Разное

Комар словарное слово или нет: Комар- это словарное слово? – ответ на Uchi.ru

Фразеологизм к слову комар носа не подточит. Фразеология – “комар носа не подточит”

Что значит комар носа не подточит?

    В данном случае слово подточить обозначает изъесть, изгрызть. Также это обозначает укус комара. Таким образом, это выражение обозначает тонкую, ювелирную, безупречно сделанную работу, к которой не придраться, которая близка к идеалу, может стать примером и вдохновением для других.

    данное выражение довольно распространенно на территории стран бывшего СССР, обозначает что-то, сделанное очень качественно, то есть даже если очень хочется, то не найдешь изъян. Это может быть как что-то положительное, так и отрицательное… к примеру можно отнести это к подделке.. она сделана так качественно, что комар носа не подточит, то есть никто и не заподозорит, что это подделка, а не оригинал.

    Обычно Воры это выражение используют

    Обокрали, все тщательно продумали, что комар носу не подточит

    Простым языком говоря – не доказать, что обокрал именно этот вор

    Кроме того опытные ювелиры используют это выражение.

    Сделали свою работу отлично, что придраться никто не сможет.

    Вот что значит выражение комар носа не подточит

    Фразеологизм комар носа не подточит мы употребляем в своей речи, когда хотим сказать о чем-то, что оно сделано так аккуратно, точно и без недостатков, что никто не придерется.

    Глагол подточить имеет здесь смысл повредить, искалечить, то есть комар не сможет даже свой тоненький носик повредить,так все сделано профессионально, гладко, без зазубринок и шероховатостей.

    По другой версии, глагол подточить имеет значение всунуть,протолкнуть.Так говорили при строительстве из бревен или досок мастеровые люди. Бревна так хорошо пригнаны друг другу или доски так плотно и ровно положены, что малюсенькое насекомое комар свой носик не сможет никуда засунуть (подточить) из-за отсутствия щели.

    Это крылатое выражение означает обычно безукоризненное, даже почти идеальное выполнение чего то – какой то цели, задачи или определенного дела. Чтобы даже маленькое жужжащее насекомое носа не подточило.

    Это значит что все сделано так качественно что никто ничего даже заподозрить не сможет.

    Комар здесь оценивается как супер утонченное насекомое которое чуть ли не единственное в мире реально точит нос. Его образ только усиливает осмысленность поговорки.

    Фразеологизм, противоположный шито белыми нитками. Это какое- то незаконное, может быть уголовное, дельце, сделанное так аккуратно, что никто не догадается. Многоуважаемые авторы постами выше писали, что это касается любого хорошо сделанного дела. На самом деле, так говорят только о незаконном, неуставном поступке, которое намеренно совершено.

    Часто люди произносят фразу комар носа не подточит когда сделано дело так, что не придраться, то есть так идиально, что ни с какой стороны не возможно комару нос подсунуть или подточить. Люди специально, когда обделывают свои делишки, тоже так говорят, чтобы из бежать проблем с законом.

    Эта фраза является очень глубокой, так как понять е сразу невозможно (в ней заложен большой смысл). Главная мысль высказывания: комар носа не подточит в том, что это сделано или надо сделать с большой аккуратностью и качеством. Это словосочетание имело огромную популярность в прошлом веке во времена социализма в СССР.

    Впервые я услышал эту фразу сегодня в сериале Кухня на стс.

Коллега задала сегодня вопрос: “А откуда пошло выражение – Комар носа не подточит?

И вот какую информацию я нашла в статье Ольги Маркиной: http://www.rosculture.ru/mosaic/item2654/

Комар носа не подточит

Выражение «Комар носа не подточит» имеет значение: «не к чему придраться». Оно достаточно молодое, но успело несколько раз поменять свое значение. В начале ХХ века Владимир Маяковский приложил руку к этой фразе, причем немного исказил исконный смыл — так и получилось: «придраться не к чему — без сучка, без задоринки». Собственно говоря, сегодня мы, произнося «комар носа не подточит», это и имеем в виду. А что же было раньше?

Слово «подточить» понимали как «покусать». Собственно говоря, это видно из старой доброй русской песенки:

… Мушки, блошки не кусают, не едят,
комарики не подтачивают…

Известный русский филолог В. М. Мокиенко провел исследование и выяснил, что буквально за 150 лет официального существования выражения в нем переплелись три значения:

1. не к чему придраться

2. кусает комар, что есть, точит нос

3. враг точит зуб

В какой-то период времени каждый из этих смыслов был основным. А причина смены смысла идет от нечеткого понимания глагола «точить, подтачивать». Точить — это «изъесть», «изгрызть». Еще «точить нос» говорят, когда речь идет о запахе. В общем, погрузилась я в размышления о нелегкой доле комара и увидела, что и в старые времена, когда выражение «комар носу не подточит» не было записано ни в каких словарях, люди видели смысл такой: «дело сделано безупречно, и даже самый проницательный человек не найдет зацепочек и шероховатостей — то бишь «комар носа не подточит»!

Существовало еще выражение «под добрую сваху комар носа не подточил бы». Причем раньше даже более популярно было выражение про иголку. Оно с тем же смыслом, но так говорили, в основном, о вранье: «Люди схвастают — иглы не подточишь, мы соврем — целое бревно подсунешь»! Так говорили на Смоленщине. Еще говорили — «между женским ДА и НЕТ ни иголки не просунешь». Еще — «между мужем и женой нитки не проденешь».

В принципе, не так много времени пролетело, но произошла диалектическая замена: иголка превратилась в комара, а «поддеть» — в «продеть» и «подточить». Кстати, так появилось и еще одно промежуточное значение — теснота! Во всяком случае, так было в Белоруссии. Где даже существовало выражение «комар носом не подлезет». То есть «иголки некуда воткнуть». Так что крылатое выражение в пословицах и поговорках существовало еще в далекие времена и имело разнообразные значения — в зависимости от места, времени и стиля жизни людей.

Ну, а когда в XIX веке филологи впервые решили внести фразу в словари, там появилось значение «иглы не заточишь». Так решили объединить все имеющиеся понятия и попытались сделать это как можно более лаконично. С этого момента и возникла двусмысленность в выражении «точить» и словарное закрепление крылатого выражения «комар носу не подточит».

Кандидат философских наук Ольга МАРКИНА

Выражение «Комар носа не подточит» имеет значение: «не к чему придраться» . Оно достаточно молодое, но успело несколько раз поменять свое значение. В начале ХХ века Владимир Маяковский приложил руку к этой фразе, причем немного исказил исконный смыл – так и получилось: «придраться не к чему – без сучка, без задоринки» . Собственно говоря, сегодня мы, произнося «комар носа не подточит» , это и имеем в виду. А что же было раньше?

Слово «подточить» понимали как «покусать» . Собственно говоря, это видно из старой доброй русской песенки:

Мушки, блошки не кусают, не едят,

комарики не подтачивают.. .

Известный русский филолог В. М. Мокиенко провел исследование и выяснил, что буквально за 150 лет официального существования выражения в нем переплелись три значения:

    не к чему придраться

    кусает комар, что есть, точит нос

    враг точит зуб

В какой-то период времени каждый из этих смыслов был основным.

А причина смены смысла идет от нечеткого понимания глагола «точить, подтачивать» . Точить – это «изъесть» , «изгрызть» . Еще «точить нос» говорят, когда речь идет о запахе. В общем, погрузилась я в размышления о нелегкой доле комара и увидела, что и в старые времена, когда выражение «комар носу не подточит» не было записано ни в каких словарях, люди видели смысл такой: «дело сделано безупречно, и даже самый проницательный человек не найдет зацепочек и шероховатостей – то бишь «комар носа не подточит» !

Существовало еще выражение «под добрую сваху комар носа не подточил бы» . Причем раньше даже более популярно было выражение про иголку. Оно с тем же смыслом, но так говорили, в основном, о вранье: «Люди схвастают – иглы не подточишь, мы соврем – целое бревно подсунешь» ! Так говорили на Смоленщине. Еще говорили – «между женским ДА и НЕТ ни иголки не просунешь» . Еще – «между мужем и женой нитки не проденешь» .

В принципе, не так много времени пролетело, но произошла диалектическая замена: иголка превратилась в комара, а «поддеть» – в «продеть» и «подточить» . Кстати, так появилось и еще одно промежуточное значение – теснота! Во всяком случае, так было в Белоруссии. Где даже существовало выражение «комар носом не подлезет» . То есть «иголки некуда воткнуть» . Так что крылатое выражение в пословицах и поговорках существовало еще в далекие времена и имело разнообразные значения – в зависимости от места, времени и стиля жизни людей.

Ну, а когда в XIX веке филологи впервые решили внести фразу в словари, там появилось значение «иглы не заточишь» . Так решили объединить все имеющиеся понятия и попытались сделать это как можно более лаконично. С этого момента и возникла двусмысленность в выражении «точить» и словарное закрепление крылатого выражения «комар носу не подточит».

Мне нечего добавить к этой версии. Да, не очень документально, но других-то правдоподобных и вовсе не наблюдается.

Хотя вот утверждается иное. Вкратце: “подточить” рассматривается как синоним “подсунуть”, что сомнительно, да и объясняет не до конца. Разве комариный “нос” – инструмент для “просовывания”?

8 января 2016

Фразеологизмы – это устойчивые выражения, с помощью которых можно дать оценку людям, их поведению, словам, действиям, поступкам и т. п. Однако прежде чем применять их в своей речи, следует знать их значение, в каком стиле их можно употреблять.

Многие фразеологизмы не стоит воспринимать буквально. Они образные, а это значит, что их толкование может быть совершенно другим, нежели можно подумать. К тому же некоторые выражения настолько экспрессивны, что употреблять их стоит лишь в неформальной обстановке или для художественности в публицистике.

В этой статье мы рассмотрим такой устойчивый оборот, как «комар носа не подточит»: значение фразеологизма, историю его происхождения, близкие по смыслу слова и их сочетания. Узнаем, где уместно использовать такое выражение.

«Комар носа не подточит»: значение фразеологизма

Наиболее точно определить это выражение нам помогут проверенные, известные, авторитетные словари, которым можно доверять. Это толковый С. И. Ожегова и фразеологический М. И. Степановой.

Сергей Иванович в своем сборнике дает следующее определение выражению: «нельзя придраться, так как сделано очень хорошо». Стоит пометка – «разговорный стиль».

Значение фразеологизма «комар носа не подточит» в словаре устойчивых оборотов под редакцией М. И. Степановой: “что-либо сделано хорошо, тщательно, не к чему придраться”.

Как мы видим, рассматриваемое выражение характеризует идеально проделанную работу. Но причем здесь комариный нос? Этимология фразеологизма раскроет нам эту загадку.

История происхождения выражения

Как появляются устойчивые обороты? Они приходят к нам из Библии, мифологии, художественной литературы, исторических событий. Являются народным творчеством, чьими-то высказываниями.

Остановимся на изречениях наших предков. Именно благодаря им появились многие устойчивые выражения. Они подмечали различные поступки, явления и порождали своими высказываниями фразеологизмы. Они были настолько яркими и емкими, что становились популярными. Их запоминали, передавали из поколения в поколение. И такие лингвисты, как Даль, собирали их, создавали словари устойчивых оборотов, из которых мы теперь узнаем их толкование и этимологию.

Таким же образом появилось рассматриваемое выражение. У него нет конкретного автора. Наши предки нередко включали в свои мудрые изречения наблюдения над поведением животных. В данном случае – насекомого. У комара острое жало, настолько миниатюрное, что тоньше уже некуда. Когда работа была идеально сделана, говорили, что это насекомое и носу тут не подточит. То есть лучше уже некуда.

Также есть версия, что комариный нос упоминался в связи с такой прочной, хорошей работой, в результат которой даже жало комара не пролезет. Настолько все ровно и гладко, что нет ни малейшего зазора. Так и появилось выражение «комар носа не подточит».

Значение фразеологизма и его происхождение мы рассмотрели. Давайте подберем близкие по смыслу выражения.

Синонимы

Среди популярных, схожих по смыслу сочетаний можно выделить такие как «без сучка и задоринки», “не подкопаешься”, «выше всяческих похвал».

Они имеют такое же толкование, что и значение фразеологизма «комар носа не подточит». Этими выражениями можно образно охарактеризовать идеально выполненную работу.

Употребление

Где же уместно использовать фразеологизм «комар носа не подточит»? Выражение обогатит разговорную речь, журналистские тексты, произведения писателей. Именно в литературе и СМИ можно часто встретить устойчивые обороты.

Когда чья-то работа радует глаз и не к чему придраться, мастера слова пишут про такой труд: «комар носа не подточит». Значение фразеологизма лучше любых слов выражает похвалу.

Выражение «Комар носа не подточит» имеет значение: «не к чему придраться» . Оно достаточно молодое, но успело несколько раз поменять свое значение. В начале ХХ века Владимир Маяковский приложил руку к этой фразе, причем немного исказил исконный смыл – так и получилось: «придраться не к чему – без сучка, без задоринки» . Собственно говоря, сегодня мы, произнося «комар носа не подточит» , это и имеем в виду. А что же было раньше?

Слово «подточить» понимали как «покусать» . Собственно говоря, это видно из старой доброй русской песенки:

Мушки, блошки не кусают, не едят,

комарики не подтачивают.. .

Известный русский филолог В. М. Мокиенко провел исследование и выяснил, что буквально за 150 лет официального существования выражения в нем переплелись три значения:

    не к чему придраться

    кусает комар, что есть, точит нос

    враг точит зуб

В какой-то период времени каждый из этих смыслов был основным. А причина смены смысла идет от нечеткого понимания глагола «точить, подтачивать» . Точить – это «изъесть» , «изгрызть» . Еще «точить нос» говорят, когда речь идет о запахе. В общем, погрузилась я в размышления о нелегкой доле комара и увидела, что и в старые времена, когда выражение «комар носу не подточит» не было записано ни в каких словарях, люди видели смысл такой: «дело сделано безупречно, и даже самый проницательный человек не найдет зацепочек и шероховатостей – то бишь «комар носа не подточит» !

Существовало еще выражение «под добрую сваху комар носа не подточил бы» . Причем раньше даже более популярно было выражение про иголку. Оно с тем же смыслом, но так говорили, в основном, о вранье: «Люди схвастают – иглы не подточишь, мы соврем – целое бревно подсунешь» ! Так говорили на Смоленщине. Еще говорили – «между женским ДА и НЕТ ни иголки не просунешь» . Еще – «между мужем и женой нитки не проденешь» .

В принципе, не так много времени пролетело, но произошла диалектическая замена: иголка превратилась в комара, а «поддеть» – в «продеть» и «подточить» . Кстати, так появилось и еще одно промежуточное значение – теснота! Во всяком случае, так было в Белоруссии. Где даже существовало выражение «комар носом не подлезет» . То есть «иголки некуда воткнуть» . Так что крылатое выражение в пословицах и поговорках существовало еще в далекие времена и имело разнообразные значения – в зависимости от места, времени и стиля жизни людей.

Ну, а когда в XIX веке филологи впервые решили внести фразу в словари, там появилось значение «иглы не заточишь» . Так решили объединить все имеющиеся понятия и попытались сделать это как можно более лаконично. С этого момента и возникла двусмысленность в выражении «точить» и словарное закрепление крылатого выражения «комар носу не подточит».

Мне нечего добавить к этой версии. Да, не очень документально, но других-то правдоподобных и вовсе не наблюдается.

Хотя вот утверждается иное. Вкратце: “подточить” рассматривается как синоним “подсунуть”, что сомнительно, да и объясняет не до конца. Разве комариный “нос” – инструмент для “просовывания”?

Комары на даче, или Полет валькирий

25.10.2018

Прямо дурной сон какой-то. Опять кино. Опять война. Опять блокада. Опять кто-то до невозможности унижен и оскорблен вражескими вылазками некоторых деятелей антипатриотического кинематографа, которые неизвестно на чьи деньги и по прямому заказу врагов нашего Отечества снова норовят опорочить героические и трагические страницы нашей славной истории, кощунственно смеясь над памятью о… в данном случае — о ленинградской блокаде.

В числе прочих необычайно возбудился один из всенародно признанных нравственных авторитетов современной России, авторитетов такой высокой пробы, что новой пробы уже ставить буквально негде, а именно депутат Турчак. Он обратился к не менее признанному авторитету — особенно в научных кругах — министру, прямо скажем, культуры г-ну Мединскому с просьбой — цитирую — «не выдавать прокатное удостоверение фильму „Праздник“ режиссера Андрея Красовского, снятому в жанре черной комедии и посвященной блокаде Ленинграда».

«Сейчас говорю не как политик, — заявил выдающийся политик, — а как ленинградец, бабушка которого пережила блокаду и защищала город на Неве. Съемки такого „фильма“ — это глумление над историей нашего народа. Есть темы, над которыми нельзя шутить». Конец, как говорится, цитаты.

Попутно замечу, что, во-первых, таких тем — по крайней мере в искусстве — нет. Вот просто нет и все! Впрочем, это ладно, такую сложную мысль некоторым людям надо разъяснять очень долго, да и все равно толку не будет. И вообще об этом — чуть позже.

А во-вторых, хочется поинтересоваться, какая конкретно тема имеется в виду? Этот самый Турчак читал, что ли, сценарий? И ему уже точно и документально известно, что весь этот «Праздник» имеет своей конечной целью бросить темную тень на светлую память бабушки замглавы Совета Федерации и члена партии «Единая Россия»?

Вопрос, разумеется, риторический, потому что не надо ни ему, ни всем прочим персонажам этого рода ничего ни читать, ни смотреть. Как очень примитивные механизмы, они, так и не научившись ни вчитываться, ни всматриваться, ни вслушиваться в смысл сказанного, показанного, написанного, умеют лишь впадать в дежурное казенное беснование, обнаружив на одной странице любого текста такие ключевые, как им представляется, слова, как — в данном случае — «блокада» и «комедия». А что такое «контекст», им и вовсе бессмысленно объяснять. Да и не надо им этого. Только будет мешать жаловаться и возмущаться в свое удовольствие.

Полуграмотные жулики и спекулянты, склонные любой спор завершать жалобой в партком, были всегда. Но в последние годы они возникли на поверхности нашего общественного ландшафта в таком же наглядном изобилии, в каком на поверхности подтаявших и почерневших от дорожной пыли весенних сугробов возникают обычно собачьи какашки.

Но дело даже и не в них. Они — симптом, а не причина. А причина в том, что война все еще не закончилась. Вот в Европе она закончилась давно и стала фактом истории, изучаемой и поучительной.

А здесь — нет, не закончилась. А не закончилась она потому, что ее уроки, причины и последствия толком не исследованы, не отрефлексированы, не осознаны. И не могут быть они осознаны вне трезвой, жесткой и непредвзятой общественной дискуссии. А дискуссии этой не может быть, покуда любая ее попытка воспринимается как кощунственное посягательство на святыню, на цельность и гомогенность мифа.

Война не закончилась. И в этом есть известная опасность, потому что вечно длящаяся война не может обходиться без врагов и всегда грозит перерасти в войну гражданскую.

Странно, но в годы моей юности, то есть в 70-е годы, дискуссии на тему войны воспринимались куда менее болезненно. Впрочем, «святынями» в те годы были совсем другие вещи — те, которые были так или иначе связаны с другой иконой — с Лениным. Помню, как мне пришлось раззнакомиться с одной милой барышней, всерьез обидевшейся на меня за какую-то шутку про Ильича. «Должно же у человека быть хоть что-то святое», — сказала она мне. «Возможно, и должно, — ответил я. — Только уж точно не это». С тех пор мы не виделись, и я не могу сказать, что так уж сильно об этом жалею.

Теперь война. Теперь блокада.

Мое поколение выросло в состоянии определенной понятийной раздвоенности, определенного диссонанса, скрежещущего, как ржавая дверь, ведущая в сырой подвал.

«Война» в официальной пропаганде, в кинофильмах и книжках про пионеров-героев была бесконечной чередой геройских подвигов и очень нарядных и, прямо скажем, соблазнительных для детского воображения торжественных и опрятных смертей от вражеской пули в суровом бою или элегантного постановочного расстрела.

Мальчики, собравшись вместе, могли часами рассуждать о том, кто из них смог бы, а кто бы не смог в случае чего выдержать пытку и ни за что на свете не раскрыть тайны, не расколоться, не рассказать врагам, где зарыты знамя дружины, горн и барабан, где спрятан партбилет учителя физкультуры и нету ли задолженности по комсомольским взносам у пионервожатой Шуры.

Это с одной стороны. С другой стороны все мы росли среди огромного и более чем разнообразного количества прошедших войну мужчин и женщин. Кто был на фронте, кто в эвакуации, кто в оккупации, кто в партизанском отряде, кто в плену, кто в ленинградской блокаде.

Ни от кого из них я ни разу не слышал ничего такого, где присутствовало бы, допустим, слово «подвиг», или такие слова, как «героический», «геройский». Все беглые и, как правило, очень неохотные воспоминания о войне были только двух видов — страшные и — да! — смешные.

Смешного, оказывается, было много. Да и как было ему не быть, если война все равно была жизнью, а не только смертью, болью и голодом. Она была жизнью, где зачинались и рождались дети, где радовались письмам и фотокарточкам с фронта, где, представьте себе, рассказывали анекдоты. И смеялись, смеялись.

Уже позже, ближе к концу 50-х, некоторые из настоящих фронтовиков, а не тех картонных и условных «дедов», которым «спасибо за победу», начитавшись красивых книжек и насмотревшись красивых кинофильмов про как бы себя самих, сами отчасти поверили в такую войну, которой, в общем-то, не было, но о которой некоторые из них и сами стали рассказывать школьникам, когда их стали зазывать на пионерские линейки.

Я же — не на торжественных линейках, а в коммунальной кухне, в очереди в керосиновую лавку, в окрестностях пивного ларька на углу Шоссейной и Калинина, в надышанном предбаннике районной Мытищинской бани — слышал только про грязь, кровь, страх, про страшный бардак и про сук-особистов.

Что же касается ленинградской блокады, то эта тема была особенной даже в контексте всей прочей военной проблематики. Она, эта блокада, — событие бесконечно трагическое, память о котором требует от потомков скорби и сострадания, но уж никак не победоносной гордости и крикливой нетерпимости к любому, кто задается теми или иными вопросами.

Сейчас уцелевших блокадников стало совсем мало. А когда-то я знал многих из них. И слышал от них множество историй, свидетельствующих не только о стойкости и силе духа одних, но и о беспримерной подлости и мелкой корыстности других. Они вовсе не считали свою беду подвигом — они просто хотели выжить. Не о подвигах шла речь, а о съеденных кошках и крысах, о том, как умершего члена семьи долго не хоронили, потому что на его карточку некоторое время получали хлеб, о том, как кто-то умудрялся наживаться на чужих страданиях, выменивая на хлеб драгоценности и антикварную мебель.

Они ничем не гордились. Они до 70-х годов хранили под кроватями и на шкафах мешки с сухарями и коробки со сгущенкой. Некоторые из них очень не любили пускаться в воспоминания. Некоторые что-то рассказывали. Но не сразу, а постепенно, по мере того, как отходила «заморозка».

В блокадном Ленинграде оставались три маминых тетки. Две из них погибли, а одна выжила. Жила она после этого, впрочем, недолго. Но я смутно ее помню. Она носила слегка опереточное имя Стелла и умела играть на аккордеоне.

Мой отец воевал на Ленинградском фронте. Там тоже умирали с голоду. И это при том, что армию хоть как-то кормили. На том участке фронта, где был отец, не слишком много стреляли, но зато в массовом порядке умирали от кровавого поноса. А уж что творилось в городе…

Все эти рассказы и истории сопровождали меня все мое детство и очень плохо уживались с официальной «победной» трескотней.

Но даже сквозь эту трескотню с ее неистребимой способностью уничтожать на своем пути все человеческое и живое прорывалась пронзительная фантомная боль загубленных и искореженных человеческих судеб.

Но какое отношение к этим судьбам, к этим людям и к их кошмарной участи имеют все эти депутаты и министры, все эти журналисты и журналистки, со все возрастающей частотой симулирующие публичные припадки острого инфекционного патриотизма?

Кто они такие вообще? Кто их уполномочил говорить от имени того трагического поколения, от имени тех людей, которых к сегодняшнему дню сохранились единицы?

Что движет ими, кроме блудливой потребности что-нибудь запретить и кого-нибудь прижучить? Какие такие их чувства оскорблены? Какие у них вообще есть чувства, кроме любовно взращенной ненависти и стремления эту неутолимую ненависть неустанно транслировать и тиражировать в промышленных общегосударственных масштабах. Объектами ненависти становится все, что шевелится и дышит в поле их зрения.

Это все важно. Но, как ни странно, это совсем не главное.

А главное и очень печальное — это то, что никак не может улечься в головах тех, кто имеет хотя бы номинальное отношение к культуре. Не может или не хочет улечься в этих головах то необычайно существенное и даже, я бы сказал, сущностное обстоятельство, что художественное произведение — плохое ли, хорошее ли, отечественного ли или заграничного производства — принципиально отличается от научной статьи или монографии, а также от газетного репортажа или, тем более, от материалов следственного дела.

И там, и там существуют категории «правды» и «неправды», но это в тех, других или третьих случаях совсем разные категории. И совсем разные правды-неправды. Художественная правда это совсем не то, что правда, например, научная, и оценивать то или другое с точки зрения соответствия одной правды правде другой — это признак либо невежества, либо интеллектуального жульничества, либо — что преобладает в наши дни — того и другого.

Да и как может быть иначе, если эти совсем различные правды в этих самых головах перепутаны до полного неразличения. Если руководители учреждений или редакторы периодических изданий, в названиях которых по досадному недразумению наличествует слово «культура», в своих как бы научных или как бы публицистических проявлениях мыслят в условностях и категориях лишь одного единственного жанра, жанра, который очень приблизительно можно определить как «мифы и легенды древнего Агитпропа».

Ну, и повторю еще раз, это не грех. И пусть не осудят меня за это все те, для кого, как и для меня, это очевидно примерно так же, как порядок букв в алфавите.

Повторю еще раз.

Для искусства нет и не может быть ничего запретного. Ни в плане выражения, ни в плане содержания. И нет, и не может быть никаких запретных тем. В том числе и для художественного их анализа. В том числе и для смеха, который, кстати, — один из наиболее эффективных механизмов этого анализа и есть.

В искусстве, я считаю, запретно только одно — бездарность и агрессивная наступательная пошлость.

На неизбежный вопрос «кто уполномочен определять, где искусство, а где та самая пошлость», я отвечу, что более или менее все. Кроме, разумеется, тех, в чьем распоряжении находятся институты и, соответственно, инструменты административного воздействия.

А уж правом на запрет можно наделить только лишь самого себя и больше никого. И это не так мало, как может показаться.

Концептуализм и соц‑арт • Arzamas

У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера.

Русское искусство XX векаМатериалы

Материалы

Action Art: Performances, Actions, Happenings

Objects, Installations and Ready-Mades

Conceptualism and Sots Art

The Thaw and the 1960s. The Birth of the Underground

Socialist Realism

Artistic Life in the Soviet Union after the October Revolution of 1917

Russian Avant-Garde

Russian Modern

Акции, перформансы, хеппенинги

Искусство действия от футуристов до Павленского

Объекты, инсталляции, реди-мейды

Почему искусством стали кучи мусора и меховые чашки

Концептуализм и соц‑арт

Всё про Илью Кабакова, Эрика Булатова и Комара с Меламидом

Оттепель и шестидесятые: рождение андеграунда

Как Хрущев дал жизнь неофициальному искусству

Соцреализм

Какой стиль живописи создал Сталин

Искусство после революции: художник и власть

Как и когда появилось новое советское искусство

Русский авангард

Что придумали Малевич, Кандинский, Татлин и «бубновые валеты»

Русский модерн

Как Дягилев, Бенуа и Бакст изменили русскую действительность

Как Кабаков, Булатов, Пивоваров, Монастырский и Комар с Меламидом создали самый загадочный и интеллектуальный стиль XX века

Автор Галина Ельшевская

Вот Сталин в мундире генералиссимуса и штанах с лампасами выпивает с полу­обнаженной Мэрилин Монро. Вот по реке Клязьме сплавляют огромный ситце­вый шар, в который зашито много-много надутых воздушных шариков и один включенный электрический звонок. Вот выставка, представляющая из себя об­щественный туалет, — впрочем, за буквами «М» и «Ж» обнаруживаются типо­вые советские квартиры. Все это — российский концептуализм.

Перефразируя известный тезис про гоголевскую шинель, можно сказать, что все современное искусство вылезает из реди-мейдов Дюшана. Если совсем конкретно, из его произведения «Фонтан» — простого писсуара, выставленного в качестве произведения искусства. Этот объект 1917 года можно считать и первым произведением концептуализма, направления, которое тогда еще не было сформулировано как явление и не названо как слово. Все это случится много позже, в шестидесятые.

Марсель Дюшан. Фонтан. 1917 годWikimedia Commons, Philadelphia Museum of Art

Настоящим отцом уже сформулированного концептуализма станет американец Джозеф Кошут. В 1965 году он создал программную работу «Один и три стула». Это инсталляция, которая состоит из собственно стула, фотографии этого сту­ла и словарной статьи с определением слова «стул». Таким образом, стул ока­зывается един в трех лицах. Более того, каждый раз, когда эту работу выстав­ляют, неизменным остается только словарное определение — а стул и его фото­графию каждый раз берут новые. Кошут повторял свою главную работу и с дру­гими предметами — с лопатой, зеркалом, молотком, пилой и так далее.

Джозеф Кошут. Один и три стула. 1965 год © flickr.com / heroesbed / CC BY-NC-ND 2.0

В 24-летнем возрасте Кошут написал эссе «Искусство после философии», в ко­тором сказал, что традиционному искусству, собственно модернистскому ис­кусству, приходит конец и теперь надо не производить, а изучать его природу. Кстати, потом русский концептуалист Юрий Альберт переведет на русский это эссе Кошута в стихах, четырехстопным ямбом. Главный тезис статьи — «искус­ство — это сила идеи, а не материала». Концептуальным объектом может стать любой предмет, а также любая документация о предмете: текст про экспонат заменяет сам экспонат. Концептуальный объект не подлежит продаже, он ис­ключен из коммерческого поля, потому что продавать, в сущности, нечего — нет мастерства исполнения, нет эстетики, нет новизны. Это искусство про то, как искусство устроено: такая тавтология.

Концептуализм порожден разочарованием в прежней картине мира, которую транслировало традиционное искусство. Что такое традиционное искусство? Это искусство, которое в той или иной мере основано на принципе мимесиса, подражания чему-то, что в реальности существует. Художник изображает нечто, что может быть сопоставлено со своим прототипом за пределами кар­тины, — нарисованный стул со стулом настоящим. И благодаря этому соотне­сению мы можем судить о мастерстве художника. Причем судить по-разному: кто-то увидит мастерство в точном соответствии натуре, а кто-то, наоборот, в выразительности условного художественного языка. Но этот критерий оцен­ки существует, он объективно возможен. Конечно, модернистское искусство пытается преодолеть мимесис, и ему это удается — например, абстрактная живопись уже ни с чем за ее пределами впрямую не соотнесена. Но как раз в ней происходит возгонка художнических амбиций: такой жест первородства, манифестация собственного «я». Но кто дал автору право это свое «я» мани­фестировать? Это и есть один из главных концептуалистских вопросов.

Для концептуалистов сама необходимость личного присутствия автора в про­изведении оказывается скомпрометированной. Личное присутствие — это ма­нера, почерк, любое слово от первого лица, и все это интерпретируется как ничем не обоснованная претензия на власть. Просто на власть, явленную в утверждении: я автор, это мое пространство, я сделал что-то, чего до меня в мире не было. И такое властное посягательство отрицается, подвергается ироническому снижению, игровой деконструкции. Потому что исходный тезис состоит в том, что все в мире уже было, все уже сказано и произнесено, и те­перь время разбираться с этим сказанным, как с кубиками, на которые распа­лась прежняя целостность. Разбираться с возможностями искусства, его гра­ницами, его контекстами.

В концептуализме очень много слов — ведь это искусство, которое говорит о самом себе не хуже искусствоведческой статьи. В литературе концептуалисты пытаются освободить язык от идеологии. Они работают с речевыми штампа­ми, с отчужденными от человека языковыми клише — можно вспомнить по этому поводу прозу Владимира Сорокина, поэзию Льва Рубинштейна на каталожных карточках или стихи Пригова, написанные от лица персонажа по имени Дмитрий Александрович Пригов. А в визуальном искусстве базовая проблематика концептуализма — это проблематика слова и изображения.

С одной стороны, образ художника или поэта лишается здесь привычных романтических коннотаций. С другой же стороны, Борис Гройс в своей статье 1979 года писал о «московском романтическом концептуализме». Чтобы разо­браться с этим противоречием и заодно обозначить отличия российского концептуализма от западного, переместимся в Советский Союз рубежа 60-х и 70-х годов.

Одно из первых произведений российского концептуализма — «Ответы экспе­риментальной группы» Ильи Кабакова. Оно выглядит как картина (прямо­угольной формы, висит на стене), но вместо изображения здесь обрывки быто­вых текстов с подписями говорящих, складывающиеся в абсурдное многого­лосое целое. Кабаков делал и другие работы-стенды, например самый извест­ный — с мухой. Неопределенно-грязноватого оттенка поверхность, на ней еле заметная муха — и реплики персонажей по ее поводу: «Чья это муха? Это муха Ольги Лешко». Бедная муха, выставленная как экспонат, оказывается заклю­чена в речь людей и не может существовать вне ее, вне того, чтобы кому-то принадлежать, — потому что нет ничего, кроме языка. И этот советский язык лозунгов, графиков, справок и расписаний, дорожных знаков и официальных бумаг агрессивно вторгается в жизнь человека.

Илья Кабаков. Ответы экспериментальной группы. 1970–1971 годы © Илья Кабаков, Государственная Третьяковская галерея

Позже, уже в 80-е, мушиный мотив у Кабакова разрастется, появится инстал­ляция «Жизнь мух», где о мухе будут рассуждать представители разных наук, и тут же их речи будут комментироваться, — но именно в «мухе» ранней заявлена тема, которая станет для него главной. Это тема советской комму­нальности, насильственной общности людей; она потом будет развернута во многих его работах, например в инсталляции 1991 года «Коммунальная кухня». В западном концептуализме такой темы не было, ей там просто неоткуда было взяться. С одной стороны, вопрос, кому принадлежит муха, — это поэтика дадаистского абсурда. С другой стороны, вопрос, кому принад­лежит тот или иной предмет, — законный и необходимый для мира комму­налки.

1 / 2

Илья Кабаков. «Анна Евгеньевна Королева: Чья эта муха?» 1987 год© Илья Кабаков, Art4. ru

2 / 2

Илья Кабаков. Прогулка на теплоходе. 1970–1971 годыИлья Кабаков / ilya-emilia-kabakov.com

Коммуналка — квинтэссенция мира советского человека. Пространство, в кото­ром парадоксально совмещается самое коллективное и самое сокровенное. Кабаков говорил: «Коммуналка является хорошей метафорой для советской жизни, потому что жить в ней нельзя, но и жить иначе тоже нельзя, потому что из коммуналки выехать практически невозможно». И он прибивает про­стые предметы советского быта — терку, кружку — на убогие крашеные щиты, выставляя их как ту самую муху. Рисует зайчиков с морковками, совмещая их с матерными надписями, выполненными образцово аккуратными буквами со школьных уроков черчения. Устраивает инсталляции из записок и фраз, которые жители коммуналок адресуют друг другу. Апофеозом этой темы ста­нет график выноса помойного ведра, расписанный на шесть лет: с 1979 года по 1984-й.

В начале 1970-х годов появляются первые кабаковские альбомы — «Вшкафуси­дящий Примаков», «Полетевший Комаров» и так далее: они показываются тем, кто приходит к нему в мастерскую. В каждом альбоме представлена история какого-то советского чудака, обычно живущего в коммуналке. Это одинокие странные персонажи, возможно — художники; они пытаются как-то выгоро­дить свою жизнь в опасном внешнем пространстве. «Вшкафусидящий» При­маков отказывается выбираться из гардероба и видит мир через его створки; украшатель Малыгин боится выйти в середину комнаты и прячется по углам. Заканчивается история почти всегда одинаково — выходом в иррациональное: герой исчезает, растворяется в мистической белизне альбомных листов. Потом Кабаков развернет все эти альбомы в выставочном пространстве, сделает из них инсталляцию, и каждому персонажу и его истории будет предоставлен свой отсек в коммунальном жилье. Из которого снова можно будет улететь именно вот в эту белизну и пустоту. «Человек, улетевший в космос из своей квартиры» — инсталляция 80-х годов: в комнате — остатки катапульты, в крыше дома — дыра, и она зияет.

1 / 2

Илья Кабаков. В шкафу. Из альбома «Вшкафусидящий Примаков». 1973 годИлья Кабаков / ilya-emilia-kabakov.com

2 / 2

Илья Кабаков. Мамина комната. Из альбома «Вшкафусидящий Примаков». 1971 годИлья Кабаков / ilya-emilia-kabakov.com

Тема белизны, пустоты, сияния — это метафизическое измерение московского концептуализма. И это то, чего у западных концептуалистов не было, а в рос­сийских версиях являлось важной составляющей. Это есть и в альбомах Вик­тора Пивоварова. Тексты, введенные в пивоваровские рисунки, написаны язы­ком и почерком безличных противопожарных стендов и щитов с техникой безопасности, так же, как и у Кабакова. Например, в альбоме «Проекты для одинокого человека» правила жизни расписаны так же, как на советских щитах были расписаны правила действий при задымлении или утечке радиации. Та же тема развивается в альбоме «Сакрализаторы». Раз жизнь одинокого человека проходит в чужой внешней среде, то нужны средства защиты от нее. И Пивоваров предлагает использовать сакрализаторы — так он называет быто­вые предметы, привязанные к телу. Например, вешалку или рулон туалетной бумаги на носу.

1 / 4

Виктор Пивоваров. Из альбома «Проекты для одинокого человека». 1975 годВиктор Пивоваров

2 / 4

Виктор Пивоваров. Из альбома «Проекты для одинокого человека». 1975 годВиктор Пивоваров

3 / 4

Виктор Пивоваров. Из альбома «Проекты для одинокого человека». 1975 годВиктор Пивоваров

4 / 4

Виктор Пивоваров. Из альбома «Проекты для одинокого человека». 1975 годВиктор Пивоваров

 

10 хрестоматийных работ Виктора Пивоварова

Подборка с комментариями искусствоведа

 

Короткий фильм о Викторе Пивоварове

Из документального сериала Arzamas и Новой Третьяковки «Художник говорит»

Категория пустоты важна и для Андрея Монастырского, создателя группы «Коллективные действия» (КД). Он — из самых главных фигур московского концептуализма, и практика «Поездок за город» — так называются тома с доку­ментацией перформансов группы — тоже из самого важного, что в этом кругу случалось. В концептуалистском словаре словосочетание «пустое действие» как раз связано с этими акциями, где ничего не происходит, но само время ожида­ния события наполняется смыслом. Акции вполне абсурдистские, но это абсурд с даосским или дзен-буддистским оттенком — что-то вроде хлопка одной ладони.

1 / 2

Группа «Коллективные действия». Акция «Шар». 1977 годGeorge Kiesewalter / Garage Museum of Contemporary Art

2 / 2

Группа «Коллективные действия». Акция «Шар». 1977 годGeorge Kiesewalter / Garage Museum of Contemporary Art

Например, акция «Появление»: на краю Измайловского поля появляются при­глашенные зрители. С другой стороны, пересекая поле, по направлению к ним движутся двое; приблизившись, они вручают всем бумажки с печатью, что они были на этой акции такого-то числа. Такой минимализм. Зрители, они же уча­стники, могли не подозревать, что акцией будет именно этот выход из леса и проход по полю — и ничего больше. Произведение состоит из чистого вре­мени — путь до места — и еще документации: та самая бумажка с печатью и фотосъемка. По словам Андрея Монастырского, поле было сценой для мини­мальных действий, цель которых заключалась в осмыслении языковых кате­горий — близко, далеко, долго, быстро.

Или две акции «Лозунг» — 1977 и 1978 года. Люди приезжают в лес и видят натянутый между деревьями транспарант с надписью белым по красному: «Я НИ НА ЧТО НЕ ЖАЛУЮСЬ И МНЕ ВСЕ НРАВИТСЯ, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО Я ЗДЕСЬ НИКОГДА НЕ БЫЛ И НЕ ЗНАЮ НИЧЕГО ОБ ЭТИХ МЕСТАХ». А через год на том же месте появляется транспарант с уже другой надписью, отсылающей к первой: «СТРАННО, ЗАЧЕМ Я ЛГАЛ САМОМУ СЕБЕ, ЧТО Я ЗДЕСЬ НИКОГДА НЕ БЫЛ И НЕ ЗНАЮ НИЧЕГО ОБ ЭТИХ МЕСТАХ — ВЕДЬ НА САМОМ ДЕЛЕ ЗДЕСЬ ТАК ЖЕ, КАК ВЕЗДЕ — ТОЛЬКО ЕЩЕ ОСТРЕЕ ЭТО ЧУВСТВУЕШЬ И ГЛУБЖЕ НЕ ПОНИМАЕШЬ».

Группа «Коллективные действия». Акция «Лозунг-1977». 1977 год © Фотография Андрея Монастырского

Самый радикальный вариант работы с временем — это «тотарт» Натальи Аба­лаковой и Анатолия Жигалова, тоже пионеров московского концептуализма. «Тотарт» — это «тотальное искусство»; еще в середине 1960-х художники объявили искусством собственную жизнь, документируя и концептуализируя ее события. Соответственно, главным их произведением в какой-то момент стало рождение дочери Евы.

Перформанс группы «Тотарт» «Подпольная типография» в рамках выставки «Зоопарк художников» в Государственной галерее на Солянке. 2013 год © ТАСС / Сергей Фадеичев

Российский концептуализм часто именуется московским, и он действительно привязан к Москве. Более того, участники движения всегда ревниво относи­лись к его границам и персональному составу. Но и внутри круга существовали самые разные версии и стратегии, концептуализм не был чем-то однородным.

Например, Иван Чуйков исследовал возможности традиционной картины. Его серия «Окна» — это живопись с элементами ассамбляжа. Чуйков берет закры­тые оконные рамы, закрашивает стекла белой краской, а затем пишет заокон­ный пейзаж поверх этой белизны. Таким образом, картина оказывается не «ок­ном в мир», а экраном, на который что-то проецируется: изображения могут даже налезать на раму или представать в искаженной перспективе.

1 / 2

Иван Чуйков. Окно XX. 1981 год© Иван Чуйков / Коллекция Владимира Овчаренко

2 / 2

Работа Ивана Чуйкова «Автопортрет» на выставке в Московском музее современного искусства. 2009–2010 годы© Фотография Сергея Пятакова / РИА «Новости»

С понятием границ картинного пространства работал и Эрик Булатов. Напри­мер, его ранняя картина «Лыжник». Лыжник в спортивном костюме удаляется вглубь картины, но зритель последовать за ним не может: красная решетка, нанесенная по всей поверхности, напоминает ему, что картина — это только плоскость, и если и есть за ней какая-то метафизическая реальность, то ему, зрителю, туда доступ закрыт. Или работа «Улица Красикова»: москвичи идут по этой самой улице, а навстречу им движется плакатный Ленин с уличного транспаранта, но встретиться им явно не суждено. Или картина «Горизонт» — здесь линия горизонта оказывается орденской лентой или ковровой дорожкой: официоз вторгается в природу. Он вторгается в нее и плакатными текстами: в картине «Слава КПСС» эта надпись закрывает небо.

1 / 2

Эрик Булатов. Улица Красикова. 1977© Эрик Булатов; фотография Михаила Фомичева / ТАСС

2 / 2

Эрик Булатов. Слава КПСС. 1975 год© Эрик Булатов

 

10 хрестоматийных работ Эрика Булатова

Подборка с комментариями искусствоведа

 

Короткий фильм об Эрике Булатове

Из документального сериала Arzamas и Новой Третьяковки «Художник говорит»

Поскольку Эрик Булатов оперирует советскими идеологическими штампами и цитатами, его часто причисляют к художникам соц-арта. Сам он это отри­цает — вообще, «настоящие концептуалисты» не любят соц-артистов за пере­смешничество и смешиваться с ними не хотят. Но в основе соц-арта та же концептуалистская деконструкция властных претензий, только власть здесь понята более конкретно и более узко, как советская власть. Ее язык, ее риту­алы, ее искусство — все это и деконструируется через игровое пародирование.

По названию понятно, что соц-арт — это советизированная версия поп-арта. Поп-арт в американской культуре был реакцией, с одной стороны, на эгоцен­тризм художников-абстракционистов — например, такого, как Джексон Пол­лок, который лил на холст краску, словно изливал свою уникальную душу. И с другой стороны, поп-арт был реакцией на образы, навязшие в зубах, — в случае Америки это были клише из рекламы. А в Советском Союзе засилья рекламы не было, зато в зубах навязли клише идеологические.

Соц-арт изобрели художники Виталий Комар и Александр Меламид. Новый стиль был придуман ими «на халтуре», когда они, чтобы заработать денег, расписывали пионерлагерь, —  рисовали профили Ленина, героев войны и труда, рабочих и колхозниц:

«В общем, мы дрожали, пили и думали, какие же мы подлецы, что ввязались в эту гадость ради денег. И в какой-то момент завели такой пьяный разговор: „А вдруг существует какой-то человек… который делает такое искренне? И это для него такой крик души. И что он ри­сует? Наверное, своих родных в стиле советских героев“».

И понеслось: Комар и Меламид рисуют портреты своих родных в том же стиле, в каком халтурно оформляют интерьер пионерлагеря. Делают собственные автопортреты в стиле мозаик в московском метро, вокруг профилей — подпись, увековечивающая героев: «Известные художники начала 70-х годов XX века. Город Москва». Воспроизводят на красном фоне казенными буквами тради­ционные советские лозунги — «Слава труду!», «Вперед к победе коммуниз­ма!», но только каждая такая фраза тоже подписана как авторская: «В. Комар, А. Меламид». Делают кубистический портрет собаки Лайки. Наконец, уже в эмиграции они станут пародировать салонную соцреалистическую живопись. Например, напишут картину, как товарища Сталина, сидящего ночью при лам­паде у мраморных колонн, посещает полуобнаженная Муза. Называться эта картина будет «Происхождение социалистического реализма».

Еще они устраивали акции и перформансы. Один из них назывался «Котлеты „Правда“» — Комар и Меламид крутили фарш из главной советской газеты. А в эмиграции они организовали перформанс «Скупка душ», в ходе которого свою душу под расписку художникам продал сам Энди Уорхол, и оценил он ее в ноль долларов. Эта расписка была отправлена в СССР для перепродажи души Уорхола на аукционе: это был еще один перформанс. Душу должно было купить подставное лицо, чтобы вернуть Комару и Меламиду. Однако Михаил Рошаль, художник группы «Гнездо» и доверенное лицо Комара и Меламида, не уследил за лотом, и душа Уорхола досталась художнице Алене Кирцовой — так что она и сейчас в России.

Работа Виталия Комара и Александра Меламида «К свету!» (1983) на выставке «К вывозу из СССР разрешено». 2011 год © ТАСС / Александра Мудрац

Кстати, о группе «Гнездо»: это хороший пример того, как призрачна грань между собственно концептуализмом и соц-артом. Михаил Рошаль, Виктор Скерсис и Геннадий Донской стали известны после устроенной ими акции на выставке на ВДНХ в 1975 году — это была одна из первых и немногих раз­решенных выставок неофициального искусства. Они соорудили там большое гнездо и стали высиживать яйцо, чем вызвали неудовольствие «старших» концептуалистов, которые восприняли это как дурачество. Художники «Гнез­да» формально принадлежали концептуалистскому кругу, но вполне позволяли себе соц-артистскую насмешливость. Как-то во время обыска у Рошаля была изъята работа — портрет Сахарова из сахара и портрет Солженицына из соли. Потом, в эпоху перестройки, работу пытались вернуть, но безуспешно — види­мо, в застенках и сахар растаял, и соль рассыпалась.

Группа «Гнездо» во время акции «Гнездо». 1975 год © Государственный центр современного искусства

Для соц-артистов любой юмор, даже самый рискованный, был, что называется, «в законе». Очень смешные работы Александра Косолапова, где перемешаны расхожие знаки советской идеологии и американской потребительской куль­туры: Ленин, Микки-Маус, Сталин, кока-кола и так далее. Некоторые из этих работ, сделанных в эмиграции, будут провоцировать религиозных фанатиков в России — например, икона-икра или соединение образа Христа с логотипом Макдональдса. Такое же прямое и пересмешническое столкновение контек­стов — в работах Леонида Сокова: Сталин выпивает с Мэрилин Монро, Ленин пожимает руку «Шагающему человеку», модернистской скульптуре Джако­метти. Это очень прямое искусство, в нем нет никаких вторых и третьих смыслов, — но оно живое, веселое и убедительное.

1 / 4

Александр Косолапов. Микки и Минни, рабочий и колхозница. 2004 годФотография Екатерины Чесноковой / РИА «Новости»

2 / 4

Леонид Соков у работы «Встреча двух скульптур» (1994) на выставке «Леонид Соков. Угол зрения». 2012 годФотография Валерия Шарифулина / ТАСС

3 / 4

Работа Александра Косолапова «Герой. Лидер. Бог» на выставке «Пост-поп: Восток встречается с Западом». 2014 годZuma/ТАСС

4 / 4

Работа Алисы Заржевской «Не сотвори себе кумира» (слева) и Александра Косолапова «Моя кровь» на выставке «Осторожно, религия!».  2003 год Фотография Александра Полякова / РИА «Новости»

 

9 хрестоматийных работ Леонида Сокова

Подборка с комментариями искусствоведа

 

Короткий фильм о Леониде Сокове

Из документального сериала Arzamas и Новой Третьяковки «Художник говорит»

Уже говорилось о том, что концептуалисты скептически относятся к идее, что художник самовыражается в искусстве, а заодно творит что-то новое. С этим связаны распространенные в их кругу игры в персонажей.

Комар и Меламид придумали двух персонажей, от лица и за подписью которых создавали работы. Один из них — крепостной Апеллес Зяблов, первый в мире абстракционист, еще в XVIII веке написавший беспредметную картину «Пор­трет Ее Величества Ничто», то есть опередивший Малевича на полтора сто­летия. Другой, по фамилии Бучумов, напротив, реалист, которому выпало жить и творить в эпоху торжества авангарда. Разбушевавшиеся футуристы выбили ему один глаз, однако он остался верен правде жизни и принципу «пишу то, что вижу», поэтому на всех как бы им написанных картинах присутствует кусок его носа.

Если у Комара с Меламидом два мнимых автора, то у Кабакова их множество. Например, Шарль Розенталь — уроженец Херсона, ученик Шагала и Малевича, эмигрировавший в Париж и погибший под колесами автомобиля на Монмар­тре; в инсталляции «Альтернативная история искусств» Розенталь является косвенным учителем другого персонажа по имени Илья Кабаков — тезки ху­дожника. Еще один вымышленный автор — безвестный создатель жэковских стендов, но, как рассказывает о нем Кабаков, «прежде чем стать художником-оформителем в ЖЭКе, он прожил сложную жизнь, и искусство его представ­ляет собой странную смесь халтуры, простого неумения и ярких вспышек, догадок и озарений». Уже много лет Кабаков подписывает свои работы вместе с женой: «Илья и Эмилия Кабаковы» — это тоже такой коллективный пер­сонаж.

Это ускользание от четко очерченного «я» получит даже специальное название в концептуалистском словаре — «колобковость». И оно скажется и на личном поведении художников. Как правило, концептуалисты не присоединялись к протестным инициативам: так, в «Бульдозерной выставке» 1974 года, устро­енной подпольными художниками и разгромленной властями, из этого круга участвовали только Комар с Меламидом. Они не рассчитывали на иностранцев, покупающих работы, — и в ту пору подобные работы и не могли стать «дип-артом», их эстетическая ценность была неочевидна, а значит, отсутствовала и ценность коммерческая. Многие подрабатывали в издательствах, в основном иллюстрируя детские книги, — этим занимались и Кабаков, и Пивоваров, и Бу­латов с соавтором Олегом Васильевым. Кстати, их книги вполне хороши, так что мучительного разрыва между тем, что делалось «всерьез», и тем, что дела­лось «для денег», не было. Впрочем, как сказать — существует чудесная устная история, возможно легенда, о том, как то ли Комар, то ли Меламид попытался заработать портретированием. Случился заказ — написать портрет какого-то знатного рабочего, мастера — золотые руки, и художник этот портрет написал со всем гиперреалистическим тщанием. Но в конце не удержался и сделал руки героя все-таки золотыми — и, естественно, ему не заплатили.

1 / 6

Обложка книги «Скандинавские сказки». Художник Виктор Пивоваров. 1982 годИздательство «Художественная литература»

2 / 6

Обложка книги Генриха Сапгира «Леса-чудеса». Художник Виктор Пивоваров. 1967 годИздательство «Детская литература»

3 / 6

Обложка книги Юрия Кушака «Плывет кораблик в гости». Художник Илья Кабаков. 1979 годИздательство «Малыш»

4 / 6

Обложка книги Джеймса Мэтью Барри «Питер Пэн и Венди». Художник Илья Кабаков. 1968 годИздательство «Детская литература»

5 / 6

Обложка книги Валентина Берестова «В гости едет котофей». Художники: Эрик Булатов, Олег Васильев. 1985 годИздательство «Малыш»

6 / 6

Обложка книги Шарля Перро «Золушка». Художники: Эрик Булатов, Олег Васильев. 1985 годИздательство «Малыш»

Мы поговорили только об основателях московского концептуализма — но его история будет долгой. Слишком сильна была концептуалистская прививка, чтобы не отозваться в искусстве последующих десятилетий.

 

«Художник говорит» — документальный сериал о русских художниках второй половины XX века

Совместный проект Arzamas и Новой Третьяковки

Что еще почитать про концептуализм и соц-арт:

Альберт Ю. Что я видел. М., 2011.
Бакштейн И. Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве. М., 2015.
Бобринская Е. Концептуализм. М., 1994.
Дёготь Е. Террористический натурализм. М., 1998.
Тупицын В. «Другое» искусства. М., 1997.
Холмогорова О. Соц-арт. М., 1994.  

Ликбез № 1

Русское искусство XX века

Лекция 6 из 8

Ликбез № 1

Русское искусство XX века

Александр Ливергант: «Какая-то муха меня укусила, и за последние 11 лет я написал 10 книг»

Жизнь в правой и левой комнатах, удивительная находка в лондонском букинистическом магазине, поездка по Европе на «жигулях» в 1989 году и первые переводы. Писатель, переводчик и главный редактор журнала «Иностранная литература» Александр Яковлевич Ливергант — в новом выпуске «Ученого совета»

Хотите быть в курсе всего?

Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу

Курсы

Все курсы

Спецпроекты

О проектеЛекторыКомандаЛицензияПолитика конфиденциальностиОбратная связь

Радио ArzamasГусьгусьСтикеры Arzamas

ОдноклассникиVKYouTubeПодкастыTwitterTelegramRSS

История, литература, искусство в лекциях, шпаргалках, играх и ответах экспертов: новые знания каждый день

© Arzamas 2022. Все права защищены

Что сделать, чтобы не потерять подписку после ухода Visa и Mastercard из России? Инструкция здесь

комаров Определение и значение | Dictionary.com

  • Лучшие определения
  • Викторина
  • Связанный контент
  • Примеры
  • Британский

Показывает уровень сложности слова.

[ muh-skee-toh ]

/ məˈski toʊ /

Сохранить это слово!

См. синонимы слова mosquito на сайте Thesaurus.com

Показывает уровень оценки в зависимости от сложности слова.


существительное, множественное число москиты, москиты.

любое из многочисленных двукрылых насекомых семейства Culicidae, самки которых сосут кровь животных и человека, некоторые виды переносят некоторые заболевания, такие как малярия и желтая лихорадка.

Москито, Военный. двухмоторный двухместный британский истребитель и бомбардировщик времен Второй мировой войны, сделанный в основном из фанеры и развивавший максимальную скорость 380 миль в час (610 км/ч).

ВИКТОРИНА

Сыграем ли мы в «ДОЛЖЕН» ПРОТИВ. "ДОЛЖЕН" ВЫЗОВ?

Следует ли вам пройти этот тест на «должен» или «должен»? Это должно оказаться быстрым вызовом!

Вопрос 1 из 6

Какая форма обычно используется с другими глаголами для выражения намерения?

Происхождение комара

Впервые зарегистрирован в 1575–1585 гг. ; от испанского, эквивалент mosc(a) «муха» (от латинского musca ) + -ito уменьшительный суффикс

ДРУГИЕ СЛОВА ОТ mosquito

mos·qui·to·ey, прилагательное

Слова рядом с mosquito

мусульманин, мусульманство, Мосли, Мосото, мечеть, комар, москитная лодка, Москитный берег, рыба-москит, москитная флотилия, москитная муха

Другие определения комара (2 из 2)

Mosquito

[ muh-skee-toh ]

/ məˈski toʊ /


существительное во множественном числе Mos·qui·tos, (особенно собирательно) Mosqui·tos .

Мискито.

Dictionary.com Полный текст Основано на словаре Random House Unabridged Dictionary, © Random House, Inc. 2022

Слова, относящиеся к комару

муравей, тля, пчела, жук, бабочка, таракан, стрекоза, блоха, плодовая муха, комар, кузнечик, божья коровка, клещ, моль, вредитель, паук, термит, клещ, насекомое, грызун

Как использовать слово «комар» в предложении

  • Любой, кто не регулярно становится жертвой комаров, все равно найдет предмет Bug Bite Thing стоящим вложением.

    Средство от укусов насекомых действительно работает|Эбби Гинграс|7 сентября 2020 г.|Внешний Интернет

  • В этом выпуске мы углубимся в еще одно научное достижение, которое вызывает большие вопросы, — генную инженерию комаров для борьбы с болезнями.

    Где проходит грань между жизнью и смертью?|Нэнси Шут|6 сентября 2020 г.|Новости науки

  • Этот вид особенно трудно контролировать среди примерно 45 видов комаров, которые скулят вокруг Ключей.

    Генетически модифицированные комары были допущены к первому испытательному полету в США|Сьюзен Милиус|22 августа 2020 г.|Новости науки

  • Кроме того, последняя версия этих комаров доставляется из Соединенного Королевства в виде очищенных яиц самцов.

    Генетически модифицированные комары допущены к первому испытательному полету в США|Сьюзан Милиус|22 августа 2020 г.|Новости науки

  • После десяти лет рывков официальные лица Флорида-Кис проголосовали за разрешение на первое в Соединенных Штатах испытание свободнолетающих генетически модифицированных комаров в качестве средства борьбы с вредителями и болезнями, которые они распространяют. .

    Генетически модифицированные комары были допущены к первому испытательному полету в США|Сьюзен Милиус|22 августа 2020 г.|Новости науки

  • Я выбрал его из-за его метафорического резонанса, но теория укусов комаров может быть хуже.

    Рон Розенбаум о Гитлере, Голливуде и количественной оценке зла|Уильям О’Коннор|26 июля 2014 г.|DAILY BEAST

  • В другой поездке дерзкий кайман (крокодил из Южной Америки) пожирает свою москитную сетку.

    Исследуем Амазонию, пока еще можем|Даррелл Хартман|15 мая 2014|DAILY BEAST

  • Цель состоит в том, чтобы за 30 дней собрать 250 000 долларов на создание Sporobot, робота для вскрытия комаров.

    Робот, способный убить малярию|Элеонора Клифт|8 мая 2014 г.|DAILY BEAST

  • Летом, однако, Беттлз видит больше туристов, которые приезжают к кишащим мухами и комарами воротам в дикую природу Аляски.

    Посещение Полярного круга… прежде чем он необратимо изменится|Терри Грин Стерлинг|1 апреля 2014 г. |DAILY BEAST

  • Его путь здесь почти комичен: доказательства указывают на то, что комар был завезен из-за международной торговли подержанными шинами.

    Чикунгунья: переносимый комарами вирус, который искривляет ваши конечности|Кент Сепковиц|5 марта 2014 г.|DAILY BEAST

  • Джуди, уже укрывшись москитной занавеской, почти спала.

    Рассказы и стихи Киплинга, которые должен знать каждый ребенок, книга 2|Редьярд Киплинг

  • Москитная сетка была натянута на нее; вошла старуха, пока она спала, и опустила стойку.

    Пробуждение и Избранные рассказы|Кейт Шопен

  • Половой цикл может происходить только в теле комара одного рода, анофелес.

    Руководство по клинической диагностике|Джеймс Кэмпбелл Тодд

  • Когда комар укусил больного малярией, гаметы вместе с кровью попадают в его желудок.

    Руководство по клинической диагностике|Джеймс Кэмпбелл Тодд

  • Они мигрируют в слюнные железы и попадают в кровь человека, которого кусает комар.

    Руководство по клинической диагностике|Джеймс Кэмпбелл Тодд

Определения комара в Британском словаре

комар

/ (məˈskiːtəʊ) /


существительное множественное число -toes или -tos

любое двукрылое насекомое семейства Culicidae: самки имеют длинный хоботок, приспособленный для прокалывания кожи человека и животных, чтобы сосать их кровь. aedes, anopheles, culex

Происхождение слова для комара

C16: от испанского, уменьшительное от mosca fly, от латинского musca

Collins English Dictionary - Complete & Unabridged 2012 Digital Edition © William Collins Sons & Co. Ltd. 1979, 1986 © HarperCollins Publishers 1998, 2000, 2003, 2005, 2006, 2007, 2009, 2012

Определение

в кембриджском словаре английского языка

Примеры комаров

комаров

Радиация используется для ослабления паразита, чтобы он не мог заразить людей или передаться комаром .

От Голоса Америки