Что можно делать с 13 лет в россии: «что можно в 13 лет по закону в россии в 2018 году» — Яндекс Кью

Трамп звонит в 2023 году, столкнувшись с встречным ветром в своем бегстве в Белый дом

Смерть Бенедикта прокладывает путь для протоколов, которыми будут руководствоваться будущие папы

Отставка Бенедикта в 2013 году потрясла рутинную церемонию в Ватикане в ходе того, что российские власти называют «специальной военной операцией на Украине», многие, похоже, попали в плен в первые дни ее проведения.

Мать одного из заключенных рассказала, что узнала на видео своего 20-летнего сына-призывника, несмотря на то, что он был показан с завязанными глазами.

«Я узнал его по губам, по подбородку. Знаете, я бы его по пальцам узнала», — сказала женщина, которая из соображений безопасности попросила назвать ее только по имени Любовь. «Я кормила его грудью. Я вырастил его».

Минобороны было вынуждено отказаться от своих заявлений и признать, что некоторые призывники были отправлены в Украину «по ошибке» и попали в плен во время службы в части снабжения вдали от фронта.

Были утверждения, что перед вторжением некоторых новобранцев заставляли подписывать военные контракты, которые позволяли им отправляться в боевые действия — обязанность, которую обычно выполняют только добровольцы в армии. Некоторые из захваченных солдат сказали, что их командиры сказали им, что они едут на военные учения, но внезапно оказались воевать на Украине.

Людмила Нарусова, депутат верхней палаты российского парламента, в начале марта рассказала о целой роте из 100 человек, которых заставили подписать такие контракты и отправили в зону боевых действий — и выжили только четверо. Военные чиновники не прокомментировали ее заявление.

РЕКЛАМА

Уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге Светлана Агапитова сообщила в среду, что родственники семи солдат написали ей жалобу на то, что мужчин заставили подписать контракты и отправили в Украину против их воли. По ее словам, двоих из них уже вернули в Россию.

В последние годы Кремль делал упор на увеличение доли добровольцев-контрактников, стремясь модернизировать армию и повысить ее боеготовность. Сила в 1 миллион сейчас насчитывает более 400 000 контрактников, в том числе 147 000 в пехоте. Если война затянется, этих цифр может не хватить для поддержания операций.

В конце концов Кремль может оказаться перед выбором: продолжить боевые действия с ограниченным числом войск и увидеть остановку наступления или попытаться пополнить ряды более широким набором и рисковать общественным возмущением, которое может разжечь антипризывные настроения и дестабилизировать политическую ситуацию . Такой сценарий имел место во время боевых действий в Чечне.

Дмитрий, 25-летний IT-специалист, получил отсрочку, которая должна не допустить его к призыву по состоянию здоровья. Но он все еще нервничает, как и многие другие, опасаясь, что власти могут внезапно отказаться от некоторых отсрочек, чтобы поддержать армию.

«Я ненавижу войну. Я считаю, что это полная катастрофа», — сказал Дмитрий, который также попросил не называть его фамилию, опасаясь репрессий. «Я боюсь, что правительство может изменить правила, и мне грозит призыв в армию. Они также месяцами говорили, что не нападут на Украину, так почему я должен доверять тому, что они говорят о призыве сейчас?»

Предлагаемое законодательство облегчило бы проект, позволив военным вербовщикам более легко призывать новобранцев, но на данный момент законопроект отложен.

Тем не менее, это добавило обществу беспокойства.

Алексей Табалов, юрист, консультирующий призывников, говорит, что медицинские комиссии в военкоматах часто принимают молодых людей, которых следует освободить от службы по болезни. Теперь, добавил он, их отношение может стать еще более жестким.

«Вполне вероятно, что врачи могут закрыть глаза на болезни призывников и признать их годными к военной службе», — сказал Табалов.

Помимо снижения медицинского стандарта для призывников, есть опасения, что правительство может попытаться ввести какое-то военное положение, которое запретит российским мужчинам покидать страну и, как Украина, заставит их воевать.

«К нам поступило много звонков от людей, опасающихся мобилизации, — сказал Табалов. «Люди сейчас всего боятся в этой ситуации. О необходимости анализа закона о мобилизации раньше никто и не думал».

Кремль категорически отрицает любые подобные планы, а военные утверждают, что в армии достаточно контрактников для службы в Украине. Тем не менее, многие россияне по-прежнему скептически относятся к опровержениям официальных лиц, учитывая их послужной список.

«О каком может быть доверии, если Путин однажды скажет, что призывников туда посылать не будут… а потом Минобороны признает, что они там были?» — спросил Табалов.

Президент Украины Владимир Зеленский призвал российских родителей не допускать призыва своих сыновей в армию.

«Новые мертвецы нам здесь не нужны», — сказал он в своем ночном видеообращении, переходя с украинского на русский. «Берегите своих детей, чтобы они не стали злодеями. Не посылайте их в армию. Делайте все возможное, чтобы сохранить им жизнь. Дома.”

Действующий закон допускает 21-месячную альтернативную гражданскую службу в больницах, домах престарелых и других учреждениях для тех, кто считает военную службу несовместимой со своими убеждениями, но военкоматы часто игнорируют просьбы о такой службе.

После начала войны Табалов сказал, что его группа стала свидетелем значительного увеличения количества запросов по поводу закона об альтернативной службе, который сформулирован расплывчато и позволяет военным чиновникам легко отклонять заявления.

«Мы обеспокоены тем, что в нынешних милитаристских настроениях военкоматы могут занять более жесткую позицию и отклонить призывы к альтернативной гражданской службе», — сказал он.

___

Следите за новостями AP о войне на https://apnews.com/hub/russia-ukraine

Как Москва захватывает украинских детей и делает их русскими

Ольга Лопаткина ходит по подвалу кругами, как пойманный в ловушку зверь. Больше недели мать-украинка ничего не слышала от своих шестерых приемных детей, застрявших в Мариуполе, и сходила с ума от беспокойства.

Дети, как обычно, провели каникулы на курорте в портовом городе. Но на этот раз разразилась война с Россией, и ее малыши, всегда боявшиеся темноты, были брошены в осажденном городе без света и без надежды. Теперь у них был только ее старший сын Тимофей, которому было всего 17 лет.0003

В ее голове бесконечно крутились вопросы: должна ли она попытаться спасти детей сама — и рискнуть быть убитой, снова сделав их сиротами? Или она должна провести кампанию, чтобы вывести их издалека — и рискнуть тем, что они будут убиты или попадут в руки русских?

Она понятия не имела, что ее дилемма приведет ее прямо к битве против России, с самыми высокими ставками в ее жизни.

___

Открытые усилия России по усыновлению украинских детей и воспитанию их русскими уже идут полным ходом по одному из самых взрывоопасных вопросов войны, как показывает расследование Ассошиэйтед Пресс.

Тысячи детей были найдены в подвалах раздираемых войной городов, таких как Мариуполь, и в детских домах на поддерживаемых Россией сепаратистских территориях Донбасса. В их число входят те, чьи родители были убиты российскими обстрелами, а также лица, находящиеся в учреждениях или приемных семьях, известные как «дети государства».

РЕКЛАМА

Россия утверждает, что у этих детей нет родителей или опекунов, которые бы о них заботились, или что с ними невозможно связаться. Но AP обнаружило, что официальные лица без согласия депортировали украинских детей в Россию или на территории, удерживаемые Россией, лгали им, что они не нужны их родителям, использовали их для пропаганды и давали им российские семьи и гражданство.

Расследование является самым масштабным на сегодняшний день по захвату украинских детей и первым, кто проследил весь процесс до тех, кто уже вырос в России. AP опирается на десятки интервью с родителями, детьми и официальными лицами как в Украине, так и в России; электронные письма и письма; Российские документы и российские государственные СМИ.

Независимо от того, есть у них родители или нет, воспитание детей войны в другой стране или другой культуре может быть маркером геноцида, попыткой стереть саму идентичность вражеской нации. Прокуроры говорят, что это также может быть напрямую связано с президентом России Владимиром Путиным, который явно поддержал усыновление.

«Это не то, что происходит под влиянием момента на поле боя», — сказал Стивен Рэпп, бывший посол США по особым поручениям по вопросам военных преступлений, который консультирует Украину по судебным преследованиям. «И поэтому ваша способность возлагать ответственность на высший уровень здесь гораздо выше».

РЕКЛАМА

Даже если родители умерли, сказал Рэпп, их дети должны быть приютены, усыновлены или усыновлены в Украине, а не депортированы в Россию.

Законодательство России запрещает усыновление детей-иностранцев. Но в мае Путин подписал указ, облегчающий России усыновление и предоставление гражданства украинским детям, оставшимся без попечения родителей, и усложняющий Украине и выжившим родственникам их возвращение.

Россия также подготовила реестр подходящих российских семей для украинских детей и платит им за каждого ребенка, получающего гражданство — до 1000 долларов для детей с инвалидностью. Он проводит летние лагеря для украинских сирот, проводит занятия по «патриотическому воспитанию» и даже работает горячая линия для объединения российских семей с детьми из Донбасса.

«Это совершенно ужасная история», — сказал Петр Андрющенко, советник мэра Мариуполя, который утверждает, что только из этого города были вывезены сотни детей. «Мы не знаем, есть ли у наших детей официальный родитель или (приемные родители) или что-то еще, потому что они насильственно исчезли российскими войсками».

Картина осложняется тем, что многие дети в так называемых детских домах Украины вовсе не сироты. Правительство Украины перед войной признало в ООН, что большинство детей государства «не сироты, не имеют серьезных заболеваний и находятся в интернатах, потому что их семьи находятся в тяжелом положении».

РЕКЛАМА

Тем не менее, Россия изображает усыновление украинских детей как акт щедрости, которая дает новые дома и медицинские ресурсы беспомощным несовершеннолетним. Российские государственные СМИ показывают, что местные чиновники обнимают и целуют их и вручают им российские паспорта.

Точное количество депортированных в Россию украинских детей установить очень сложно — украинские официальные лица заявляют, что их около 8000. Россия не назвала общего числа, но официальные лица регулярно сообщают о прибытии украинских сирот на российских военных самолетах.

В марте уполномоченный по правам ребенка в России Мария Львова-Белова заявила, что более 1000 детей из Украины находятся в России. По ее словам, за лето 120 российских семей подали документы на опекунство, а более 130 украинских детей получили российское гражданство. С тех пор их стало гораздо больше, в том числе партия из 234 экземпляров в начале октября.

Львова-Белова сказала, что эти дети нуждаются в помощи России, чтобы преодолеть травму, из-за которой они плохо спят, плачут по ночам и рисуют подвалы и бомбоубежища. Она призналась, что поначалу группа из 30 детей, привезенных в Россию из подвалов Мариуполя, демонстративно пела гимн Украины и кричала «Слава Украине!» Но теперь, по ее словам, их критика «превратилась в любовь к России», и она сама приняла одного из них, будучи подростком.

«Сегодня получил паспорт гражданина РФ и не отпускает!» она написала в Telegram 21 сентября вместе с фотографией. «(Он) ждал этого дня в нашей семье больше, чем кто-либо другой».

Львова-Белова находится под санкциями США, Европы, Великобритании, Канады и Австралии. Ее офис сослался на ее ответ в государственном информационном агентстве о том, что Россия «помогает детям сохранить их право жить под мирным небом и быть счастливыми».

В августе в посте высокопоставленного сотрудника Департамента труда и социальной защиты города Москвы с благодарностью российским приемным семьям говорилось: «Наши дети.

___

Пока Лопаткина ломала голову над тем, что делать, детство ее сына-подростка в Мариуполе внезапно оборвалось.

Внезапно Тимофей стал отцом для всех своих братьев и сестер. У троих были хронические заболевания или инвалидность, а самому младшему было всего 7 лет.

Когда интенсивный артиллерийский обстрел разбил вокруг них стекло, они спрятались в подвале. Когда младшие пугались, Тимофей носил их на руках. После одного авиаудара они сдвинули свои кровати ближе к самой толстой стене.

Но никакая стена не могла удержать войну. Каждый день Тимофей просыпался в 6 утра на лютом морозе и рубил дрова для костра, чтобы приготовить еду. Все, что он хотел сделать, это закончить свою работу и уснуть — только для того, чтобы проснуться и сделать это снова.

Мозоли на руках. Его кожа стала толще и в других отношениях. Когда над головой грохотали самолеты, он больше не бежал в укрытие.

Он пообещал матери, что присмотрит за младшими детьми. Но потом электричество отключилось, и он полностью потерял с ней связь.

Вступивший в бой друг предложил вывезти его из Мариуполя. Он отказался. Он знал, что никогда не простит себе, если оставит своих братьев и сестер.

Наконец, местный врач из Мариуполя организовал эвакуацию в другие места Украины. Но пророссийские силы на блокпосту отказались признать документы детей, ксерокопии официальных документов, удостоверяющих их личность и их родителей. Мольбы Тимофея ни к чему не привели.

Вместо этого дети оказались в больнице в Донецкой Народной Республике, или ДНР, сепаратистской территории Украины, контролируемой Россией. Тимофею оставалось всего несколько месяцев до 18 лет — возраста, когда его призвали в армию ДНР против Родины.

«За ДНР я бы никогда в жизни не пошел воевать», — сказал он. «Я понимал, что должен уйти оттуда так или иначе».

По крайней мере, подумал Тимофей, он может сказать матери, что спас детей. Он был близок со своей матерью, и они были похожи друг на друга, он и она — оба стойкие выжившие, которые будут стоять до конца, несмотря ни на что.

По крайней мере, так он думал, пока не добрался до нее.

РЕКЛАМА

«Здорово, что они живы», — ответила она. — Но мы уже за границей.

Тимофей был совершенно опустошен. Его родители бежали из Украины без него. Он чувствовал, что они выбросили его, как мусор, вместе с пятью детьми, которых он не просил и не знал, как защитить.

«Спасибо, что оставили меня», — написал он в ярости.

___

Дети Мариуполя не первый раз обвиняют Россию в краже у Украины.

В 2014 году, после аннексии Крымского полуострова Россией, более 80 детей из Луганска были остановлены на блокпостах и ​​похищены. Украина подала в суд, и Европейский суд по правам человека постановил, что детей вывезли в Россию «без медицинского сопровождения и необходимых документов». Детей вернули в Украину до принятия окончательного решения.

Правозащитник Катерина Рашевская сообщила, что знает около 30 украинских детей из Крыма, усыновленных русскими в рамках программы “Поезд надежды”. Она сказала, что некоторые из этих детей вполне могут быть русскими солдатами. С 2015 года национальное движение «Молодые армейские кадеты» занимается подготовкой молодежи в Крыму и России к возможному набору в армию.

На этот раз с марта после переговоров в Украину вернули не менее 96 детей. Но украинские официальные лица установили личности еще тысяч в России, а имена многих других просто не публикуются.

«Мы не можем просить Российскую Федерацию вернуть детей, потому что не знаем, кого они должны вернуть», — сказала Рашевская из украинской организации «Региональный центр по правам человека».

Кира, 12-летняя девочка, видевшая расстрелянного отца, эвакуирована из Мариуполя в Донецк с осколочными ранениями уха, ноги, шеи и руки. Кира воссоединилась с бабушкой и дедушкой только после того, как в дело вмешался аппарат вице-премьер-министра Украины.

Ее бабушка, Светлана Обединская, сказала, что Кира стала замкнутой и потеряла интерес ко всему, и переговоры были «очень трудными».

«Это не было решено на нашем уровне, — сказала она. «Она хочет быть со своей семьей. Ведь у нее больше никого нет».

В ответ на расследование AP представитель Госдепартамента США Нед Прайс назвал историю с украденными детьми «абсолютно ужасающей, но, к сожалению, не удивительной».

Россия оправдывает депортацию детей тем, что аннексировала четыре территории Украины, но в конце сентября ООН и остальной мир назвали этот шаг притворством. Губернатор одной из этих территорий Сергей Гайдай из Луганска обвинил российских чиновников в составлении документов, лишающих прав родителей-украинцев. Он также опасается, что украинских детей зачислят в российскую армию.

Другие официальные лица на оккупированных территориях, лояльные Москве, более благосклонно относятся к тому, что делает Россия. Ольга Волкова, возглавляющая детское учреждение в Донецке, эвакуировала 225 детей в район недалеко от российского приморского города Таганрога, а 10 детей в апреле приняли российские семьи. После того, как официальные лица ДНР и России составляют список подходящих кандидатов, ее школа-интернат оформляет для них гражданство и отправляет в новые семьи в России.

Если есть украинские родственники, они могут оставаться на связи, звонить и, возможно, со временем встречаться, сказала Волкова. Между тем, пока идет война, отметила она, у детей все еще есть своего рода семьи.

«Каждый хочет иметь мать, понимаете?» сказала Волкова.

___

Ольга Лопаткина, преподаватель музыки и искусства, прожила нелегкую жизнь. Теперь женщина средних лет с красными и розовыми прядями в волосах, переходящих в белые, она потеряла собственную мать в подростковом возрасте. В 2014 году, когда в Донецке начались бои с пророссийскими силами, она также потеряла дом.

Но этот кошмар с детьми, подумала она, был самым тяжелым. Хотя Мариуполь находился менее чем в 100 километрах (60 миль) от ее дома в Угледаре, безопасно добраться до него было невозможно из-за обстрелов. Тем временем ее 18-летняя биологическая дочь Рада находилась на соревнованиях по боксу под Харьковом, еще одним прифронтовым городом.

Каждый день она говорила себе, что война скоро закончится. В конце концов, это был 21 век. Вместо этого он приблизился.

Лопаткина приняла две семьи беженцев из города под Мариуполем, которые подтвердили ее худшие опасения. Одна женщина сказала, что ее мужа убили у нее на глазах, и ей пришлось перешагнуть через его труп.

Лопаткина травила украинских чиновников, местного губернатора, социальные службы, всех, кто мог эвакуировать ее детей. По звонкам Тимофей говорил матери, что присматривает за младшими братьями и сестрами. Она была горда и немного успокоена.

Затем, 1 марта, связь прервалась. Она думала, что ее детей эвакуируют в Запорожье, и поехала с мужем туда, с книжками сказок и прочими угощениями. Но через два дня после их прибытия государство приказало эвакуировать само Запорожье.

Лопаткиной пришлось принять еще одно болезненное решение. Стоит ли ждать эвакуации из Мариуполя, которой может и не быть? Или она должна пойти забрать свою старшую дочь, прежде чем потерять связь с ней тоже?

«Пошли», — сказала она своему мужу Денису.

Лопаткина сбежала с Радой во Францию. В последней просьбе она написала губернатору Донецка: «Не забывайте моих сирот».

Когда она получила сообщение от Тимофея, обвиняющего ее в дезертирстве, она была задета, но не удивлена.

«Я даже представить не могу», — сказала она, ее голос сорвался, когда она начала плакать. «Если бы я был им, я бы отреагировал так же, а может быть, даже хуже».

Лопаткина продолжала беспрестанно давить на российских и украинских чиновников. Она прислала им ксерокопии украинских документов, подтверждающих ее опекунство. Она сказала им, что некоторые дети были больны, и беспокоилась, что никто даже не спросил об их лекарствах.

Детей показали по российскому телевидению и сказали, что она их не любит. Это разбило ей сердце.

«Каждый день они настраивали против нас детей, — сказала она. «Твои родители бросили тебя… Мы передадим тебя в лучшие семьи. Здесь у тебя будет лучшая жизнь».

Она устроилась на швейную фабрику во Франции и покупала мебель, одежду и игрушки для детей, которые могли вернуться или не вернуться. Она выбрала их спальни в своем маленьком дуплексе на северо-западе, в Лу. Она планировала празднование пропущенных дней рождения.

Потом, к своему большому огорчению, она узнала, что другим украинским сиротам, которые были с ее детьми, выдали новые документы, удостоверяющие личность ДНР. Донецкие власти произвели эффект разорвавшейся бомбы. Она могла бы вернуть своих детей — если бы приехала через Россию в Донецк, чтобы забрать их лично.

Лопаткина боялась ловушки. Если она уедет в Россию, ей, возможно, никогда не позволят уехать.

«Я подам на вас в суд», — пригрозила она донецким властям в электронном письме от 18 мая. «Вы забрали моих детей. Это преступление».

___

Для некоторых российских семей принятие украинских сирот не является преступлением. Это подарок.

Одна профессиональная приемная мать была вызвана московскими социальными службами, чтобы «прийти и посмотреть» на недавно приехавших восточноукраинских детей. Под крышей у нее уже было шестеро русских приемных детей, некоторые с ограниченными возможностями. Приняла еще троих из Мариуполя.

«У нас еще есть неиспользованная любовь», — сказала она. «Есть дети, которым нужно дарить ласку, любовь, заботу, семью, маму и папу. Если мы можем это дать, почему бы и нет?»

Она сказала, что связалась с украинской приемной матерью детей, которая не возражала против такой договоренности.

Точка доступа не смогла дозвониться до матери-украинки. Но дети не скрывали своей обиды на нее, описывали жизнь с ней как стесненную и не пытались ее позвать.

Сказали, что она высадила их в бункере в Мариуполе. Российские военные вызволили их, и им пришлось выбирать между усыновлением в русскую семью и жизнью в русском детском доме.

После суда над опекой в ​​ныне оккупированном Мариуполе опекунством над детьми стала русская мать. По ее словам, они стали гражданами России и называют ее мамой.

— Мы не говорим о войне, — сказала она. «Политика остается политикой. Это не наше дело».

В ее доме с двориком и надувным бассейном дети сказали, что чувствовали себя желанными и принятыми. 15-летняя девушка очень хочет начать новую жизнь в России — отчасти потому, что вернуться к прежней невозможно. Ее школу разбомбили, один из ее одноклассников погиб, и почти все уехали.

«Попытаться начать с новой страницы никогда не бывает плохо», — сказала она. “Почему бы нет?”

Прервал ее 17-летний приемный брат. По его словам, двое его друзей также погибли.

Он думает, что начало жизни заново даст ему опыт, и он с нетерпением ждет встречи с Россией. Но он также беспокоится о том, что его не примут как украинца. Он постарается разбогатеть на десять лет, а затем вернется в Украину.

«Мои друзья там, они могут меня поддержать», — сказал он. «Я там родился… Я там все знаю, просто привык».

Еще сотни детей-сирот из Украины были размещены в зеленом приморском лагере недалеко от Таганрога, высококлассном учреждении с большой столовой и детскими площадками.

11-летняя Ярослава Рогачева была эвакуирована из детского учреждения в Донецке и ждала отправки в приемную семью в Москве вместе с двумя сестрами. Она сказала, что будет скучать по морю, Донецку и своим биологическим родителям там, но не объяснила, почему не вернулась или не могла вернуться к ним. Теперь она думает о своей новой жизни.

«Я еду в Москву, я уже видела семью и всех», — сказала она. «Мама мне понравилась с самого начала».

__

В ДНР Тимофей не хотел новой жизни — он хотел вернуть старую. Злой и несчастный, он спорил с чиновниками и почти ничего не ел.

Единственным спасением для него было чтение книги, которую он так и не закончил, и тайный побег, чтобы увидеть девушку. Однажды он вернулся с татуировкой в ​​виде трех кинжалов на ногах, которые могли символизировать защиту, храбрость или силу.

Новая реальность в новом месте напугала Тимофея, затмив его гнев на мать. По телефону она объяснила, что произошло. Он испытал глубокое облегчение.

— Я скучал по своим родителям, — сказал он. «Мне было очень тяжело без поддержки мамы и папы… Я постоянно плакала, как девочка: «Мама, мне тяжело, я устала». мать. По словам Тимофея, их плохо кормили, шлепали и ругали.

Потом они услышали, что сотрудники больницы вообще не отпустили их домой. 13-летний сводный брат Тимофея, Саша, так разозлился, что хлопнул ладонью по горке и сломал палец.

«Я очень соскучился по своим родителям, — сказал Саша. «Мне ничего не нужно, кроме родителей».

Двое чиновников отвели Тимофея в сторону и сказали, что суд в ДНР лишит Лопаткину и ее мужа опеки. Его младшие братья и сестры отправятся сначала в детский дом, а затем в новые семьи в России. Тимофей пойдет в школу в Донецке.

Он был в ярости. «Этого нельзя делать, — сказал он. «Это незаконно».

Чиновники ответили, что родители, которые не приехали забирать детей, им не нужны. Тимофей вылетел.

«Я был так разочарован, я ни во что не верил», — сказал он. “Я был напуган.”

Он был полон решимости сохранить единственную семью, которую он знал, и беспокоился, что его братья и сестры окажутся в русских семьях, которым они нужны только для государственной помощи. Он сказал матери, что сможет жениться на своей новой девушке и усыновить братьев и сестер, когда ему исполнится 18 лет.0003

Тогда усилия Лопаткиной наконец окупились.

Она работала с Дарьей Касьяновой, директором некоммерческой организации «Детские деревни SOS», которая уже помогла договориться об освобождении 25 украинских детей из России. Отправка детей в первую очередь на российские территории вместо Украины была «нарушением прав ребенка», сказала Касьянова.

После двух месяцев переговоров и первоначальных возражений со стороны высокопоставленного российского чиновника власти ДНР наконец согласились разрешить волонтеру с доверенностью от Лопаткиной забрать детей. Тимофея спросили, хочет ли он с братьями и сестрами вернуться в приемную семью или остаться в Донецке.

«Теперь, когда у меня есть шанс, я, конечно, поеду домой к своим родителям», — сказал он им.

Документ составлен и подписан. Наконец, они собирались во Францию.

___

После задержки из-за обстрелов они, наконец, отправились в трехдневную автобусную поездку через Россию и Латвию в Берлин.

Поджарились на российской границе и запаниковали. Тимофей написал матери. Но доброволец справился.

Тимофей встретил отца на автобусной остановке в Берлине. Он не мог в это поверить. Они поехали во Францию, куда Тимофей в качестве сюрприза поехал забирать маму с швейной фабрики.

Лопаткина лихорадочно шила, десятки раз прокручивая в голове момент, когда ее детей остановили на границе. Она уже начала думать о том, какой новый план она могла бы вынашивать, чтобы вернуть их.

Когда приехал Тимофей, она была в шоке. Для него эйфория была дикой, такой кайфовой, какой он никогда раньше не испытывал.

Дома ждали другие дети. Они побежали к матери, потеряв обувь, и прыгнули ей на руки.