знал, только мне подсказал политрук,
Что огромно оно, а ещё и озорно, и лаяй,
И к тому же стозевно – ну как не отбиться от рук,
Но покончим мы с ним ранним утром 9 мая!
А они по-другому шагали всегда на восток:
С истерическим смехом, с дурацкой губною гармошкой,
И хотя утверждали, что с ними присутствует Бог,
Только им почему-то всегда не хватало немножко.
Бог – он с нами как раз, и он тоже идёт на Берлин,
В краснозвёздной пилотке колонну ведет атеистов,
Если танки пройдут между противотанковых мин,
Значит, что-то в Европе и в этом Берлине нечисто.
Мы и сами уйдём
Мы уходим, простите, последние люди эпохи,Где совком еще не был любимый Советский Союз,
Под Славянском мы ловим последние пули на вдохе,
И на нас изумленно спасенный глядит карапуз.
Мы последние сделаны из перекованной стали
Танков, что в переплавку свезли из-под Курской дуги,
Мы последними брали отцовские в руки медали,
Потому и предать никого никогда не могли.
Нас убьют, как когда-то убили тех рыцарей белых,
Что Россию запомнили чистой, прекрасной страной,
Мы и сами уйдем, потому что нам всё надоело,
Нас не нужно жалеть, как поют у нас в песне одной.
Мы простые ребята, афганцы и бамовцы тоже,
Комсомольцы, конечно, хоть это сегодня смешно,
Но ведь это не повод сдирать с нас живых ещё кожу,
И без воздуха в лодке спускать нас на самое дно.
Мы готовы на смерть, мы воспитаны нашей Победой,
Для себя не искали каких-то особенных благ,
Мы изведали то, чего вам никогда не изведать,
Когда в детстве мальчишки берут ежедневно рейхстаг.
Это в нас воспитало какую-то страшную веру,
Этой веры боятся, смотрю, на планете кругом,
Потому выставляют посмешищем и изувером,
Ну а нам наплевать, и насмешки мы переживём.
Только страх перед нами вы как-нибудь переживите,
Потерпите недолго, мы скоро и сами уйдём,
Мы оставим немного вам метров своих общежитий,
И ладони, пробитые пулей, как будто гвоздём.
Романтики несбывшихся надежд
Уходит безвозвратно поколенье
Романтиков несбывшихся надежд,
И поздно нам менять мировоззренье,
И в чём-то переубеждать невежд.
Невеждам этим ничего не нужно,
Мечты, надежды, вера – ни к чему,
Любовь и та им чересчур натужна,
Я их уже, наверно, не пойму.
Останемся с нелепыми мечтами,
Где нет в помине матерьяльных благ,
Ни с кем не поменяемся местами,И как «Варяг» в бою не спустим флаг.
Победа будет, верю я, за нами,
А против веры бесполезно всё,
Пусть мы живём, укутанные снами,
И только ерунду одну несём.
Совсем другие люди, ну так что же?
Ошибся, может, главный Программист?
Приговорил нас, может, уничтожить,
И снова вставил в принтер чистый лист.
Но только с Программистом мы поспорим,
Мы – атеисты, вот ведь дело в чём!
Что был неправ, он убедится вскоре,
Но будет поздно – мы уже уйдём!
А нет – и Бог с ним, доживайте с миром,
Нам этот мир постыл который год,
Как надлежит хорошим командирам
Собою прикрываем мы отход.
Ренессанс
Юрий Гагарин, Муслим Магомаев,
Мне не хватает вас Первого мая,
Мне не хватает тебя в Новый год,
Глупый заблудший советский народ!
Я задыхаюсь в стране без названья,
Два их, но в этом и есть наказанье,
Но почему не вернуть, например,
Старое доброе СССР?
Мы не РФ, а совки мы – и точка.
Вот и советскою выросла дочка,
Будет и внук говорить «СССР»,
Только начнёт выговаривать «р»!
Пусть его примут потом в октябрята,
Я ему велик куплю на зарплату
Или на пенсию – разницы нет,
Мы и на пенсию жили без бед.
Я задыхаюсь в стране без размаха,
Пусть разорву на груди я рубаху,
Пусть мне в Донецке прострелят мозги,
Мне в этой жизни не видно ни зги.
Пусть прослыву бузотёром и красным,
Но не хочу доживать я напрасно!
Да, мне нужны убежденья и цель,
Даже и сквозь автоматный прицел.
Брежнева перечитал «Возрожденье» —
Глупая книжка, но ясно стремленьеИ переводится как «Ренессанс».
Может быть, это единственный шанс?
Переведут «перестройку», как «климакс» —
Изображать перестанут счастливых!
Сколько пройдёт перестроечных лет,
Чтобы мы поняли: радости нет?
Чтобы мы поняли: лучшее в прошлом,
А настоящее – глупо и пошло!
Чтобы мы поняли: счастье прошло,
Всё что вокруг – густопсовое зло!
Все эти Галкины и Пугачёвы,
Что мы готовы принять за основу.
Где ты, советский простой человек,
Где доживаешь двадцатый свой век?
Безвременник
Я столько написал стихов о времени —
Безвременник в лесу мне как плевок —
Цветок осенний маленький сиреневый,
А я поделать ничего не мог!
И женщине нельзя чуть-чуть беременеть,
Осознавая тщетность бытия,
А я прожил, по сущности, в безвременье,
И виноват, конечно, в этом я!
И я упал в сиреневые листики
И плакал, и просил его простить,
Я не сторонник ханжества и мистики,
Но целовать готов был лепестки!
Безвременник! Вот слово настоящее,
Замена несложившейся судьбы,
И поколенье оттого пропащее,
Что как в воронку угодили мы.
За что хватать? За эти стебли тонкие?
Срывать головки хрупкие цветов?
Но не такие все уже подонки мы,
И каждый хоть на что-нибудь готов.
Прости мне эту слабость мимолётную,
Прости, сиреневый, – встаю с колен,
Безвременность свою, как маму рОдную,
Я дальше понесу сквозь кровь и тлен.
Я пишу о России
Я пишу о России, пишу о России стихи!
Никогда б не поверил, что время такое настанет!
Познакомлюсь с мессией, что, может, отпустит грехи,
И откроет мне двери с большими литыми крестами.
Мы забыли и думать, что ты и на свете-то есть!
Ты откуда взялась, позабытая дивная сущность?
Не шептала: иду, мол, а брякнулась – сразу и здесь,Позабытая власть, расчленённая зубрами в Пуще.
Мне не нужно свободы, ведь я её и не терял,
Мне не нужно любви, у меня её, правда, в избытке,
И я следом за модой не стану ломиться в астрал,
А потом утверждать, что готов и к страданью, и пытке.
Мы приходим в себя после глупых и сумрачных лет,
И смакуем губами забытое слово «Россия»,
Сладострастно любя после долгого-долгого «нет»,
Просто, может, мы раньше её ни о чём не спросили.
Я шёл всё время строго на восток
Я шёл всё время строго на восток,
Спидометр испортился в груди,
Но я поделать ничего не мог —
Ещё пол-жизни было впереди.
Я бинтовал полотнами дорог
Босые от безденежья ступни,
Но кровь рябин забинтовать не мог,
Всю осень кровоточили они.
В конце пути я всё-таки прилёг.
Ну сколько можно, дайте отдохнуть!
Но я поделать ничего не мог:
Уже пора идти в обратный путь.
И я дошёл бы может, видит Бог!
Принёс в кармане пригоршню монет,
Но я поделать ничего не мог,
Из этого пути возврата нет.
Если прямо лететь
Если прямо идти, если прямо лететь —
Девяносто по курсу – ни влево, ни вправо!
И хотя бы во сне если плюнуть на смерть,
Если плюнуть на крики «позор!» или «браво!» —
То достигнешь страны, пусть не СССР,
А с названьем другим, только равным по сути,
И застынешь в строю, будто ты – пионер,
И готовился долго ты к этой минуте!
В этой самой стране жить не так уж легко,
Отгремела война и оставила шрамы,
И не меньше чем где-либо там дураков,
И ночами слезами заходится мама.
И убили отца, и разруха кругом,
По ночам воронкИ, как вороны над полем,
И ворОнки вокруг, ну а ты – босиком,
И осколки вонзаются в пятки пребольно.
Но достигнув её, этой самой страны,
Ты другую уже никогда не захочешь —
Это детство твоё и твои пацаны,
Ты готов им навстречу бежать, что есть мочи!
Июнь
Отшумели дожди, улетучились грозы весенние,
Наконец-то июнь стал похожим на лето сполна,
На полянках в лесу расплескалось девичее пение,
И висит, где положено, ночью большая луна.
Я иду босиком, а не в римских тяжёлых сандалиях,
И дорогу мою не мостили ещё кирпичом,
Я не знаю, что будет со мной и Россиею далее,
Только нам на двоих с ней любая беда нипочём.
Холодит мои пятки июнь бесконечными лужами,
Только в каждой из них отразились и солнце, и синь,
Я от позднего лета немножечко злой и контуженный
И с тревогой смотрю, как листочки дрожат у осин.
Я иду босиком – по России иначе не следует,
И простыть я в июне нисколько уже не боюсь,
Мы с Россией вдвоём не такие, наверное, бедные,
Чтобы в наших глазах отразилась вселенская грусть.
Да и лужи просохнут, и с ними уйдут отражения,
Станет ясно тогда, что не сказка всё это, а быль,
Нам в июне всегда выпадают большие сражения,
И ступни обжигает опять придорожная пыль.
Русские буквы
В интернете при попытке ввода пароля на
кириллице возникает предупреждение: «В поле содержатся русские буквы».
В поле содержатся русские буквы, —
Я прочитал и увидел во сне,
Что я в Освенциме, тощий от брюквы,
И в крематорий готовиться мне.
Где-то содержатся русские люди,
Лагерь зовется «Планета Земля»,
Есть среди них паханы, лизоблюды,
Но среди них ведь и ты есть, и я!
В небе находятся русские Боги,
Я это знаю, хоть сам не святой,
Знаю, что нас позовут из берлоги,
Бросят в какой-нибудь дьявольский бой.
И разнесётся с утра спозаранку,
Так, что земля содрогнётся в огне:
«В поле находятся русские танки!»
Я этим жив, это дорого мне.
Нам снова не хватает трубача
Нам снова не хватает трубача,
Что локоть выворачивал в изгибе.
Кто станет им? И чтоб не сгоряча,
Во имя жизни, а не на погибель?!
Россия – миф? Она сидит как кость,
И мы его всем в горло вколотили?
И все гадают, вместе или врозь:
Да были мы когда или не были?
Да, были мы! И мы еще придем,
Как приходили тыщу раз на смену,
Такую бучу снова завернём,
Куда Парису там с его Еленой!
Да, мы придём. Откуда? – спросят нас.
Каким планетным закоулком узким?
Не все ль равно, кто прикрывает вас
И почему он говорит по-русски!
А впрочем… мы не явимся, пока
Вы сами нас к себе не призовёте,
Пусть впереди спокойные века,
Как будто невесомость в самолете.
Но невесомость эта – только миг,
Вся остальная сущность – катастрофа,
И каждый на Земле давно постиг:
Здесь иногда невыносимо плохо…
Буржуйка
Когда-нибудь наступит лето,
Когда-нибудь наступит жизнь,
Сожгу сегодня томик Фета
Во избежанье новых тризн.
Вчера сожгли Святую книгу,
Но бабушке не помогло,
А я держу в кармане фигу,
Как будто всем смертям назло.
Ах, если б видел Афанасий,
Прервав свои святые сны,
Как людям стих его прекрасный
Помог добраться до весны.
На нём – божественная мета,
Тепло и искренность души,
И я сожгу последним Фета,
Чтобы огня не потушить.
Огня буржуйки ленинградской,
Блокадницы, такой как мы,
Сгорели в ней, как в печке адской,
Все наилучшие умы.
Любовь одна – источник света,
И, отогревшись у огня,
Я наизусть читаю Фета
И знаю, Фет простит меня.
Сент-Женевьев-де-Буа
Схороните меня в эмиграции
Не на Сент-Женевьев-де-Буа,
Где бы в гроздьях душистой акации
Утонула моя голова,
А в краю, где цепляет туманами
Небосвод за кремнистый забор,
Где с поэтами я полупьяными
Бесконечный веду разговор.
Край стоит тот забытый, заброшенный,
Как рубцовский последний удел,
Там любое лицо перекошено,
Там любой человек не у дел!
Перекошена, перекорёжена
Там любая людская судьба.
Наплевать, что не будет ухожено
Там моё Женевьев-де-Буа.
Наплевать, что там нету акации,
Наплевать, что жестка там трава.
Я домой еду как в эмиграцию,
Я имею на это права!
Такие, брат, высоты!
В меня вколочено до рвоты
В пути от пешки до ферзя:
Сердца, да это же высоты,
Которых отдавать нельзя!
Поэт-пророк, сказал, как срезал
Про дни психических атак,
Где стих дымящимся железом
Горит в обугленных руках!
Пусть враг мой окопался прочно
На том высоком берегу,
Я, как гранатой, словом точным
Его всегда достать смогу!
Я не могу не прекословить,
И помню: кто, если не я?
Пишу, угрюмо сдвинув брови:
И ненавидя, и любя.
Пусть называют мизантропом
Меня. Угрюмым чудаком,
Я партизан на горных тропах,
Вооружен одним стихом!
Сижу и пялюсь в амбразуру,
Взамен которой монитор,
Решите вы, что это сдуру,
Мол, песне надобен простор.
Клавиатура – не гашетка,
Передо мной – не вражья рать,
Но я стучусь, как птица в клетке,
Чтобы в неволе не пропасть.
И пусть не знают, где ты, кто ты?
Такая у меня стезя:
Сердца – такие, брат, высоты,
Которые сдавать нельзя!
Я убегаю от любви
Я убегаю
от любви,
Как убегают
от запоев.
Но ты, любовь, меня
лови —
Мы по ночам еще
повоем!
Я напишу еще
стихи,
Раздам долги и пить
не стану,
И в церкви замолю
грехи.
И пусть меня опять
обманут…
Мне нужен культ любви
своей,
Как нужен культ Прекрасной
Дамы.
Ты масла лишь в огонь
подлей,
Так скажем – для завязки
драмы…
Когда встаёт Россия
Ракета тихо выпустила крылья,
Над Атлантидой – сумрачная тень,
Америка, страдая от бессилья,
Планету истязает ночь и день.
Народы жадно смотрят на Россию:
Спасет она, что делала не раз?
Придёт, иль нет обещанный мессия,
Раздастся ли громоподобный глас?
Карибский кризис – детские пелёнки,
На фоне водородного гриба.
Сегодня – проржавели все заслонки
Того американского столпа.
Но вы еще не знаете России,
Россия – ветер и Россия – боль,
Пусть верещат продажные витии,
Мы цену им изведали с тобой!
«…И он, увидев меч, идущий в землю,
Трубил в трубу, предостерег народ»,
Труби, трубач, трубы я зову внемлю,
И знаю, в чей сей камень огород!
Пророки лжи и падшие святые!
Ломайте крылья, улетая вспять,
И помните, когда встает Россия,
То лучше на дороге не стоять!
Крапива
Улыбаешься конному, пешему,
Открываешься лютым врагам,
Только знаешь, пошли-ка их к лешему,
Я тебя никому не отдам!
Здесь в округе тоска мухоморная,
И осталось – крапиву косить,
Но коса, словно девушка вздорная,
Перережет последнюю нить.
Жизнь моя до того несерьезная,
Что пришлось закусить удила,
То росла, как крапива бесхозная,
А теперь под косою легла.
Я в России не гость и не ряженый,
Может быть, никудышный поэт,
Но с крапивою рядышком ляжем мы,
Пусть сожжет, если выхода нет!
Пусть коса, будто смерть неминучая —
Я её наточил о гранит,
Вряд ли ждет меня долюшка лучшая,
Даже если попробовать жить.
Будет петь мне свирель горемычная:
Плохи ваши с Россией дела!
Но на это отвечу привычно я,
Что крапива мне душу сожгла.
Листопад
Я не самый плохой человечек,
Почему же на этой Земле
Я познал бытия скоротечность
И не смог удержаться в седле?
Время лечит старинные раны,
Только всё это не про меня,
Обмелели мои океаны,
Иллюзорной мечтою маня.
Листопад за окном сумасшедший,
Заставляет забыть про дела,
Как поведать мне лучшей из женщин,
Что рябина мне душу сожгла?
Как мне вылечить старую рану,
Как спастись от грядущей беды,
Никогда уже выше не стану,
Не достану для милой звезды!
Я пинаю опавшие листья,
Что засыпали мой городок,
Не осталось, мне кажется, мыслей,
Передумать которых не смог.
Покраснело кругом, пожелтело,
Полыхает, подобно костру,
Листопад маскирует умело
Под осеннюю сказку хандру.
В этой сказке – какая отрада?
Разве только рябина в огне,
Отчего же в пылу листопада
Чей-то образ мерещится мне?
Я не имею права на любовь
Я не имею права на любовь,
Хочу любить, признаюсь вам, безумно,
Но с ринга уведён: разбита бровь,
А, может, вёл себя я слишком шумно.
Боец любви, да что боец – кумир,
Я брошен жизнью нынче на канаты.
А без любви – кому он нужен, мир,
И все его восходы и закаты.
Пишу стихи – дороги лучше нет
Под пулю, в петлю или на Голгофу,
А мне и так последних сорок лет
Кукушка куковала катастрофу.
Приговорен тянуть тяжелый воз,
Где лишь стихи – последние пожитки,
Но столько в них любовных тяжких слез,
Что я тащусь со скоростью улитки.
Лошадка очень плохо тянет воз,
А в нем полно кому-то нужных бредней,
Я, может, оттого его и вёз,
Считая каждую версту последней.
Когда же за незримую черту
Я завезу любовную поклажу —
Как бабу с возу привяжу к хвосту,
И напоследок по спине поглажу.
Полынь сорок первого года
Полынь сорок первого года!
Упавшая с неба звезда
Пророчила людям невзгоды
Казалось, уже навсегда.
Убили нас, многих убили,
А выжившим и невдомёк,
Что мы за звездой уходили,
Как за горизонт на восток.
Исход этот скорбный, полынный,
Запомнится людям навек,
Нет-нет, да впадает в унынье
В июне у нас человек.
Полынь сорок первого года!
Сожженные танки кругом,
Остатки былого народа
Бредут по пыли босиком…
И как они нас не добили?
Я сам до сих пор не пойму,
Решалась судьба: или-или,
И виделась словно в дыму.
Полынь сорок первого года!
Конечно, была и сирень,
Но только в душе непогода
Жива и по нынешний день.
Сирень сорок пятого года!
Сквозь слёзы я произношу,
Понятия разного рода —
Скажи своему малышу!
Сирень и полынь – не соседки,
Простите меня, коли что,
Но в каждой сиреневой ветке
Полыневый запах густой.
Вы терпенья займите у русских
«В полный рост – это очень
по-русски»
Веник Каменский
В полный рост поднимались в атаку,
В полный рост уходили в запой,
Не вмещались внутри автозака,
Пробивая борта головой.
В полный рост, хоть салага не рослый,
Метр с кепкой – про нас говорят,
Салютуя, поставили вёсла,
И запели про крейсер «Варяг».
В полный рост, это Саша Матросов,
И Гагарина Юры «Восток»,
Не осталось, наверно, вопросов,
Как же этак он вырасти смог!
В полный рост, это Чёрная речка,
И заснеженная Колыма,
Ну а если хотите и вечность,
Пусть и ядерная там зима!
Вы терпенья займите у русских
И гоните и в гриву, и в хвост,
Но в винтовочных рамочках узких
Снова встанут они в полный рост!
Советское – значит отличное!
Я вспомнил сейчас неприличное,
Но сердце слегка защемило:
«Советское – значит отличное!»
А знаете, мне это мило!
Избалованные отечеством,
Ему же и неблагодарны:
Позарились мы на неметчину,
Как будто бы сами бездарны.
Советское – значит отличное! —
Пройдя сквозь мильон заблуждений,
Как нечто отчаянно личное,
Воспримет наш сумрачный гений!
Где ты – курица хромая?
Где ты – курица хромая, колбаса, петух косой2?
Мы живём без Первомая, без страны своей большой.
Почему в старинном стиле не стучите в барабан?
Почему разъединили пролетариев всех стран?
Почему мы не выходим всей семьёю на парад,
И не слышно тех мелодий, был которым раньше рад?
Где ты галстук пионерский, что повязан был с душой,
Почему вокруг так мерзко, будто праздник и не твой?
Не твоя вокруг Россия, не твоя вокруг Москва,
Почему же не спросили, отобрав твои права?
Где права на солидарность, где права на мир, на труд?
Кто решил, что это даром нам придут и отдадут?
Я не против триколора в первомайский день с утра,
Но тянусь за корвалолом – принимать его пора.
У памятника утонувшим лошадям
Тысяча коней погибла в море
И четыре тысячи подков,
На какое счастье или горе
Написал я тысячу стихов?
Мне одной подковы бы хватило,
И строки, наверное, одной,
Где сумел бы я поведать милой
Про свою безмерную любовь.
Нет. Пишу стихи как заведённый,
И хочу коней перековать,
Как Семён Михайлович Будённый
Конную я собираю рать
Не для золотого миллиарда
Тех, кто хочет выжить на Земле,
Даже не для тех придворных бардов,
Что бывают приняты в Кремле.
Эти кони – для подводной мины,
Что пробила днище кораблю,
Их поглотит тёмная пучина,
Только я не меньше их люблю!
Я люблю их гривы и копыта,
И большие грустные глаза,
Я хочу быть как они убиты,
Чтобы в море капнула слеза.
Я люблю их трепетные ноздри,
И предсмертный лошадиный храп,
Я вдыхаю смерти запах острый,
Будто ждущий избавленья раб.
Так же вот тонула тыща зеков —
«Индигирка» звался пароход,
Даже не прошло ещё и века,
А народ его забыть готов.
Каждый зек – моё стихотворенье —
Открывает жадно в трюме рот,
И приносит зекам избавленье
Станковый на баке пулемёт.
Лошадей пристреливают тоже,
Но не в океане, это факт,
Никому живым тонуть не гоже,
Ни поэтам и не их стихам.
Только миллиарду золотому
Отправляя пламенный привет,
Я как лошадь, утону бессловно,
И бесславно, как любой поэт.
1. «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй» – эпиграф к «Путешествию из Петербурга в Москву» Радищева, взятый в свою очередь из поэмы Тредиаковского
2.
Первое мая, курица хромая, а петух косой
подавился колбасой – детская считалочка
Стихи про букву С | Веселые короткие стишки для детей на букву С
- Posted in
-
- Стишки про буквы
- Опубликовано Сказочный домик
- 0 Comments
Сколько интересных слов существует в русском языке с буквой С. Прочитайте на этой страничке стишки о букве С вместе с ребенком. Стихи про букву С помогут вам с малышом весело выучить эту букву и повторить другие буквы русского алфавита.
Стихи на букву С для детей
Что за буква светится
Старым ясным месяцем?
Полумесяц в небе темном
Буквой С повис над домом.
(В. Степанов)
Села мышка в уголок,
Съела бублика кусок.
(Г. Виеру)
Шел конь,
Подковами звеня.
Как буква С
Следы коня.
(Е. Тарлап)
Буква «О» жила на свете
Что же с ней случилось дети?
Вдруг кусочек «О» исчез,
Получилась буква «С».
Полумесяц в небе темном
Буквой С повис над домом.
Стишки про букву С, четверостишья
Букву С нам надо знать,
Чтобы слово прочитать,
Смех, смекалка, самолёт,
Буква С зовёт в полёт.
***
Полумесяц в небе темном
Буквой С повис над домом.
***
В небе таял лунный серп,
Серп склонялся на ущерб.
И поэтому с небес
Нам светила буква С.
***
Слон стоит такой большой,
Он качает головой,
Букву С он дарит нам,
Та же О, но пополам.
***
Стать скрипачом собрался слон,
Но слышит смех со всех сторон:
«Возьми не скрипку — контрабас,
Тебе он будет в самый раз».
Стихотворения о букве С для 1 класса
Слон по Африке гулял,
Длинным хоботом вилял,
А потом раз! – и исчез:
Превратился в букву… (С)
***
Страус – птица-пешеход
Не летает, не поет.
Если в гости не спешит,
То идет, а не бежит.
Если все наоборот,
То бежит, а не идет.
Пережив погони стресс,
Стал наш страус буквой… (С)
Загадки на букву С
Слон по Африке гулял,
Длинным хоботом вилял,
А потом раз! – и исчез:
Превратился в букву… (С)
***
Страус – птица-пешеход
Не летает, не поет.
Если в гости не спешит,
То идет, а не бежит.
Если все наоборот,
То бежит, а не идет.
Пережив погони стресс,
Стал наш страус буквой… (С)
Скороговорки с буквой С
Везет Сеня Саню с Соней на санках.
Санки скок, Сеню с ног, Саню в бок,
Соню в лоб, с санок все в сугроб.
Сколько ножек и сколько сапожек у сорока сороконожек?
Смешные шутки у Саши и Мишутки.
Сетчатый сачок зацепился за сучок.
Яша с Пашей ели кашу,
Саша с Ташей простоквашу,
А Мишутка — селедку под шубкой.
Со сцены цапля сцапала сценарий.
Прискакала крошка блошка с крысы на красотку кошку.
Откуда на просеке просо?
Просыпали просо здесь просто.
Про просо просянки прознали.
Без спроса все просо склевали.
Семь суток сорока старалась, спешила,
Себе сапоги сыромятные сшила.
Сказала со смехом соседке синица:
«Стать самой скрипучей сорока стремится!»
Я несу СУП-СУП!
А кому? ПСУ-ПСУ!
Буква C Craft – C для кукурузы
Этот пост содержит партнерские ссылки для вашего удобства. Ознакомьтесь с нашей полной политикой раскрытия информации здесь.
Поделки с буквами – это классическое занятие для детского сада и на то есть веские причины. Они — отличный способ преодолеть разрыв между различными интересами, а сделанная ребенком поделка с алфавитом — отличный способ украсить свой класс. Отображение букв расширяет гордость детей за свое обучение. Сегодня я делюсь нашим ремеслом Letter C – C для кукурузы !
* Сотрудничайте с нашими алфавитными центрами и мероприятиями для дошкольного и детского сада!
Поделка с буквой C – C означает кукурузу
Кукуруза была естественной, так как мы делали эту поделку осенью, но кукуруза (и попкорн) всегда доступны и пользуются успехом у детей.
Просто не забудьте объяснить, что кукуруза (и/или попкорн) только для крафта, а не для перекуса. Постарайтесь перекусить перед тем, как заняться этим ремеслом, и, если возможно, предложите перекусить попкорном, чтобы потом не попробовать.
Мы также сделали «c для хлопка» для еще одного практического опыта сенсорного обучения. Вы также можете попробовать «c — корова» и нарисовать коровьи пятна. Или попробуйте «c для какао» и сделайте краску на основе какао.
Изготовление буквы С
Сначала соберите материалы:
- Бумажные тарелки
- Клей
- Зерна кукурузы
- Ножницы
лотки для переносной зоны сушки ремесел.
Если вы работаете с детьми, которые умеют обращаться с ножницами, покажите им букву «с» и предложите им вырезать из бумажной тарелки букву «С». (Если ваши дети еще не достигли этого уровня, заранее приготовьте бумажные тарелки в форме буквы «С».)
Предоставьте детям клей и небольшие контейнеры с кукурузными зернами, чтобы они могли украсить свою букву «С».
Спросите детей, знают ли они, что это за «большая С» или «маленькая С» (заглавная или строчная), и спросите, как они пришли к такому выводу. Это отличный способ побудить детей практиковать навыки критического мышления и лучше понять формирование этого письма.
После этого задания мы перешли к «рисованию кукурузой». Мы использовали сушеную кукурузу в початках, кукурузные зерна, попкорн и краску из кукурузной муки. Я всегда думаю, что эффективность подобных занятий зависит от того, сможете ли вы опираться на них и дать детям время для изучения концепций. Когда мы рисовали, мы обязательно повторяли звук «с» снова и снова.
Вы делаете поделки с буквами со своими учениками? Вашим детям обязательно понравится эта игра!
Хотите неограниченный доступ к ЕЩЕ БОЛЬШЕ наших действий и ресурсов?Тогда не забудьте запросить приглашение , чтобы первыми услышать, когда двери снова откроются для нашего Print and Play Club !
С мгновенным доступом к сотням печатных материалов по темам и навыкам (больше не нужно рыскать по Интернету!), каждому ресурсу TKC, видеоурокам, хранилищу цифровых игр, «Супер» воскресным сюрпризам, и многое другое — планирование стало проще.
- Автор
- Последние сообщения
Дженнифер
Дженнифер Тэмми — обученный психолог и мать-одиночка, которая руководит дошкольным учреждением Монтессори вне своего дома, чтобы постоянно оставаться дома со своей дочерью, мисс Г. Каждый день она делится простые рецепты, вдохновение для родителей и идеи практического обучения в ее блоге Sugar, Spice и Glitter.
Последние сообщения Дженнифер (посмотреть все)
Письмо жене Ноя от Майи К. Попа – Стихи
Вы никогда не упоминаетесь на Арарате
или где-либо еще, но я узнаю женскую руку
во спасении, когда вижу ее. В последнее время,
, я разрываюсь между отчаянием и невежеством.
Я не вегетарианец, покупай пластик,
пользуйся кондиционером. Это то, что происходит
до того, как все пойдет рекой? Эгоистичный
становится застенчивым из-за увядания бегонии
? В последнее время я волнуюсь за каждое черное платье
придется надеть на похороны.
Нью-Йорк бульон, выветренная филигрань.
Все, что угодно, только не болезни, я молю эпидемии,
но блестящие вороны или ядерный дождь.
Ни капли в Лондоне с мая по июнь.
Я греюсь в лучах света золотого часа.
В последнее время, только в последнее время, поздно. Спрятать
наших семей в безопасности прошлого.
Дети мои, будут ли они существовать к тому времени, когда
станет необратимым? Будут ли они жить
в изумлении от мысли, что лед
не вытащен изо рта машины?
Кто из родителей разрушит
миф; Арктика не была
снежным холмом Сизифа. Жена Ноя, я ломаю
руки, не зная, как узнать
и двигаться вперед. Это вы,
, собирали цветы после того, как земля
высохла? Как вы объяснили свет
всем животным?
из «Апокалипсикстлана» [5. Признаки конца света]
Верный путь . Эта фраза эхом отзывается в наших головах
по мере того, как мы движемся на запад, подальше от трещины в земле.
Обойти это невозможно. Некоторые говорят, что он соединяет
Огненную Землю с Северным полюсом и глубоко прорезает
до самой сердцевины — рана, которая позволяет
теплу выходить каждую минуту дня. Когда вся Америка
превратилась в пустыню, отделяющую побережье от побережья, те
, что попали посередине, либо погрузились в расщелину
, либо погрузились в отчаяние. Правильный путь. Вот что
Те, Кто Был Раньше, пытались продать нас прежде ада
поднялись из недр планеты, чтобы сжечь воздух
в каждом легком. Когда звери
стали убегать, а птицы направились на восток, мы должны были догадаться
Но правильный путь
заключался не в панике, а в изучении этих изменений, обсуждении
политики, проведении городских собраний — обсуждении . Катастрофа
была просто еще одним воздушным шаром, который нужно сдуть.
К тому времени, когда
земля под нашими ногами начала трястись,
было уже слишком поздно спасать наши города, в которых было
превратился в жидкость, которую мы не могли пить. Затем пришла жажда.
Что за комедия, когда люди думают, что они
контролируют что угодно. Новые коллективы с
старыми были такими же уставшими и бесполезными, как и прошлые.
Полная жизнь их ошибок и заблуждений была тем, что
убило нас. Зачем повторять лидерство? Почему
позволяет вчерашнему дню катить свои древние колеса
в настоящее? О притворные проповедники, мы
заставили вас замолчать. О учителя глупостей, мы стерли
ты. Будущее принадлежит нам, как вы все говорили, и будущее
наступило, мрачное и черное, но с гораздо меньшим пространством для передвижения
. Будущее без окон и дверей,
и одна уродливая дыра в земле, из которой нет выхода.
Что это за будущее? Мы спросили. А Те, Кто Пришел
Раньше просто пожали плечами и покачали
головами.
Когда газ вышел из отверстия
мы почуяли ответ — кислый запах преступлений против
земля и века смерти, которые были похоронены
там. Вылетели столетия разрушений и погребенных тел
, чтобы парить над нами, как сороки с визгом: Трещина
в земле, это мы. Трещина в земле, она наша.
Хватит льда
Как быстро, как далеко
море
уносит тело от берега.
Империи рушатся, виды исчезают,
пятнистых лягушек
и хохлатых тупиков забыты.
После эонов фауны и флоры гоминиды стояли
всего за
лет
сбитых с толку мозгов на потрепанных плечах.
В туманном покрывале небес
вращается ледяная планета
из алмазов.
Наше солнце подмигивает, как звезда
это было
миллиардов лет назад, без амбиций.
Мы закапываем тела в неглубокую грязь, не обращая внимания на нехватку места
или на то, как долго
наша импровизированная планета приютит нас.